Дневник хирургической собаки

Спустя несколько дней после маминого дня рождения решил наступить Новый год. Ёлка у нас из-за Катюхи стояла прям с начала декабря — папа подсуетился и опять живую купил (и мне под ней бегать запретил, а то с неё иголки падают, а Жорик (это наш робот-пылесос) потом ими чихает). А ещё в этом году мы дома отмечать будем. К дедушке днём съездим, родители сказали, а то у него потом толпа народу, по словам папы, будет, а у нас Катька — космонавт режимный. В общем, папа с этим космонавтом на руках вокруг мамы всё скакал, пока мама чем-то на кухне занята была. А я вокруг них всё ходил — вдруг что-то вкусненькое перепадёт. — Брагин, если я тебе сейчас палец отрежу, я не буду его обратно пришивать! — ворчала мама, орудуя ножом. А потом папа, пока мама не видела, утащил несколько креветок и мне их незаметно скормил. Правда, мама его за это заставила посуду мыть, а сама пошла нас с Катюхой спать укладывать. Пора было. А потом, когда Катька проснулась (я-то раньше неё встал всё равно), мы кучу пакетов взяли и в машину загрузились, чтобы к дедушке ехать. Удивительно, но пробок даже не было особо (и где все?), поэтому добрались мы быстро. А дедушка дома был не один. С ним была та самая загадочная тётка, которая почему-то маме не нравилась. Она на кухне что-то делала и даже мне, по доброте своей душевной (ну и ещё потому, что я неотразимый), кусочек колбаски скормила. Ну и пока я под ёлкой свой подарок искал, папа с этой тёткой знакомился. Её, как оказалось, зовут Ольга Николаевна (очень сложно). Папа, конечно, эту самую тётю Олю очаровал, а Катька, у него на руках сидящая, с ней тут же на своём языке поговорить решила. Дедушка, которому кто-то позвонил, поспешил в кабинете скрыться — уж очень Катюха громкая. И, кажется, вовремя он это — тётя Оля решила креветку за щёчки потягать. Ой, зря она это… Ой, зря… — Не надо её за щёки трогать, она не любит, — разбирая пакет с едой, сказала мама. — Как это не любит? Все дети это любят! — парировала тётя Оля. — Катя — не все дети, — отрезала мама. — Лучше меня за щёки потягайте, если уж очень хочется, — сказал папа. — Катюха правда этого не любит. Но тётя никого не послушала и всё-таки потягала креветку за щёки. Та тут же запищала, а для верности (ну, судя по звукам) ещё и обкакаться решила. — Ну я же просила! — закатила глаза мама, забирая креветку у папы и отправляясь в ванную. Папа поспешил в спальню, зная, что маме его помощь понадобится, а я за ним увязался — со мной Катьке спокойнее. — Ну говорила же, что не надо так делать! — проворчала мама, укладывая креветку на заботливо подстеленную папой пелёнку. Та всё ещё недовольно пищала — протест, выраженный в добавок к писку ещё и грязным памперсом, никак не желал кончаться. — Ну зачем было лезть? — Ну всё-всё, Мариш, ну успокойся. Иди ко мне, — папа маму к себе притянул. Она всегда успокаивается, когда он её обнимает. А я тем временем Катюхе пяточки облизал, чтобы пищала потише, а то напрягать уже начало. Ну и успокоится мама, так и Катька пищать перестанет. Как-то вот они интересно в этом плане взаимосвязаны. Так оно и вышло. Мама успокоилась, они с папой креветку переодели (креветка, кстати, тоже успокоилась, пока её в штаны паковали) и мы снова в гостиную вернулись. — Я же предупреждала, что не надо так делать, — просто выплюнула мама, глядя на дедушкину тётю. — У Кати зубы режутся, поэтому ей это не нравится. — Хамить мне только не надо, Мариночка, — продолжая помешивать салат, ответила ей тётя Оля. А папа маму по спинке аккуратно погладил, чтобы успокоить. — Это вы ещё не знаете, как она хамить умеет, — усмехнулся папа. Тут дедушка с балкона вышел. — Что случилось? Что за шум? — забирая у мамы креветку, спросил он. — Нет, пап, ничего, — мама явно недовольна была, но настроение портить никому не хотела.

***

После обеда (ну это двуногие обедали, а я так, кормом в углу хрустел — дедушка мне с новым вкусом какой-то купил), все подарками обменялись (мне дедушка с тётей Олей новый ошейник подарили, мячик и вкусняшек пакет) и мы домой поехали — Катьке спать скоро. Но в итоге, она в пробке уснула. И я с ней вместе. Правда, она, когда мы домой приехали, так и не проснулась и родители её у себя на кровати спать оставили, а вот я под ёлкой улёгся — нравилось мне на мигающие огоньки смотреть. А мама с папой диван разложили и под пледом в обнимку кино какое-то смотрели. А ещё выбирали, что заказать покушать (мало папе салатов, что ли?). Потом мама несколько раз папу почему-то по имени назвала (я уже и забыл, что он Олег — она его чаще по фамилии зовёт) и, хихикая, они размышляли вслух, успеют они до приезда курьера и до того, как Катька проснётся. Чего это они тут успеть-то собрались? А, понял (просто папина футболка чуть в ёлку не попала и рядом со мной упала). Пойду-ка я к Катюхе, пожалуй. Не буду мешать.

***

Судя по довольным улыбкам, до приезда курьера родители всё успели. Правда, я на этого самого курьера нарычал немного — я же охранник. Ну и чего он со мной не поздоровался? — Да поздоровайтесь вы с ним уже, — усмехнулась мама, забирая у этого парня пакет. — Здравствуй… Те… — испуганно пробормотал тот, глядя на меня. Я тут же перестал рычать и с довольным видом удалился восвояси. Папа уже откровенно ржал, наблюдая за всей этой ситуацией. А Катька всё ещё спала. Правда, когда родители стали на стол накрывать, креветка проснуться соизволила. Я к ней тут же побежал, чтобы не пугалась — спала-то не в своей комнате. За мной следом и мама пошла. Ой, зря она это — папу с едой нельзя оставлять один на один. Ну и вместо того, чтобы креветку забрать и к папе пойти, мама с ней рядом легла, гладить её и щёки ей целовать. А щёки у креветки всё ещё знатные и папа всё ещё зовёт её Генерал Щекастик. Ну и я с ними улёгся — чего я, рыжий, что ли? Ну и поскольку нас долго не было, папа нас потерял. — Чего вы тут застряли? Спите, что ли? — Нет, не спим. Лежим просто, — улыбнулась мама и меня почесала. — Полежишь с нами? — Боюсь, что если я сейчас лягу, Новый год вы будете встречать без меня, — усмехнулся папа. — Слу-у-у-ушай, Марин, а может, покрасим Катюху в зелёный? Мы с мамой вдвоём недоумённо на него посмотрели, мол «чего?». — Ну смотри, у неё Гринч на пижаме нарисован. Хохолок как у него, собачка и лицо недовольное. Ну знаешь, пап, у меня бы тоже было недовольное лицо, если бы меня с этим зелёным уродцем сравнили. — Брагин, ты дурак совсем? — фыркнула мама. — Давай тебя лучше в зелёный покрасим. Зелёнкой. Короче, в итоге мы с Катькой и в мячик поиграли, и под песенки какие-то из телевизора потанцевали, и по гостиной поползали, пока родители ужинали. А потом папа со мной гулять пошёл, а мама креветку спать укладывать.

***

Но креветка раскреветилась ровно в тот момент, когда по телевизору важный дядя президент разговаривать заканчивал, а мы с родителями Новый год ждали (я же умный пёсик, я в прошлом году уже Новый год отмечал — знаю, как это правильно делать), хотя обычно она до утра спит. Пришлось родителям её за стол брать. И бокалами не только между собой, но и с её поилкой чокаться. Но креветка всё равно какая-то недовольная была. Именно поэтому первые минуты Нового года мы провели под «Му-му-му бурёнка Даша». Ужас какой-то! А потом ещё и фейерверки во дворе начали запускать. Я-то уже знаю, что это, а Катька-то у мамы в животе ещё сидела в прошлый раз, а салют на День Победы проспала вообще. Она аж обкакалась от испуга. И пришлось маме её мыть идти. А когда потише стало, все решили спать пойти. Папе злая тётя Павлова дежурство нарисовала прям первого января, мама выходная была, но с ним за компанию тоже лечь решила, а Катьке просто пора было спать (но от «Бурёнки Даши» она с трудом отлипла, конечно). А я к родителям в ноги улёгся — с ними не так страшно, когда фейерверки бахают.