Я слышал то, что эта жизнь прекрасна
Но почему тогда мне грустно?Все разговоры о любви — лишь сказка (Сказка)
Меня спасает только музыка (Музыка)О, дай мне шанс хотя бы раз исправить все мои ошибки
Я не хочу винить тебя, но (Я не хочу)Я ненавижу твою улыбку (Я ненавижу)
Я ненавижу твою улыбку (Я ненавижу)×××
Лёша сидит в дорогой машине на заднем сидении и пытается понять, как вообще в ней оказался. Он хотел ругаться с Гречкиным-старшим, ведь он не соглашался ехать с ним в детдом, но тогда какого хрена он, как испуганная лань, сел в машину? Теперь ему оставалось только сидеть, нервничать и надеяться, что ничего плохого не произойдёт. — Что вам понадобилось в детском доме? — Лёша смотрит в затылок мужчине и ждёт, когда он ответит, но Всеволод лишь смотрит на него через зеркало заднего вида и ничего не отвечает. Макаров даже не может понять, каким был взгляд мужчины. На удивление дорога была недолгой. Спустя почти двадцать минут Гречкин-старший уже припарковал машину у входа и скомандовал вылезать, чему Лёша сильно обрадовался и тут же полетел в детский дом прочь от глаз миллиардера. На это Всеволод ответил только тяжёлым вздохом, понимая, что в большей части разговора с директриссой Макаров не нужен. От него необходимо получить только согласие, которое парень может не дать. Лёша бежал в свою комнату, пытаясь выжать из себя всю скорость, с которой мог бежать. Выходило у него не очень. Четырёхдневный недосып сказывался на нём очень сильно, перед глазами начинало всё размываться, под конец своего забега по коридорам детдома он уже перешёл на шаг, а потом и совсем двигался со скоростью черепахи, почти опираясь на стены. Он с радостью посмотрел на дверь своей комнаты, которая через секунду неожиданно открылась. Напротив него стоял его сосед, такой же выжатый, как и он. — Блять, Лёша, ты когда-нибудь перестанешь пропадать?! — Воронцов нервно шатает Лёшу, дёргает за плечи и щипает ему щёки после, будто пытаясь понять, настоящий ли он или просто его иллюзия. — Бля, Ворон, успокойся, — парирует Лёша и влетает в комнату, падая на стул напротив письменного стола, — я в больнице был. — А предупреждать тебя не учили? — сосед всё ещё злится, но уже не так сильно, как в момент появления Макарова. — Мне, конечно, Екатерина Аркадьевна сказала, но мои нервы всё равно убивали меня. — Ой, не ворчи, — бухтит Лёша, подпирая голову ладонью, — я же вернулся, а ты как маленький, ей-богу. — Вот так и волнуйся за тебя, — Макаров чувствует, что он постепенно обижается на него, но Лёша не будет извиняться — Воронцов сам потом заговорит, будто ничего и не было, — а ты даже «спасибо» и «извини» не скажешь. Лёше кажется, что он где-то уже это слышал, возможно, даже от парня. Правда, Макарова это мало волнует — главная проблема сейчас в детдоме, другая — в больнице. Ему бы перестать об этом думать, но что-то внутри подсказывает, что ничем удачным это не закончится. Спустя почти два часа в комнату кто-то стучится. Екатерина Григорьевна аккуратно открывает дверь и зовёт Лёшу к директриссе, глядя на него печально-понимающими глазами. Парень нехотя поднимается с кровати, отбрасывает старенький самсунг в сторону и плетётся за воспитательницей, разминая затёкшую шею. — Зачем мне к ней? — Лёша нагоняет воспитательницу и убирает руки за спину. — Отчитывать меня за исчезновение будет? — И за это тоже, — Казанцева тепло улыбается парню, но в её глазах плещется океан грусти. — Но это не самое главное. Лёша непонимающе смотрит на женщину, хмыкает и решает оставить это на потом, иначе нервы дадут заднюю. Около двери в кабинет директора стоит толпа детдомовцев, тут Лёша уже почти понимает, что происходит. Екатерина Григорьевна застывает около двери, украдкой смотрит на Лёшу, резко отгоняет толпу и открывает дверь в кабинет. На стуле напротив директриссы сидит Гречкин-старший, легко улыбающийся и допивающий кофе или чай в простой кружке. Лёша по инерции садится на второе место напротив женщины, кладёт голень на другую ногу и откидывается, готовый к новой порции нравоучений. — Ты бы хоть сейчас сел нормально, — ворчит женщина, усаживаясь за свой стол напротив них. — Имей совесть. — Екатерина Григорьевна, вас это так смущает? — вклинивается Всеволод Гречкин, складывая руки в замок на груди. — Это неприлично, в конце концов, — директрисса-воспитатель хмыкает, проверяет какие-то бумаги и после долго смотрит на Лёшу, надеясь, что он всё понял. — Вы серьёзно? — Лёша видел эти документы сотни раз, когда счастливые детдомовцы хвастались обзаведённой семьёй. — Вполне, — Всеволод смотрит на него так же пристально, как и Екатерина Григорьевна, — можно мне ещё чаю, Екатерина Григорьевна. — Одну минуту, Всеволод Григорьевич, — женщина отходит за чаем, оставляя Гречкина-старшего и Лёшу наедине с их демонами и вопросами. — Всеволод Григорьевич, — Лёша смотрит на мужчину пристально, слегка сузив глаза и наклонив голову вбок, — что всё это значит? — Скоро узнаешь, Алексей, — мужчина отвечает как-то странно и размыто, но парень отдалённо понимает, что это значит. Он искренне не верит происходящему, но сильнее всего боится, что это станет ошибкой. Екатерина Григорьевна возвращается с тремя чашками чая и аккуратно расставляет их напротив собеседников, садясь за стол в свое мягкое коричневое кресло. — Вы, наверно, уже объяснили Лёше свои планы, — директрисса складывает кисти в замок, упираясь локтями в стол. — К сожалению, нет, — Гречкин-старший отрицает слова женщины, качая головой, — мне кажется, что будет лучше, если вы объясните это ему. — О чём вы говорите? — Алексей Макаров, думаю, тебе это не покажется хорошей идеей, — Екатерина Григорьевна сжимает губы, отпивая чай. — Всеволод Григорьевич хочет стать твоим опекуном и забрать тебя из детдома. — Я, конечно, догадывался, но всё же надеялся, что мои догадки будут ложными, — Лёша вздыхает и потирает лоб ладонью, ероша собственные волосы. — Лёш, — Всеволод ласково произносит его имя, и для парня земля останавливается, Лёша смотрит на мужчину удивлённым взглядом, размышляя о том, наигранно это или нет, — это, возможно, не лучший вариант, но я хочу вытащить тебя из детдома. В конце концов, ни тебя, ни моего сына вся эта ситуация не приведёт ни к чему хорошему. — Не знаю, — Лёша пожимает плечами и опускает голову, пытаясь понять, лучше это или нет, — может быть. Я правда не хочу повторения этой истории, но не факт, что ваше решение что-то изменит. Не думаю, что мы с Кириллом не будем собачиться. Мы слишком разные. — Я понимаю, — Всеволод откидывает голову и тяжело вздыхает, прикрывая уставшие больные глаза, — в том, что мой сын стал таким, не побоюсь этого сказать, уродом, виноват я сам. И его мать, конечно, тоже. — О чём вы говорите? — Ты, наверное, всегда думал, что у золотой молодёжи жизнь прекрасна, но это глубоко не так. Когда Кирилл был ребёнком, его мать бросила его ради какого-то мужика, что был богаче, чем я. Она ушла, нанеся ему серьёзную детскую травму, особенно её слова перед уходом. До сих пор их помню. Ты никогда не был мне любимым сыном, я не знаю, почему я не сделала аборт. Ты — дитя этого ублюдка. Вот что она сказала, — Лёша понимал, что мужчина не пытается давить на жалость, только если самую малость, — а я… А что я? Я стал обвинять бедного ребёнка во всём, срываться на нём. Я не проявлял к нему никакой любви, внимания, и после, ближе к шестнадцати годам, он стал творить черти что, а всё это ради моего внимания. Кирилл из-за своих ненормальных поступков получал от меня только ненависть, за что я очень хочу себя убить. Тут уже ничего не поделаешь, он просто обиженный ребёнок, хотя, нет, неправильно. Он — сломанный ребёнок, будто ваза, которую разбили несколько раз, а после пытались собрать. Ты не обязан прощать его, но я искренне надеюсь, что ты хотя бы не будешь издеваться над ним также, как когда-то его непутёвые родители. Лёша сидел на стуле с каменным лицом, стараясь не выдать своего негодования. Он всегда считал, что дети богатеньких родителей живут в счастье и в любви, но, видимо, это не совсем так. Точнее, это не со всеми так. Для Лёши поступок Кирилла так и остался ужасным, но теперь Лёша понял, что Кирилл — сломанный. — Ну так что, молодой человек? Лёша думает ещё пару минут, пытаясь переварить поток информации в своей голове, а потом неожиданно заявляет. — Да, согласен, но с одним условием, — парень смотрит на Гречкина-старшего, часто дёргая свою футболку. — С каким же? — Всеволод готов на всё, наверно, даже на смерть. — Вы извинитесь перед ним.Я ненавижу твою улыбку
Я ненавижу твою улыбку (Ненавижу)Я ненавижу её (Ненавижу её)
Ты улыбаешься, моя депрессияДай обнять тебя, фотосессия
Как у каждой пары — только ты и яИ опавший красный лист октября (Ненавижу её)
Не нужна любовь мне, не нужны друзьяЛучше я один, ты не поймёшь меня
×××
Я пою под гитару, как будто группа КиноМоя жизнь — это эффект домино (Домино)
Я слышал то, что эта жизнь прекраснаНо почему тогда мне грустно?
Все разговоры о любви — лишь сказка (Сказка)Меня спасает только музыка (Музыка)
О, дай мне шанс хотя бы раз исправить все мои ошибкиЯ не хочу винить тебя, но (Я не хочу)
Кирилла разрывает от услышанного, парень не знает, радоваться ему или плакать. Из телефона доносится дыхание его отца, ждущего хоть слово. — Кирилл? — Всеволод осторожно произносит его имя, призывая к ответу. Парень мнётся, пытаясь сказать хоть что-то, но выходит у него совсем плохо. — Так, ладно, думай пока над этой новостью. Вижу, твой мозг не может нормально это переварить. — Хорошо… — Кирилл говорит невероятно тихо, сдерживая в себе порывы закричать то ли от горя, то ли от радости. — Давай, я заеду к тебе чуть позже, — отец сбрасывает, оставляя парня в тишине, прерываемом одним лишь отзвуком капельницы. В палату заходит новая медсестра, проверяет его и уходит, не забывая бросить сожалеющий взгляд в его сторону. — Чёрт, — Кирилл тихо ворчит, пытаясь приподняться в кровати и не нарушить работу медицинских приборов, — он серьёзно? Кирилл хватает телефон и хочет перезвонить отцу, но понимает, что это отчасти неправильно. Он бросает его обратно на кровать, откидывая голову и стараясь не засмеяться истерически. В его голове крутится огромное количество неразборчивых мыслей, которые отчасти готовы его убить. — Он сошёл с ума… — Кир не понимает действий Лёши, нервно дёргая ногой в кровати. С тяжёлым вздохом он прикрывает глаза и проваливается в дрёму. Когда в палату кто-то входит, Кирилл старается делать вид, что всё ещё спит, но выходит у него это совсем плохо, из-за чего некто окликает его и парню приходится открыть глаза. — Ну, здравствуй, — перед ним вырисовывается образ Грома, сидящего напротив в перенесённом стуле, — Кирилл Гречкин. — Вам что-то нужно, товарищ полицейский? — Кирилл морщит нос и поднимается с постели, глядя на Грома недоумевающим взглядом. — Я опять где-то накосячил? — Не опять, а снова, — Гром немного задирает парня, поправляя старую кепку времен Советского Союза. — Ты зачем резался, скажи мне? Неужели ты не знал, что убьёшь и его? — Слушайте, Гром, мне этих нотаций уже от отца и Лёши хватило, — Кирилл упирается, опуская голову вниз и расстрёпывая волосы, — ваших уже не выдержу. — А придётся, Кирилл, придётся, — Гром снимает кепку и ерошит волосы, тяжело вздыхая, — у тебя нет выбора в любом случае. — Есть, — возражает парень, выгибая бровь, — я могу вас просто выгнать. И дело с концом, не правда ли? — А ну цыц, мелочь, — ворчит полицейский и придвигает стул ближе к нему, уже на его законное место, — не выстёбывайся. — Ну давайте, читайте мне нотации, — Кирилл тяжело вздыхает и подпирает голову рукой, — Игорь…? — Игорь Константинович Гром, — Игорь удивлён, что парень не знает его отчества, но с другой стороны, удивляться тут нечему, — про майора полиции ты знаешь, я надеюсь? — Запомнил, к вашей радости, — ёрничает парень, стараясь прогнать назойливого майора взглядом, но у него ничего не выходит. — И? — Игорь откидывается на стуле, кладя ногу на ногу и складывая руки на груди. — Где ответы на мои вопросы? — Вы же по-любому уже поговорили с Лёшей, зачем ещё меня спрашивать? — Да, поговорил, но тебе хотя бы немного жаль, пусть и неискренне? — давит мужчина, не сводя тяжёлого взгляда с парня. — Честно? — Кирилл с интересом и вызовом смотрит на майора, находя в его глазах ответ. — Да, даже много. Мне правда жаль, но тогда я не видел другого выхода. — Ты больше не поступишь так? — Гром хочет подтвердить его слова, выпрашивая ответ. — Никогда, — Кирилл снова опускает голову, жмуря глаза, — пусть и буду страдать в будущем, но никогда такого не совершу больше. — Хорошо, — Гром встаёт со стула, отходит к двери и оборачивается, — до свидания. — До свидания, майор Игорь Константинович Гром, — подкалывает его парень, опускаясь вниз на кровати и немного ухмыляясь. Игорь тихо смеётся и уходит, немного хлопая дверью и вызывая ответный смех в палате. Кирилл вздыхает, берет в руки телефон и видит несколько пропущенных от отца. — Алло, — Кирилл возникает сразу после конца гудков, надеясь, что его не прибьют, — ты чего звонил? — Ты почему трубку не берёшь? — ворчит мужчина, одновременно раздавая указы прислуге в доме Кирилла. — Опять на беззвучный режим поставил? — Нет, я спал, — Кириллу даже спрашивать не приходится, что он забыл в его особняке — Лёша будет жить с ним, и это не кажется ему хорошей идеей, — ты серьёзно хочешь поселить его со мной? — Да, а что такое? — Мы же поубиваем друг друга, — Кирилл тихо вздыхает и ударяет ладонью по лбу, — скорее, он меня. — Не каркай, — бузит отец и садится в кресло с противным скрипом, отдающим даже в телефоне ужасным звуком, — ты мне ещё живой нужен. — Тебе, — ёрничает Кирилл. — Я подъеду к тебе через час, будь готов к разговору, — Кирилл выгибает бровь и думает, что столько посещений за день будет слишком много, но отказать отцу он не может. — Хорошо, папа, — Кирилл тепло улыбается и сбрасывает, открывая соцсети и читая многочисленные сообщения от «друзей», просто знакомых и даже от левых людей. После получаса выброшенных «от чистого сердца» сообщений, он снова отбросил телефон, но тут же схватил его и позвонил отцу снова. — Папа, — Кирилл знает, что отец удивится его просьбе, но он не может не попросить, — привези мне что-нибудь. Ну, тип, книгу, может быть. Чтобы мне было, чем заняться, пока я в больнице. Хорошо? — Кто ты и что сделал с моим сыном? — сквозь смех вырывается у отца, который проходит в библиотеку особняка и называет неизвестные названия сыну. — О, нет, только не «Война и мир», я её не осилю, — возражает Кирилл после предложений отца, — давай лучше «Преступление и наказание». Как раз по моей части, наверное. — Как скажешь, Кир, — отец сбрасывает и, вероятно, уходит к машине. Спустя полчаса в палату входит двое. Отец и Лёша. У Кирилла глаза на лоб лезут, но он решает не задавать вопросов, ожидая либо своей смерти, либо новой жизни. — Кирилл, мне нужно с тобой поговорить, — Кирилл удивляется ещё больше. — Не тяни. Отец подходит к его кровати, садится и берет руку сына в свои, поглаживая её. — Прости меня, сынок, — теперь Кирилл готов провалиться сквозь землю, он тяжело вздыхает и опускает взгляд. — За что ты извиняется? — За всё. — Ты серьёзно? — Вполне. И Кирилл даже заплакал, пытаясь прикрыть слёзы руками. Отец тепло обнял его, стараясь не зарыдать в голос. Лёша, наблюдавший за этим со стороны, готов был поклястья, что все их слова и действия сейчас — чистейшие. У Лёши в памяти возникли суждения Грома и Прокопенко, которые сейчас просто разбивались вдребезги. — Лёша, — тихо скулит Кирилл, поднимая заплаканные глаза на молоденького парня, которого жизнь потрепала хуже, чем кого-либо из знакомых Гречкина-младшего. — Мм? — мычит парень, задерживая взгляд на Кире. Он, Алексей, сейчас готов ко всему: и к проклятиям, и к благодарности, и даже к посылу нахуй из палаты. — Я помню, что ты просил меня этого не делать больше, но… — Кирилл прерывается, посмотрев на отца и снова возвращаясь к Макарову. — Прости. Лёша коротко кивает, не в силах больше держать ни обиду, ни злость. Внутри него просто образовалось непонимание своих чувств к парню, к соулмейту, который несколько месяцев назад убил его единственную семью. Я ненавижу твою улыбку (Я ненавижу)Я ненавижу твою улыбку (Я ненавижу)
Я ненавижу твою улыбкуЯ ненавижу твою улыбку (Ненавижу)
Я ненавижу её (Ненавижу её)Номер недоступен, где-то мой кусок шагрени
Я мог бы стать самым лучшим, но мне тупо леньТы не лечишься, прям как мигрень (Как мигрень)
×××
Нарисуй мне ты что-нибудь посветлее, чем этот деньЕсли, конечно, это в принципе возможно
Ведь ощущение, что всё вокруг безнадёжно (Безнадёжно)Встречают как попало, провожают по одёжке
Забываю всё, что было, но только не оплошностьЯ слышал то, что эта жизнь прекрасна
Но почему тогда мне грустно?Все разговоры о любви — лишь сказка (Сказка)
Меня спасает только музыка (Музыка) Лёша в недоумении стоит перед особняком Гречкина-младшего, стараясь сдержать в себе удивлённый возглас от размеров этого замка. Ответ на вопрос «А зачем ему такие хоромы» так и остаётся неуслышанным, как и крики Всеволода Григорьевича на прислугу. — Ну реально принц, блять, — тихо бормочет Лёша, усаживаясь в кресло в гостиной. — Ты не беспокойся, тут люди хорошие, — успокаивает его мужчина, присаживаясь рядом. — Разве что, один неугомонный крашенный блондин с шилом в заднице и мозгами на ветру. Лёша прыскает, прикрывая рот рукой и думая, прилетит ли ему за это по шее или нет. Неожиданно и Гречкин-старший начинает смеяться, понимая, что сравнение оценили. — Не думаю, что мы с ним уживёмся, — предполагает парень, украдкой поглядывая на мужчину. Старый и уставший взгляд серых глаз укоризненно прожигает в нём дыру, так и говоря, что всё будет хорошо. — Не морочь себе голову, — ворчит мужчина, поправляя часы на руке, — пока ты так думаешь, всё так и будет. Лёша пожимает плечами и немного откидывается в кресле, ощущая некую свободу действий в этом необъятном для него особняке. — Правильно, чувствуй себя как дома, — одобрительно кивает мужчина, потирая взмокший лоб, —так, а это вы куда понесли? Зачем ему куча книг там, здесь есть библиотека, — ворчит, поднимаясь с кресла и тяжело вздыхая, — просто покажите ему её. — Но их много у Кирилла Всеволодовича… — Ах, у него их много, — смешно кивает, стараясь не засмеяться от наивности работников, — это просто так, для красоты. Жалкой видимости непропавших мозгов у моего сына. — Но… — Никаких «но», Елена, никаких, — возражает Всеволод, снова падая в кресло и доставая телефон. Он пытается дозвониться до Кирилла, но у него не получается это даже с пятого раза. — Опять на беззвучном, вот что за идиот, скажите мне, пожалуйста? Лёша пытается незаметно посмеяться, но план выходит из-под контроля, как только Гречкин-старший опускает ещё одну шутку в сторону своего сына. Лёше уже неважно, пытается ли мужчина казаться в его глазах добрым или нет, он просто смеётся, чисто так, от души, как не смеялся уже очень давно. — Хорошее настроение? — Благодаря вам, — отвечает парень, унимая смех и хватаясь за живот. Спустя некоторое время кирилл перезванивает отцу. — Ты почему трубку не берёшь? Опять на беззвучный режим поставил? Из телефона доносится немного сонный голос Кирилла. — Да, а что такое? Лёша старается не обращать внимания на их разговор, примерно понимая из слов Всеволода Григорьевича его содержание. — Не каркай, ты мне ещё живой нужен. Чистосердечное признание мужчины снова вводит Лёшу в состоянии умирающей касатки — таков уж смех задолбавшегося смеяться человека. — Я подъеду к тебе через час, будь готов к разговору. Кирилл что-то отвечает и сбрасывает, оставляя отца снова в моих мыслях. Лёша не задаёт вопросов, просто подходит и в его глазах Всеволод Григорьевич уже видит ответ. — Хорошо, малец. Рядом проходит прислуга, парня пугает такое количество людей, и он уже хочет попросить их всех уволить, но не может. Это совсем не в его возможностях. Мужчина отходит куда-то, оставляя Макарова наедине со своими мыслями. Лёша снова садится в кресло, пытаясь понять, как вообще согласился на всё это. Спустя полчаса размышлений к нему подходит какая-то женщина и ведёт в его комнату, где парень бросает вещи и падает на кровать, чувствуя, насколько она мягкая по сравнению с его кроватью в детдоме. На столе лежат документы об опеке, которые он подписал почти в ту же секунду, как только ему их дали. Тогда Гречкин-старший очень удивился, но не стал задавать парню вопросов, за что Лёша был очень благодарен. Единственное, что не успел сделать Лёша — попрощаться с Мишкой Воронцовым, с которым жил в одной комнате. После такого парень его точно не простит, наверно. Макаров осматривает комнату, находя её невероятно привлекательной. И шкаф огромный, и зеркало в пол, и кровать большая, в которой, вероятно, вместится ещё человека три точно, и куча тумбочек, и письменный стол, и маленький столик для чая, и полки под тетради и книги. На остальное у Лёши уже не хватило сил, да и спустя несколько минут пришёл Всеволод, показывающий на время на часах. Ехать в его машине стало немного комфортней, особенно с играющей старой музыкой прямиком из 80-х. Вот что значит — застрял во времени. По пути в больницу Гречкин-старший задаёт Лёше несколько примитивных вопросов и подтверждает своё желание выполнить просьбу парня. На это Лёшка только улыбается и смотрит на пролетающие мимо дома. Около больницы Лёша останавливается и просит Всеволода подождать, отходя за угол. Гречкин-старший сразу понимает, что происходит, и выхватывает пачку сигарет из рук парня ровно в тот момент, когда он достаёт её из кармана куртки. На нотации у мужчины уже нет сил — он и от своего сына натерпелся, так что Всеволод просто выбрасывает её и уходит в больницу, а за ним идёт немного обиженный Лёша. — Ты как? — Нормально, — бросает парень но подходе к комнате Кирилла, — сына вашего точно не убью. Гречкин немного смеётся и замедляет шаг. — Храбрости маловато будет. — Кто знает, — размыто отвечает Лёша, стопарясь около палаты Кира. Всеволод заходит, позволяя Лёша войти после него. Кирилл удивляется, будто ещё не знал, что младший приедет с его отцом. И тут начинается сопливая драма, в которую Лёша верит, но не знает, почему. Извинения Кирилла приносят долгожданное удовольствие, но совсем зашить эту рану не могут, Лёша уже не ненавидит, но и не совсем простил. — Когда тебя выписывают? — неожиданно для всех спрашивает молодой человек, подхватывая ещё один стул и садясь рядом с семьёй Гречкиных. — Послезавтра, — коротко бросает Кир, утирая слёзы с глаз, — наверно. — Вот и хорошо, — Лёша опускает голову и тихо напевает какую-то старую песню из машины Всеволода, не обращая никакого внимания на семейный разговор. Они торчат в больницы не больше — не меньше двух часов, прежде чем их не выпинывают из палаты под громкие возмущения. Всеволод выходит первым, останавливаясь в коридоре в ожидании Лёши. — Выздоравливай, — от Лёши это звучит совсем по-другому, чем от всех остальных, — прощай. — Ага, — Кирилл слегка улыбается и салютует рукой, — прости, прощай, привет.О, дай мне шанс хотя бы раз исправить все мои ошибки
Я не хочу винить тебя, но (Я не хочу)Я ненавижу твою улыбку (Я ненавижу)
Я ненавижу твою улыбку (Я ненавижу)Я ненавижу твою улыбку
Я ненавижу твою улыбку (Ненавижу)Я ненавижу её (Ненавижу её)