***
Локи с замиранием сердца переступил порог своей квартиры. Да только его встретила полная тишина. Не было ни криков, ни воплей. К нему даже никто не вышел. Омега бесшумной змейкой устремился в ванную, чтобы принять душ. А освежившись, он отправился на поиски папы, и обнаружил его в родительской комнате с журналом в руках. - А, Локи, привет, сынок. Как прошел твой день, как учеба? - улыбнулся Дориан, глаза которого не выражали ничего конкретного. Локи был удивлен, если не шокирован. Но вида не подал, потому как это может стать его спасением. Но неужели рассудок папы совсем помутился или же он перепутал все на свете. Он думает, что сейчас вечер буднего дня, а на самом деле полдень воскресенья. Он не помнит, что Локи говорил ему вчера и куда отправился, он ничего не помнит. - Все хорошо, спасибо. Тружусь в поте лица, - выдал омега нужный ответ. - Замечательно! Иди, поужинай, - Локи вышел из комнаты в полном недоумении. Такие глобальные провалы в памяти родителя очень обеспокоили юного омегу. Локи подозревал, что папе стало значительно хуже, но стоило ли бить тревогу и звонить в больницу, он не знал. Дориан не истерил и не проявлял агрессию, даже забыл о любимых ножах, вел себя довольно тихо и миролюбиво, но только эти провалы в памяти все усугублялись. Омега бы всерьез забеспокоился, но посоветоваться на эту тему было не с кем, к тому же все его мысли занимал Тор.***
Тор не упускал случая как можно чаще видеться с любимым в университете. И без зазрения совести жертвовал при этом учебой, плевав на все предупреждения своего друга — Стива. Альфа встречал Локи после пары, между перерывами, после занятий, зажимал в темном уголке, страстно обнимал и набрасывался на мягкие губы в глубоком сладострастном поцелуе. И в один из дней Тор совсем истосковался по своему Локи, что встретив его после пар, молча взял его за руку и повел за собой все выше, на десятый этаж. Закрылся на замок, и Локи вдруг ощутил сладкое томление. Он соблазнительно улыбнулся своему альфе, медленно расстегивая пуговицы рубашки на своей груди. А Одинсону всегда не доставало терпения. Он вновь прижимает омегу к стене, жадными уверенными движениями скользит руками по гибкому чуть дрожащему телу, врывается в мягкий манящий рот головокружительным поцелуем. А после подводит к окну, в котором вдалеке виднеются проходящие мимо люди. И Локи испытывает сильное смущение, и одновременно сладкое томление и жар в паху, сейчас, еще немного и Тор вновь им овладеет, а омеге нравится, когда любимый альфа касается его. Омегам не столько важен секс, как возможность стать ближе, чувствовать горячие руки на себе, которые ласкают и сводят с ума. Лафейсон просто чувствует себя до невозможности счастливым, когда становится единым целым с тем, кого любит. Локи облокачивается на подоконник и широко оставляет ягодицы, а Тор одним рывком сдергивает с омеги штаны и властно схватив за бедра, чуть дергает их на себя, заставляя любимого сильно прогнуться. И Тор, запустив пальцы в волосы Локи, принялся неторопливо ласкать его, массируя кожу головы, спускаясь по шейке ниже, дотрагиваясь до хрупких плеч. Быть в Локи настоящее блаженство, и альфа мечтает поскорее оказаться в нем. И потому собственнически раздвинув ягодицы, мягко, но стремительно врывается в узкую тугую дырочку. Все глубже, все сильнее. И омега под ним не сдерживает громкого болезненно-сладкого стона. Это всегда так больно и умопомрачительно сладко. Тор начинает жестко с силой двигаться, со всем жаром имея своего омегу, врывается в него грубо и неистово, и им обоим это нравится. Локи срывается на громкие пронзительные вскрики и сладкие стоны, сильнее прогибается в пояснице и судорожно хватается руками за подоконник. Кто знал, что это так сладко, так одуряюще восхитительно, и так невероятно хорошо. Каждый сильный толчок отзывается легкой болью и невероятным удовольствием. Альфа хватает омегу за волосы, наматывает их на свой кулак, мягко дергая на себя, заставляя любимого прогнуться еще сильнее и набрасывается на мягкие приоткрытые губы. И одновременно с этим шлепает маленькие упругие ягодицы, и томно шепчет: - Кричи, мой сладенький, не сдерживайся, - Тор, обжигая нежную шею горячим дыханием, врывается в него все сильнее, не жалея, давая Локи прочувствовать каждой клеточкой тела его невозможную любовь, его страсть, его грубую нежность, граничащую со сладким безумием. Локи специально сжимается как можно сильнее, чтобы доставить любимому больше удовольствия, хотя это ему и приносит легкую боль. Но теплые руки успокаивают его, жадные губы целуют в шею. Врываются в нежный рот как можно глубже, сминают их в умопомрачительном поцелуе. И Тор вспоминает слова папы:«омеги всегда очень узкие, чтобы доставить альфам максимум удовольствия, свести с ума их разум и тело. Почувствовав полное единение со своим омегой, ты перестанешь искать. Он станет твоим миром, твоим государством, твоей вселенной, которую тебе придется защищать». Тор продолжает двигаться жестко, с сильным напором вгоняя член в нежное тело все глубже. И как прекрасная музыка, из Локи льются тоненькие вскрики и громкие сладострастные стоны, до той поры, пока он не замирает, не выгибается натянутой стрелой, и с протяжным откровенным стоном кончает под своим альфой, в то время как Тор с утробным рыком изливается в глубь нежного тела. А спустя время, когда они немного пришли в себя, альфа сажает омегу к себе на колени, и с нежностью оглаживает пальцем влажную приоткрытую дырочку. Внутри Локи так горячо, так влажно, так умопомрачительно сладко, и это сводит с ума, лишает рассудка. Локи крепко обнимает Тора за плечи, уткнувшись лицом ему в шею, пытается выровнять дыхание. - Солнышко, все хорошо, я не сделал тебе больно? Локи сил хватает лишь на то, чтобы отрицательно покачать головой и подарить своему альфе нежный трепетный поцелуй. - Я надеюсь увидеть тебя на следующей неделе в субботу у себя дома. Закатим прекрасный праздник. А после поднимемся ко мне, и я буду долго, умопомрачительно долго ласкать тебя, а после возьму пламенно и горячо. Ты же придешь? - Да, - следует тихий ответ, а изящные руки нежно гладят лицо Тора и мягкая улыбка озаряет точеное лицо, а за нее Тор готов сделать все, что угодно. Все что угодно...***
В субботу вечером Локи отправился к дому Одинсонов, а по пути встретил Стива Роджерса. - Привет, Локи! - молодой альфа лучезарно улыбнулся. - Как ты, все в порядке? Чувствую, скоро мы все породнимся и станем одной дружной семьей. - Это было бы замечательно, мне очень понравились родители Тора и Баки. - Да, они замечательные люди... А у ворот их уже встречает Баки вместе Тором, который в нетерпении поглядывает по сторонам. - Локи, любимый, - Тор крепко обнимает омегу, увлекая его в долгий и жаркий поцелуй. В долгу Стив тоже не остался, целуя Баки с нежной страстью. Однако, стоял месяц ноябрь, близилась зима и молодые люди направились в беседку, чтобы поскорее согреться. А там уже во всю хлопочет Адам, накрывая на стол. Правда, делает он это одной рукой, потому что другой удерживает годовалого младшего сына, который то и дело вертит головой в разные стороны, но ведет себя тихо. Сразу видно, что омега: не кричит, ничего не требует и не плачет, но проявляет непомерное любопытство ко всему, что увидит. - О-о, Томми, - радостно улыбается Стив, протягивая к нему руки. - Можно? - спросил он разрешения у папы-омеги. - Конечно, Стив. Спасибо! - заулыбался Адам, ведь теперь он справится с делами гораздо быстрее. А маленький Том очень привязался к Роджерсу, и то и дело обнимает его за шею. - Омега..., - улыбнулся Тор. - Так и тянется к альфам. - Эй, Томми, посмотри кто к нам пришел — это Локи, - Тор забирает брата у Стива и отдает любимому, что бы они познакомились поближе. Юный Лафейсон с трепетом и интересом смотрит на малыша и ловит на себе нежный взгляд Тора. Смутившись, омега отдает ребенка альфе, а тот возвращает его другу. Баки посмеивается над тем, как братик умело ходит по рукам, но, в конечном счете, всегда возвращается к Стиву, у них прям-таки любовь. - Хочу, чтобы в будущем ты подарил мне такую же крошку, - шепчет Одинсон Локи на ухо, заставляя его немного покраснеть. - Так, дети, рассаживайтесь. Наслаждайтесь хорошей музыкой, сейчас я налью вам вина, мясо скоро будет готово, - улыбнулся всем присутствующим Чарльз. А запах разносился по беседке просто великолепный, все сидели в ожидании вкусного сочного мяса. - Отец, давай его сюда скорее, а то я сейчас помру от голода, слюнки так и текут, - заулыбался Тор, потирая руки. - Я готов съесть целого слона. - Запомни, Локи, - Чарльз перевел взгляд на Лафейсона. - Терпение — не наш конек, потому если выйдешь за Тора, будь готов к тому, что он очень нетерпелив и вечно голоден, - все присутствующие весело смеются, не выдерживает даже Локи. А Тор притворно оскорбляется. - Зато я... я могу послужить отличной каменной стеной и со мной не пропадешь, - и никто и не подумал с ним спорить. Баки слышно не было, поскольку он немного увлекся Стивом, его мягкими губами и таким сладким манящим ртом, и крепкими в меру мускулистыми руками, которые захватили его в жаркий приятный плен. И пока Адам удалился за очередным салатом, а отец отвернулся к мясу, Тор решил утолить голод тем, что имеет в данный момент. Он посадил Локи к себе на колени, чуть сжал его волосы в корнях и принялся с жаром чувственно целовать, проникая в рот языком. - Эй, молодежь, имейте совесть, здесь маленький ребенок, - с укоризной произнес Адам, вернувшись с тарелкой салата. - Но я голоден..., - выдал Тор в свое оправдание, а Локи сильно покраснел и медленно пересел на стул рядом. Вскоре мясо приготовилось и Чарльз разложил его по тарелкам. И все принялись за приятную трапезу, а молодые люди едва не урчали от удовольствия. Шашлык у главы семейства Одинсонов всегда получался просто отменным. Все вкушали пищу, попивали вино, наслаждаясь приятной музыкой. Ближе к позднему вечеру Адам удалился в дом, чтобы уложить младшего сына спать. И какое-то время его видно не было. - Стив, давно ты к нам не заходил. Готовишься к сессии? - Полюбопытствовал Чарльз. - Да, мы с Баки занимаемся вместе, сейчас приходится посвящать все свое время учебе. - А когда свадьба? - поинтересовался глава семейства. А Баки на этом вопросе чуть ли не поперхнулся вином. - Думаю, если Бак не против, сыграем свадьбу в конце учебного года. - А я уже сделал Локи предложение, мы поженимся через два месяца, - выдал свое твердое решение Тор. Настала очередь Лафейсона подавиться вином и он закашлялся: - Через два месяца?! Не слишком ли быстро? Мне нужно подготовить папу к этому непростому разговору. - Я сам с ним поговорю, попрошу его позволения, предоставь это мне, - с уверенностью сказал Тор, выражая этим свои самые серьезные намерения сделать Локи своим официально. Омега только покачал головой, его раздирали страхи и сомнения. Он вообще слабо представляет себе этот разговор с папой. Дориан, завидев альфу, и слушать ни кого не станет. Но больше Локи занимал другой вопрос: как уцелеть после такого разговора? Ближе к ночи, наевшись и отведав вкусного дорого вина, все отправились по своим комнатам. * - Локи, любимый мой, - прошептал Тор, беря руки омеги в свои ладони и нежно целуя тонкие пальчики. - И в пролет не брошусь, И не выпью яда, И курок не смогу над виском нажать. Надо мною, Кроме твоего взгляда, Не властно лезвие ни одного ножа. (с) Локи смущенно улыбается, а Тор падает спиной на кровать, увлекая омегу на себя. Они радостно смеются, а после сливаются в нежном трепетном поцелуе. - Милый, я не в силах словами передать свою любовь к тебе, донести ту глубину чувств, что я испытываю. Я скажу просто: ты — это все, что у меня есть. Все, что мне в этой жизни нужно. После Тор резко перекатывается. И вот Локи оказывается уже под ним. Альфа накрывает тело омеги собой и врывается в нежный рот горячим чувственным поцелуем. А Локи вдруг вспоминает то самое утро, где он увидел Тора после душа, его крепкую рельефную грудь и капли воды, медленно стекающие по ней. Локи улыбается, шире раздвигает ноги и касается ладонями груди Тора, плавно пробегает по ним пальцами, словно играя. И это возбуждает альфу, раззадоривает еще сильнее. И Тор целует любимого в шею, плавно переходит на хрупкие плечи. Исследует нежное тело руками: и Локи кажется ему таким маленьким, таким изящным, таким невообразимо красивым и до одури желанным. Тор вдруг переворачивает Локи на живот, и широко по-хозяйски раздвигает стройные ноги. А после юный Лафейсон ахает и сильно краснеет, потому как альфа приподнял высоко его бедра, тем самым ставя Локи в откровенную позу «раком». Омега сильно смущается, но никак не сопротивляется. Как вдруг зазвенел телефон Лафейсона, звук был приглушенный, он исходил из дальнего угла комнаты, где молодые люди побросали свои вещи. Телефон все звонил, но влюбленные не обратили на него внимания. Локи лишь повернул голову на звук, но тут же забыл о всяких телефонах, когда влажный язык альфы коснулся его входа. Локи замер, понимая, что он, наверно, красный как рак. И уже хотел было сказать Тору, чтобы он прекратил, но омеге было так приятно, что он лишь сладко протяжно застонал. Тор пошире раздвинул маленькие упругие ягодицы, и стал ласкать омегу, проникая языком как можно глубже в узкую горячую дырочку. И это сводило Локи с ума, он завертелся, тяжело дышал, и пелена страсти застилала глаза. Хотелось большего, ощутить этот крупный член внутри себя, все прочувствовать, балансировать где-то между раем и адом, и вновь гореть в огне этой обжигающей болезненно-сладкой любви. Тор сам уже плохо себя контролировал от нахлынувшей страсти, и утробно зарычав, как зверь, он несколько грубо хватает Локи за волосы и сильно сжимает у корней, и мягко, но стремительно врывается в узкий разработанный вход, сразу и до упора. Локи дергается и из него вырывается громкий болезненный, но вместе с этим сладострастный крик. Как будто он этого ждал, только этого хотел — чувствовать Тора глубоко в себе. Где-то в глубине комнаты снова зазвонил телефон, но и на этот раз он не был не кем услышан. Тор принялся сильно двигаться с жесткими глубокими толчками, сходя с ума с наслаждения и страсти. Крепко держа любимого за волосы, другой рукой он со всей страстью шлепал отставленные ягодицы и довольно рычал. А Локи перешел на короткие громкие вскрики, протяжные завывания и сладкие стоны. Он будто сходил с ума, но всей душой желал, чтобы это длилось вечно и никогда не закончилось. Ему до безумия нравилось гореть под Тором, гореть вместе с ним, сгорать маленькой свечкой в его сильных и таких теплых руках. Локи уже громко откровенно стонал, хныкал и подвывал, как раненый зверек. До боли закусывал нижнюю губу и судорожно хватался руками за простыни, и все сильнее отставлял ягодицы, позволяя любимому проникать в него все глубже, брать его как можно сильнее. Юный Лафейсон начал биться в агонии сладострастия, кончая с частыми громкими вскриками, и чувствуя, как Тор изливается в глубь его тела, легонько кусая его в плечо. Омега, не выдержав, полностью опускается на постель, а Тор обессиленно падает на него и не спешит покидать любимое разгоряченное тело. Альфа нежно, почти лениво целует омегу в шею, посасывает нежную кожу, оставляя на ней неяркие засосы. Рукой он забирается в волосы Локи, лаская кожу головы приятными прикосновениями, даруя этим свою нежность и тепло. Позже, когда они пришли в себя, Локи прижимается к Тору, уткнувшись носом ему в шею. И слышен тихий шепот: - Я люблю тебя, Тор, - впервые признается омега, а молодой Одинсон и так это знает, он мечтательно улыбается, и счастливый, засыпает, обнимая своего омегу.