Знат познакомился с Джонни через полгода после призыва, на следующий день после того, как погиб последний из его друзей — их всех забросили в разные подразделения.
До армии Знат скрывался на территории 85 районов.
Его прятала пожилая женщина из Альб, директор частной школы-пансиона.
Ученики и просто дети из окрестностей, все из числа «восемьдесят шесть». Она спрятала их в школьных общежитиях — столько, сколько смогла.
На пятый год кто-то на них донёс, и у порога появился военный конвой. Директор не сдалась и попыталась призвать солдат к милосердию и справедливости, но её слова были встречены смехом.
Детей согнали в скотовоз, и стоило только тронуться, как женщина побежала вслед за ними, выкрикивая проклятья в пустые лица военных.
Она никогда не ругалась матом. Знату и остальным частенько хотелось повторить то или иное словцо, хотя бы в шутку, но директор приходила от этого в ярость. Всегда строгая и преисполненная достоинства — теперь она бежала и выкрикивала грязные ругательства.
Её лицо исказилось от гнева, а по щекам текли слёзы.
— Гореть вам в аду, мрази!
Он помнил этот последний крик, и то, как она наконец остановилась и, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась.
Новый командир по кличке «FJK» оказался его ровесником. Он вёл себя слишком беспечно и непредсказуемо — Знат к такому не привык.
Патрулей они не проводили в принципе: Джонни в одиночку прочёсывал руины совершенно вслепую и вдруг отдавал приказ о нападении, несмотря на молчащие радары. Безусловно, всё это выглядело странно, и Знат считал такую неподготовленность настоящим самоубийством.
Он начинал терять терпение.
Все друзья, с которыми он отправился на фронт, погибли, но сражались до конца. Та пожилая женщина знала, что её могут застрелить, и всё же отчаянно пыталась их защитить.А теперь этот. Ему как будто было всё равно, погибнет ли кто-нибудь или даже он сам.
Терпению Зната подошёл конец спустя полгода после перевода в новый эскадрон, во время ссоры из-за очередной отмены патруля.
Учитывая разницу в телосложении, он ударил не в полную силу, но маленький Джонни был удивительно силён уже тогда. «Хватит нести чушь!» — рявкнул Знат скорчившемуся на пыльной земле командиру, но тот только неподвижно уставился на него своими чёрными глазами.
— Я, конечно, виноват в том, что ничего не объяснил…
Выплюнув кровь, Джонни поднялся. Как ни странно, его движения оставались уверенными, как будто удара и не было.
— Просто никто не верит, пока не услышит это сам. Я не хочу попусту тратить время.
— А? О чём ты вообще?!
— Когда-нибудь я расскажу. А пока…
Он ударил Зната в лицо.
Мелкое телосложение не позволяло широко замахнуться, но удар оказался удивительно мощным — Джонни очень умело использовал свой вес и силу. Перед глазами Зната всё поплыло, и он упал.
— Бить меня не за что. И на этот раз я сдерживаться не буду, так что давай, покажи мне.
«Да что он вообще...» — успел подумать Знат и бросился на него, теперь уже в полную силу.
В итоге Знат проиграл практически всухую. Джонни провёл на фронте на год больше него и явно в совершенстве освоил науку причинения насилия.
После этого случая неприязнь Зната к командиру немного ослабла. Позднее эта история очень поразила Артёма, который заявил, что Знат вёл себя как какой-то карикатурный персонаж, и ему должно быть стыдно, но на самом деле это Артём кое-чего не понимал. В тот раз все едва сдержались, чтобы не засмеяться — даже Джонни — но Знату было плевать, что о нём подумали эти придурки.
«Без обид», — только и смог из себя выдавить Знат назавтра после драки.
А уже в следующей битве он услышал тот жуткий призрачный вой.
Тогда он наконец понял, почему не нужны были патрули и почему Джонни был так неестественно сдержан для своих лет.
HIP BIRTHDAY YEAH
(Это было написано просто так)
После отключения электричества все отправились спать, но Зната мучила бессонница, и он ворочался в кровати. Услышав тихие шаги, он встал.
Дверь в соседнюю комнату была открыта, и Знат увидел там Джонни, который стоял напротив окна. Голубое свечение луны рассеивало царивший в комнате мрак.
— Ты с кем-то разговаривал?
Ему показалось, что он слышал приглушённый голос Джонни откуда-то из душевой и прилегающей к ней раздевалки этажом ниже.
FJK, не поворачивая головы, перевёл на него взгляд и коротко кивнул. В черных глазах читалось леденящее душу непоколебимое равнодушие, совсем не свойственное юноше его возраста.
— С майором. Он ненадолго связался по парарейду.
— Да ну? Всё-таки связался. Мужества принцу не занимать, это точно.
Зната впечатлила эта новость. Ещё ни один куратор не смог снова выйти на связь, после того как услышал это.
Шея командира была открыта, и Знат невольно посмотрел на опоясывающий её красный след. Он выглядел жутко и наводил на мысли об отрубленных головах. Знат знал, откуда появились эти пятна — Джонни рассказал ему лично. Это было ценой, которую заплатил командир за возможность слышать голоса призраков.
Тихая ночь. По крайней мере, для Зната.
Но для Джонни… она наверняка наполнена воплями и плачем, как и всегда, ведь голоса призраков не смолкают никогда.
Постоянно слышать такое и не лишиться эмоций невозможно. Подавление и истребление чувств сделало Джонни таким, какой он есть — безразличным ко всему и никогда не теряющим самообладания.
Джонни смотрел на Зната. Чёрные глаза. Зрачки цвета чёрного угля замораживали всё, на что падал взгляд.
Знат знал, что Джонни сейчас не здесь — он никогда не был здесь с той самой поры, как его душу украл кто-то, кто сейчас бродил далеко в стану врага.
— Я уже сплю. Если хочешь о чём-нибудь поговорить, давай лучше завтра.
— А-а. Прости.
Покосившаяся дверь с трудом закрылась, и шаги проследовали в соседнюю комнату, после чего скрипнула железная кровать. Джонни по-прежнему стоял перед окном в лунном свете, неподвижно глядя на поле боя.
Если прислушаться, можно было различить голоса призраков, которые наполняли ночную тьму до самого горизонта и напоминали звон звёзд.
Стоны, крики, плач, вопли и неразличимые слова машин. Его сознание прошло сквозь них и отправилось к одному всё ещё далёкому голосу.
8 лет прошло с тех пор, как он в последний раз услышал этот голос из уст человека.
Он повторял всё те же слова.
Каждый вечер они пробуждали воспоминания. Этот голос не позволял забывать.
Нависающая тень.
Сила сжатия и тяжесть, от которых он вот-вот расколется на тысячу осколков и лишится жизни.
Прямо перед лицом — очки, а за ними чёрные глаза, светящиеся ненавистью.
Нехватка воздуха и закладывающий уши крик старшего брата.
«Джонни. Твоё имя. Надо же, как
НЕ подходит. Это твоя вина. Всё только из-за тебя».
Тот же голос сейчас звал его где-то далеко. Он постоянно слышал этот зов с тех самых пор, как погиб в руинах восточного фронта 5 лет назад.
Коснувшись рукой прохладного стекла, он пробормотал, зная, что его никто не услышит:
— Я скоро приду, брат.
