Another life / Другая жизнь

      Он снова стоит у двери как у барьера, что разделяет его жизнь на до и после. Его руки опять трясутся от страха и тревоги, а также мыслей “а что потом”. Но в этот раз его пальцы сжимают пакет со снеками, который он так и не открыл.              Галф неосознанно поглаживает записку, что до сих пор держится на яркой упаковке.              Я знаю, что ты не любишь сладкое, но может хотя бы это поднимет тебе настроение       Я надеюсь, что с тобой все в порядке       Давай поговорим, когда ты будешь к этому готов              Он до сих пор в шоке с тех пор, как Майлд приволок ему эти закуски и пожал плечами:              — Я ни слова ему не сказал, где ты. Он просто подошел ко мне, сунул в руки пакет и сказал передать тебе.              В бумажном пакете и правда оказались его любимые чипсы и снеки, которое он часто ел, когда они жили вместе. И как Мью это запомнил?              Сейчас он держит в руках этот странный подарок и толкает дверь в свою комнату, чтобы посмотреть в лицо тому, кого боялся увидеть все эти бесконечные дни и кого так жаждал.              — Галф! — Мью вскакивает с их постели с явным желанием подбежать и обнять, но сам себя как будто осаживает и останавливает.              Тот словно замирает в нерешительности, не зная, что делать и что говорить, а у Галфа сердце кровью обливается.              А ты похудел и как-то осунулся, родной…       Что, совсем не спал? И, наверное, не ел?       Я тоже.              — Привет, — единственное, что пока получается из себя выдавить.              Он поворачивается, чтобы закрыть за собой дверь, потому что боится смотреть в эти отчаянные черные глаза. Ибо может сорваться в мгновение, а это не то, что ему сейчас нужно.       Что нужно им.              Галф видит, как нетерпением искажены любимые черты, поэтому делает глубокий вдох перед тем, как предложить:              — Давай присядем, поговорим.              Страх разливается в глазах напротив, но он пока не может его устранить, какой бы болью не отдавалось это чувство в нем самом. Поэтому просто ставит дорожную сумку на пол, а сам садится рядом с парнем на их кровать.              — Галф, что случилось…              — Эти два дня были для меня адом, — слова срываются с губ так легко и просто, потому что они идут из самого сердца.              — Тогда почему ты не вернулся? Почему молчал? Почему отключил телефон? — Мью заваливает его вопросами.              — Потому что мне нужно было подумать, что делать дальше. Что нам с тобой делать.              Он делает интонационное ударение на последней фразе, потому что это квинтэссенция всех его мыслей и печалей за последние 48 часов.              — Я уже просил у тебя прощения… Я правда не хотел...              — Ты не виноват, Мью, — Галф качает головой и поднимает руку ладонью вперед, чтобы остановить парня. — Просто я сильно запутался, мне нужно было время, чтобы принять решение.              — Какое решение? О чем ты? — Мью уже на грани отчаяния, его голос надрывается и дрожит.              — Я думал, что нам больше не стоит видеться. Я хотел просить тебя как можно скорее съехать отсюда и забыть меня.              Он видит, как парень отшатывается в неверии от таких слов, поэтому спешит схватить того за руку, чтобы удержать:              — Но я не буду этого делать, потому что не имею права принимать такое решение за нас обоих.              Непонимание четко читается на лице напротив, поэтому Галф набирает побольше воздуха прежде, чем признаться:              — Когда ты уехал в больницу, я виделся с твоим отцом, и он просил, чтобы я с тобой больше не встречался и вообще исчез из твоей жизни. И я почти согласился на это.              Теперь гнев искажает эти красивые черты:              — Блять, я так и знал! Он не может не лезть в мою жизнь…              — Он любит тебя, Мью, — Галф мягко кладет ладонь на руку, что сжалась в кулак в ярости. — Вот так своеобразно твой отец желает для тебя лучшего. А в его картине мира в это понятие не вписывается бета, который не может родить наследника рода Тончививат, поэтому он так против того, что я рядом. Поэтому он просил, чтобы я ушел и дал тебе возможность жить полную и счастливую жизнь.              — И ты… согласился? — Мью с голодным ожиданием смотрит на него.              — Почти, — в этом тяжело признаваться, но врать он не может. — Я действительно думал уйти, только попросил несколько дней, чтобы привыкнуть к этой мысли.              — Поэтому ты уехал к Майлду, — не вопрос, а констатация факта.              — Да, поэтому — прости, но мне на самом деле это было нужно, — Галф успокаивающе поглаживает напряженное тело под его пальцами. — Но потом я понял, что если поступлю так, уйду, ничего не сказав, то буду ничем не лучше твоего отца, который все решает за тебя. Который не дает тебе право выбора и не дает решить, что для тебя лучше.              Теперь уже его ладонь сжимает нервная рука, потому что слезы невозможно удержать:              — Вот он я — человек, с которым ты связался. На самом низу социальной лестницы, без поддержки семьи, фактически без денег. Ущербный и больной, который не сможет подарить тебе ребенка и наследника твоей семье. И только тебе решать, хочешь ли ты быть с таким, как я…              Он задыхается, но на этот раз от железных объятий, что просто вжимают его в дрожащее тело, пока Мью осыпает его мокрое от слез лицо отчаянными поцелуями:              — Какой же ты глупый… Можно подумать, я всего этого не знал в тот момент, когда сказал, что ты мне нравишься, что я хочу быть с тобой. И что изменилось с того момента? Ну, кроме того, что мой отец почти успешно промыл тебе мозги.              Ничего не изменилось.       Галф все такой же слабый, больной и неуверенный в себе, который не понимает, как он такой может кому-то нужен.       Только между ним тогдашним и теперешним два дня боли и безысходного желания увидеть того, кто выбрал его — по каким-то неизвестным ему причинам.              — Мью, послушай, — ему очень не хочется выбираться из этих рук, но он должен это сказать. — Твой отец кое в чем прав: я и правда не лучшая пара для тебя. Ты молодой, красивый, успешный, с перспективным будущим — ты сможешь найти куда лучше. И омегу, Мью. Омегу, который тебе понравится и которого одобрит твой отец — я просил его об этом, и он согласился. Ты на самом деле сможешь выбрать того…              Но его перебивают, глядя прямо в глаза:              — Я выбираю тебя.              Галф плачет.       Просто позорно рыдает от этих трех слов, вроде таких простых, но таких значимых для него.              Он отчаянно цепляется дрожащими пальцами за эти широкие плечи, пока бормочет:              — Правда?.. Ты правда выбираешь меня? Но почему?..              Даже сквозь слезы он видит эту горькую улыбку, что изгибает губы:              — Просто потому что это — ты. Мне больше не нужно никаких причин. Только пожалуйста: перестань от меня бегать. И от себя тоже, потому что я буквально чувствую как ты боишься того, что происходит между нами, поэтому стараешься сделать вид, что это ничего не значит.              — Да, я боюсь, — теперь Галф может сказать это прямо в лицо. — Это как пытаться взлететь, зная, что ты все равно упадешь. Но я как Икар: стремлюсь к своему солнцу, чтобы почти наверняка сгореть и упасть.              — Тогда я буду рядом, чтобы подхватить тебя, мой хороший.              Мью и правда практически держит его на руках, потому что как-то незаметно Галф оказался у него на коленях и теперь сам не может разомкнуть руки, что сцеплены в замок на шее парня. Эта безумная потребность быть рядом просто сводит его с ума — настолько, что у него все плывет перед глазами.              Нежные руки вытирают слезы с его лица, когда он сам тянется, чтобы коснуться поцелуем дрожащих губ, как вдруг он замирает, не в силах пошевелиться.              Спазм, которого не было уже очень давно, прошивает его тело насквозь, заставляя резко выдохнуть и широко распахнуть глаза. Его руки, вместо нежных поглаживаний, теперь точно причиняют боль, потому что вцепились в плечи Мью в попытке удержаться.              — Галф, что случилось?              Лицо Мью расплывается перед ним из-за боли, но он все равно как-то различает сильное беспокойство на нем и шепчет, еле шевеля губами:              — Таблетки в сумке…              Галф не видит из-за пелены перед глазами, но чувствует, как его аккуратно кладут на кровать, а затем холод начинает расползаться по телу, потому что его больше никто не обнимает. Какой-то шорох доносится сбоку — видимо, Мью все-таки нашел его обезболивающие.              Но принять лекарство Галф уже не успевает, потому что тьма накрывает его полностью.