***
«В баре сегодня бешеные скидки, коктейли за полцены для парочки, готовой поцеловаться прямо за стойкой» — гласило сообщение, присланное Хосоком две минуты назад. Тэхен вышел из душа в тот момент, когда рингтон оповестил о входящем, но не отказал себе в удовольствии задержаться, чтобы нанести на распаренную кожу лица маску. Как только рядом с сообщением появились две галочки, а возле иконки — значок онлайна, улыбка расползлась по его лицу. Он заблокировал телефон, чтобы перевести дух, потом разблокировал, принимаясь рассматривать его с красноволосым совместную фотографию на обоях ㅡ она была сделана в Сочельник и напоминала об одних из лучших выходных в его жизни. Тэхен провел пальцем по до смешного глупым оленьим рожкам, что нацепил его партнер, и вновь улыбнулся. Хосок делал его чертовски сентиментальным. С первого этажа послышался сигнал домофона, оповещающий о приходе Чимина. Этим вечером, спустя две недели после Рождества, друзья договорились-таки встретиться и провести время вместе. В последние полтора месяца дела шли несладко: оба разбрелись по своим компаниям, пересекались лишь на уроках, когда удавалось сесть за одну парту, да на переменах; они вскользь упоминали о последних событиях своих жизней, делая вид, что так и должно быть. Ким безумно сильно скучал по былым временам, когда они сидели за игрой в приставку до рассвета и бесчисленными бутылками темного пива, спустя пару часов наталкивающими на откровенные беседы, потому настоял на этой встрече. Чимин, впрочем, только обрадовался, поскольку подарки давно были подготовлены, пожелания расписаны, а свободной минутки для них двоих все никак не выдавалось. Теперь в их распоряжении были все выходные: они начинали с пятничного вечера и могли закончить, если повезет, лишь к концу воскресенья. Стук в дверь никогда не принимался Чимином за добрый жест, потому он распахнул ее, толкая коленом, и ввалился в комнату с пакетами наперевес, едва не растянувшись на белоснежном ковре с длинным ворсом. Тэхен, лежавший на животе поперек кровати, на ней же и согнулся в приступе смеха. Отложив телефон, он встал, обнимая друга и принимая из его рук пакеты, полные алкоголя и вредных закусок. Около часа было потрачено на то, чтобы поговорить о задании по истории, срок сдачи которого истекал в воскресенье вечером (единогласно было принято решение проигнорировать его существование и не беспокоиться на этот счет), обсудить хорошенького лакея семейства Ким, приглянувшегося Чимину с первых секунд встречи, и родителей последнего, приславших ему порядка десяти рождественских поздравлений, каждое из которых осталось без ответа, ровно как и жалкие попытки вернуть сына домой. Также Пак рассказал, как весело ему довелось провести Рождество в компании троих прекрасных друзей; тем самым он навлек на себя уйму шуток, начинавшихся с «пользуешься их умом, чтобы подтянуть оценки, а?» и заканчивавшихся «если секс втроем это тройничок, то секс вчетвером...» Закончили сплетничать они уже тогда, когда пиво стало неприятно теплым, а за окном стемнело. Наконец, они принялись разбирать пакеты и подготавливать стол. Они всегда были плохи в совместных делах, поэтому вскоре все приготовления оказались в тэхеновых руках, а Паку, как гостю, надлежало выбрать игру, которая сегодня заняла бы их вечер. Спустя пятнадцать минут свет в комнате был приглушен, закуски распределены по тарелкам, первые бутылки пива оказались полны лишь наполовину, а лица парней, расположившихся на кровати с джойстиками в руках, освещал лишь экран телевизора. Игра грузилась некоторое время, и один из них даже потянулся встать, чтобы вдарить пару раз по приставке, но вдруг на экране кровавыми буквами отразилось «the walking dead». Тэхен нахмурился и перевел взгляд на стопку дисков с играми, рядом с которой располагалась зеленая коробка, украшенная белым бантом. Под шум рассекающей воздух полицейской машины, везущей Ли Эверетта на верную смерть, он перевел взгляд на друга. Полные губы Пака расплылись в улыбке, глаза его с нежностью посмотрели на растроганного младшего, руки и ноги обвили крепкое тело. Тэхен ответил на объятие взаимностью и засопел в чужую шею. — Не могу поверить, — еле слышно пробурчал он, крепче сжимая руки на талии блондина. — Прошло почти десять лет с того разговора, а ты все еще помнишь... Пак рассмеялся. Конечно, он помнил. Детская мечта Тэхена не выходила из его головы все эти годы. В один из тех давних дней, когда их семьи собирались на каждый воскресный ужин и позволяли друзьям поиграть в приставку перед сном, они лежали на кровати — точно так же, как сейчас, вперившись взглядом в экран и держа в руках контроллеры, — и разговаривали о том, как здорово было бы не потерять контакт спустя много лет и собираться точно так же, будучи взрослыми, а еще — в один день сгрести с полок компьютерного магазина всю серию игр по ходячим, накупить разных вредностей в супермаркете через дорогу и играть целую ночь, а то и утро, до потери сознания, да так, чтобы родители не загоняли спать на самом интересном моменте. И сейчас, когда Тэхен того совсем не ожидал, друг исполнил его давнюю мечту. В зеленой коробке — несколько дисков, физических копий игры, чтобы воспоминания о мечтательном детском разговоре и этих чудесных выходных возникали в голове всякий раз, когда глаза натыкались бы на обложки в коричневых тонах. На глазах Тэхена проступили слезы. — Вся серия? — горячие капли упали на чиминову шею, пуская холод по местам, куда они попали, оттого, что при произнесении слов на них осаживался воздух. Пак произнес едва слышное «и даже спин-офф» в вихристую макушку, залившись смехом от щекотки со стороны друга. — Я тебя обожаю. Они лежали так еще некоторое время, пока Тэхен не остановил слезы и не поднялся на локтях. Он перекатился на край кровати, приоткрыв ящик близ стоящей тумбочки. Звон донесся до ушей Чимина. Через мгновение его взяли за руку, вложив в ладонь нечто металлическое и холодное. Когда друг убрал руку, открыв вид на подарок, блондин охнул. Он вдруг посмотрел на Кима нахмурившись. — Ты что, с ума сошел? — он вскинул руками и вернул ключи. От чего бы они ни были, такие подарки не нужны даже от близкого друга. — Ну же, дружище, перестань. Это ключи от квартиры. Она оплачена до конца учебного года. Мне грустно смотреть на то, как проблемы семьи отражаются на тебе, — Тэхен попытался поймать чужой взгляд, но с треском провалился. Чимин был зол, что выражалось сдвинутыми к переносице бровями и бегавшим по комнате взглядом. Вечер грозился закончиться прямо сейчас. Тэхен попытался вновь. — Я хочу, чтобы ты жил полноценной жизнью. Был счастлив. Водил к себе девчонок, отвисал со своими заучками где-то помимо библиотеки. Сколько еще ты будешь метаться от дома к дому? Наконец, Ким наткнулся на взгляд чужих глаз. Рассерженный, стрелявший искрами взгляд. И помоги ему всевышний свести чужую злобу на нет. — Я не возьму, — Чимин быстро мотал головой из стороны в сторону. Тэхен понимал это, как никто другой. Его друг не такой. Ему не нужны подачки. Ему не нужна ничья помощь. Даже если он будет в полнейшем дерьме, он выберется из него сам. — Тэхен, как ты не понимаешь? Да, каждое утро я встречаю с вопросом о том, где сегодня останусь на ночь, пока вы живете в своих роскошных домах, где все включено, словно в пятизвездочном отеле; я езжу на старом велосипеде, пока вас на бентли в школу привозят личные шоферы; вы пьете вино из cabernet sauvignon в чертовых vip-зонах клубов, пока я надираюсь дешевым виски в захудалых барах, просто потому что не могу пересилить себя и наступить на шею своей гордости. Я знаю, что такое хорошая жизнь, и сейчас она мне не доступна, — он опустил голову, принявшись перебирать пальцами ворс пледа. Тишина заполнилась визгом шин и криком шерифа, не справившегося с управлением. Спустя пятнадцать секунд видеоряд закончился, и игроку представилась возможность управлять персонажем. Ли так и остался стоять спиной к экрану в надежде, что хоть кто-то возьмет джойстик в руки. Наконец, Чимин собрался с силами и продолжил. — Но я принимаю это и не жалуюсь. В жизни есть вещи поважнее, чем роскошь условий, в которых ты живешь. Например, друзья, которые рядом не смотря ни на что. Тэхен виновато посмотрел на друга. Конечно же, он понимал, какую оплошность допустил. Но он был движим исключительно благими намерениями. В его голову вдруг пришла мысль о том, как сильно разнятся их ценности. Тэхен ни за что не подошел бы знакомиться к Юнги, будь тот хоть самим принцем, ведь он закрыт для новых людей в своей жизни и ценит лишь тех, кто проверен обстоятельствами и временем; Тэхен ни за что не стал бы якшаться с уборщицей, вытирающей с пола туалета чужие плевки; Тэхен ни за что не связался бы с компанией лузеров, чьи стремления сводятся до балла «отлично» в табеле успеваемости. Но именно Чимин пошел на все это, и именно он проживал эту жизнь на полную, с уймой эмоций и незабываемых воспоминаний, копящихся с каждым днем. Каждому дано свое, но Тэхен вдруг ясно осознал, что счастье бывает разным, и Чимин — Чимин, без чувства стыда из раза в раз ночующий у своих друзей и не высыпающийся из-за требовательных по ночам пассий, подцепленных в клубе, зависающий в школьной библиотеке сутки напролет и помогающий Намджуну и Эмили расставлять кипу книг в алфавитном порядке, прежде проклеив каждый дряхлый переплет, — познал это счастье. И не нужны ему никакие личные квартиры, пока рядом есть хотя бы один настоящий друг. Ведь его счастье измеряется не в деньгах, а в воспоминаниях. Тэхен потянулся к чужой руке в попытке обратить на себя внимание, ㅡ он собирался сказать пламенную речь о том, что любит друга таким, какой он есть, и всегда готов прийти на помощь, ㅡ но тут в ворохе одеял послышалась вибрация. Он вздохнул, но выудил оттуда телефон, на экране которого высветился аватар Хосока, и помедлил, вдруг вспомнив о сообщении, на которое забыл ответить некоторое время назад. Теперь он почувствовал себя виноватым вдвойне: за то, что проигнорировал надравшегося черт знает где Хосока, за то, что обидел ранимого Чимина. Наконец, последний не выдержал. Он перехватил телефон из чужих рук и нажал на значок трубки. — Привет, милый, сегодня Тэхен проводит вечер со мной. Ах да, завтрашний тоже. И послезавтрашний! — Чимин, для которого упущенная возможность уколоть Хосока была сродни предательству, дразнил его, тем самым разряжая обстановку в комнате. Друзья засмеялись, когда, даже не будучи на громкой связи, Чон зашипел угрозы в трубку с такой громкостью, что услышал сам Тэхен. Парни пререкались добрых полторы минуты. «Хосок пьян и требует вернуть ему парня» — заключил блондин по прошествии нескольких минут. Они оба вздохнули, когда на том конце провода послышался хлопок двери (Ким надеялся, это была дверь такси) и озвученный тэхенов адрес. Тогда он выдохнул, но с улыбкой осознал, что вечер не мог стать еще спонтаннее. Прошло добрых сорок минут, за которые парни успели не только помириться, но и вновь поругаться, выбирая, кто первый будет играть за главного персонажа. Наконец, они сошлись на том, что будут передавать друг другу джойстик с периодичностью, и даже дошли до момента, пока Ли не нашел Клементину, предпочитавшую общение через отцовскую рацию живому. Все это время Тэхен сидел, словно на иголках, ожидая приезда своей бестии, и сорвался с места в ту же секунду, когда заслышал рев мотора за окнами. Чимин закатил глаза, не отвлекаясь от игры, и закинул в рот несколько чипсин. Шепчущихся в коридоре парней он ждал, развалившись на кровати и потягивая пиво. Наконец, дверь отворилась, послышался шорох и сдавленный всхлип. Хосок, безусловно, был очень пьян. Тем не менее, он недовольно оттолкнул Тэхена, очевидно, отказавшегося с ним целоваться, прошел в комнату и плюхнулся на кровать, уложив голову на чужие колени. «Тэхен-а, почему он лежит на этой кровати так, словно это его трахали тут до потери пульса не один раз» — застонал Чон, перехватив чиминово колено в попытке поудобнее устроить голову. — Пожалуйста, избавь меня от подробностей, — скривился Пак, потянувшись встать с кровати. Бог весть какими непотребствами они занимались тут не раз и не два. Тэхен негромко шикнул на него, замечая, что Чон начал засыпать, как только тело приняло горизонтальное положение. Он, как заботливый хозяин (читать: парень), снял с парня кроссовки, скинул джинсовку и, подложив под голову подушку, замешкался. По обращенному на него виноватому взгляду и прикушенной губе Чимин понял безмолвную просьбу и, закатив глаза, отвернулся, позволив переодеть бездыханное тело. Нужно ему было разглядывать полуголого засранца, не дававшего ему спокойно жить, как же. Когда он повернулся обратно, Хосок уже был в футболке и шортах. Тэхен пододвинул столик поближе к кровати, чтобы не приходилось вставать лишний раз, полулег на нее, облокотившись на спинку, и подтянул к себе джойстик, похлопав по месту рядом, которое Чимин и занял, зарывшись в одеяла. Хосок же подобрался к своему парню и лег на его ноги, обняв их и положив на бедра Кима голову. — Клянусь, Тэхен, если у тебя встанет, пока мы играем, просто потому, что он трется лицом о твой пах, из комнаты выйдет он, а не я, — в ответ на свои слова Чимин получил тычок под бок и кивок на экран, означающий что-то около «смотри, как ловко я сейчас раскидаю этих ходячих». Они улыбнулись и принялись наблюдать за сюжетом. Стрельба и крики персонажей ничуть не будили Хосока, мигом уснувшего с теплом родного тела. Пару раз он ворочался, бормоча что-то про «выскочек из компании Чимина», на что оба просто закатывали глаза, а Тэхен, если вдруг в этот момент джойстик был в его руках, передавал игрушку в другие руки и принимался прочесывать алые волосы. Той ночью они едва слышно перешептывались о новеньком, боясь разбудить мирно спящего на чужих коленях Хосока. Чимин, увлеченно наблюдая за событиями на экране, рассказывал о браслетах дружбы, подаренных Мином всей компании, и случившейся в кругу квартета беседе между ним и Эмили, по итогу которой они закрепили за собой статус друзей. Тэхен слушал это и слабо представлял, как такие совершенно разные люди из разных миров могли найти что-то общее и даже вместе тусоваться, но ему, видит бог, было плевать, кто они и какую нишу в этом мире занимают; главное, что они делали его друга счастливым, а значит, к ним у него претензий не было.***
— Отношения Юнги и Эмили улучшились после Рождества, верно? — Чонгук обратил на Тэхена свой взгляд. — Ненадолго. В тот вечер Чимин рассказал мне об их перемирии. — Перемирии? — непонимающе переспросил детектив. — Черт, как бы лучше выразиться... Они не враждовали, нет; все дело в том, что у них было плохое начало. Но в Рождество Юнги и Эмили все решили. С тех пор мы стали чаще видеть эту четверку вместе. На обеде в кафетерии, в комнате отдыха, если вдруг появлялось окно в расписании, за углом школы с сигаретой в руках. Кажется, они даже устраивали ночевки. — И Вам не кажется подозрительным то, насколько спонтанно Юнги заключил с погибшей мир? Быть может, эта дружба была игрой на публику? — Нет, — моментально последовал ответ. Тэхен активно затряс головой, смахнув упавшие на склоненное лицо кудри. — У них даже не было повода для вражды ㅡ они просто невзлюбили друг друга непонятно за что с самого начала. Но стоило им поговорить, все решилось. Все четверо выглядели действительно счастливыми, будучи вместе. Благодаря их безумным затеям однажды мы даже собрались все вместе. «Семейная вечеринка» — так они это называли.***
— Тэхен, твоя очередь, — упомянутый оторвался от тихого разговора со своим парнем. Окликнувшая его Криста, на чьи платиновые локоны падал отблеск от костра, хитро взглянула в чужие внимательные глаза. Ким аккуратно сжал хосоково колено, на котором покоилась его ладонь, и кивнул, обращая свое внимание на девушку. Заинтригованная, компания затихла. Треск дерева и шум прибоя нарушали секундное молчание. — Убить, жениться, переспать: Шарлиз Терон, Чон Хосок... — тут она замолкла, растянув губы в дьявольской улыбке. Она подняла к губам бутылку; темное стекло отразило метающиеся во все стороны языки пламени. Прежде чем глотнуть, она закончила. — Мин Юнги. Компания разразилась смехом. Братец де Роза, сидящий подле него, в попытке успокоиться хлопнул его по плечу. Тэхену тоже было весело: он даже не смог скрыть улыбки, услышав последнее имя, поскольку догадывался, что подруга рано или поздно столкнет этих двоих, Юнги и Хосока. В этом заключалась ее натура: балансировать на грани, но бить в самую цель, четко и беспощадно. Ни для кого не было секретом, что Чимин и Юнги относились к Хосоку с львиной долей неприязни, что и он к ним. Чон, как и Тэхен, не любил новых людей в компании (разница была лишь в том, что старший, в отличие от Кима, всеми способами старался свое недовольство показать), ㅡ уж тем более, когда они появлялись на частных вечеринках по типу этой, ㅡ а новенький просто взял за привычку сбивать хосокову спесь всякий раз, когда тот, по скромному мнению квартета, слишком уж зазнавался. Хосоку рядом было не до веселья. Тэхен буквально чувствовал, как много готовой вырваться наружу желчи крутилось на его языке; и, случись это, вся она непременно попала бы в обрамленное высветленными прядями лицо. Он снова сжал чужое колено, ㅡ теперь уже в разы сильнее, ㅡ в предупреждающем жесте. На обращенный к нему непонимающий взгляд любимых глаз он не отреагировал, пусть и знал, что это расценится Хосоком не в лучшем ключе. — Убить — Шарлиз Терон, — начал он, приложившись к бутылке. Его выбор был очевиден: каждый в этом кругу знал, что Тэхена мало привлекали девушки, а до актрис никому здесь не было дела. Хосок напрягся, когда пришло время называть следующее соответствие. Он предполагал, что последует дальше. Для Кима же все было ясно, как белый день. — Жениться — Чон Хосок, переспать — Мин Юнги. Гул голосов заполонил пляж. Благо, они были единственными посетителями этого места. Никто не мог осуждающе посмотреть на компанию пьяных подростков, решивших покинуть школу и родной город на выходные, чтобы провести их на берегу моря (благо, состояние их семей позволяло), и сейчас шумно сидевших вокруг костра. Жарящее пламя было единственным источником света в опустившихся на пляж сумерках. Возле бревен, сложенных вокруг кострища, находились бутылки пива, а рядом — упаковки маршмеллоу, который планировалось пожарить на восходе солнца. Все они, изрядно захмелевшие, с радостью согласились на затею поиграть в эту глупую игру после того, как «правда или действие» показалась им скучной. Теперь компании стало известно, что желание Чимина и двойняшки де Роза переспать было вполне взаимным, а Намджун и Эмили, в случае, если до тридцати лет не найдут себе пару, смогут заключить лавандовый брак. Только вот, насколько сватующей ни была бы Криста, своего лучшего друга в лице Чона она сильно задела. Прекрасно осознавая, какими бесконтрольными порой бывают приступы его ревности, девушка все же свела круг предлагаемых Тэхену лиц до некоторых не особо приятных своему другу особ. Конечно же, Хосок разозлился. Он мог терпеть подкаты младшеклассниц, обращенные к своему парню, списывая их на глупую подростковую влюблённость и незнание; мог ( и иногда даже без раздражения) принимать тот факт, что Чимин и Тэхен — неразлучные друзья детства, которым необходимо проводить время вместе; но терпеть выскочку, появившегося из ниоткуда не только в их классе, но и в их компании и теперь постепенно переманивающего на свою сторону его людей, он не станет. Потому, не давая согласия терпеть эти наглые ухмылки в свою сторону от друзей (друзей ли?), он резко поднялся и, пробормотав что-то из разряда «да пошли вы», покинул это общество, срываясь в сторону чащи. Без тени сомнения, Тэхен последовал за ним, хоть и удалился со словами о том, что ему нужно в туалет. Приближаясь к чаще, позади себя он слышал смешки о том, что бунгало находится в другой стороне, но ему было крупно плевать. Главная его цель — не позволить Хосоку остаться наедине с неприятными эмоциями и, что хуже, пугающими мыслями. Чон нашелся в нескольких метрах от воды: сидел на поваленном стволе дерева, отбиваясь от какого-то настырно жужжащего над ухом насекомого. Спустя несколько секунд наблюдения этой картины Тэхен улыбнулся, тихо подошел сзади и, положив руки на чужие плечи, присел рядом. Красноволосый даже дернулся от неожиданности, а поняв, кто потревожил его гордое одиночество, скинул чужие руки излишне показательно. Те тут же переместились на его талию, сжимая, а крепкое тело немногим больше его приблизилось вплотную. — Перестань дуться, детка, — прошептал Тэхен, кладя голову на хосоково плечо. Он оставил на покрытой мурашками чужой шее легкий поцелуй. — Иди трахни своего Юнги, — ответили ему секундой позже. Ким усмехнулся. Он любил этого парня больше жизни. Этого парня, на протяжении семнадцати лет борящегося со вспышками гнева, этого парня, жалеющего о необдуманных словах скорее, чем закончит их произносить, этого парня, каждое утро встающего на час раньше лишь ради того, чтобы помедитировать, привести в порядок разум и тело, настроившись отдавать окружающим положительную энергетику в течение всего дня. Не его вина, что отцовская импульсивность была заложена и в его гены. Не его вина, что иногда он бывает до уязвимости прозрачен в своих поступках. Не его вина, что близким людям, которым видны некоторые его слабости, недостает ума, чтобы не использовать их против него же самого. — Единственный, с кем я хочу это сделать, — ты, — Тэхен по-детски искренен со своим партнером. Ему нечего скрывать: никогда в жизни он не позволит кому-то еще, кроме Хосока, занять его мысли, повелевать его действиями. Никакой Юнги, будь он тысячу раз красивым и притягательным, не сможет сотворить с его душой то, что смог Чон. Глупая издевка Кристы, жаждущей шоу на их небольшой вечеринке, не станет яблоком раздора, как назвал бы это мифозависимый Намджун. — Подлец, — шепнул Хосок, накрыв украшенные кольцами руки на своей талии своими. Он выругался, когда размеренное горячее дыхание на его шее сменилось не менее горячими губами, выцеловывавшими, очевидно, новое произведение искусства на нетронутой мягкой коже, и языком, оставляющим на ней широкие влажные полосы от ключиц до самой линии челюсти. Вслепую он повернул голову, наткнувшись на влажные губы партнера и поспешив увлечь его в мокрый поцелуй, сопровождаемый томным дыханием и шипением от слегка болезненного покусывания губ друг друга. Они слились воедино: расцелованные солнцем щеки и плечи Тэхен покрывал отметинами по второму кругу, пока его вьющиеся от влажности волосы щекотали хосоковы нос и шею, а пальцы ног, объятые горячим пляжным песком, поджимались от удовольствия. Все вокруг — звезды на тусклом ночном небе, взмокшие от жара костра лица товарищей, беседующих о чем-то вдали, звуки расстроенной акустической гитары, которую пытался наладить Чимин, — все это меркло по сравнению с тем, что здесь и сейчас испытывали они. Солеными поцелуями Тэхен опускался с ключиц на красноватую от загара грудь партнера, вскользь проходясь ладонями по его бедрам, скрываемым легкой тканью хлопковых шорт, и перемещаясь на талию, спрятанную под такого же материала футболкой. Хосок таял под родными губами, роняя в ночи тихие вздохи. Хосок всегда был таким ластящимся, таким открытым в моменты близости. Тэхен изнемогал от такого Хосока. Он ласкал и ласкал чужую кожу, прикусывая и зализывая языком, прекращая лишь в тот момент, когда убеждался, что оставил достаточно багровеющих отметин. Ведь это его парень, его тело и его душа, и он готов кричать об этом на весь мир. Дарующий такую необходимую в настоящий момент прохладу шелест листвы, которая окружала пару темным ореолом, спас слишком громкого Хосока от постыдного обнаружения среди деревьев в плену тэхеновых рук: одной он забрался в алую копну волос, оттянув назад пряди, чтобы открыть себе доступ к тонкой шее партнера, а второй приподнял шорты, а вместе с ними и нижнее белье, обхватывая член старшего. Слегка грубая ладонь прошлась по всей длине снизу вверх и вновь скользнула к основанию, несильно сдавливая, причиняя приятную боль. Большой палец, едва касаясь, кружил по головке, пока Тэхен завершал засос прямо под мочкой уха. Покончив с этим, он медленно отодвинулся, рассматривая в сумерках наливающуюся бордовым собственную метку, и ухмыльнулся. Провались этот Юнги, которого он выбрал для категории «переспать», хоть трижды, но его губы будут касаться лишь тела Хосока. Последний, словно понял, какие мысли занимают его парня, не сумев совладать со своим нетерпением, толкнулся бедрами навстречу паху русоволосого, настырно потеревшись и прильнув к горячему телу. Гортанный рык прозвучал ему прямо на ухо, а потом рука вернулась на былое место, обхватив всю длину, и начала размашистые движения. Хосок как мог покачивал бедрами, пытаясь усилить трение. Он потянулся было к ширинке на чужих джинсовых шортах, но был остановлен требовательными руками; посмотрев в приоткрытые глаза из-под влажных от слез удовольствия ресниц, он понял посыл и, оперевшись на ствол дерева локтями, покрепче ухватился за иссохшую кору, подушечками пальцев ощущая каждую ее трещину. Кто бы мог подумать, что идея провести время всем вместе пойдет им на пользу; если бы пару недель назад ему сказали, что он найдет себя в каких-то зарослях, опрокинутым спиной на буревал, выгнувшимся, словно знак вопроса, кончающим от одних только тэхеновых рук и поцелуев и отчаянно молящим небеса послать очередную шумную волну на берег, он бы рассмеялся безумцу прямо в лицо. Но сейчас он сливался с природой в одно целое: о, он определенно чувствовал единение с природой в тот момент, когда его ноги будто сраслись с землей, неспособные сдвинуться с места, а шея, сжимаемая длинными тэхеновыми пальцами, пока тот доводил себя до оргазма, чувствовала каждую неровность сплетения веток. Тяжело дышащий Тэхен практически упал на него, прижав своим телом к стволу дерева, и поцеловал во взмокший висок. Он шептал что-то о том, что это было необычайно хорошо, и Хосок чувствовал себя самым счастливым в мире. Он обязательно поблагодарит Кристу за ее выходку. Приведя дыхание в порядок, Ким поднялся на ноги. Он отряхнул одежду, заправил рубашку и застегнул ширинку, отметив, что их одежда была безнадежно испорчена и требовала незамедлительной стирки; сообщив об этом еще не пришедшему в себя Хосоку, он позволил себе еще одну маленькую шалость. Ухватившись за протянутую ладонь, Тэхен рывком потянул разомлевшее тело на себя; в один момент он подхватил красноволосого под задницу, слегка подкинув в воздух и удержав на весу, и поцеловал в припухшие губы ㅡ теперь уже нежно и совершенно заботливо. Закончив сеанс терапии в чащобах, они, довольные жизнью и глупо смеющиеся с импульсивного хосокового поведения, иногда игравшего им на руку, переплетя пальцы пошли к бунгало. Им требовались влажные салфетки и, по-хорошему, душ. Потому они поспешили, но затихли, когда, проходя под широкими окнами, на кухне заметили Юнги и Эмили, о чем-то, по-видимому, споривших. Они осторожно поднялись по ступенькам, затаившись возле прохода в комнату, откуда доносились слегка повышенных тонов голоса. Едва Тэхен открыл рот, чтобы оповестить друзей об их приходе, как ему его зажали. Чон приложил палец к губам и велел прислушаться. — ...и что же, просто сравняет ее с землей, будто какой-то развалившийся дом? — Эмили, облокотившись о кухонный гарнитур, смотрела на парня внимательным взглядом. Явно напряженный Юнги отвечал немного резко. — Я ни черта не знаю, Эм. Звучишь так, будто обвиняешь меня в чем-то, — он в два шага оказался рядом с ней, и Хосок округлил глаза, не веря, что сейчас Мин ударит девушку. Но тот лишь повернулся вправо, открыл холодильник и достал непочатую бутылку пива. — Что за нездоровый интерес к делам моего отца? — Никакого интереса... — она улыбнулась, но уж слишком не по-доброму. — Просто хочу знать, кого винить, если вдруг потеряю прибыльную работу. Знаешь, про твою семью в интернете много слухов... — Замолчи, — на полуслове оборвал ее Юнги. Глаза его недобро сверкнули. — Оставь в покое меня и мою семью, кем бы мы ни были. Он вновь открыл холодильник, достав еще бутылку, — теперь уже он втолкнул ее в руки девушки и так сильно хлопнул дверцей, что Эмили вздрогнула. «А теперь натяни на лицо улыбку и пойдем дальше изображать друзей года» — прошептал ей Юнги, словно заподозрив, что они больше не одни; но Хосок все равно услышал. Он стрельнул глазами в сторону их с Тэхеном комнаты, и тот, поняв без слов, проследовал за ним, успев укрыться за секунду до того, как повздорившая пара вышла из комнаты и направилась обратно к костру.***
— И о чем же говорили господин Мин и Эмили? — Моррис спрашивала Юнги об отце. О его строительной компании и планах на этот город. Она, кажется, упоминала Сент-Аньес, — Тэхен свел брови к переносице. Из-за попыток вспомнить как можно больше деталей начинала побаливать голова, а сам он был истощен. Хотелось поскорее закончить это. Сокджин, в отличие от Чонгука, следил за состоянием парнишки. Несмотря на то, как сильно он был открыт к сотрудничеству, он, очевидно, быстро уставал и совершенно не был подготовлен к длительным беседам. Помощник Ким окликнул свидетеля, предлагая воды, но тот покачал головой, поблагодарив и спросив, как скоро он будет свободен. Чонгук понял намек и поспешил отпустить паренька. — Последний вопрос, господин Ким, — Чонгук сложил перед собой руки. — Я правильно понимаю, что единственным человеком, который был явно против нахождения Мин Юнги в вашей компании, был Чон Хосок? Тэхен неверяще уставился на него. — К чему вы ведете? — Да или нет, Тэхен? Казалось, еще секунда и на глазах его проступят слезы. Однозначный вопрос детектива был воспринят словно жгучая пощечина. Почему вдруг вражда его партнера с новеньким вышла на первый план, оттеснив необходимость изучать обстоятельства, в которых существовала убитая? Неужто своим рассказом он навлек следователя на мысль, будто Хосок мог быть причастен к убийству? Слова были излишни; стоило лишь взглянуть на самодовольное лицо детектива, слепо уверовавшего в то, что он наконец прощупал, в каком направлении двигаться.