Не|верные

Верный или правильный. Это я. Сука, это я. Время. Каждый час моей жизни что-то менял. Я сумел устроиться в Академию Верноства преподавателем, используя свое настоящее имя…имя верного Ноя. Я родился в семье верных. Учился прилежно в школе, был самым выдающимся. Пока не увидел, каков мой отец на самом деле. Он бил мою мать. Всегда, но я этого не знал. Чёртов ублюдок. Тем летом я должен был поступить учиться дальше. Меня хотели принять все учебные заведения Сувайи. Я был идеалом. Умный, прилежный, и, не буду скромничать, красивый. После сорвавшейся прогулки с друзьями я пришел домой и застал картину того, как мою мать избивает отец. Он не только бил ее, он резал ее тело ножами, удовлетворенно смеясь. Он был психически больным. Глаза моей матери смотрели в пустоту, тело бездыханно лежало на паркете, а вокруг были следы ярко-красной крови. В тот момент я понял, что разделение на хорошего и плохого просто не существует. Что нет разделения на верных и неверных, и это лишь прихоть правительства. «Как ты посмел» — говорил я, оставляя кровь ублюдка на своих руках. Мой отец — убийца. А я его сын. Во мне его гены. И, если он посмел сделать такое, я тоже могу. Но не убил. Я хотел, неимоверно сильно хотел убить этого человека. Но не смог. Откинув от себя его еле дышащее тело, я рыдал. Громко и долго. Я потерял свою любимую маму, лишь она верила в меня, учила всем тонкостям. Своего отца я сдал секьюрити, а сам уехал из этого до тошноты правильного места. Никто там нихрена не правильный, у всех свои скелеты в шкафу, все хоть раз в жизни делали что-то неправильное. Моя жизнь была разрешена. Тогда я встретил Викториана, с которым сильно подрался. Через день он напал на меня со своими друзьями, они все избили меня тогда до полусмерти. Дождь тогда знатно капал на мое кровавое лицо. Виктор присел, заглянул в мое лицо и, наверное, все понял. Он помог мне прожить этот этап жизни, а я согласился стереть границы разделения между людьми раз и навсегда. Так прошло четыре года. Мы составили идеальный план. Я преподаватель, Эмма моя помощница. Но в мою жизнь пришла эта глупая верная Гвен. Как же бесила меня эта слабачка первое время. Я даже предложил индивидуальные занятия, чтобы унизить ее. Но, как оказалось, идеальный план был не совсем таковым. Что ещё раз доказывает, что ничего в жизни человечества не бывает идеальным на все сто процентов. Милая Гвен заставила меня потеряться. Ее большие испуганные глаза в первый день нашей встречи вынудили меня приостановить операцию. Ее упорство на занятиях удивляло меня. Я вспомнил, что значит быть верным. Вспомнил эти эмоции. И стал ненавидеть эту верную за то, что напомнила мне о прошлом. Я раз за разом мучил ее, пытаясь снова забыть прошлое, избавиться от навязчивых мыслей перед сном про детство. После ненависти я захотел исчезнуть. Уехать далеко, забить на планы Виктора. А Эмму, которая невероятно осточертела мне, я хотел убить черт возьми. После пустоты я почувствовал ещё одно дерьмо. Милая девочка Гвен вызывала во мне ураган. Ее улыбка вызывала мурашки, ее злость — возбуждение, а ее прикосновения — теплоту. Я хотел ее. Неимоверно сильно, как никогда и никого. Возбудив ее на вечеринке, я впервые увидел, насколько девушке может быть хорошо от моих пальцев. Тело Гвен удивительно плавилось под моими руками, оно раскалялось, каждая точка была невероятно чувствительной. Я очень хотел ворваться в податливое тело. Нет, не только в тело, в душу. Хотел исследовать каждый уголок удовольствия именно с этой девушкой и ни с кем больше. А чтобы это сделать надо сначала с душой породниться. И я принял это. Я влюблён. Впервые.

***

В день Начала все занятия в Академии отменили. Каждый второй готовился к вечернему балу. День Начала — праздник, который символизирует начало «идеальной» жизни. И приходится он на «идеальную» дату — 12 числа последнего месяца года. После утренней пробежки в зале, я шел к себе в комнату, мечтая отдохнуть. По пути отовсюду со мной здоровались все верные, которые суетились из-за праздника. Я не хотел идти на бал. Вот вообще. Само слово «бал» вызвало во мне тошноту. Но эта тупая Брайна Боуст решила иначе: — Всем обязательно быть на сегодняшнем святом вечере, — говорила она на собрании преподавателей. — Знаю, раньше можно было пропустить бал и не приходить, но в этом году правительство все поменяло. Дура, блять. — «Каждый верный в день Начала обязан присутствовать на каком-либо мероприятии или же устроить мероприятие у себя», — прочла директор. Тупица, которая сидит в правительстве и придумывает эти ебаные правила. Единственное, что мне хотелось этим вечером это здорово поспать, ибо со вчерашнего у меня трещала бошка. К Виктору я не ездил уже две недели, с Гвен не виделся дней семь, а все потому, что она погрузилась в учёбу. Первые дня два я пытался с ней встретиться, но она игнорировала, и я решил ее не трогать. Теперь видеть ее на занятиях было для меня мукой. Я хотел сжать хрупкую талию, поцеловать сладкие губы, но не мог. Гвен же вела себя холодно и отстраненно. Наверное, все это было из-за того, что мы с Виктором и пару пацанами нашли ублюдков, что избили Гвен. И отомстили им. Они даже повалялись в больничке пару дней, хотя хотелось бы отправить их на более долгий срок. Настроение было мрачным. В своей комнате я не нашел ничего алкогольного, а оно было необходимо. Я не переживу эту вечернюю нудятину и свою головную боль. — Эмма, ты где? — позвонил я. — У Викториана, — ответила она. — Он, кстати, ждёт тебя. — Черт, — выругался я в трубку, потерев виски. — Я не приеду. Сегодня день Начала и бал, сука. — Так не иди. Легко сказать блять. — Я преподаватель, и я обязан, — вздохнул я. — Тогда зачем звонил? — Хочу выпить, — вышло злобно. — Прошлую бутылку ты выпил залпом ещё месяц назад, больше там ничего нет, — засмеялась эта дура. — Все-е, мне пора. Эмма отключилась. Я откинулся на кровать. Придется идти так. Я надел свою черную рубашку, которая, откровенно говоря, не сильно смахивала на тип одежды верных. Но мне плевать. Удобные брюки, полуботинки. Подстриженные волосы немного растрепал, и я готов. Бал проходил в великом зале, который незадолго до этого украшали второкурсники. Я вошел в зал, где уже собирались многие студенты. Мне помахала Анисса Джоуп, и я подошёл к ней. — Леди Анисса, — я кивнул головой. — Лорд Пилонски, вы выглядите изумительно! — улыбнулась Анисса. — Кажется, это я должен был сказать вам это, — увы, но ее бежевое блестящее платье вызывало лишь рвоту. — О, скоро начнется речь леди Брайны. Я огляделся: Гвен нигде не было. Это странно, ведь она точно не должна пропускать этот праздник. — А мои гибискусы все в воде, понимаете этот ужас? — кажется, все это время Анисса что-то говорила мне. — Понимаю, леди, — я покачал головой. Гибискусы. Я усмехнулся. В это время в зал вошла Гвен и ее две подружки. Какая же она красивая, черт возьми. Ее чёрное платье в пол будоражило. Но все осмотрели ее с осуждением. Я нахмурился. — Какой ужас! Что леди Ноаст себе позволяет! — жужжала мне в ухо Джоуп. — Открытые плечи, они полностью открыты! Великие верные! Что? И вправду: платье было на бретельках, а открытые плечи смотрелись прекрасно. Какие же верные идиоты. Я встретился с глазами Гвен. На минуту в них вспыхнула искра, а потом появился лёд. Глубокий и морозящий. Что эта чертовка творит? Я ей позже такой мороз покажу. Ещё и за игнорирование припомню. Гвен тем временем поправила свои волосы и, засмеявшись с Вивьен Харт, отошла к столику с напитками. Маленькая…чертовка! — Дорогие леди и лорды! — а вот и Брайна. — Я счастлива наблюдать всех вас на этом шикарном празднике! День Начала — это память о том, когда верные сделали жизнь намного лучше. О Великие верные! Да поблагодарим их! Все замолчали на пару секунд. Идиоты. Когда все решили продолжить общение, я отошёл к столику: сок, ещё раз сок, нектар, другой сок. Тьфу, блять. От количества людей и белого цвета, в который были наряжены процентов девяносто верных, тошнило и сильнее разболелась голова. Мне нужен алкоголь или моя Гвен. Та девочка, которая нежно обнимет и все будет хорошо. Та, что успокоит. Я увидел ее с другой стороны зала и стремительно пошёл к ней. Она до последнего смотрела в другую сторону, хотя я был уверен: она видела, что я иду. — Леди Ноаст, прошу на пару слов, — я улыбнулся. — Лорд Пилонски, простите, — Гвен подняла голову, чтобы встретиться со мной глазами. — Лорд Вадж пригласил меня на танец. — Конечно, — кивнул я, пытаясь сдержать злость. — Только потом ты пойдёшь со мной и очень очень очень постараешься мне все объяснить, — прошипел я ей на ухо. — Я готова с вами танцевать, — Гвен взяла этого Ваджа за руку и повела в место, где все танцуют. Он положил руки на ее талию. Вдох выдох. Я пытался сдержать эмоции. Но все меня выводили и даже Гвен. Мне казалось ещё немного и мои зубы сломаются из-за силы, с которой я сжимал челюсти. Кулаки так и чесались проехать по морде ебучего Ваджа, который увлек Гвен на танца три. Я злился на Гвен, которая делала непонятно что. Без причины морозилась и будто специально игнорировала. Когда Гвен отошла от Ваджа, я грубо схватил ее за руку и поволок прочь из зала. И мне было кристально похуй кто и что видит, а главное думает. Я вышел на улицу, надеясь, что прохладный воздух остудит мой пыл, но нихера подобного не случилось. Мы завернули за Академию. — Лорд Пилонски, я не могу так быстро идти, остановитесь. Все. Я утонул в море агрессии. — ЛОРД?! МИЛАЯ? — закричал я, толкнув Гвен в бетонную стену. — Что, сука, происходит с тобой?! Почему… Я ударил кулаком в стену, чувствуя приятную физическую боль. — Мы ведь в Академии, — пискнула Гвен. — Раньше, когда мы были в Академии наедине, ты спокойно произносила мое имя, и уж точно не динамила! — опять крикнул я. В ответ молчание. Я рыкнул, понимая, что злость не уходит, она меня жрет. — Пора возвращаться, — тихо произнесла она. — Нас будут искать. —Тебя сейчас только это ебет?! — я проехал по стенке и сел на землю, зарываясь кровавыми пальцами в волосы. — Ной, я понимаю, что неправа, — послышался вздох. — Я так боюсь, что кто-то узнает о нас. Когда мы находимся рядом, мне кажется, что все вокруг всё знают о нас. Прости. Гвен убрала руки из моих волос и посмотрела в мои глаза. Влажные глаза. Я так устал. Устал быть в этом убогом месте, устал от недомолвок. — Ной, — всхлипнула Гвен. — Прости, — ее холодные губы коснулись моих, вызывая мурашки. Я крепко прижал ее к себе, целуя ее словно сумасшедший. Целуя нежно и медленно, проживая каждую эмоцию. Без какого-либо пошлого желания. И так долго. Раз за разом. Ощущая телом ее маленькие ладошки на моей груди. Ощущая ее слезы, что скатывались по щекам и попадали на губы. Я обнял ее, судорожно выдохнув. Не хочу отпускать ее. Как же я ее люблю. — Ной? — Что? — прошептал я. — У тебя жар, — ее холодная рука прижалась к моему лбу. Я закрыл глаза, наслаждаясь прикосновением мягкой ладони. — Ной, вставай, идём, — она потянула меня за рубашку. — Куда? — я поднялся на какие-то слабые ноги. Черт, и правда штормит как-то неприятно. — Тише, — она придержала меня. — Идем к тебе, нужен покой. — А как же бал? Что подумают о нас, тебе же это важно, — голова будто забита тонной какой-то херни. Я тряхнул ею. — Нет, мне важнее, чтобы у нас все было хорошо. Мы пошли в эту Академию, прошли мимо зала, где слышались голоса, и завернули в преподавательское крыло. Я начал расстёгивать рубашку, ибо хотелось в прохладную воду. — Не задерживайся, — Гвен провела пальцами по моей щеке и села на кровать. Я зашёл в ванную комнату, принял освежающий душ, и мне стало намного легче. Смывая засохшую кровь с костяшек, я фыркнул. Чёртовы эмоции. Наконец я вышел из душа в одном полотенце. Только потому, что не взял другую одежду. Гвен читала какую-то книгу и вздрогнула, когда я подошёл к ней. — Я нашла пару таблеток, они помогут, — Гвен указала на тумбу. — Я очень устала, да и ты тоже, так что я пойду. — Нет, — я схватил ее за руку. — Останься со мной, прошу. Мне очень плохо без тебя. — Но мне нечего переодеть… — Я дам футболку. Гвен замялась. Я подошел к шкафу, достал одну из моих любимых футболок и протянул Гвен. Гвен вздохнула, взяла чистое полотенце, футболку и ушла в душ. Я возликовал. Выпил таблетки, оделся и лег на кровать. В полудрёме я услышал, что пришла Гвен. Она выключила свет и тихонько легла рядом. — Я так скучал, — прошептал я, обвивая ее талию рукой и прижимая ее ближе к себе. Гвен чмокнула меня в щеку, и я точно заснул.