***
Утром Урфин снова пошёл на приступ. Хитро манипулируя верёвками, Джюс снова навёл мост на прежнее место. Ночь для него прошла без сна, но мужчина придумал, как одолеть горожан. Снаружи город не взять, это подтвердил ещё первый его поход за властью. Тогда ему открыли двери корыстные и алчные честолюбцы из числа мелких сошек при дворе. Но вряд ли Гудвин оставил их в городе, скорее всего он провёл массированную чистку и избавился от всех, кто мог открыть сейчас Джюсу ворота. Если внутри города нет того, кто откроет ворота — нужно его туда поместить. Но марраны не перепрыгнут стены, даже если будут стараться. Однако, если усилить их прыгучесть — всё может получиться… Эти мысли крутились в голове Джюса всю ночь и к утру оформились в конкретную идею: использовать подобие детских качелей, чтобы отправить марранов за стены. Джюс даже провёл испытание с небольшим снарядом — положил на бревно длинную доску, на один её конец поместил свой молоток, а на другой, поднятый в воздух, наступил изо всех сил. Молоток поднялся в воздух, описал красивую дугу и грохнулся на песок в паре метров от точки запуска. Марранам эксперименты Джюса казались священнодействием пополам с сумасшествием. Но когда Урфин объяснил, почему он с самого утра топчется по доске, солдаты с восторгом приняли идею оказаться в городе трусливых стрелков и там их научить, как надо воевать. Новый приступ встречали стрелами. Защитники города ни на миг не оставляли стены и, едва марраны вошли в зону поражения, горожане обрушили на них дождь стрел. Но марраны не испугались — перед ними появился конкретный способ попасть в город и подраться там с врагом, и они спешили этим способом воспользоваться. Около десятка марранов несли брёвна, ещё столько же — доски, остальные бежали с дубинками наперевес, грозно крича. — Зачем им весь этот хлам? — поинтересовался Фарамант, подавая новую пачку недавно сделанных стрел Страшиле. — Не знаю, — ответило пугало. — Вряд ли для щитов. — Брёвна и доски, — Гудвин высунулся из-за каменного зубца, вглядываясь в толпу бегущих людей. — Тараны? — Катапульты, — сообщил Дин Гиор упавшим голосом. — Примитивные катапульты рычажного действия. — Он будет бомбардировать нас прыгунами! — Гудвин вцепился в свои волосы. — Как противодействовали этому? Что мы можем предпринять? — Только отбиваться от тех солдат, которые попадут за стены, — ответил историк. — Надеюсь, внизу найдётся что-то вроде меча… — с этими словами он поспешил к лестнице вниз. — Страшила, — Гудвин подошёл к своему помощнику. — Ты можешь… Попасть в Джюса? Совсем попасть? Страшила нахмурил нарисованные брови: — Попытаться могу. Но не обещаю. — Постарайся, — кивнул Джеймс. — Похоже, это наш единственный выход. — Доктор бы не одобрил, — Страшила выпустил простую стрелу в толпу марранов и наложил на тетиву стрелу с железным наконечником — одну из тех, что прислали охотники страны Жевунов. — Вы уверены, господин волшебник? — Нет, — отозвался Гудвин. — Но другого выхода я не вижу. Стреляй. Страшила прищурил нарисованные глаза и отпустил туго натянутую тетиву. Стрела сорвалась в полёт, устремляясь в сторону алого пятна на мосту. Джюс, шедший прямо и гордо, вдруг нырнул вниз, толпа отпрянула в стороны, и Гудвин подпрыгнул на месте: — Попал?! — Не уверен, — ответил Страшила. — Не вижу… И вдруг Джюс поднялся во весь рост и поспешил вперёд, петляя между марранов, мешая целиться. — Да он заговорённый! — воскликнул Великий и Ужасный, ударяя в досаде кулаком по стене. — Как? Как он смог это сделать? — Похоже, уклонился в самый последний момент, — Страшила наложил на тетиву новую стрелу. — На плече кафтан распорот и постепенно темнеет возле разреза. Я его зацепил. Прикажете продолжать? — Ты можешь зацепить кого-то ещё, — Гудвин пригнулся, уворачиваясь от пущенного каким-то прыгуном камня. — Давай простыми стрелами. Марраны не теряли времени. Они ойкали от попаданий стрел, но не отступали. Катапульты были поставлены под самыми стенами, чтобы по ним было не так удобно стрелять, и на доски встала первая партия марранов. Джюс, придерживая раненое плечо, крикнул: — Пли! — и одновременно с его криком на другие концы досок прыгнуло сразу по три маррана. Несчастные десантники взмыли в небо, с воплями описали дугу, проносясь над стеной, и посыпались вниз, как спелые груши с дерева. Они падали на крыши домов, цеплялись за фонари, особенно повезло тем, кто врезался в деревья и повис на ветках. На улицах начались стычки, в которых, разумеется, победили талантливые бойцы на кулаках. Второй волной были отправлены марраны с особым заданием — пробиться к воротам и открыть их. Предотвратить это должны были пятьдесят защитников города с Дином Гиором во главе. Историк с растрепавшейся бородой стоял в авангарде с граблями наперевес. Против пятидесяти человек Джюс выставил всего дюжину своих солдат — и, разумеется, не собирался проиграть при таком раскладе. Действительно, несмотря на получаемые со всех сторон удары и тумаки, марраны дрались с двумя, а то и тремя противниками сразу. Бой был долгим, но победу одержала грубая сила и тяжёлые кулаки. Защитники города смогли одолеть половину марранов, направленных к воротам, но сами все без исключения были сражены наповал. Не имея сил встать с земли, шипя от боли и досады, они наблюдали, как марраны снимают толстые запирающие брусья и бросают их прямо у ворот, громко смеясь. Затем раздался скрип ворот, и в город бурным потоком хлынула река дикарей. В этой реке, окружённый почётным кругом в один метр, шагал Джюс. Он держался за левое плечо, и через плотно сжатые пальцы сочилась кровь. Но, несмотря на рану, бледность и головокружение, Джюс был счастлив. Его марраны бежали по улицам, врывались в дома, спешили на стены, чтобы наподдать тем, кто стрелял в них издалека, боясь выйти на честный кулачный бой. — Никаких убийств! — скомандовал Урфин своим подданным. И добавил: — Я сам решу, кого лишать жизни, а кому её подарить. Это — удел Бога! Ответом мужчине был довольный невнятный рёв толпы. Всё решилось в считанные минуты. Когда марраны ворвались на стену, стало решительно невозможно стрелять — ведь можно было задеть товарища. — Мы сдаёмся, — крикнул Гудвин. — Ваш командир только что сказал: «Никаких убийств». Поэтому будьте верны ему и его словам. Уведите всех нас спокойно, не избивая. — Большая храбрость нужна, чтобы пытаться командовать победителями, — расхохотался марран, стоявший впереди всех. Это был Клем — закалённый боец на кулаках и один их старшин в армии Джюса. Его уважали и боялись другие марраны, и то, что с ним говорят, как с равным и даже как с подчинённым, раздразнило молодого воина, заставило его кровь забурлить. — Почему же ты не показал её раньше? Почему вы не вышли к нам на честный бой? — А честно ли врываться в город превосходящим числом? — спросил Гудвин. — Толпой-то батьку бить легче, но как-то это нечестно. Клем вскипел. Его обвиняют в бесчестии? Сейчас этот дурак поплатится… Марран занёс кулак для удара, но его настиг резкий окрик Джюса: — Клем! Стены блокированы? Вести всех ко мне! Приказа Бога марран ослушаться не мог. Потому он сгрёб Гудвина за шиворот и потянул к лестнице: — Не заставляй бога ждать! — Друзья, поспешим к Его Светлости во всём смирении! — крикнул Гудвин, оборачиваясь на товарищей. — Надеюсь, наша покорность сохранит наши кости целыми!***
Чёрные дни начались для Изумрудного Города. С тоской некоторые вспоминали прежний приход Джюса. Тогда его деревянные солдаты не выгоняли никого из домов, не отбирали хлеб, не глумились над беззащитными. Марраны же, войдя в город, начали творить сущие бесчинства. Опьянённые победой, не боящиеся наказания, они захватили самые роскошные дома, а из остальных просто выгнали всех жителей. Молодых мужчин марраны заставляли участвовать в кулачных боях — где горцы, разумеется, выигрывали — и после проигрыша выдворяли из города с позором. К молодым женщинам марраны проявляли не очень приличные знаки внимания. Правда, были и те, кто по всей чести посватался к понравившейся горожанке и даже обратился к её родителям с просьбой о заключении брака, но таких было ничтожно мало. Урфин торжествовал. Город снова был у его ног. Правда, в этот раз в нём не нашлось предателей, подобных Руфу Билану и прочим прихвостням, потому пышный двор Джюса состоял из Краага, Торма и Гуамоколатокинта. Джюса радовала победа. Радовало обладание городом, радовала власть над его населением. Но больше всего его радовало то, что все его враги оказались в одном месте. Гудвин и его прихлебатели были заперты в погребе, а железный монстр Керни был связан самыми прочными верёвками и дополнительно закован в деревянные колодки. Джюсу дорого дался тот день и час, когда дровосек каким-то чудом вернулся в боеспособное состояние. Он не хотел повторения трагедии. Вдоволь насладившись властью в течение целых трёх дней Джюс приступил к рутине. Ему нужно было разобраться с пленниками. С самого захвата города он приказал запереть их в дворцовом подвале и кормить раз в день самой простой едой. Теперь, когда лепёшки и вода приелись Гудвину и его компании, Урфин хотел начать торг. Улучшение условий содержания в обмен на подчинение и повиновение. Чем лучше подчиняешься — тем лучше условия, всё просто. Не будет вульгарщины с тюремной башней — тем более, что она ненадёжна… Голос Торма вывел Урфина из размышлений: — Мы привели их, господин, — с этими словами марран открыл двери в тронный зал пошире, чтобы рядовые марраны ввели в помещение пленников. Первым шагал Гудвин. Он старался сохранять достоинство, хотя в глазах блестела тревога. В первый день он ждал неожиданного появления Доктора и резкого, блестящего поворота ситуации в выигрышную для них сторону. На второй день Джеймс начал беспокоиться, не сделал ли Джюс могучего волшебника своим пленником. Сегодня Великий и Ужасный совершенно перестал понимать, чего ждать от будущего. Следом ввели Страшилу. В процессе конвоирования марраны заметили, что один из пленников не является человеком в том понимании, к какому они в горах привыкли. Потому деревянное тело пугала вызвало живейший интерес. Любопытные марраны в процессе осмотра немного не рассчитали сил, и левая кисть, на которой Доктор с таким тщанием в своё время вырезал деревянные пальцы, покоилась теперь в кармане зелёного кафтана Страшилы, а нарисованные черты лица оказались немного размазаны. Фарамант выглядел ещё плачевнее. Его очки треснули от попадания мелкого камешка, и Стражу Ворот нечем было их заменить — остальные очки растащили те же любопытные, что изучали Страшилу. Далее шагал Дин Гиор. Мужчина хромал — в пылу драки ему здорово зарядили по ноге. Но, увидев, что Джюс носит левую руку на перевязи, а его алый кафтан скверно выстиран и бездарно заштопан, историк приободрился и постарался идти ровно. Последним внесли Дровосека. Ему снова сделали экспресс-обездвиживание — пересыпали все детали и суставы песком и потом залили водой, превращая смесь песка и масла в ужасную грязь. Керни не мог двинуться без жуткого скрипа, хруста и скрежета, потому он предпочитал лежать на носилках и не пытаться драться. Всё равно с такой ограниченной подвижностью, когда сжатие руки в кулак требует целой минуты, он обречён. — Итак, — Джюс пересчитал своих противников глазами. — Вот мы все тут и собрались. Все мои враги… — Глаза тебя обманывают, — возразил Гудвин. — Тут не все. Урфин вопросительно приподнял бровь, а потом оскалился насмешливо: — Вытащить тело Доктора со дна канала пока не удалось. Похоже, волшебники после смерти действительно обращаются в пену и лёгкий ветерок… Гудвин покачнулся, и Страшила поспешил поддержать правителя своей работоспособной рукой. — Доктор умер? — проговорил железный мастер упавшим голосом. Его тряпичное сердце задрожало и сжалось, как настоящее. Невыносимая вина сковала Дровосека похлеще грязи и ржавчины. — К сожалению, я его убил, — ответил Урфин, очевидно, не испытывая никакого сожаления. — У вас есть возможность с ним воссоединиться. А есть возможность подольше не видеться. Если вы все выразите мне полное почтение, будете покорны и публично признаете своё поражение — я буду милостив. Если вы продолжите глупое сопротивление — я вам припомню всё. И прошлую осаду, и разгром на том поле, и позорное шествие, на которое вы меня обрекли… — Мой ответ ты знаешь, подлый Урфин Джюс, — процедил с носилок Керни. — Умру, но не подчинюсь. — Первое я тебе обеспечу, — кивнул Джюс спокойно, в который раз благодаря все возможные высшие силы за то, что железный мастер обездвижен. — Остальные? Ваше мнение? — Наверное, так называемый Бог, ты хотел нас сломить известием о смерти друга, — проговорил Гудвин. Его голос звучал спокойно и вкрадчиво. Каких сил стоила Великому Прохвосту эта интонация! — Ты думал, мы потеряем надежду и капитулируем. Но есть такая вещь, как месть. Ты, очевидно, пришёл мстить нам за прошлое. Мы тебе будем мстить за Доктора. И однажды, поверь, ты будешь жалеть о том, что сделал. Это говорю тебе я, Волшебник Изумрудного Города! В конце Гудвин сорвался на крик и сделал к Джюсу шаг. Тут же марран-конвоир схватил его за плечи и дёрнул назад. Урфин отпрянул, но затем совладал с собой: — Что ж, уже двое. Остальные? Обещаю жизнь, свободу передвижений и что-нибудь повкуснее лепёшек. Для начала. С другой стороны… — Моё место — рядом с господином Гудвином, — ответил Страшила. — Если не нравится — переломайте мне все жерди. Мнения не изменю. — Не склонялся прежде — не склонюсь и сейчас, — отрезал Дин Гиор. — Я скорее зелёные очки носить перестану, — добавил Фарамант. — Что ж… — Джюс кивнул сам себе. — Увести. Сократить довольствие на половину. На голодный желудок думается всегда лучше. Марраны исполнили приказание.***
Когда дверь в кладовку, теперь служащую камерой, захлопнулась, Гудвин принялся расхаживать по тесному помещению, заложив руки за спину. — Надо что-то делать, — бормотал он. — Надо что-то придумать. — Что придумать? Мы заперты тут, как бочки с солониной, — отозвался Дин Гиор, садясь на пол возле носилок. Керни, недвижно лёжа на спине, беззвучно плакал. Он считал смерть Доктора полностью своей виной и переживал всем сердцем. — В этот раз Балуоль нас в бочках не вывезет, — вздохнул Фарамант, усаживаясь возле Гиора. — Если он вообще в городе остался… — Мы даже не можем связаться с мигунами и узнать, как у них дела, — Страшила присел возле лица дровосека и принялся стирать слёзы своим зелёным шейным платком. — Джюс блефует, — резко бросил Гудвин. — Доктора не так-то просто убить. И нас он убивать не станет. Он не такой человек. Он трус, честолюбец — но не убийца. По глазам видно — он не перешагнёт через труп. Мы можем тянуть время. Уверен, рано или поздно нам придут на помощь. — Связаться с мигунами, действительно, было бы очень полезно, — рассудил Дин Гиор. — Они рассеяны по стране, но не разбиты и боеспособности не потеряли. Если бы удалось отвести остатки нашего ополчения в их страну, объединиться и ударить… — Это невозможно сделать отсюда, — проговорил Керни. — А выбраться мы отсюда тоже не сможем. Мы заперты здесь, и мы полностью во власти подлеца Джюса… — Отчаиваться рано, — ответил Гудвин твёрдо. — Пока мы живы и мы вместе — есть надежда и есть варианты. Я вам обещаю — мы ещё побарахтаемся!***
Захват Изумрудного Города сопровождался ещё одной маленькой трагедией, которую в суматохе никто не заметил. Из города пропали дуболомы. А было это так — пока марраны с погромами шли ко дворцу, бойкая ворона Кагги-Карр собрала дуболомов в одном месте и начала, выражаясь языком стран за Кругосветными Горами, антивоенный митинг. — Ну вот и случилось, — каркнула она, расхаживая перед дуболомами на земле. — Пр-ришёл этот негодяй Джюс. Помните Джюса? Помните, какие злодеяния творили под его р-руководством? — Помним, — ответил за всех Лан Пирот — некогда генерал деревянной армии, а теперь — учитель танцев в городской школе для детишек. — Гудвин и Доктор подарили вам новую жизнь, жизнь, полную уважения, пр-риязни и признания, — продолжала ворона. — А Ур-рфин, без сомнений, захочет вернуть вас в своё подданство и снова вырежет вам злые р-рожи. Хотите опять стать злыми грубиянами, котор-рых все ненавидят? — Не хотим! Долой старую жизнь! — загомонили деревянные люди. — Нам понравилась добрая жизнь! — Тогда боритесь за эту жизнь! — каркнула Кагги-Карр, взлетая на голову Пирота. — Сейчас же все перебираемся чер-рез стену и уходим в Голубую стр-рану! Пусть Джюс попробует вас там достать! Речь Кагги-Карр нашла живейший отклик. Дуболомы, как один, пошагали к стене, через которую под командованием вороны быстро переправились. Они прыгали в канал и, отдавшись течению реки, плыли навстречу партизанской жизни в лесах Голубой Страны. Урфин, действительно, хватился своих дуболомов немного погодя. Но ни одного не удалось найти в городе. И тут переиграли наглого захватчика! — Ну ничего, — пробормотал Джюс. — Ничего, победа всё равно за мной. Победа навсегда теперь за мной!