***
Загораясь какой-то идеей, Гудвин становился неудержимым. Он за день сам оббежал весь город, уточнил, есть ли в городе мастера подходящих специальностей, а потом засел за расчёты и планирование. Вместе со Страшилой они, вооружившись картой города и ближайших окрестностей, прикинули, как всё это будет выглядеть на местности, от каких речек стоит запитать канал, какой формы сделать остров… Утро же началось с того, что Гудвин собрал десяток землемеров и, возглавив небольшой отряд, пошёл отмечать, где начать рыть канал, где сделать поворот, где оборудовать спуск для купающихся… Страшила следовал за правителем и прилежно записывал все требующие документирования детали работы. — Канал повысит нашу обороноспособность, — говорил Гудвин. — Помните, как под стенами стояли дуболомы Урфина? Второго раза лично мне не хочется, а вам? Мастера отвечали, что им тоже как-то не улыбается подобное и делали свою работу. Как волшебник и предполагал, работа затянулась на месяцы, а потом они незаметно слились в год. Копали канал неутомимые дуболомы, извлечённую из него землю увозили на подсыпку полей и отправляли на обустройство парка. Лучшие садоводы, огородники, цветоводы и лесники свозили со всей страны лучшие саженцы. Горожане активно помогали, разбивая клумбы, высаживая бархатцы и гвоздики в прихотливых узорах, которые придумывали всем городом. Кусты разноцветных акаций перемешивались в строго продуманном беспорядке, яблони, вишни и сливы в причудливом танце чередовались с орешником, рябинами, облепихами и кедрами, небольшие беседки обсаживали сиренью и жасмином, а кое-где даже высадили дубы, которые через несколько лет обещали дать обширную тень, в которой было бы приятно отдохнуть… Не было теперь времени для скуки! Гудвин, сбросив свой сюртук и засучив рукава, ожесточённо спорил со старшиной дуболомов, доказывая, что они копают недостаточно глубоко на этом участке, потом проверял укладку камней на одной из главных аллей парка, и даже лично высадил несколько кустов роз, присланных волшебницей Стеллой. И вот настал день, когда всё было готово. Дуболомы полностью закончили рытьё канала и подводящего протока, оставив лишь небольшую полоску земли. Гудвину предстояла честь лично убрать эту последнюю преграду на пути воды в канал. На такое событие собрался посмотреть весь город и окрестные фермеры. Гудвин с киркой в руках спустился в проток, поплевал на ладони по привычке всех работяг, и, размахнувшись, всадил инструмент в землю, чтобы через пару секунд дёрнуть его на себя. Когда в плотной земле появилось малейшее слабое место, бурная река Аффира незамедлительно бросила свои воды на него. В считанные секунды перешеек рухнул, и Гудвина хорошенько окатило водой. Старшина дуболомов быстро выдернул правителя из воды и поставил на твёрдый берег. Мокрый, но довольный Гудвин с радостным смехом следил, как вода бежит по вырытому руслу в канал. — Теперь наш Город стал островной крепостью! Пусть теперь зовётся Изумрудный Остров! — воскликнул он. Толпа зрителей загудела что-то одобрительно-радостное, а потом сильные руки горожан подхватили волшебника и начали качать, провозглашая «Ура» его идее. Втайне жители Изумрудной Страны очень гордились тем, что их правитель — выдумщик и немного чудак. Правители Жёлтой и Розовой стран были куда скучнее и обычнее их правителя, а уж Мигуны и Жевуны не шли ни в какое сравнение.***
Скука отступила ненадолго. Примерно три месяца после открытия канала Гудвин следил за работой искусственной акватории, гулял по парку, даже совершил несколько прогулок на небольшой лодочке. Но потом правитель начал уставать от одного и того же. И отчаянно искал развлечения, то объезжая пригород с проверками, то запуская салюты с серебряной пылью и вызывая дождь в какой-то области страны. В один из таких визитов он встретил Кагги-Карр, отдыхающую на пугале одного из фермеров. — О, доброго дня, Ваше Величество, — проговорила ворона. — А я к вам с докладом из Страны Жевунов летела… — Не торопись рассказывать, Кагги-Карр, — махнул рукой Гудвин. — Отдышись. — Стара я уже стала, — вздохнула ворона. — И жарковатая погодка сегодня. — Завтра я тут грозу устрою, — пообещал волшебник. — А вот с твоим возрастом ничего поделать не могу. Я не Стелла, вечную молодость постичь не смог. — Жаль, но ничего не поделаешь, — Кагги-Карр пошевелила крыльями. — Старость не лечится, это давно известно. Ну, ладно, слушай, как дела у жевунов… Через две недели, после возвращения в Изумрудный Дворец, Гудвин вызвал Кагги-Карр к себе на чайный час. Правитель лично нарезал сочные груши на маленькие кусочки и разложил печенье так, чтобы вороне было удобно его хватать клювом. Кагги-Карр явилась в назначенный час, такая же встрёпанная и недовольная, как в большинство своих рабочих дней. — Что случилось, Ваше Величество? — спросила она, устраиваясь на столе. — Куда-то нужно слетать с секретной миссией? — Вовсе нет, скорее, даже наоборот, — ответил Гудвин. — Я подумал, что тебе стоит поменьше летать и побольше наслаждаться жизнью… — На покой меня спровадить хотите? — каркнула ворона, щуря чёрные бусинки глаз. — Кагги-Карр! — Гудвин укоризненно покачал головой. — Ещё чего! Лишиться такого верного и умного друга, к тому же, по собственной воле! Да ни за что! Я тебе предлагаю твой опыт связи улучшить и развить. А тебя саму повысить до министра связи. Такой расклад ворону более чем устраивал, и она сменила гнев на милость. И даже извинилась за вспышку обиды. — Не переживай, небольшое недопонимание, и всего-то, я за такое не испепеляю, — хихикнул мужчина, отпивая немного ромашкового чая. — До сих пор ты одна собирала новости в Голубой Стране и болтала с подругами из других стран, узнавая новости от них. Но что, если такой сбор новостей будут производить десятки и сотни птиц? Видя, что Кагги-Карр пристально слушает его, Гудвин рассказал черновую структуру «Птичьей Сети» — вся Волшебная Страна разбивается на сектора, в каждом назначается птица-сортировщик, отделяющая простые сплетни от того, что может представлять угрозу. Самые выносливые и быстрые назначаются информаторами особой важности и летают только с новостями, от которых может зависеть судьба Волшебной Страны. Связь устанавливается многосторонняя и по согласию всех стран. Может, Виллине и Стелле и ни к чему будет такая развитая «Птичья Сеть», но и у них такое стоит сделать, с их согласия… — Ваше Величество, да ты представляешь, сколько хорошего выйдет? — спросила мудрая ворона, немного опешившая от объёма работ и масштаба проекта. — Прикинул немного, — скромно улыбнулся Гудвин. — Немало. — Я сейчас же начну собирать желающих поработать! — Кагги-Карр подскочила на месте. — А мы со Страшилой подготовим полный проект «Птичьей Сети», — кивнул мужчина. Призрак скуки снова отступил от Гудвина, и он был этому очень рад.***
Мощным ударом лопаты Джюс разбил ком земли, только что им вывернутый из ровной зелёной глади. Он давно хотел расширить свои сельскохозяйственные угодья, и наконец у него до этого дошли руки. За прошедшие с его сокрушительного поражения семь лет Джюс почти не изменился. Всё так же он немного горбился, идя куда-то, и такими же лохматыми были его чёрные волосы. Также его глаза метали искры злобы, а рот также кривился в презрительной гримасе вместо улыбки. Урфин склонился к земле, тщательно выбирая траву из почвы. Пару лет назад он сдался, не придумал ничего нового и откопал запас живительного порошка. Но время сделало своё дело — теперь у Джюса было несколько вёдер отличного перегноя, и столяр пустил его в дело без особых раздумий. Теперь же он тщательно искал в траве странные семена или хотя бы побеги. Но тщетно. Урфин ткнул лопату в землю, наступил на полотно, вгоняя её глубже, и только хотел надавить на рукоять, как с неба раздался клёкот. Два орла в небе бились не на жизнь, а насмерть, то разлетаясь на приличное расстояние, то сплетаясь в дикий клубок перьев и крыльев. «Да они же огромные…», — подумал вдруг Урфин. Действительно, птицы находились очень высоко в небе, но Урфин видел их так, как видел бы филина Гуамоко, сидящего на заборе в ста метрах от Джюса. Задрав голову, столяр наблюдал за битвой. В ней наметился явный перевес — один из орлов одерживал верх. Он бил соперника крыльями, рвал когтями и клювом, и, наконец, сбил оппонента с неба. Исполинский орёл, неловко взмахивая крыльями, обрушился с неба вниз. Он становился всё больше, больше, больше… Урфин сдавленно вскрикнул и прыгнул в сторону, прикрывая голову руками. Через несколько секунд орёл рухнул на свежевскопанные грядки. Урфин привстал, взглядывая на орла, и поднял лицо к небу. Победитель кружил на порядочной высоте, распластав огромные крылья. Гора перьев тяжело колыхнулась, и Урфин отважился встать с земли. Орёл, кажется, был жив. Столяр подкрался к исполинской птице, обошёл её так, чтобы увидеть её голову. На него вдруг взглянули огромные жёлтые глаза. — Вы добьёте меня? — спросил орёл, глядя на Джюса без тени страха, скорее, обречённо. — Имеете право. Жить с позором будет тяжелее, чем умереть от рук человека. Как зовут вас, палач? Джюс покривил губы и проговорил: — Меня зовут Урфин Джюс, если тебе это о чём-то говорит. — А должно говорить? Я не знаю о людских делах… Что ж, господин Джюс, бейте! Всё равно, если я не буду мёртв, Аррахес найдёт и добьёт меня сам… Урфин взял в руки лопату, прикидывая, как вообще можно убить орла размером с дом, и вдруг представил, как она этом самом орле он подлетает к Изумрудному Дворцу, а горожане в панике разбегаются… — Вот что, — проговорил он. — Я сейчас разыграю твои похороны. Выкопаю яму и сделаю вид, что закапываю тебя в ней. Ночью придумаем, что делать. Столяр обошёл орла и с силой вогнал лопату в землю. Манёвр сработал блестяще. Когда последняя горсть земли нашла своё место в могиле, орёл в небе взмыл выше и направился к кругосветным горам. Урфин выждал час, а потом начал раскапывать могучую птицу. Это было не так уж тяжело — орёл сам жаждал выбраться из ямы, и уже через полчаса Джюс сбрасывал излишки земли в пустую могилу. — Чем же ты ему насолил? — процедил мужчина, глядя на то, как орёл осматривает страшные раны, теперь чуть припорошённые землёй. — Не трогай, их надо промыть. Он сходил к ближайшему ключу, бодро бьющему из земли, набрал ведро чистой воды и вернулся к орлу. Пока Джюс промывал раны и перевязывал их, орёл рассказал свою историю. К северу отсюда, недалеко от Великих Руин, находится Орлиная Долина. С незапамятных времён в ней жили гигантские орлы. Численность орлиного племени с тех же незапамятных времён была строго регламентирована и крутилась около цифры «100». Орлов могло быть незначительно меньше, но никогда — больше. Он, Карфакс, был в самом расцвете сил — ему было всего 80 лет — и готовился вывести птенца согласно очереди со своей любимой орлицей. Но у вождя племени, орла Аррахеса, буквально месяц назад в погоне за горным туром погиб единственный сын, наследник и опора. И правящий орёл заявил, что выведет птенца вне очереди. Конечно же, Карфаксу это не понравилось, как и многим другим орлиным семьям. Завязалась ссора, переросшая в потасовку. Всё кончилось тем, что Карфакса вытеснили за пределы Кругосветных Гор и, пользуясь его молодостью и относительной неопытностью, почти убили. — Моя жена погибла в первые минуты внезапной битвы, — закончил рассказ Карфакс. — О судьбе моих друзей мне ничего не известно. Попытайся я вернуться в пределы гор — Аррахес узнает об этом и убьёт меня. Ты лишь отложил мою казнь, человек Урфин Джюс. — Ты выздоровеешь и отомстишь Аррахесу, — процедил Джюс. — И он пожалеет, что противостоял тебе, ты заставишь его молить о пощаде, вырвешь их его горла смертный хрип… — Ты злой человек, — проговорил орёл. — В тебе растёт злоба. Почему же ты не убил меня? Такие люди не знают жалости. Ты странный. — Ты прав, я зол. Но я зол, в основном, на себя, — в процессе рассказа Карфакса Джюс понял, что птица немного подвинута на теме чести и достоинства. Если он станет лебезить и врать — орёл разорвёт его на куски. Но если у Джюса хватит красноречия и хитрости… — Понимаешь, я давно мечтаю стать любимым народом правителем. Хочу вести народ к созиданию и процветанию. Но… — Но? — переспросил Карфакс. — Я уже пробовал однажды, — ответил Джюс. — Но остальные люди решили, что я стремлюсь к этому из честолюбия и алчности. А я ни изумрудика не тронул, ни монетки! Я лишь хотел, чтобы меня уважали, ценили, любили! Я создал неутомимых деревянных людей, прекрасных рабочих, которые могли бы пахать поля и рубить лес. Но их заклеймили неубиваемыми солдатами, а меня — жестоким завоевателем… Я так зол, что не смог показать им свой истинный нрав и что сижу здесь, трачу свою жизнь на огород и бездарные поделки из дерева… В общем, ерунда. Не будем об этом. «Главное — не завраться случайно», — думал Урфин, промывая последнюю рану на теле Карфакса. — «Иначе мне не жить!»***
Шли дни. Джюс, изучив строение крыла Гуамоколатокинта и осмотрев правое крыло Карфакса, сделал для его левого крыла, вывихнутого при падении, специальный каркас, и сам вправил травму. Так как Карфакс, хищник по своей природе, не мог есть морковку, выращенную Урфином, Джюсу пришлось изрядно потрудиться, рыская по лесам и добывая орлу зайцев пожирнее. И порой, за ужином, Урфин заводил свою шарманку о своём бескорыстном желании облагодетельствовать человечество. Сначала это были лёгкие обмолвки, потом, когда Карфакс выразил интерес к мыслям Джюса, в ход пошли детальные планы — которые, если честно, Джюс и правда привёл бы в действие, займи он какой-нибудь трон. Джюс увлечённо чертил палочкой на чисто выметенной земле дворика проект большого арочного моста, который можно было бы перекинуть через Большую Реку в любом месте вне зависимости от глубины, рассказывал, как помогло бы использование не только водяных, но и ветряных мельниц — ведь в степях Жёлтой Страны иногда довольно ветрено — и как он бы спроектировал собственный дом, чтобы извлечь максимум пользы при минимальных затратах. — Камень, друг Карфакс — отличный материал для строительства, — говорил Джюс. — Не зря Гудвин возвёл свой город из камней и малахита. Я бы тоже построил себе каменный… — Город? — спросила птица быстро. — Дом, — отмахнулся Джюс. — Двухэтажный, возможно, чтобы на первом этаже разместить столярную мастерскую и склад с поделками. В сарае я привык, но очень уж там темно, окна не дают того света, а вот в каменном доме можно устроить освещение лампадками и не бояться, что помещение сгорит. — Ты прав, огонь и дерево плохо совместимы, — проговорил Карфакс. — Я видел однажды, в юности, как в разгар горной грозы вспыхнул, как пучок соломы, простой деревянный шалашик Марранов, а те бежали, охваченные ужасом… — Марранов? — Джюс весь подался вперёд. — Кто это? — Это люди вроде тебя, только живут восточнее, в горном отроге возле Великой Реки, — проговорил Карфакс. — Однажды я был там, и я видел, что их племя довольно велико и вместе с тем довольно звероподобно. Они живут в смешных шалашах и носят шкуры горных туров, вроде тех, каких едим мы. Когда я подлетел к их долине достаточно близко, чтобы всё разглядеть, в меня полетели десятки камней. Несчастные, я бы мог им помочь… Урфина подбросило на месте. Многочисленные, агрессивные и примитивные. Почти дуболомы, только вытёсывать их не надо! — Карфакс! — воскликнул он. — Ты представляешь, что мне рассказал? Видя, что орёл смотрит на него с непониманием, столяр продолжил: — Это же идеальный народ для моего над ними правления! Посуди сам: у них нет ценностей, на которые я могу прельститься. У них нет плодородных почв или богатых пастбищ, которые я мог бы сделать своими. Получается, моё над ними правление будет бескорыстным актом доброй воли, желания помочь! Они не умеют строить дома — но я-то умею и могу научить их! А помнишь, я угостил тебя жареным зайцем — насколько вкусным может быть мясо, приготовленное на огне! Судя по тому, что ты рассказал мне, они огня не знают и боятся — я приручу огонь для них! Наконец я смогу стать тем, кого будут уважать, принимать и любить, наконец я стану для кого-то значим и полезен! Глядя в глаза Джюса, горящие огненным блеском, Карфакс склонил голову и щёлкнул клювом. — Я помогу тебе, Урфин, как ты помог мне. Теперь мы с тобой связаны, ты спас мне жизнь, и мой долг — помочь тебе устроить твою собственную жизнь, — сказал он величественно. — Спасибо, Карфакс, — улыбнулся Урфин, осознавая, что наконец судьба улыбнулась ему.