***
Ветер был привычно тих и спокоен, ласково играясь с тёмными прядями длинных волос. Но её душа просто не могла также спокойно следовать ему, плыть по течению и забыть обо всех проблемах, растворяясь в свежести воздуха. Она продолжала тормошить сознание и бушевать, словно волны во время шторма, и причиной её беспокойства неизменно оставались сомнения. Их разговор с Неджи возникал в памяти снова и снова. Хьюга тогда так и не смог дать ей точный ответ на вопрос, стоило ли оно того, и посоветовал лишь прислушаться к собственным чувствам и желаниям, остаться наедине и спокойно подумать над тем, чего хочется ей самой. Но она совсем не хотела оставаться слабой девчонкой, что не выдержала службы в секретном подразделении, не хотела бросать такой, казалось, важный пост, не хотела признаться самой себе, что служба здесь — вовсе не её призвание. Хотя вернуться в привычный круговорот жизни хотелось ничуть не меньше. Она продолжала рассматривать уже до скуки знакомый пейзаж, что открывался перед её вышкой. Всё те же высокие деревья, та же поляна где-то в глубине между ними, те же лучи солнца, от которых хотелось жмуриться. Ей определённо нравился пейзаж, что открывался с этой высоты, но спустя несколько дней наблюдений за одной и той же картиной она вдруг поняла, что лучше бы провела это время где-то в деревне, смеясь над шутками Кибы или беспечно обсуждая что-то с Шино. Жаль, что приходилось каждый раз одёргивать себя от этих мыслей и возвращаться к работе с убеждением, что сейчас ей вовсе не до этого. На той самой поляне девушка внезапно заметила клубы дыма, что возникали один за другим с характерными хлопками. Эту чакру и эту технику она узнает из тысячи: это определённо был Наруто. Девушка расплылась в грустной улыбке, слегка выглядывая за перила и позволяя себе понаблюдать за ним хотя бы несчастные несколько минут. В последнее время она часто наблюдала за его тренировками, тот, кажется, пытался обучиться новой технике с помощью стихии ветра. Что ни говори, а это стихия подходила ему, как нельзя лучше: такой же свободный, порой игривый и весёлый, а иногда и шквальный, неугомонный, а главное — настоящий. Наруто ведь никогда не боялся сказать то, что на самом деле думает, наверняка не имел тайн, не считая нужным что-то скрывать из-за своей беспечной и даже детской искренности, и всегда делал то, что велит ему само сердце. Хинате иногда казалось, что он строит свою судьбу сам, заодно вплетая в неё чужие, вопреки всем сказаниям о её предначертанности. Казалось, что её судьба сплетена с его. Но если прежде он всегда занимался с сенсеем Какаши, сейчас девушка по какой-то причине не могла разглядеть рядом чакры копирующего ниндзя. Это было неудивительно, ведь Узумаки часто уделял тренировкам больше времени, чем стоило, и даже пренебрегал отдыхом, лишь бы не терять время. Хината лишь тихо завидовала этой его способности: работать сколько угодно и никогда не перегорать, тратя время на раздумья о том, нужно ли это ему вообще. Она так вряд ли умела. С умилением она наблюдала, как множество клонов в оранжевых спортивных костюмах забавно складывают ладони, отчаянно пытаясь разрезать лист, спрятанный между ними. Но Хината точно знала, что у него получится. У Узумаки судьба просто не могла сложиться по-другому, ведь он всегда без сомнений добивался желаемого. И та мечта стать Хокаге, которую многие жители считали бессмысленной и просто глупой, она уверена, была осуществима. Спустя несколько минут поляна вновь заполнилась дымом, и клоны один за другим начали испаряться в воздухе. Хината с недоверием нахмурилась, всматриваясь внимательнее, и, как только дым растворился в воздухе, вдруг заметила единственную фигуру, что, пошатнувшись из стороны в сторону, обессиленно повалилась на землю. Её сердце от беспокойства тут же забилось чаще, в горле застрял испуганный вскрик, а белёсые глаза взволнованно округлились. Не думая ни минуты, Хината тут же направилась в глубину леса.***
Темари не спалось. Глаза упрямо не хотели закрываться, спальный мешок порядком надоел и вдруг стал ужасно неудобным, маска на лице, к которой, казалось, она уже давно привыкла, давила и заставляла дышать чаще обычного. А всё из-за навязчивых мыслей в голове, что никак не давали спокойно провалиться в сон. Что заставило его поступить так, как он поступил? Ради чего он рисковал собственной жизнью, проскользнув мимо острия, что могло за считанные секунды лишить его жизни, и обхватил её тело внезапно окрепшими руками, на мгновение даже прижимая к себе? Почему холодный шиноби, на лице которого не должна отражаться ни одна эмоция, чтобы не поддаться провокации врага, вдруг подчинился чувству справедливости, долга, желанию спасти того, кого он спасать не обязан? И пусть он был бы обычным шиноби, с которым она прежде была не знакома. Мы все люди, кто знает, что у каждого на уме? Но это ведь был Шикамару. Тот самый, который так просто отдал ей победу на экзамене, потому что ему стало просто лень. Тот самый, который во время нападения притворился спящим, лишь бы остаться безразличным и не участвовать в этом. Тот самый, который вечно ноет, лишь бы на него никто не обращал внимание и не раздражал. Не мог же он повзрослеть и настолько измениться за те несчастные пару лет, что они не виделись, раз так просто, ни секунды не сомневаясь, отважился спасти её, проблемную женщину, которая почти прямым текстом послала его, сказав, что никакая помощь ей нужна? Пожалуй, он болван ещё больше, чем она думала. Ворочаться в попытке найти удобное положение ей порядком надоело, поэтому Темари, забыв о спокойно спящих рядом товарищах, с шумом поднялась с места и звонко расстегнула молнию на палатке. Свежесть ночного воздуха отрезвляла разум, позволяла оценить ситуацию с другой стороны. Благодарности он от неё вряд ли ждал, поэтому и отвечать чем-либо она ему не обязана. Пускай идёт своей дорогой. Хотя путёвый ниндзя АНБУ из него вряд ли выйдет. Светловолосая сцепила руки в замок, потянулась и покачала головой из стороны в сторону, разминаясь. После расслабленно прикрыла глаза и подняла подбородок выше, позволяя тёмному капюшону соскользнуть с затылка, а ветру ласково зарыться в забавных хвостиках. Невольно она надеялась, что со временем Нара научится держать свои чувства в узде и не станет так бессмысленно рисковать собой. Так же и умереть можно, а она ведь не зря тогда его от Таюи спасла. Рефлекторно она обернулась, ощутив где-то неподалёку отголоски знакомой чакры, что быстро перемещались между деревьями. С подозрением нахмурив светлые брови и на всякий случай убедившись, что её товарищи мирно спят, она ловко запрыгнула на одну из ветвей деревьев и, стараясь перемещаться как можно более бесшумно, как истинный шиноби, направилась по следам чакры прямиком к Шикамару. Кажется, тот направлялся в деревню скрытого листа. Нагнать его оказалось несложно, пусть тот и перемещался шустрее обычного, отталкиваясь от стволов деревьев без промедления и передышек. Ей оставалось лишь с заинтересованным прищуром подавлять собственную чакру, чтобы тот её не заметил, и наблюдать, осторожно выглядывая из-за ствола и тут же виня себя в трусости. Он ведь не побоялся спасти её, рискуя жизнью, а она вдруг испугалась, что тот её заметит. Быть может, не хотела сталкиваться с ним один на один и признаться, что эта помощь всё же была ей нужна. Конечно, у них был план, отряд уже поспевал следом, но какова была вероятность, что она смогла бы справиться с двумя бессмертными отступниками в одиночку? Она не была всесильной, и винить себя в этом было бы глупо, но всё же оказалась слабой, раз не смогла вымолвить даже такое простое «спасибо». Хотела остаться победительницей, а вышло наоборот. Дура. Хотя какое, к чёрту, «спасибо»? Он спас ей жизнь, а она лишь бросит никчёмное слово в ответ? Темари так просто не умела, продолжая следовать по жизни с одним и тем же правилом «око за око». Ей не хотелось оставаться в долгу, не хотелось, чтобы тот считал её беспомощной и хрупкой, не хотелось быть высокомерной девицей, которая никак не могла ему отплатить. Она разочарованно сжала ткань плаща на груди и отвела грустный взгляд в сторону, с каждой секундой понимая, как тот неумолимо быстро отдаляется от неё. Куда он направляется посреди ночи? Почему с ним нет его товарищей? Почему он не остался в их лагере, который они разбили совсем неподалёку? Темари не знала точных ответов на эти вопросы, но интуиция подсказывала ей, что всё это не просто так. И, быть может, у неё ещё будет шанс отплатить за спасение? Времени оставалось немного, поэтому девушка, собрав всю свою песчаную волю в кулак, направилась обратно к лагерю. Не собираясь терять ни минуты, она схватила свой рюкзак, проверила на заточенность оружие, что ярко сверкнули лунным светом, и почти покинула палатку, но её внезапно окликнул тихий, хрипловатый спросонья голос. — Капитан? — Темари обернулась, заметив шиноби, что присел, проницательно на неё взглянув. С этим Нарой она совсем забыла о своей должности, чуть не уйдя без предупреждения. — Планы изменились, — невозмутимо ответила девушка, не собираясь тратить время на бессмысленные объяснения, — с рассветом отправляйтесь в Суну, передайте Казекаге, что я прибуду позже, — даже не стала задумываться над тем, как оправдается перед Гаарой, и, не выслушав даже рядового «принято», Темари покинула лагерь.***
Тяжёлые веки всё же приподнялись, и в голубых глазах отразился расплывчатый, собирающийся из нескольких цветных пятен силуэт. Наруто едва разглядел тёмный оттенок фиолетового, ощущая, как кончики длинных волос приятно щекочут его шею и щёки, после чего сфокусировался на взволнованных, бегающих из стороны в сторону глазах, и наконец разобрал слова, что прежде раздавались в голове несвязным эхом. — Наруто? Ты в порядке? — говорил ласковый, дрожащий голос, и парень невольно расплылся в улыбке, устало упираясь затылком в кору дерева, на которое опирался. Судя по всему, заботливая Хьюга перетащила его в тень с нагретой солнцем травы. — Ты переутомился, тебе нужно отдохнуть, — посоветовала девушка, сидящая на коленях рядом с ним. Слегка нахмурив брови, она изучала выражение его побледневшего лица. — Хината… — протянул парень хрипло, а довольная улыбка не сходила с его усталого выражения. Девушка пару раз заинтересованно похлопала глазами, не понимая причину. — Спасибо, — сорвалось с его губ единственное слово, заставившее её сердце взволнованно трепетать. Неужели она правда оказалась для него полезной? Неужели он правда благодарен ей за такую мелочь?... Да разве могла она поступить как-то иначе? — Не за что, Наруто, ты только отдохни, хорошо? — лепетала девушка дрожащим голосом, а после вдруг вскочила на ноги, выпрямляясь. — Я сейчас позову Сакуру, она тебе поможет, — продолжила слегка стыдливо, зная, что не имеет целительных способностей, в отличие от Харуно. Его пальцы чересчур внезапно крепко обхватили тонкое запястье, вынуждая девушку испуганно обернуться. — Не стоит, я в порядке, — убеждал Узумаки, что уже распахнул ярко-голубые глаза, пусть и с трудом разглядывая её слегка удивлённое выражение лица. — Тебе уже пора? — его тон сменился на более тоскливый, когда он заметил маску, что она теребила в руках. Девушке стало попросту неловко смотреть на него лишь через прорези, тем более после того разговора. Ей захотелось предстать перед ним прежней, без этого фарфора на лице, что скрывал все эмоции. Хината задумчиво посмотрела в сторону вышки, откуда ей пришлось уйти. Прямо сейчас она должна быть на посту и продолжать исполнение долга, даже если ей этого уже не хочется. Ей оставалось лишь поджать губы и с грустью взглянуть на парня, с которым так хотелось остаться. — Извини, что отрываю тебя от работы, — Наруто с усилием приподнялся и привычно почесал светлый затылок с характерным шуршанием, отчего уголок её бледных губ приподнялся. — И за тот разговор извини, я не должен был... — он поднял на неё виноватый взгляд. Но уже тогда в глубине души Хината знала, что тот был прав. А что, если где-то в деревне кто-то из её знакомых вдруг нуждается в помощи, как Наруто? Будет ли она хорошей подругой, дочерью и просто шиноби, если так просто оставит близких без поддержки? И стоит ли работа в АНБУ того? Она уже точно знала: нет. — Всё хорошо, я не обижаюсь, — она просто не могла держать на него обиду. Элементарно не умела. Пожалуй, извиниться здесь стоило только ей: перед самим Наруто, которого она могла заставить волноваться, перед Кибой, что отговаривал её с самого начала, перед Ханаби, что не могла дождаться, когда она вернётся домой. В её глазах невольно блеснули слёзы, и Хината не придумала ничего лучше, чем тут же спрятать лицо под маской. Узумаки озабоченно на неё взглянул, тут же поднимаясь с земли и чувствуя, как голова всё ещё побаливает после падения. — Хината? Ты чего? — в его голосе проскользнуло волнение, но Хьюга тут же отвернулась, лишь бы тот не заметил её слабости, не увидел, насколько легко она может растрогаться и поддаться нахлынувшим эмоциям. — Это ты меня прости, Наруто, — сдавленно, почти шёпотом проговорил её ласковый голос, пока тот с недоумением её оглядывал. — Спасибо, — выпалила напоследок, и быстро устремилась прочь. Снова убежала.***
В голове эхом пульсировала лишь одна мысль: должен успеть. Шикамару не останавливался, чтобы передохнуть, хотя дышать с каждым преодолённым километром становилось всё тяжелее. Пытался внушить себе, что ему не хочется утолить голод или жажду, потому что не хотел останавливаться ради таких пустяков. Знал, что путь будет до невозможного длинный и трудный, но всё равно продолжал устремляться вперёд. Ощущал пот, что ручьями стекал по его коже, впитываясь в форму АНБУ, которую ужасно хотелось снять. А сердце ударялось о рёбра неумолимо часто, отчего в висках стучала кровь. Но он был обязан успеть. Старался успокоить себя: они сильные, им хватит способностей, чтобы справиться с отступниками. В любом случае, смогут отступить и позвать подмогу, но точно не проиграют. А в голове вновь всплывали их угрожающие образы, уверенные взгляды, изощрённые способности, о которых он не знал достаточно, и страх закрадывался в его сознание, словно навязчивый червячок, заставляя ускорять темп. Хотя, казалось бы, куда уж больше. Одновременно Нара чувствовал себя виноватым перед ними. Они поддержали его, сказав, что служба в АНБУ — это отличная возможность улучшить свои способности и проявить себя среди лучших шиноби. Но за это время он успел окончательно убедиться, что просто не сможет продолжать сражаться в этой фарфоровой маске, скрывая под ней все эмоции, что сейчас рвались наружу. Шикамару априори не был особенно эмоциональным, всегда оставался сдержанным и старался спокойно анализировать ситуацию, несмотря на обстоятельства. Но оставаться спокойным в тот момент, когда кто-то из близких нуждается в помощи, а ты не можешь ему помочь, он просто не мог. Даже его ленивой душе это не позволила бы совесть. И пусть он старался оставаться уверенным, что им хватит сокрушительной силы Чоджи, удивительных способностей Яманака и мудрости Асумы, всё равно ощущал неприятное предчувствие. Словно что-то плохое обязательно ждёт его там, уже в считанных километрах, за соснами, над которыми уже поднялось оранжевое зарево. Нет, Асума был обязан справиться, иначе просто не может быть. А если справится Асума, то справятся и остальные, ведь так? Нара слышал шум. Испуганные голоса, громкий, заливистый и ничуть не добрый смех, высокие вскрики с детства знакомого девичьего тона. Лицо сменилось на сосредоточенное в ту же секунду, когда он увидел поле боя. Чоджи обессиленно привалился к стенам разрушенного белокаменного здания, Ино, бледное лицо которой было искажено гримасой ужаса и страха, использовала на нём целительные техники, а сенсей, беспомощно отклонив голову и устремив безнадёжный взгляд к небу, стоял на коленях в луже багровой крови. На его смуглом лице отпечатались тёмные пятна, по губам к бороде плавно стекали алые струи, а неизменное оружие в виде заострённых кастетов валялось у ног. Шикамару, успев лишь ошарашенно округлить глаза и приоткрыть рот, ускорил шаг, пытаясь бежать быстрее, но усталость и потрясение заставили его ноги путаться и спотыкаться в попытке дойти до соперника, что гордо возвышался над Сарутоби. — Наконец я смогу познать боль! — меж дьявольским смехом довольно прокричал Хидан, чей плащ был безжалостно разорван, а тело окрашено в чёрно-белые тона под влиянием техник. И металлический штырь в его руках в то же мгновение воткнулся в собственное сердце, заставляя Асуму в последний раз откашляться сгустками крови и обессиленно рухнуть на землю с грохотом, что ещё несколько мгновений эхом отражался в сознании. В его памяти навсегда останется этот фрагмент. Те чувства, что бушевали в его груди, а сейчас слились в одно — вина. Та пустота в голове, что внезапно начала заполнять всё тело мерзким холодом. Та слабость, что он ощутил в конечностях, не в силах продолжить идти. И единственная мысль, что заставила сердце болезненно сжаться: не успел. В прорезях фарфоровой маски навсегда застыл крик имени сенсея.