***
Что ж. У Стива обалденной была не только задница. Пока тот открывал для Барнса ворота, он вполне успел рассмотреть шикарное загорелое тело. Стив был словно под тонной фильтров фотошопа. Только вот все это было в реальности. Джеймс старательно улыбнулся в ответ и припарковался у двух огромных джипов. Чем чем, а своим углеродным следом Земо не интересовался от слова совсем. Гельмут обнаружился возле бассейна. В длинном легком халате и солнцезащитных очках он вытянулся на лежаке в тени веселенького зонта в яркую оранжевую полоску. В десять утра он уже пил шампанское. И это не мешало ему каждый раз негодовать, когда Джеймс рекомендовал не употреблять алкоголь после сеансов. Ну, действительно. С чего бы это?.. — Дже-е-е-еймс! — радостно воскликнул Гельмут и отсалютовал ему фужером. — Нормально добрался? Стив! Он приехал! — Я вижу, — пробасил Стив со спины. Барнс ощутил его дыхание где-то в волосах. Чёрт, какой же здоровый! — Желаете чего-нибудь холодненького, мистер Барнс? — Джеймс. — Был у меня один знакомый Барнс, — заявил Стив, потягиваясь, от чего все его тело заиграло мышцами. — У него была кличка Баки. — Как у соБАКИ, — хихикнул в шампанское Земо. — Не надо так называть меня, — покачал головой Барнс, бросая свою сумку на свободный лежак. Стив только пожал плечами. — Есть твой любимый Кристал, — Земо потряс бутылкой, от чего жидкость внутри зашипела пузырьками. — Или Стив может сделать тебе Беллини. — По утрам пьют только аристократы. Джеймс решил не продолжать цитату дальше, но, судя по смешку, Земо уловил посыл. — Я ему говорил, что рано, — доверительным тоном проговорил Стив. — Заткнись, Роджерс. Ты тут не для того, чтобы ебать мне мозг. — Да-да, — фыркнул тот. Повращав руками, он разбежался и красивым нырком ушел под воду бассейна. — Кто-нибудь, скажите ему, что мы не на фотосессии, — буркнул Земо, принимаясь намазывать на нос крем от загара. Барнс кривовато усмехнулся, чувствуя странную смесь злорадства и удивления. Хотя чему тут было удивляться? Земо никого в хуй не ставил. Вряд ли можно было просто сладкой задницей завоевать его уважение. Джеймс вытянулся на лежаке, прикрыв глаза и подставляя лицо солнцу. — Что, даже не разденешься? — буднично поинтересовался откуда-то слева Земо. — Как-то не хочется, — хохотнул Барнс. — Загоришь неровно. Ты разве не знаешь, что даже под зонтиком можно сгореть? — Гельмут, отвали. — Ну дай тогда хоть имя свое у тебя на груди камешками выложу. Барнс одарил скалящегося Земо долгим взглядом, уселся на лежаке и не торопясь стянул с себя поло. Скрывать ему было совершенно нечего, дни рук и спины в зале он особенно любил. Было сложно сказать, куда смотрел Гельмут. Очки хорошо скрывали глаза. Но он смотрел. С тем же непробиваемым выражением лица Джеймс потянулся к нему и забрал из руки тюбик с санскрином. Барнс не боялся обгореть, в отличие от аристократично бледного Земо. Загар лип к нему мгновенно и безболезненно. Джеймс выдавил немного крема в ладонь и принялся не спеша размазывать его по груди и животу. — Погоди, — наконец отмер Земо. — Я включу музыку. — Валяй, — радушно отозвался Барнс, наблюдая, как из бассейна медленно и эффектно, отфыркиваясь, выбирается Роджерс. — Мужики, пойдемте в тенёк? — протянул он, выдергивая из-под Барнса полотенце. — Я бы уже даже перекусил. Баки, что ты… оу, прости. Барнс демонстративно поджал губы, словно инста красотка для селфшота. Роджерс расхохотался и хлопнул его по плечу. — Да как хотите. Но я пасс, не хочу перегреться и потом валяться весь вечер со льдом на лбу. — Да раз всего было! — проорал ему вслед Земо. — И плохо было мне, а не тебе! Драма квин, твою мать. Джеймс стащил кроссовки, опустил до самого конца спинку лежака и растянулся на животе. Дорога была длинной. Возле бассейна ему нравилось. Сильно шевелиться, а тем более куда-то идти не хотелось. Хотя солнце и правда уже начинало припекать. — Может, тебе и спинку помазать? — Давай, — согласился Барнс. Земо, отставив бокал, сел рядом на лежак и чуть подтолкнул его бедром, намекая, что стоит подвинуться. Мягкими массирующими движениями руки спустились вниз по спине, втирая крем, и снова поднялись вверх вдоль позвоночника, огладив на прощание шею. Джеймс уже давно не был подростком, чтобы возбуждаться просто от того, что тебя кто-то погладил по спинке. Но было приятно, очень даже. — У тебя талант, — похвалил он Земо. — Не хочешь ко мне? — Если только на ручки, — хмыкнули за спиной. — О, Стив! Лимонад, отличная идея! Джеймс был с ним не согласен. Идея-то, конечно, была отличная, но ой как не вовремя. Он бы Гельмута посадил, и не только на ручки. Потому что не стоило так шутить. Но теперь над ними возвышался Стив. Ожившая статуя Ренессанса, мать ее так. — Гельмут, ты пропустил, — поставив поднос со стаканами и графином, Роджерс отобрал у Земо тюбик. — Ты не против? И раньше, чем Барнс успел что-то ответить, принялся втирать крем ему у самого пояса шорт. И даже чуть под ними, запуская пальцы под резинку, но не стягивая ткань. «Я в долбанном гей-порно», — ошарашенно подумал Барнс. — Как быстро вы подружились, — прохладно отозвался Гельмут. — Что ж, по крайней мере, я теперь буду уверен, что тебе здесь понравится, Джеймс. Он поднялся с лежака, изящно подхватил бокал, наступив на полу собственного халата, и, не теряя при этом достоинства, двинулся в сторону дома. — Эй, а ты куда? — окликнул его Барнс. — Не хочу перегреться, — неопределенно махнул рукой Земо. Барнс подумал и решил еще ненадолго остаться. Полежать на солнышке было приятно. Даже приятнее момента, когда он объявил о своем кратковременном отпуске на работе, передав бразды правления напарнику и ассистентам. — Главное, через часик его навестить, он перестанет дуться и будет пригоден для общения, — сообщил со спины Стив. — Ты катаешься на сёрфе? Мы наняли инструктора. — Немного стою. Интересно, Земо тоже собирался серфить? Джеймс мог себе это только представить. Полы шелкового халата развеваются на ветру, неизменный фужер в руке. Выражение легкого пренебрежения к волнам на лице демонстрируется всем желающим. Правда при этом в воображении Барнса доска слегка покачивалась на мелководье, и Земо не стоял на ней, а возлегал. Так было правдоподобней. Легкий бриз, долетавший с океана, мягко обдувал быстро нагревшуюся под солнцем кожу. Пальцы холодил ледяной стакан с лимонадом. А Джеймс просто лежал и смотрел, как по запотевшему стеклу медленно стекают капли. Все-таки приехать было отличным решением. Даже не смотря на Стива. Тем более, на Стива действительно можно было смотреть. Здоровяк улегся животом на лежак, отвернулся от Барнса, обняв сложенное вчетверо полотенце вместо подушки. Что ж, во вкусе Гельмута он и не сомневался. Налюбовавшись, Барнс прикрыл глаза, решив расслабить каждую мышцу в организме.***
Земо настолько явно получал удовольствие, что у Барнса чесались руки дать ему леща. — Не хочу повторяться… — начал он. — Но я же говорил! — хором рявкнули Джеймс и Стив. — Господи, Гельмут, ну вспомни, что ты все-таки человек. Нам свойственна эмпатия, способность сопереживать, — прорычал Барнс, чью на этот раз сгоревшую к херам спину мазал кремом такой же обуглившийся Стив. — Твою мать, Роджерс, не надо хлопать. — Так лучше впитается! — Щас я тебе хлопну… Подставляй румяную щёчку! — Я говорил! — быстро брякнул Земо и, довольно ловко, уклонился от пущенной в него подушки. Румяной у Стива была только одна щечка. Та, которой он заснул кверху. Так что теперь даже на нем появилось подобие несимметричного несовершенства. Барнсу повезло чуть больше, если это вообще можно было считать везением. Он по старой привычке перманентно уставшего человека отключился мордой вниз. Солнце поднималось, тень смещалась, Гельмут не спешил к ним возвращаться, лелея свою обиду. Барнс так и не смог понять, кого к кому он приревновал: его к Стиву, Стива к нему или место человека, который должен быть в центре внимания, к ним обоим. Но сейчас это уже волновало его меньше всего. Пытка подошла к концу. — Поворачивайся, — зловеще проговорил он, глядя Роджерсу в глаза. Тот заискивающе улыбнулся, похлопав чудовищно пушистыми ресницами. — Будь со мной нежен. — О-о-о-о, я буду, — прошипел Барнс, хрустнув костяшками. — Ребят, я вам не мешаю? — поинтересовался от бара Земо. — Кстати, мы идем вечером на салют к соседям. — В честь чего? — Стив обречено уселся на танкетку и зажмурился. — Мистер Полсон прошел первый тур выборов. — Твой сосед — сенатор?! Джеймс никак не мог привыкнуть, что Земо, казалось, знал абсолютно всех, кто так или иначе мелькал на экране. — О, ты все еще удивляешься, — протянул Стив и стоически прикусил язык, когда Барнс взялся за дело. — Не зли Джеймса, — посоветовал Земо. — Он умеет делать больно. Я-то знаю. — Я тебе один раз врезал! — возмутился Барнс. — Ты ему врезал?! — ожил Роджерс, оглядываясь на них обоих и глядя на Джеймса с неприкрытым восторгом. — Да-да, он мне врезал, — согласился Земо. — Но я сейчас не об этом. Джеймс умеет делать больно по-другому. — Кажется, за этим кроется интересная история, — промурлыкал Роджерс и тут же зашипел. Барнс мстительно прошелся по лопатке пальцами. — Все. Двое из трёх готовы, когда салют? Земо ответил поджатыми губами и поднятым указательным пальцем. — В 10, — сообразил Роджерс. — Ладно, тогда я прилягу, у меня разболелась голова. Гельмут? — Гельмут — шикарно, — отозвался тот, усаживаясь за стойку и придвигая к себе банку с синими маринованными вишнями. — Джеймс? Стив так резко от обычного голоса перешел к «секс по телефону» голосу, что Барнс едва не подавился слюной. — Н-н… не, я хочу холодный коктейль. Роджерс прошел рядом, обдавая Банса лучистой улыбкой. — Как знаешь… — Он всегда такой? — поинтересовался Джеймс, когда они остались с Земо вдвоем. — Я бы так не сказал, — задумчиво проговорил Гельмут, цепляя вишню крошечной вилочкой. Барнс бы полез в банку руками. — А ты заинтересован? Джеймс отрицательно покачал головой. — Так и думал, — кивнул сам себе Земо. — Ничего. Скоро Стив поймет, что ты динамо, и оставит тебя в покое. — Если не будет обзывать меня шлюхой и пытаться трахнуть на этом вот столе, то кто знает, — хмыкнул Барнс, поднимаясь. — Дай одну? Земо посмотрел в банку с вишнями и отрицательно покачал головой. — Я тебе уже предлагал раздавить свою, ты отказался. Какие-то у них сегодня шутки были… напряженные. Джеймсу хотелось, пользуясь отсутствием Роджерса, подойти обнять Земо, со спины, чтобы он не выдирался и не мотал башкой. Сказать, как он соскучился за неделю без него. Было похоже на план. Давай, Барнс, не ссы. Но пока он собирался с духом, чтобы перейти к активным действиям, Земо соскользнул со стула и продефелировал мимо, сообщив, что будет принимать ванну, а после — собираться, чего и Джеймсу советует. И вишни он с собой тоже забрал.***
Народу было много, однако опасения Джеймса о том, что придется где-то брать очередной фрак, не подтвердились. Все веселились, пили и хохотали кто во что горазд. Мимо проходили девушки в бикини, и тут же у бассейна восседала дама в мехах поверх туники. Помахав кому-то, Стив тут же растворился в толпе гомонящих парней с флагом очередного братства. Довольный собой и вечером, Земо тащил Барнса за собой к берегу. Там возле небольшого частного причала покачивалась на волнах яхта. Длинная, белая, с поблескивающими отражениями в черных стеклах, она была похожа скорее на космический корабль. Скромный такой, размером с приличный домик. Барнс поднялся за Гельмутом на борт, а после по лестнице — на верхнюю палубу. Здесь людей было куда меньше, чем на берегу. — Будем смотреть с воды! — провозгласил Гельмут. — Принесешь мне шампанского? Не Джеймсу было бороться с аристократичным алкоголизмом, однако он потащил Земо подальше от бара с веселыми матросами за стойкой. — Мы не будем ждать Стива? — Будет надо — доберется вплавь. Ему не впервой. Ты правда не узнал его? Он же на Олимпиаду от нас ездил. Барнс присвистнул. — Я думал, он рекламирует нижнее белье или там Порши. Или Порши в нижнем белье. — Ну и это, — покивал Земо, облокачиваясь о перила. — Он из скромной семьи. Работы не боится. И очень любит всяческую благотворительность, приюты для собак, вот это все. Джеймс закусил и принялся жевать нижнюю губу. Черт, этот идиотский Роджерс был просто идеален! Барнс даже немного приуныл. Может, и не стоило признаваться Гельмуту, что ему теперь было мало просто дружбы? В конце концов, они отлично проводили время вместе. И портить это не хотелось. Яхта тем временем отчалила от берега и медленно поплыла среди поблескивающих отражений собственных гирлянд в почти черной воде. Земо впал в несвойственную ему задумчивость и молча смотрел на воду, изредка улыбаясь огибавшим их пассажирам. Кто-то надел на Барнса пластиковую корону. Тот, подумав пару мгновений, водрузил ее на голову Гельмута. Тот лихо сдвинул ее на бок. — Слушай, ну принеси шампанского? — Слушай, мне, может быть, показалось, но Стив подкатывает ко мне. Это такая манера поведения? Ты только скажи, я съебну с пляжа раньше, чем ты скажешь «маргарита». Если тебя это смущает. — Э-э-э, — выгнул бровь Гельмут. — Да как-то… Ты сам в состоянии решать такие вопросы, я думаю. — Гарри! Барнс обернулся на громкий пьяный оклик. Парень, который шел к ним, улыбался так, словно хотел за один раз показать своему стоматологу все коренные без панорамного снимка. Он пьяно пошатнулся, выплеснув часть содержимого своего бокала на палубу, и обнял Земо. — Я не Гарри! — возмутился тот, попытавшись отбиться. Но как бы не так. — Сколько мы не виделись? С 2017-го? Помнишь Ибицу? — Барнс, отцепи его от меня, — потребовал Гельмут, которому совсем не понравился такой тесный контакт. Но Джеймс не стал торопиться ему помогать. Ситуация была комичной до визга, особенно лицо брезгующего пьянчужкой Гельмута. — Гарри, детка, как Салли? — Умерла, — хладнокровно заявил Земо, пытаясь отцепить от себя липкие пальцы. — И я за это уже отсидел. Незнакомец слишком резко отшатнулся от Гельмута, поскользнувшись. Земо повело вперед, он дернулся назад. Всё, что успел сделать Джеймс, это крикнуть «блядь!». Незнакомец, совсем потеряв равновесие, перегнулся через перила и начал падать на нижнюю палубу, утащив за собой Земо. Выдав протяжное «сука-а-а-а-а», Гельмут, пролетел метра три и плюхнулся в бассейн, едва не угодив головой в плавающий на поверхности надувной пончик. Пьянчуга и вовсе шлёпнулся плашмя, вызвав брызги, визги и суету команды. Джеймс, решив не тратить время на раздумия, перебросил ноги через перила и сиганул следом, зажав нос.***
— Земо! Земо, ты в порядке?! Ударившись об воду, Гельмут потерял ориентацию в пространстве и безрезультатно барахтался, пытаясь всплыть. Он уже почти поддался панике, когда кто-то за шиворот вытащил его на поверхность. И теперь, пока Земо откашливался, орал ему прямо в лицо. Проморгавшись и, наконец, вдохнув, он увидел Барнса. Тот был мокрым, взъерошенным и выглядел таким испуганным, будто сам только что тонул. — Эй, ты как? — уже потише спросил Джеймс. — Что болит? Прислушавшись к себе, Земо понял, что, да, он промок насквозь и наглотался воды — это было гадко. Все еще не хватало воздуха и заложило одно ухо. Но это постепенно проходило. А в остальном… болело в основном самолюбие. — Болит все, — мстительно выдал Гельмут. — И это ты виноват. — Я, — согласился Барнс и, продолжая придерживать его одной рукой, видимо, чтобы снова не дать уйти под воду, принялся ощупывать конечности и ребра. Убедившись, что Гельмут цел, он отбуксировал его на мелкое место, где они встали на дно. Паника, поднявшаяся вокруг, постепенно утихала. Где-то справа откачивали дружка Гарри, за которого тот принял Земо. Парень отключился и не собирался приходить в себя, перепив то ли алкоголя, то ли воды из бассейна. Где-то высоко в небе взорвались первые искры салюта. — Вот теперь и целуй, где болит, — язвительно пошутил Земо вспоминая любимую Наташину присказку про собачку, кошечку, и вообще всех тех, кому полагалось отдать свои страдания. Мог себе позволить. Барнс, который уже давно не реагировал на его недвусмысленные намеки, поднял глаза и на какую-то секунду завис. А потом подался вперед. Гельмут даже рот открыл от неожиданности. Над головой рвались заряды, визжал и хлопал народ. С громким «ТВОЮ Ж!» пришел в себя несостоявшийся утопленник. А Джеймс целовал Земо так, как будто перепутал, забирать у него кислород, или отдавать. Язык мягко прошелся по кромке зубов, поддел верхнюю губу и втянул в рот. Рука скользнула вверх, к скуле, зафиксировав и не давая вырваться. Но Земо как-то и не собирался. Барнс, прижав его к себе, целовался с таким упоением, будто все остальное в этом мире было неважным. И вода, которая, пропитав их одежду, тянула вниз, и салют, который разноцветными искрами раскрашивал ночное небо, и люди, которым вообще-то не было до них никакого дела.