Another life / Другая жизнь

      Он понимает, что бегает от Мью — и делает это сознательно. Потому что осознает, что все развивается совсем не так, как он планировал.              Во-первых, они не смогут быть только друзьями — последняя совместная ночевка и последующее утро это четко показали.       Во-вторых, Галф все меньше уверен в себе и собственных силах, потому что разум словно покидает его голову в те моменты, когда он оказывается в руках Суппасита. Остаются только голые чувства, которые так сильно пугают его самого тем, что так нравятся.              Чем не причины для того, чтобы избегать этого человека?              Всегда можно свалить на случайное совпадение то, что они перестали встречаться в столовой — просто у него полным ходом идет подготовка к сессии, некогда ему прохлаждаться и выделять несколько часов на то, чтобы вместе пообедать. И под страхом смерти Галф не признается, как ему нравились те совместные трапезы, когда можно было легко и просто болтать о самых разных вещах, потому что Мью оказался весьма разносторонним человеком. Под образом повесы, как выяснилось, скрывается глубокая цельная личность, которую так интересно узнавать, шаг за шагом.              Но… его безопасность сейчас превыше всего, поэтому Галф принимает решение: держаться подальше, насколько это вообще возможно.       И поэтому он сухо и сдержанно отвечает на все сообщения в LINE, мол, очень занят учебой, извини.              Но даже Майлд замечает что-то:              — Вы что, поругались с Суппаситом? Обычно его от тебя палкой не отгонишь, а сейчас вообще на горизонте его нет.              Палкой?       Галф насмешливо фыркает, но тут же испуганно зажимает рот рукой: в библиотеке нельзя шуметь.              — Ничего мы не поругались, — шепчет, — просто я сейчас очень занят, как видишь. Да и тебе бы надо тоже готовиться, а не болтать.              — И поэтому ты сидишь такой хмурый и проверяешь каждые 10 минут телефон? — Майлд приподнимает бровь.              — Ничего я не хмурый! И я жду сообщения от Грейс, если что.              А сам дает себе зарок не палиться так сильно и откладывает смартфон в рюкзак.       Во избежание так сказать.              — Ага, “от Грейс”. Вон твоя “Грейс” прямо по курсу, к нам идет.              Галф сначала не понимает, что его сестра делает на территории университета, но его удивленный взгляд находит не подростка, а весьма рослого парня, который хмурится, но чеканит шаг по направлению к ним. И сбежать у него уже не получится…              — Привет. Мы можем поговорить? — Мью останавливается возле их стола и не сводит взгляда с него.              — Да, конечно, — Галф делано равнодушно пожимает плечами, хотя внутри все замирает от тревоги.              — Наедине.              Майлд тут же подскакивает:              — Навоз-вопрос, пацаны. Я уже и так собирался уходить. Вы тут только того… друг друга не поубивайте.              Галф не успевает и слова сказать, чтобы остановить своего друга, как они уже остаются наедине, чего он ооооочень не хочет. Потому что это чревато откровенным разговором по душам о том, о чем не хочется упоминать.       Волан-де-Морт прямо какой-то, его персональный.              Суппасит как-то устало вздыхает и садится рядом:              — И долго ты будешь от меня бегать?              — Я не бегаю…              Понимает, что врет, но так будет проще для них обоих. Правда, кажется, кто-то с этим не согласен:              — Поэтому мы ни разу не виделись с того утра?              Галфу не надо уточнять, о каком дне идет речь, потому что тогда он сидел в ванной комнате до победного конца, пока его оттуда с криками “мне помыться надо!” не выгнал Ран. И потом уже, не глядя на Суппасита, он предложил тому тоже освежиться и поспешить домой.       Ну или на занятия.       И вообще поспешить.       Подальше от него.       Чтобы потом скрутиться на кровати и пожирать себя живьем за то, что натворил.              — Я был занят — сессия же, — он кивает на учебники и конспекты, которыми обложился, но которые ничего не передают из знаний в его голову, что забита одним конкретным парнем, а не учебой.              — Но сегодня вечером ты сможешь выделить несколько часов? Нас очень ждут на ужин мои родители. Отец хочет убедиться, что у нас все серьезно.              Блять!       Он сказал это вслух?       Потому что глаза Мью удивленно округлились.              Галф ойкает и зажимает себе рот, чтобы потом уже выдавить из себя:              — Да, конечно, я смогу найти время — у нас же договор.              Теперь очередь Суппасита как-то досадливо морщиться:              — Ага, договор… Тебя же больше не трогают в универе?              — Нет, — он отрицательно машет головой, — твои омеги боятся ко мне теперь подходить.              — “Мои” — как же, — Мью хмыкает, — в их мечтах, не более. Это место занято, пусть даже не надеятся.              Вот и зачем такое говорить? Словно это правда…              Галф невольно сжимает губы, чтобы не вырвались горькие слова боли, вместо этого отвечает на заданный ранее вопрос:              — Я приеду. Во сколько ужин?              — В семь. Я заеду за то…              — Не надо, я сам доберусь, — он почти сразу отрубает предложение, потому что не уверен в своих силах, а лишняя минута наедине — это дополнительное испытание для его выдержки.              — Ну как хочешь, — Мью словно обиделся, но не стал настаивать.              Галф провожает его взглядом и тяжело вздыхает: ну почему все так сложно-то. Почему он не мог остаться свободным и равнодушным, а по уши…       Ой.       Не думать.       Даже мысли не допускать об этом.       Потому что кто — он, и кто — Суппасит.              Но ужасно тяжелый вечер никто не отменял, и без десяти минут семь он звонит в уже знакомую дверь, где его встречает странно мрачный альфа и его жизнерадостная мама:              — Ох, Галф, мы так рады тебя видеть! Мью сказал, что ты весь в учебе и еле вырвался к нам в гости. Проходи, давай, не стесняйся.              Ага, рады — как же!       Взглядом Чончививата-старшего можно Титаник утопить.              Но он делает вид, что все в порядке, а также вежливый вай — тот старше все-таки. Еда, конечно, в горло ему не лезет, но он упорно гоняет по тарелке рис с жареной свининой с базиликом, хотя это его любимое блюдо. Мью пытается как-то вовлекать его в разговор, его мама и сестра что-то весело чирикают о погоде и последнем путешествии, а Галф чувствует себя катастрофически несчастным и не на своем месте, потому что это все жалкая имитация, а не семейный ужин.              — И долго этот фарс будет продолжаться? — Холодный голос заставляет их всех замолчать и удивленно уставиться на хозяина дома.              — Отец, о чем ты? — Мью осторожно откладывает ложку и бросает настороженный взгляд в сторону парня.              Галф же сидит ни жив, ни мертв, только хлопает глазами. А в голове проносятся мысли о том, как же им оправдываться о том, как они затеяли этот обман.              — А о том, что ты обманул меня. И Галф — это никакая не омега, а бета. Ты думал, что я не узнаю? Или что не буду пытаться собрать данные про потенциальную пару моего сына? И что потерплю бету, которая не сможет родить наследника?              Последние слова звучат как пощечина, и от нее дергаются они оба. Галф чувствует, как слезы накатывают на глаза, поэтому начинает быстро-быстро моргать, чтобы не дать им пролиться. Мью тут же приобнимает парня за плечи, мягко притягивает к себе под бок и упрямо выдвигает подбородок вперед:              — И что с того? Ну бета, это ничего не меняет! Я люблю его и хочу быть с ним!              Галф невольно съеживается еще сильнее от той лжи, что покрывает их все больше и больше, и не смеет поднять глаза на альфу. Его трясет, но он не может выдавить ни слова в свое оправдание. Он только до побеления сжимает руки в кулаки, пока на одну их них не ложится чужая ладонь и успокаивающе гладит.              — Не меняет? А о своем долге как старшего в семье ты забыл?              — Забудешь же — как же! Ты постоянно напоминаешь, что я — наследник рода и должен делать только то, что ты скажешь, — Мью со злостью огрызается — эта тема его явно доводит до ярости. — У меня такое ощущение, что я родился только потому, что “так надо”, а сам я вам вообще не сдался.              — Сынок, что ты такое говоришь! — Его мама тут же хватается за сердце. — Конечно, мы любим тебя…              — … но пока ты делаешь то, что мы одобряем. Правда, отец? — Голос парня сочится ядом.              — А долго ты проживешь без моего одобрения, щенок? — Тот демонстративно откладывает салфетку в сторону.              — А проживу! — Мью теперь сам сжимает руки в кулаки, и черед Галфа его успокаивающе поглаживать, забыв о собственном страхе и боли.              — Ну что же, посмотрим, как долго ты протянешь без моей кредитки и личной квартиры. И машины.              — Протяну — не переживай, что-нибудь придумаю!              Суппасит демонстративно открывает кошелек и извлекает из него карту, которую тут же бросает на стол. За ней следуют ключи от машины.              — От квартиры отдам завтра твоему секретарю — я только заберу учебники и одежду. Не переживай, мебель и технику ты сможешь еще продать, чтобы выручить хоть какие-то деньги.              — Мью, давайте мы все успокоимся, — его мама заламывает руки.              — Я спокоен, мама, предельно спокоен — как никогда в жизни. Прости, но на десерт мы не останемся сегодня, — тот встает из-за стола и протягивает руку Галфу. — Пойдем?              Их сопровождает ледяное молчание все время, пока они идут к двери, за которой Мью делает еще несколько шагов, а потом без сил опускается на землю и прячет лицо в ладонях. Галф стоит рядом и не знает, что сказать и как подбодрить, поэтому кладет руку на плечо:              — Мью… Ты как?              — Хреново, как видишь — только что окончательно разругался с отцом. Но к этому давно уже шло.              — Может тот завтра успокоится и одумается…              — Зато я не одумаюсь, — парень отнимает руки от лица и яростно вскидывает голову. — Я не хочу больше так жить! С этим ярмом наследника престола, которого родили для продолжения рода — и плевать хотели на то, чего хочу я сам. Достало!              — И что ты будешь делать? Куда пойдешь? — Он продолжает легко поглаживать напряженные мускулы плеча.              — Я пока не знаю, — Мью шепчет и невидяще смотрит в пустоту. — Что-нибудь придумаю…              — Погоди минуту, — Галф достает из кармана телефон и находит нужный номер. — Майлд, тут такое дело… Ты говорил, что на короткой ноге с комендантом моего общежития?.. Так вот, нужно договориться, чтобы со мной в комнате несколько дней пожил еще один человек… Да, это Суппасит! И не ори мне в ухо так — я оглохну! Все, я рассчитываю на тебя. Пока.              Он переводит взгляд на удивленное лицо парня перед ним и пожимает плечами:              — Пару дней поживешь у меня до тех пор, пока не определишься с жильем. Ну что — поехали? — И протягивает руку, чтобы помочь встать.              — Куда? — тот неверяще уставился на чужую ладонь.              — К тебе за вещами, а потом ко мне. Утро вечера мудренее.              Мью смотрит на дрожащие пальцы прямо перед собой и робко кладет свою ладонь сверху, которую тут же судорожно сжимает чужая нервная рука.              Галф уже сделал свой выбор, держать или отпустить, и обратного пути нет.