***
Тем вечером они оказались у Намджуна. Чимин все же сдержал слово: выкинул минов стаканчик с соком, но лишь для того, чтобы спустя некоторое время, вдоволь утолив свои естественные потребности с одной конкретной рыжеволосой бестией, заменить его на бутылку пива. К пуншу он, как и пообещал, никого из друзей не подпускал. Намджун достиг кухни вместе с ними. Его смех был негромок и мелодичен в ту самую минуту, когда они, покинув логово разврата, закрыли за собой дверь комнаты, а на Юнги тотчас посыпались многочисленные насмешки со стороны Пака. На какое по счету небо ты отправил его своими пухлыми губами и красивущими руками, Намджун, издевался Чимин, которому довелось лицезреть раскрасневшегося Юнги моментом после того, как за ними закрылась дверь кладовки и ее заняла следующая пара. Ким позволил себе устроить руку на чужой аккуратной талии, как только они остановились перед Чимином, по-прежнему очарованным девушкой с огненным цветом волос. Все в комнате без исключения дружно засмеялись. На кухне они перекинулись парой фраз с классом, что был на год младше и обсуждал пренеприятного учителя по теории коммуникации. Двое из них посочувствовали младшим, пообещав рассказать про «того самого повернутого» позже. Возможно, чуть позже у меня дома, произнес очаровательный Намджун в сторону Юнги, и последний шикнул на третьего из них в тот самый момент, когда он уже открыл рот для озвучивания очередной издевки насчет новоявленной парочки. Попытки троицы присоединиться к компании, в составе которой они, вообще-то, и пришли на эту вечеринку, для Намджуна выглядели крайне смешно. Все, что они сделали, — прошли несколько метров по направлению к диванчикам, на которых часом ранее были оставлены друзья. Единственное, что предстало перед их глазами на этом месте, — оседлавший Тэхена Хосок, нетерпеливо отставляющий на пол бокалы и ерзающий на бедрах партнера, склонившись над чужим лицом в жадном поцелуе. Остальные, очевидно, устали смотреть на то, как безнадежно эти двое пытались скрыть сексуальное напряжение между ними, и отправились на танцпол или, того лучше, — на задний двор, где хотя бы имелся доступ к кислороду. Духота танцпола заполонила весь дом. Постаравшись выразить на своем лице максимальное отвращение к увиденному (на самом деле, Намджун, варящийся в этом коллективе уже десять с лишним лет, был уверен, что таким образом Пак показал презрение исключительно к Хосоку, с которым у них была личная, вполне взаимная неприязнь), Чимин обернулся на Кима и с прищуром посмотрел в добрые глаза друга. — Помнится, ты звал к себе. Я вовсе не против тройничка.***
— Спустя час мы уже были у меня, — глубокий голос Намджуна слабым эхом отдавался от стен аудитории, которую детективы заняли в качестве места проведения допросов. Допрашиваемый мягко улыбнулся, смотря на свои руки, и замолк, ожидая хоть какой-то реакции, а лучше — очередного вопроса. Чем быстрее они с этим покончат, тем лучше. — Продолжайте, Намджун, — откликнулся из дальнего угла комнаты Сокджин. Очевидно, детектив Чон был слишком парализован рассказами о веселых похождениях детей, раз потерял даже способность вести беседу, несмотря на то, что это было его работой. Будто сам никогда не был на их месте, не целовал случайного человека в ходе игры и не задумывался о том, чтобы трахнуться с первым, кто тебе улыбнется. Сокджин закрепил в голове мысль о том, что с Чонгуком что-то не так.***
Новый знакомый показался Намджуну крайне интересным. Уже спустя полтора часа после того, как весьма необычным образом им довелось друг другу представиться, они добирались до семейного особняка Намджуна, болтая обо всем на свете. Чимина разморило из-за количества выпитого алкоголя и тепла салона машины, поэтому он слегка посапывал на переднем кресле. Очаровательный Намджун был очарован не уступающим в очаровательности Юнги. Их нисколько не смущал тот факт, что знакомство длилось считанные часы. Потому, разговаривая до того увлеченно, что за тридцать минут сменили больше тем, чем месяцев в году, они упустили момент, когда таксист припарковался возле высоких ворот из белого камня. Спустя пару фраз благодарности в адрес водителя и немного усилий, направленных на то, чтобы дотащить совсем раскисшего Чимина до здания, они уже на пару искали подходящий для просмотра в этот сумасшедший вечер фильм в просторной комнате Намджуна. Последний перебирал коробки с дисками, в то время как сидящий на кровати Юнги, откинувшийся на локти, рассматривал зеркальный потолок. Расположившийся рядом Чимин, уже проснувшийся и весьма пободревший, бросал на новичка красноречивые взгляды, по одной только ухмылке поняв, какие мысли крутились в чужой голове при виде подобной роскоши. Сбоку послышался грохот. Друзья закатили глаза, наблюдая за уронившим стопку с дисками Намджуном, перебиравшим пальцами многочисленные разноцветные браслеты на своей руке. Этот его жест всегда выдавал смущение. Пак задорно рассмеялся. — Тебе обязательно быть таким старомодным? — он посмотрел на хозяина дома теплым взглядом и, получив в качестве ответа кивок, не удержался и вновь возвел глаза к потолку. — На дворе двадцать первый век, Наму, а твои предки не зря отваливают кучу денег за кабельное каждый месяц. С этими словами он взял в руки пульт и, принявшись переключать вкладки с жанрами фильмов на популярной интернет-платформе, протянул руку к коробке с попкорном. Опустившийся на кровать Намджун хлопнул его по руке, посоветовав потерпеть хотя бы до первого кадра, и рассмеялся, получив злобный чиминов взгляд в ответ. Юнги смотрел на больших детей, отныне занимавших нишу его друзей, и не мог сдержать улыбки. Его первый день в школе посеял семена надежды на светлое будущее. Его последний день в школе пожнет плоды ужасного прошлого.***
— Чем закончился этот вечер? — Чонгук словно очнулся от транса, задав вопрос холодным, безэмоциональным голосом, смотря прямо в глаза допрашиваемому. Парень слегка поежился под колючим взглядом детектива, но остыл, поразмыслив, что тот просто пытался выполнять свою работу. — Ничем, по правде говоря. Мы поговорили, поиграли в приставку и легли спать ближе к рассвету, а через пару часов поехали в школу, — Намджун вновь улыбнулся, очевидно, вспомнив о событиях той ночи. Парнишка выглядел так, словно прокручивал в голове самые счастливые воспоминания своей жизни. Вполне возможно, таковыми они и являлись. Чонгук кивнул. Непонятно, кому был адресован этот жест, — детектив смотрел в стол, никак не на свидетеля. Сокджин закончил записывать и поднял голову в тот самый момент, когда напарник вдруг расслабился всем телом. Никогда в жизни он не замечал, чтобы Чонгук так нервничал при допросе.***
С тех пор за Намджуном прочно закрепился статус частички трио, образовавшегося на той роковой вечеринке. Как бы сильно его ни тянуло на поиски приключений с самыми веселыми и самыми безумными людьми из окружения, в его жизни много внимания уделялось учебе. Грант на обучение в Америке, предоставляемый лучшему ученику школы, не был для Кима дорогой в большую жизнь. Сколь угодно много тропинок к этой самой жизни без особого труда для него могли вытоптать родители, души не чаявшие в красавце-сыночке. Тем не менее, к числу лиц, беспардонно берущих все, что дают старшие, и даже просящих сверх меры, он себя не относил. В этой жизни он придерживался позиции того, что всего нужно добиваться самостоятельно. Потому он прилежно учился, находясь на грани, чтобы не перегрызть глотку Чон Хосоку за приз, вручаемый на прощальном балу. Они с красноволосым всегда шли вровень в учебном плане: то Намджун наберет максимальный балл за тест, заняв лидирующую позицию в списке номинантов на звание лучшего, то Хосок ухищрится и вырвется вперед на десятую балла, оспорив один из открытых ответов Кима на тесте промежуточной аттестации. Их борьба продолжалась уже второй год, и если Хосок всегда стремился занять трон, руководствуясь убеждениями о том, что должен быть везде и во всем лучшим, то Намджун всерьез принялся бить рекорды лишь прошлым летом. Он всегда отличался особой старательностью, но никогда не задумывался о том, чтобы в поте лица пахать на звание чемпиона. Только из-за разговора с родителями, назвавшими его гордостью семьи и сравнившими со старшим братом, у него вдруг открылось второе дыхание, в голове прочно засела мысль о том, что нужно стать кем-то большим. — Намджун не любит говорить о своей семье, — как-то пояснил Пак для Юнги, сидя в кафетерии. Ким, с трудом понимающий, как открывается ланчбокс, бросил на друга предупреждающий взгляд. Последний прожевал лист салата и, словно ничего не заметив, продолжил. — Этот парень, несомненно, богат, а родители так и норовят подтереть ему задницу золотой бумагой, но он, черт возьми, крепкий орешек. Стремишься к самостоятельности, а, Намджун? — усмехнулся Чимин. — Что плохо в том, чтобы жить на всем готовом? Самонадеянный идиот... Намджун вдруг ощутил неловкость, накатившую на Юнги из-за того, что он оказался меж двух огней, и положил руку ему на плечо. Получив чужое внимание, он по-доброму улыбнулся и кивнул на третьего в компании. — Не слушай ты этого болвана. Мне не нужны родительские деньги, я всего в этой жизни добьюсь сам, — наконец, он с громким щелчком открыл неприступную пластмассовую коробку, хранящую его обед, лишь спустя несколько секунд после победного возгласа осознав, что замок оказался не открыт, а оторван. Безбожно сломан на две части и изолирован от места, к которому, вообще-то, был припаян. Он вымученно простонал под смех парочки за столом и пригрозил кинуть в них соцветием брокколи, если издевательский смех не прекратится в ту же секунду. Оба без особого усердия попытались подавить улыбки, расползающиеся на пол-лица. Ким закатил глаза и принялся наконец обедать, ведь он пришел сюда именно за этим, а вовсе не для того, чтобы краснеть из-за своей неуклюжести. — Ладно, Юнги, не будем говорить об этой семейке, — даже последнее слово, в которое закладывалась издевка, Пак произнес по-доброму. И в противовес своим словам вдруг приблизился к уху Мина и прошептал, да так, чтобы Намджун точно услышал. — Просто его братишка поднимал семью с колен еще тогда, когда Наму пешком под стол ходил, а теперь этот избалованный засранец считает, что должен добиться большего, чем братец-герой, просто потому, что совесть не позволяет ему прийти на все готовое и пользоваться. Идиот, говорю же... — Вероятно, мне нужно просаживать родительские деньги до тех пор, пока моя семья не обанкротится, а потом критиковать тех, кто пытается хоть чего-то добиться в этой жизни, когда сам я ночую в барах и дешевых хостелах? — Намджун оскалился, но тут же взял погрустневшего Чимина за руку в попытке извиниться за свои необдуманные слова. Пак же, которому правда глаза почти не колола, горько усмехнулся и пихнул друга в бок. Уже давно его перестали задевать шутки касательно положения, которое он выбрал сам. — Я хотя бы не выстраиваю между собой и социумом стену из учебников по мифологии, — попытался отшутиться он. — Серьезно, Намджун, когда ты уже вылезешь из своих книжек и заживешь нормальной подростковой жизнью? Сейчас идут твои лучшие годы, а ты используешь миф о Локи, трахающемся с конем, вместо порно. — Иди ты к черту, Чимин. Это не Древняя Греция, я таким не увлекаюсь, ㅡ взглянув на часы, уведомляющие о скором окончании перерыва, Намджун поднялся и принялся собирать вещи. Подавить улыбку из-за передразнивающего его Чимина ему по итогу не удалось.***
— Чонгук, — беспокойно окликнул детектива его помощник. С начала допроса прошло уже пятнадцать минут, ребенок рассказывал о своем взаимодействии с Юнги в мельчайших подробностях — все, как и просил Чон, в интересах следствия, разумеется, — и вел себя абсолютно спокойно; именно так, как свойственно человеку, рассказывающему о близком друге, с которым состоишь в хороших отношениях. Тем не менее, жизнь Юнги не являлась центром в их деле. — Позволь мне задать вопрос. Сокджин дождался легкого кивка и продолжил. — Господин Ким, расскажите, в каких отношениях вы состояли с погибшей. Намджун, смотрящий помощнику детектива в глаза, мягко кивнул. Он расправил плечи, словно расслабился оттого, что его наконец спросили непосредственно о том, ради чего он здесь находился. Сокджин был уверен, что Чонгук всем видом пытался выказать сосредоточенность и непоколебимость. Но они знали друг друга лучше всех. Должно быть, им была необходима пауза. Чон выглядел несобранным. — Эмили, она... — Намджун, опустив глаза, грустно улыбнулся. — Она была нашим другом.***
Наступал ноябрь, а значит, близился день выбора темы для итогового проекта, который каждый ученик был обязан представить в конце года; над ним действительно стоило потрудиться хотя бы затем, что он давал как минимум двадцать баллов плюсом к общему рейтингу учеников и сильно изменял оценки, шедшие в табель успеваемости. Намджун, обеспокоенный тем, что со стороны преподавательского состава была велика вероятность отказа в выбранной им теме, уже четвертый день подряд перекапывал архивы библиотеки. Он шептал под нос проклятья, когда среди кипы книг из раздела мифологии вновь и вновь находил лишь те, что содержали недостаточное количество информации для полноценного проекта. Пару раз вспышки гнева заставляли парня опрокинуть стопку бесполезных книг на пол. Поиски материала шли с трудом, и в такие моменты он благодарил жизнь за то, что являлся библиотекарем в школьном читальном зале, потому заочно ограждал себя от возможности быть выгнанным за шум и причиненные посетителям неудобства. В день икс Намджун, после того как в последний раз посетил библиотеку, отчаялся окончательно. Информации нигде не было, времени менять тему, а уж тем более дисциплину — тоже. Расстроенный, он побрел в кабинет, где через семь минут должен был начаться следующий урок. Обеденный перерыв был потрачен впустую, ровно как и несколько дней, отведенных на проработку материала. Перед входом в аудиторию русоволосый остановился. Он прислонился к прозрачному окну, встроенному в стену, и принялся наблюдать за своими друзьями, издевающимися над автоматом с напитками за то, что тот не выдавал оплаченную банку газировки. Чимина с Юнги видно не было — должно быть, потеряли счет времени, пока красиво раскладывали контейнеры с едой на плед, постеленный на траву на территории кампуса, и делали фотку в инстаграм, — зато в поле зрения оказалась Эмили, активно обсуждавшая что-то с Хосоком. Сидящие рядом Тэхен и братья де Роза, молча переглядываясь меж собой в моменты, когда отрывались от экранов телефонов, даже не предпринимали попыток присоединиться к беседе. В голове тут же всплыли воспоминания о том, как в прошлом году, за десяток дней до конца учебы, Намджун участвовал в ежегодно проводящихся среди лучших учеников школы дебатах. В тот день в качестве примера для аргументации своей речи он использовал миф о споре Афины и Посейдона, поставив ребром вопрос «всегда ли победителем в распре выходит тот, кто им поистине является», на что его оппонент — непоколебимый спикер по имени Эмили — дала крайне исчерпывающий ответ. В тот день не только Намджун остался поражен своим соперником. Подруга явно не только разбиралась в древнегреческой мифологии, но и имела к ней неподдельный интерес. Не исключено, что томик с дополнительной информацией не возвращался в школьную библиотеку с момента ее подготовки к прошлогодним дебатам. Намджун смутился. Какой же он идиот, поддевает ее в собственных мыслях лишь за то, что она вовремя узнала, чем так сильно горит его душа и на какой отрасли он, вероятнее всего, станет приводить пример, и поняла, что лучше быть подготовленной. И не прогадала. Ему следовало найти в себе смелость признать наконец собственное поражение и обратиться за помощью. Эмили — не только умный, но и невероятно добрый человек, уж она-то не оставит его в беде. Улыбнувшись воспоминаниям, Намджун оттолкнулся от стены и зашел в кабинет, обнимая девушку в знак приветствия. Как только дискуссия на двоих между ней и Хосоком сошла на нет, он отвел ее в сторону, аккуратно поинтересовавшись, откуда девушка черпала информацию для подготовки к прошлогодним дебатам. Та хитро улыбнулась и согласилась поделиться источниками лишь в том случае, если Ким пригласит ее на чашечку кофе этим вечером. В ответ она получила счастливую улыбку. — Тогда до вечера, красавчик, — подмигнула она, с целью сменить пакет для мусора заспешив к урне у выхода из аудитории. Увлеченные разговором Чимин и Юнги, заходившие в этот момент в кабинет, замолкли. Они проводили девушку непонимающим взглядом, а после подошли к Киму. Юнги выглядел еще более потерянным оттого, что Чимин поздоровался со светловолосой в униформе и даже одарил ее одной из искреннейших своих улыбок. — Вы дружите с уборщицей? — насмешливый голос полоснул по ушам. Недовольные, Чимин и Намджун покосились на Мина, а последний в свою очередь сделал шаг назад и поднял руки, сдаваясь. — Что? — Эми училась с нами в одном классе весь прошлый год, Юнги. Но случилось некоторое... недоразумение, — Пак понизил голос, опасаясь, что подруга все еще где-то поблизости и может услышать, как о ней шепчутся. Он присел на парту, перед этим бросив на нее же свою сумку. Намджун молчал, поэтому тот продолжил. — Мы счастливы, что она осталась с нами хотя бы так. Из-за проблем она не потянула бы и половины от суммы за оплату обучения. — Проблем? — переспросил новенький. — Урок начинается, — раздраженно кинул друзьям Намджун, как только завидел приближающегося к кабинету учителя. Он занял место рядом с Юнги, отрезая ему путь к допросу Чимина о странной девчонке, флиртовавшей с их большим очаровательным другом. Тема оказалась закрытой.***
— Так значит, вы виделись с погибшей и вне стен школы? — Чонгук сделал пару пометок в своей записной книжке. Намджун кивнул. — Да. Она помогала мне с проектом и частенько забегала на «семейные» вечеринки. Знаете, Эмили была полноценным членом нашей компании, и даже с Юнги, который поначалу не понимал, чего это мы с ней братаемся, им удалось подружиться. Желваки на скулах Чонгука — единственное проявление того, что пуля с выгравированным на ней именем парнишки не прошла навылет. Тем не менее, детектив держал себя в руках и виду заинтересованности не подавал. Он кивнул и сцепил руки в замок, в локтях оперевшись на стол и положив подбородок поверх сплетенных меж собой пальцев. — Так значит, первая реакция господина Мина на жертву была отрицательной, — еще одна пометка в записной книжке, слабый кивок со стороны свидетеля. — Расскажите о взаимоотношениях Юнги и Эмили. Со стороны стола Сокджина донесся утомленный стон, тем не менее, помощник не собирался устраивать цирк с разборками прямо посреди беседы. Несмотря на собственное недовольство заданной Чонгуком темой, он покрепче перехватил ручку и, потерев переносицу, продолжил записывать. Все же, взаимодействие жертвы и главного подозреваемого — именно та тема, в направлении которой нужно было вести разговор.***
— Привет, mon ange, — рядом с Эмили, оттиравшей от следов недавних практических работ парту в одном из кабинетов химии, чудесным образом материализовался Намджун. Девушка дернулась, схватившись за сердце, и пригрозила парню тряпкой. — Никогда больше так не делай! — она грозно посмотрела на друга и, получив неловкую улыбку в качестве извинения, вернулась к работе. — Тебе снова требуется моя помощь, я права? Намджун усмехнулся. Должно быть, Эмили действительно была убеждена в том, что к ней могут обратиться лишь тогда, когда что-то требуется. Это не могло не разбивать его сердце. Он двинулся следом за перешедшей к соседней парте девушкой и приблизился к ее лицу. — Ты слишком плохого мнения обо мне, — он заправил выбившуюся белокурую прядь волос за ее ухо и подмигнул, рассмеявшись с выражения чужого лица. Эмили закатила глаза, но последовавшие за этим легкий прищур глаз и улыбка с потрохами выдавали заинтересованность. Ким полюбовался этим зрелищем несколько секунд, пытаясь тянуть время, но все же не выдержал. — На Рождество предки улетают в Лондон. Чимин не бывал дома с августа, родители Юнги не вылезают из своей строительной компании, я мечтаю хоть раз в жизни провести этот светлый праздник без лживых улыбок семьи, а ты, очевидно, будешь сидеть дома, напиваясь до беспамятства из-за своей невзаимной любви. Перспектива так себе, верно? — Ким дождался легкого кивка. — Поэтому мы решили устроить вечеринку для неудачников. Ты приглашена, будем лишь мы вчетвером. Никаких подарков, никаких украшений. Накупим алкоголя и оттянемся у бассейна. Дресс-код — одежда в стиле Коачелла, к черту махровые носки и свитера с оленями. Постарайся удержать себя от порыва прийти в одном только саронге. — Иди ты, — смущенная Эмили, задетая шуткой касательно ее любви к открытой одежде, таки кинула в парня грязную тряпку. Тот увернулся в последний момент и, улыбнувшись и бросив через плечо «буду ждать тебя», поспешил покинуть кабинет. В голове юной модницы наверняка уже крутились варианты образов. «Я приду, Намджун» — крикнула Эмили вслед другу. Намджун услышал это, даже находясь уже в середине коридора вдали от дверей аудитории.