Драконы и тигры

Он знал, что однажды это случится, знал, и все-таки оказался не готов. Ойкнул, бросился к двери, но под его ногу попала чужая нога, а локоть вдруг оказался зажат в сильной руке. — Осторожней, молодой господин Не, — вежливо сказал Лань Ванцзи, и Не Хуйасан замер, глядя снизу вверх. Ничего за годы не изменилось, он все так же столбенеет при виде этого человека! — Вот ваш веер, вы обронили. Не Хуайсан слабой рукой взял протянутый ему веер и осторожно, сквозь сжатые зубы вдохнул. Как они подкрались? Он даже не услышал. Или, может быть, он чрезвычайно увлекся? И ведь знал, что однажды это случится, ждал даже, но, кажется, ждал немного другой ситуации и других людей, а не этих высоких, смуглых, с черными платками до бровей. Очень взрослых и пугающих. Нельзя сказать, что их не узнать, конечно, и все же вид их весьма непривычен, особенно одежды Вэй Усяня. А ещё у него на руках спит девочка с толстыми черными косами. И позади... Это ведь тот самый молодой человек, о котором говорил Цзян Чэн? Ох, как неловко… Не стоит ли замедлить развитие ситуации и ненадолго из нее выпасть? Не Хуайсан постарался непринужденно отступить от кровати, чтобы не удариться об нее при обмороке, но Вэй Усянь вдруг прошел мимо него и опустил девочку на постель. Она вздохнула, но не проснулась. Только теперь Не Хуайсан заметил, что к ее груди платком примотан, как это делают простолюдинки, младенец, а второй ребенок несколько крупнее и лежит у нее на животе. Вэй Усянь переложил его дальше от края и распрямился. — Молодой господин Не, — сказал он весело. — Как приятно вас встретить! И тут Не Хуайсан почувствовал. Он помнил, что ощущается такой смертной тоской и холодом. Неужели у Вэй Усяня новая печать? Когда он успел ее сделать? Или же... — Н-н-ни к чему так чиниться, — пролепетал Не Хуайсан. — Располагайтесь, п-прошу. Лань Чжань и без его приглашения уже запер двери и набросил завесу тишины. Какого интересного она устройства, между прочим. — Жаль, что вы не застали главу Цзян… — Это ничего, — Вэй Усянь перетек ближе, чуть склонился, и Не Хуайсан торопливо сделал пару шагов назад. — Нам ведь есть о чем побеседовать в ожидании его возвращения? — Я... Я не могу! — пискнул Не Хуайсан и отскочил. — Да-да, старый друг, — улыбнулся Вэй Усянь, — ты ничего не знаешь и ничего не можешь. Я хорошо помню, что ты за человек. Поэтому отчего бы нам не поступить вот как. Сейчас мы поедим, отдохнем с дороги — дорога была длинной, Не-сюн! А ты пока соберешься с мыслями. Думаю, половины стражи тебе будет достаточно? Не Хуайсан вздохнул. Он знал, что однажды это случится. Он многое сделал для этого! Его речь давно готова. *** — История эта началась давно, давно… — Не Хуайсан замолчал, мерно постукивая себя веером по губам, потерявшись в воспоминаниях, и не сразу спохватился. — Обращали ли вы внимание, что все наши истории начались в небольшой отрезок времени, а длятся до сих пор? Если задуматься, это можно найти загадочным. Будто все мы были подобны посеянным разом семенам. Каждое уже пустило корешок, и росток готов проклюнуться, но ещё не понять, что вырастет из этих зернышек.... Удивительно. Вас не раздражает мое многословие? Долгие годы одиночества и общения только с умным человеком и хорошим собеседником. Он лукаво улыбнулся. — Вот и моя история началась в те давние, счастливые времена, когда я ещё не был отправлен в Гусу и жизнь моя была безмятежна. Большую ее часть, как вы можете знать, я тратил на то же, на что и сейчас, на красивые вещи. И так же, как и сейчас, особенно красивыми я находил птиц. Удивительные существа, которым доступен весь наш мир, а не только приземленная его часть, как нам, людям. Мне нравилось следить за ними, рисовать их, узнавать повадки и голоса, и не сочтите за бахвальство, уже годам к двенадцати я знал всех птиц Цинхэ Не и сопредельных территорий. А вблизи дворца я знал все гнездовья! Поэтому при виде птицы с красным пером, замеченной однажды на прогулке, я был безмерно удивлен. Я не знал о существовании такой птицы! Была она родственна ворону, но яркое красное перо не давало мне покоя. Отчего у нее такой странный окрас? Всякая птица, как вы, верно, знаете, имеет сходный рисунок на каждой из половин тела. Одно крыло похоже на другое. У этой же птицы равновесие узора не соблюдалось. Это обстоятельство привлекло мое внимание и я решил выследить редкую особь. Возможно, думал я, птица приобрела такой окрас случайно. Здесь нужно заметить, что уже в юности я был чрезвычайно хорош в ловле птиц и наблюдении за ними. Однако черная птица с красным пером была поистине неуловимой! Хотя я ещё дважды имел возможность наблюдать ее, она ни разу не спускалась к земле. Понимаете ли вы, как велик был мой интерес? Нет, не думаю. А вот от Мэн Яо он не укрылся, что совершенно неудивительно, впрочем, ведь я тогда забросил многие свои обыкновения, это не могло не насторожить такого наблюдательного человека. Узнав суть загадки, он также ей увлекся и вместе с ним мы провели много часов в библиотеке клана Не, пытаясь отыскать какие-то сведения о неизвестной птице. О! — Хуайсан распахнул глаза и тут же смущенно прикрылся веером. — Я ведь не объяснил, как от наблюдения за птицей я перешел к изучению трактатов. Это была всего лишь догадка! После ряда неудачных попыток выследить птицу или обнаружить похожих я сделал вывод, что она крайне необычна. И птица эта ворон, а всякому известно, что ворон есть олицетворение солнца. Допустив, что черная птица имеет мистическую природу, а не естественную, я нашел это объяснение разумным. Тогда вместо попыток найти ее гнезда я переместился в библиотеку, и Мэн Яо последовал за мной. Мы с ним довольно много времени провели в поисках упоминания необычной птицы, но увы, ничего не обнаружили. А вскоре поиски и вовсе пришлось прекратить, потому что моя жизнь сошла с привычного пути, и по велению брата я был отправлен на обучение в Гусу Лань. Признаться, я проявил особое внимание к многочисленным тамошним птицам, но черной с красным пером ни разу не встретил. Да и события в тот год начали развиваться все быстрее, быстрее… Сделалось решительно не до птиц. Не Хуйасан снова задумался, покачивая головой в такт своим мыслям. — Однако, с этой птицей я повстречался снова, хотя произошло это много позже. В тот год, когда оба вы так или иначе оказались в Цишань Вэнь, я тоже находился в непривычном для себя месте. Осознавая угрозу скорой войны, мой брат, что для него обыкновенно, не ждал ее, но готовился. Эта подготовка в числе прочего включала в себя постройку небольшой крепости, совсем крошечной, в неприступных северных горах. В эту крепость я был отправлен с отрядом солдат и провел там скучнейшие месяцы своей жизни. Природа тех мест чрезвычайно скудна, а наблюдать птиц так сложно, что я был близок к отчаянью. Я не создан для покорения высот и карабканья по скалам. Я также боюсь осыпей и узких тропинок, однако других в тех краях большая нехватка. Потому изо дня в день я гулял одним и тем же путем. Достаточно ровная дорожка уводила на другой склон горы, там было место, где можно присесть, не терпя неудобства, на большие плоские камни. Вот именно тогда, сидя на одном таком подобии скамьи, я и увидел свою былую знакомицу. Признаться, я едва не вскочил, чтобы помахать ей! Но не стал, потому что птица вела себя непривычно, она кружила над каким-то местом. И вдруг она закричала! — Не Хуайсан принялся обмахиваться, взволнованный. — Голос ее был груб и резок, но не это меня поразило! Я увидел кольцо огня, именно над ним с криком кружила птица. Каков же был мой ужас, когда я увидел, что из огня появляются люди. Ох, если бы не мой огромный опыт в наблюдении за птицами, не знаю, какой была бы моя судьба! Но я успел вжаться меж камней, и эти люди проехали мимо, меня не заметив, все-таки человеческое зрение и слух не чета птичьему. — Какого цвета был огонь? — не утерпел Вэй Усянь. Не Хуайсан метнул на него короткий одобрительный взгляд. До чего приятно иметь таких собеседников! Они позволяют словам литься свободно и не сбивают с мысли, вопросы же задают тогда, когда для этого дается пауза. — Золотого. Но тогда мне это ни о чем не говорило, конечно. А потом, как вы помните, началась война, и мой брат, имеющий значительный опыт боев в горной местности, отвоевал себе в ней длинную полосу на севере Цишань Вэнь… — Не Хуайсан задумался, встряхнулся, указал веером на собеседников. — Вот вы больше меня смыслите в военном деле. Скажите, разве это разумно? Конечно, нет. Дальние расстояния, отсутствие хороших дорог и растянутость войска снижают управляемость, верно? Нет-нет, я не такой умный, эти слова сказал брат, когда я к нему обратился с вопросом, зачем ему столько гор. Отчего было не прирезать к владениям Не побольше плодородных земель или рек? На что брат ответил, что данная местность важнее любых прочих владений, потому что богата железной рудой и золотым камнем, иначе называемым куриной желтизной. Нужно ли пояснять благородным господам, как важен мышьяк для клана, производящего лучшее в Поднебесной оружие? А также, напомню, сорта бумаги, не подверженные повреждению насекомыми или грызунами. Кроме того, залежи этого камня часто имеют приятное соседство с золотом. Поэтому слова, сказанные братом, чрезвычайно меня обрадовали, величие клана мне отнюдь не безразлично. Но увы, вскоре надежды наши значительно разошлись с делом. Верные люди, сообщившие брату о месторождениях, погибли, к несчастью, в приграничной стычке. Собранный на следующий год по всему Цинхэ Не отряд лучших рудознатцев сгинул под весьма некстати сошедшей лавиной…— Не Хуайсан постучал веером по ладони. — Отчего я говорю про руду, коли мы начали с птиц? От того, что неудача брата глубоко меня взволновала. Пускай я не гожусь для военного дела, я не обделен прочими несомненными достоинствами. К примеру, я наблюдателен и терпелив. Стремясь внести лепту в дело поддержания величия своего клана, я снова засел в библиотеке. Вряд ли вы бывали в библиотеках Цинхэ Не, поэтому уточню, что они имеют мало общего с библиотеками Гусу Лань. Не то чтобы они были запущены или книги там хранились небрежно… Но они гораздо реже посещаются. Потому я не особенно удивился, увидев, что трактаты, которые мы с Мэн Яо когда-то отобрали для изучения, так и лежат отдельно от прочих. Их никто не удосужился убрать, и я, признаться, даже обрадовался этому. Эти стопки сочинений напомнили мне о много лучших, довоенных временах… И я принялся снова их просматривать. Да только тихая моя радость довольно скоро сменилась удивлением. Я обнаружил, что в нескольких книгах вырваны страницы! А я совершенно точно ни разу не видел, чтобы книги в библиотеке оказывались повреждены. Круг имеющих доступ в библиотеку лиц довольно узок, с чего вдруг благородным господам столь плебейски обращаться с ценными источниками? — Не Хуайсан глубоко вдохнул. — Вот и пришел мой рассказ к точке, откуда снова можно вернуться к птице. Пока не к ней самой, но к силкам… Знаете, в ловле птиц петлей есть такой момент… Совсем краткий, как замирание сердца. Это момент, когда птица касается петли, и бечева в твоей руке чуть вздрагивает. Ты ещё не поймал эту птицу. Ты ее ещё, может, и не видишь даже, но бечева дрогнула, и ты понимаешь, что там, на том конце, другая жизнь, и отныне вы связаны. Вот так дрогнула бечева в моей руке, когда я увидел поврежденные книги. Стало понятно, что происходит нечто важное, и следует приложить всю мою настойчивость и внимательность, чтобы добиться успеха в его понимании. Я понял, что как из огненного кольца вышли люди, так и я должен выйти из своего узкого мира… Наружу. И я снова отправился в Гусу. Да, я знал, что ваши библиотеки сильно пострадали в пожаре, но все-таки вы были главной моей надеждой в деле поиска копий тех трактатов, что я обнаружил поврежденными. Нужно сказать, что если бы Гусу Лань не заполучили значительную часть библиотеки Цишань Вэнь, надеждам моим было бы не суждено сбыться. Именно среди военных трофеев я нашел две копии из четырех разыскиваемых. Я переписал себе страницы, которых лишился мой клан. Не Хуайсан выложил на стол конверт с несколькими листами. Лань Ванцзи быстро вынул их и принялся пробегать глазами строки, Вэй Усянь навис над его плечом. — Я читал эти книги, — сказал Лань Ванцзи наконец. — Но не придал значения этим словам. — Что вполне естественно! В первой книге упомянут клан У. Всего-то пишется, как “ворон”, небольшой горный клан на севере Цишань Вэнь. А на этой страничке сказано, что лишенный покоя солнечный ворон истощает духовные силы главы клана, и буде такой замечен, следует действовать со всей возможной срочностью и осторожностью. Но ведь всем нам известно, что существуют целые списки вредного и истощающего силы, кто же воспринимает их всерьез? Множество опасностей, указанных в древних книгах, исчезли из нашего мира. Может быть, вы образованней меня, и можете подсказать мне, что такое каменные черви или вот, здесь, — он указал пальцем на одну из страниц, — сгущение ветров над вершинами. Как ветры могут сгуститься? Мне все это кажется старыми сказками, и не ищи я именно воронов, я бы и внимания не обратил. А если бы не вспомнил, что Цзинь Гуаншань вскорости после увиденного мной огненного кольца сломал на охоте ногу, я бы вовсе не сделал нужных выводов… Лань Ванцзи и Вэй Усянь оба подобрались, как приметившие добычу соколы, и Не Хуайсан не смог сдержать улыбки. Люди думают, что птицы безмозглые создания, но знали бы они, как много у них с ними общего! — Насколько я помню, — медленно проговорил Вэй Ин, — несомненные заслуги Мэн Яо в Низвержении Солнца не слишком впечатлили его отца и тот признал его сыном и приблизил намного позже… Нэ Хуайсан качал веером и головой в такт его словам. Вэй Усянь задумался, не договорив. — Видимо, были и другие заслуги, — закончил за него Лань Ванцзи. — Очевидно, позже он смог предложить отцу что-то, что Гуаншань счел более ценным или полезным, чем шпионаж во имя победы светлых сил, — согласился Не Хуайсан, но понял, что поспешил, у Лань Ванцзи есть и другое мнение. — Это одна из вероятностей. — уронил он веско, но продолжать не стал, только шея его стала жесткой и взгляд тоже. Не Хуайсан отметил это, стрельнул глазами на глубоко задумавшегося Вэй Усяня. Очевидно, Лань Ванцзи известно, что глава Не требовал от Ланьлин Цзинь выдачи темного заклинателя Сюэ Яна, но в златопионном клане его считали слишком полезным, чтобы на это пойти. Не Хуайсан продолжил безмятежно: — Конечно, глава Цзинь мог иметь на то и другие причины. Да только благосостояние его клана в те годы сильно изменилось к лучшему, и довольно сложно объяснить, как это могло случиться в тяжелые послевоенные времена. Но, как уже было сказано, у меня была лишь подрагивающая бечева в руке. А ещё меня не слишком беспокоили судьбы других кланов. Признаться, даже величие собственного меня интересует постольку постольку оно неразрывно связано с моим личным благополучием. Надеюсь, мой брат меня сейчас не слышит, — Не Хуайсан улыбнулся. — Но даже если это так, я желаю ему прожить тысячу лет и пребывать в бодром здравии, поскольку тогда я смогу сколько угодно заниматься тем, что умею и люблю, и не буду вынужден вникать в тонкости политики, глубоко мне чуждой. А там, глядишь, подрастет кто-нибудь более пригодный к управлению страной, и сердце моего дорогого брата успокоится. В конце концов, если Небо обделило меня некоторыми склонностями, значит, тому есть причины. Нам ли сомневаться в его мудрости или пытаться подняться слабым разумом до его высот? — Здоровье главы Не внушало опасения? — перебил его Вэй Усянь, весьма некстати вышедший из задумчивости. Кажется, Хуайсан поспешил хвалить своих собеседников! — Ты ведь об этом нам говоришь? Никакая другая причина тебя бы не сподвигла на действия? О причине он догадался верно, но Не Хуайсан собирался изложить все это более изящно. Такая прямолинейность не к лицу благородным господам. Пришлось долго молчать, намекая, что если перебивать рассказчика, желая поскорее все узнать, то можно добиться совершенно обратного действия. Увы, собеседников он и в самом деле переоценил, все впечатление от многозначительного молчания испортил Лань Ванцзи. — Я припоминаю, что брат был озабочен поиском снадобья для главы Не. Они с Цзинь Гуанъяо горячо обсуждали это однажды, и я стал случайным свидетелем. Это было осенью 21-го года цикла. — За полгода до моей смерти? — повернулся к нему Вэй Усянь, и Не Хуайсан, вздрогнув, обернулся тоже. Как он может так говорить? Вот и лицо Лань Ванцзи сделалось бледным и жестким. Но Вэй Усянь склонил насмешливо голову, посмотрел на него с неожиданной, открытой нежностью — и помертвевшие черты Второго нефрита смягчились, разомкнулись сжатые в линию губы. Не Хуайсан торопливо отвел взгляд. Вот, значит, как. Вот как! Он, конечно, всегда знал о взаимной симпатии этих двоих, может, раньше них самих знал, но все же не думал, что из этого что-то выйдет. Два гордеца как два ястреба, на одной земле не живут. Хотя желтоглазый ястреб скорее Лань Ванцзи, а Вэй Усянь сокол, у них глаза темнее. Соколы безжалостны и склонны захватывать чужие гнезда, ястреб же птица основательная. И все-таки они соперники. Кстати, есть редкий вид ястребов серого пера, чей голос весьма мелодичен и напоминает флейту. Какие же у них глаза? Нужно будет разузнать. Не Хуайсан постучал себя по губам веером. Вот как, вот как. Два хищника. Но ведь если подумать, и глава Цзян отнюдь не куропатка, а с названным братом они всегда были дружны. — Вы правы. В то время здоровье брата всерьез меня волновало. Поэтому я вернулся в ту маленькую северную крепость и прожил там несколько недель, надеясь снова увидеть огненное кольцо и как-то продвинуться в своих изысканиях. Особенно меня интересовало, что значит “лишенный покоя солнечный ворон”, каким образом он его лишается и что может его успокоить? К тому времени я провел изрядное количество времени в библиотеках Гусу Лань и хорошо себе представлял, что эти кольца означают и какого они бывают цвета, каков ритуал их прохождения, но увидеть их в этот раз мне не довелось. Впрочем, проведенные в наблюдении дни не прошли даром, я видел тигра! Белого! А это всегда к большой удаче. — Не Хуайсан заметил, как эти двое переглянулись, но виду не подал, только покачал веером. Выходит, в своих попытках понять происходящее они успели довольно далеко продвинуться и без его участия. Не удивительно, ум господина Вэя всегда отличался живостью. — Нужно сказать, что и доступ в библиотеку Ланьлин Цзинь для меня также был вполне свободен, молодой господин Цзинь даже лично помогал мне с поисками нужных сведений. Даже неловко, что я позволил себе ввести его в заблуждение, ведь я делал вид, что по-прежнему разыскиваю редкую птицу, которую жажду заполучить в коллекцию. Он очень переживал, что все мои изыскания за столько лет не принесли результатов, велел собрать лучших охотников, чтобы я мог их расспросить о местных птицах. Это, конечно, тоже ни к чему не привело. Впрочем, я получил в подарок прекрасную пару черных лофур. У самцов, знаете ли, красная кожаная маска, а все перо угольно-черное. Самочки выглядят куда менее броско. Но это к делу, конечно же, не относится. Итак, бесплодно потратив время в Ланьлин Цзинь, я обратился к бывшим владениям клана Вэнь. Сам я, по понятным причинам, не мог вести там постоянные наблюдения, в указанных областях тогда было слишком неспокойно, да и сейчас… Потому мне помогали люди более приспособленные к подобным обстоятельствам. Своими глазами я смог увидеть лишь одно золотое кольцо, но мне доложили о белом и синем… Таким образом я уверился в том, что мои предположения оказались верны: птица с красным пером встречается там же, где и огненные кольца, вдоль всей северо-западной границы. От наблюдателей потом пришлось избавиться, конечно, и вышло это довольно хлопотно, но что поделать, забота о благополучии клана выражается и такими способами тоже. Рассказывать об этом Не Хуайсан не собирался, кому нужно пояснять такие вещи? Здесь нет простолюдинов. — Раз уж разговор наш вьется вокруг птиц, назову происходящее охотой за двумя фазанами разом. — Вэй Ин, взволнованный, поднялся и принялся кружить по комнате. — Мэн Яо показывает себя главе Цзинь преданным сыном и достойным наследником, пекущемся о благе клана. Заслуживает доверие отца, здоровье которого так удачно расстроилось, и постепенно принимает на свои плечи груз забот, а с ним и власть. Неспешно дожидается, когда отец освободит трон. Сколько нужно пересечений рубежа, чтобы это в конце концов случилось? Вряд ли Мэн Яо и сам это знает. Цзинь Гуаншань не молод, но весьма крепок, он один из сильнейших заклинателей. Все это я могу понять... Но вот что не могу — зачем ему смерть побратима? Глава Не верный и надежный брат, хороший военачальник… Не Хуайсан уже придумал, как изящно сформулировать, чтобы не упомянуть Сюэ Яна, но Лань Ванцзи опередил его. — Господин Не, — сказал он дрогнувшим от возмущения голосом, — никогда не согласился бы жить грабежом! Развить торговлю — возможно, но у него нет склонности к ней. Как человек, от природы недоверчивый и не способный отдать власть в другие руки, он приложил бы все возможное внимание к происходящему, и мог бы заметить то, что от него скрывалось. Молчать бы он не стал, как мы все понимаем. Хуайсану осталось только указать на него веером, обозначая свое согласие со сказанным. Оказывается, Лань Ванцзи поразительно точен в понимании человеческой сути. Дагэ и в самом деле хотел развить торговлю, но не решался кому-то это поручить. Сам же оказался совершенно к ней неспособен, действовал напором и силой, когда следовало бы проявить терпение и гибкость. К тому же, брат всегда был излишне прямодушен и исходил из весьма опасной посылки, что и все прочие говорят то, что думают. То есть либо он был введен в заблуждение об истинных целях пересечения Рубежа, либо не знал о них вовсе. Не Хуйасан провел бесконечные часы в размышлениях, как бы выяснить, что именно известно брату об огненных кольцах, но так ни на что так и не решился. Дагэ всегда слишком легко догадывался о его намерениях! Вэй Ин качнул плечом, желая сказать, очевидно, что он отнюдь не уверен в безупречности морали главы Не, но от него Хуайсан другого и не ждал: именно дагэ жестко требовал смерти Вэнь Цин, когда все прочие готовы были дать послабление, а Цзинь Гуаншань прямо таки зубами скрипел, так не хотел соглашаться, ведь девушка была выдающимся целителем. Но брат умеет настоять на своем, если считает это важным. — Какой смысл в благородстве помыслов, если исходишь из неверных посылок, — сказал Вэй Усянь и обвел всех взглядом, очевидно, ожидая возражений и возможности их оспорить. Но все промолчали. Не Хуайсан отметил про себя, что моральные принципы главы Лань обсуждать никто не стал. Все-таки они не лишились остатков деликатности в своих диких степях. — Думаю, дело вовсе не в добродетельности главы Не и не в его неспособности к торговому делу, — продолжил Вэй Усянь. — А в том, что им трудно управлять. Его младший брат куда больше подходит для этих целей. Ох, кажется, и с оценкой деликатности он тоже погорячился! Не Хуайсан осторожно следил за Вэй Усянем, все так же беспокойно вышагивающему туда-сюда. Вот сейчас. Сейчас он дойдет до следующей мысли — неизбежно, он слишком умен, чтобы не догадаться… — Хорошо придумано! Пока побратимы чахнут, забирай потихоньку власть. Вот только возможно ли снова запечатать Северный рубеж и прекратить разрушение сил глав кланов? Есть ли в библиотеках сведения о том, как это может быть сделано? Лань Ванцзи покачал головой. Не Хуайсан тоже. — Неизвестно даже, кто его создал и по какой причине, — добавил он. — Если книги об этом имеются, а это вполне можно допустить, мне не удалось их обнаружить. — А ведь ты имел доступ в библиотеки всех пяти кланов, — Вэй Усянь вопросительно взглянул на Не Хуайсана и дождался подтверждающего кивка. — Но допустим, что Мэн Яо более осведомлен и этот способ ему известен. Тогда он дождется гибели глав Не и Цзинь, станет главой клана вместо отца, запечатает Северный рубеж, достигнет желаемого уровня могущества и будет его поддерживать. Клан Лань его союзник. Взять под свою руку половину мира — разве не прекрасная мечта? Лань Чжань встревоженно выпрямился. О, теперь и он догадался! И ему, должно быть, больно слышать такое мнение о своем брате. Не Хуайсан раскрыл веер шире, закрываясь почти по брови. — Но если способ ему не известен, — Вэй Ин остановился, глядя в пустоту, и перешел на шепот, — то Мэн Яо откажется возглавить клан. Он сделает главой маленького Цзинь Лина и станет при нем регентом. Это даст ему несколько лет для поиска возможности закрыть Северный рубеж. — Он уже отказался, — сказал Не Хуайсан осторожно, но никто на него даже не посмотрел. — Очевидно, вы ещё не получили новость о смерти главы клана Цзинь... В повисшей тишине Лань Чжань поднялся, подошел к Вэй Усяню со спины, взял за плечи и так замер. Не Хуайсан не двигался и даже дышал тихо-тихо. — Это всего лишь означает, что ты ему нужен, — тихо сказал Ванцзи. — Как я нужен своему брату. И Вэй Усянь широко улыбнулся, но вместо облегчения Не Хуайсан испытал вдруг огромное желание срочно закончить этот разговор и остаться в одиночестве. Эта улыбка ему определенно не нравилась! — Я многим нужен, — произнес Вэй Усянь чуть нараспев. — Почему ты решил, что именно Вэй Ин решит твои затруднения? — спросил Лань Ванцзи, поймав взглядом Не Хуайсана. — Кто ещё мог бы? — он постарался ответить небрежно, и веером взмахнул легкомысленно, будто ответ был совершенно прост, но вышло не слишком убедительно. Однако никто не возразил, и Не Хуайсан приободрился. В самом деле, что за странный вопрос, а кто ещё способен подняться против клана Цзинь? И даже против всех великих кланов? И хотя сейчас ситуация другая, она не стала проще. Просто изменилась. — Не-сюн, — Вэй Усянь очень неожиданно оказался рядом и забросил ему руку на плечо, как делал когда-то давно, но теперь Не Хуайсан подскочил совершенно непритворно и от близости Старейшины Илина, и от неожиданности обращения. — Такая помощь это ведь не то же самое, что прислать тебе подсказку на уроке учителя Ланя, когда ты не можешь вспомнить название трактата. Я живу себе тихо, для меня все кончилось. Скажи, зачем мне снова ввязываться в это? Я кажусь тебе человеком, которому хочется... продолжить? Он приблизился так тесно к лицу Не Хуайсана, что тому показалось вдруг, что в глазах его пляшет пламя, и холод, черный, как смерть, толкнулся в грудь. Не Хуайсан завизжал и бросился в дальний от Вэй Усяня угол. Дышал тяжело, прижимаясь к стене. Но Лань Ванцзи даже и не подумал успокоить своего… Вэй Усяня! Только стоял и смотрел холодно, молча. — Это же не мои! — пролепетал Не Хуайсан. — Затруднения! Не мои! Не только! Я же объясняю! Конечно, у меня есть свой интерес, но он есть и у вас! — Вот как? — Вэй Усянь и шага не сделал, а Не Хуайсан непроизвольно заскреб ногами, пытаясь забиться в угол поглубже. — Настолько неприятно находиться со мной рядом, Не-сюн? Как же Лань Чжань меня терпит? Они переглянулись и — о Небо! — чуть улыбнулись друг другу. Не Хуайсан глазам своим не верил. Вот как! Мало же он понимал о Втором молодом господине Лань! — Думаю, нам всем удобнее будет присесть, — Лань Ванцзи сам опустился на подушку и сделал приглашающий жест Не Хуайсану, что было не слишком вежливо, он все-таки и у себя дома! Ну или в гостях у главы Цзян. — И побеседовать о наших затруднениях. Не Хуайсан посидел в углу ещё немного, со вздохом поднялся и прошел к теплому, обогреваемому дымом, помосту, где уже устроились его гости. Какой смысл бояться, если твой страх никого не интересует. — Мне кажется, — сказал он тихо, но без заикания. — Уже то, что господин Вэй жив, отвечает интересам по меньшей мере двоих из нас. Вэй Усянь поднял палец, показывая, что оценил его слова. — Тебе полезно пугаться, Не-сюн. Ты сразу становишься искренней и меньше кутаешься в слова. Эти твои птицы меня утомили. До чего невыносим. Не Хуайсан аккуратно расправил полы ханьфу, усаживаясь. — Надеюсь, к этому полезному средству не придется обращаться вновь, — добавил Лань Ванцзи с невозмутимым видом. О Небо. А какой был изящный господин! — Я считал, что вправе рассчитывать хотя бы на скромную благодарность! — попытался возмутиться Не Хуайсан, но эти двое только смотрели выжидательно, явно давая понять, что кроме разговора по сути дела они ни о чем беседовать не станут. Не Хуайсан все ещё неверными руками расправил веер, проверил, не повредился ли он. Было бы крайне досадно ко всему и веера лишиться. — Разумеется, я не могу быть совершенно уверен, что понимаю ваши интересы так же ясно, как вы сами, я основываюсь на предположениях и прежде всего исхожу из того, что у всех нас есть родственники и близкие нам люди, а так же кланы, судьбы которых неразрывно связаны с нашими, потому что все мы имеем высокое происхождение и обязаны отвечать не только за свою судьбу. — Несносный Вэй Усянь на лесть и глазом не моргнул. Не может же он всерьез думать, что о его происхождении все забыли? Ничего подобного. — Начнем с клана Лань. Как вам наверняка известно, я всегда восхищался главой Лань как человеком редких достоинств и как побратимом дагэ, ведь это делает нас, некоторым образом, родственниками, иметь в семье такого человека для меня высокая честь. Я хорошо понимаю, что в случае, если здоровье моего брата… необратимо ухудшится, Лань Сичэнь непременно придет мне на помощь. Как и Цзинь Гуанъяо, конечно же. Но все мы знаем, что… — ...у главы Лань тоже есть моральные принципы, — подсказал Вэй Усянь. — Именно. Я восхищаюсь широтой души и благородством главы Лань, склонного принимать чужую боль как свою и прилагать все силы к возвышению человека, которого он считает своим братом. Это проявление истинной любви и бескорыстия. Однако все мы знаем, что бескорыстие одного человека не означает бескорыстия всех, кто его окружает. Особенно, когда дело касается власти… Не Хуайсан помолчал, не зная, стоит ли озвучивать свои предположения по поводу того, как может развиваться ситуация. Понятно, что клан Ланлинь Цзинь не пойдет на прямой захват власти в великих кланах, вовсе нет, его вполне устроит вариант, в котором Гусу Лань станет подобием Молин Су: пускай он и считается полноправным кланом, все понимают, что его глава полностью подчинен своему золотопионному соседу. Ведь если заговорить обо всем этом, придется сказать, какие возможны варианты. Это только с кланом Не все понятно: его, Хуайсана, сделают главой, не опасаясь сопротивления. И от него они его действительно не получат… Но с Гусу Лань не так просто. Глава Лань добр и снисходителен, но не глуп, и добродетель для него не пустой звук. Случись что-то с ним, есть ещё Ванцзи, подчинить которого вряд ли возможно. Значит, его придется устранить не вызывающим чрезмерных подозрений способом. А Лань Цижень? Да, он стар и болен, известен нерешительностью, но все же… Конечно, в клане есть старейшины и семьи, не лишенные честолюбия, но кто знает, как они себя поведут. Они могут оказаться несговорчивы. Вот именно поэтому с Лань Сичэнем клан Ланьлин Цзинь все это время был безупречно нежен. Все ждали, вернется ли второй молодой господин Лань и наблюдали за здоровьем его дяди. Ах, видели бы они Второго молодого господина сейчас! Впрочем, у них наверняка ещё будет случай. Да, конечно, будет. — Думаю, мы вполне ясно понимаем ситуацию, в которой находится клан Лань, — осторожно подытожил Вэй Усянь, словно слышал все его мысли. Возможно, он и на это способен! Не Хуайсан поежился, Лань Ванцзи медленно кивнул, приглашая продолжить. — С кланом Цзян ситуация несколько иная, — заговорил Не Хуайсан. — Я отнюдь не пытаюсь преуменьшить достоинства главы Цзян, вовсе нет, хочу лишь указать, что он человек другого склада. Более недоверчивый и жесткий, что для главы клана несомненное достоинство. По крайней мере, в сложившейся ситуации, когда три великих клана связаны узами побратимства, а пятый разгромлен. Не Хуайсан замолчал, чувствуя себя так, словно стоит, расставив руки, на чистом льду, и потому вести себя нужно чрезвычайно аккуратно, малейшее неловкое или резкое движение опрокинет его под пристальными взглядами этих двоих. Он понятия не имел, виделся ли уже Вэй Усянь с братом, что ему известно, что он помнит, в конце концов! Понимает ли, например, что его брат очень долго пытался стать своим для трех великих кланов, лишился иллюзий на этот счет с большим опозданием и отнюдь не склонен им этого простить? — Глава Цзян осознает свое обособленное положение и весьма деятелен. Весьма, весьма, — Не Хуайсан поймал себя на том, что постукивает сложенным веером по ладони, немедленно прекратил. — Он создал надежную систему срочной связи и сторожевых постов. Я, разумеется, не способен вынести суждение о ней ввиду своей малой осведомленности в подобных вопросах, но я слышал множество одобрительных высказываний. Его хвалят так же за хорошую военную организацию. В этом вопросе я тоже не силен, но полностью доверяю мнению брата. Клану Цзян сыграло на руку его южное расположение, холода в Юньмэне не так суровы, а во множестве мелких кланов, которые прикрыты великим соседом с севера, так и вовсе удается что-то выращивать. Думаю, легко догадаться, что они готовы оказывать клану Цзян всемерную помощь в благодарность за защиту от обделенного урожаем севера… Вы можете сказать, что главе Цзян просто повезло, обстоятельства сложились весьма для него удачно, но я бы заметил, что прочие великие кланы прилагали значительные усилия, чтобы заполучить контроль над южными областями и удержать его было непросто, непросто… Все это я говорю единственно, чтобы выразить глубину моего уважения к главе Цзян. Он несомненно рожден для высоких целей. — Не-сюн, но ведь всякому известно, что я был изгнан из клана Цзян. Разве эта новость прошла мимо твоего внимания? К чему твои попытки уговорить меня действовать в интересах клана, к которому я больше не принадлежу? Что за невыносимая манера перебивать. — Признаться, эта новость была слишком оглушительной, чтобы у меня была возможность ее не услышать. Но в последние два года, общаясь с главой Цзян, я узнал и другие, — Не Хуайсан замер, ожидая от Вэй Усяня какой-то реакции, но ее не последовало и он с облегчением, как птицу в окошко, отбросил неудобную тему. — Я слышал так же, что господину Вэю идеи справедливости и воздаяния по заслугам дороже правил и условностей. И не просто слышал, но даже имел возможность наблюдать…. Кажется от лести следует отказаться вовсе, подумал Не Хуайсан, в очередной раз обнаружив на лице собеседника полное равнодушие. А прежде, помнится, Вэй Усянь никогда не упускал возможности поговорить о себе. — Итак, вы с главой Цзян в сговоре. Он тебя похитил, чтобы сдержать союз трех кланов, при полном твоем согласии, — внезапно и веско заключил Лань Ванцзи, и Не Хуайсан, думавший о другом, не сразу нашелся, что ответить. Вообще-то это не должно было быть настолько очевидно. Он принялся расправлять отворот рукава. — А я тебе говорил, они в сговоре, — Вэй Усянь неделикатно указал на Не Хуайсана пальцем, но смотрел, насколько позволяли увидеть скошенные из-под ресниц глаза, только на драгоценного своего Ванцзи. — Как бы иначе они успели поставить сеть? Дорогой шиди шел сбрасывать меня со скалы, и твоего вмешательства никто не ожидал. То, что эти двое спелись, было легко ожидать, у них есть общее свойство... — Мы оба прямые наследники? — попытался огрызнуться Не Хуайсан, но это не получалось с прежним Вэй Усянем, не получилось и с теперешним. Пришлось продолжить возиться с рукавом. — ...они никогда не говорят того, что думают. Впрочем, не худшее свойство, если при этом дела достойны уважения. Не хмурься, Лань Чжань, в беседе с тобой Цзян Чэн наверняка давал тебе понять, что его словам не стоит слишком доверять, он всегда так или иначе сообщает это людям, в чьем взаимопонимании не уверен. Было ведь? Конечно, было. — Вэй Усянь усмехнулся и повернулся теперь к Не Хуайсану. — Я чрезвычайно рад успехам Цзян Чэна, Не-сюн, и говорю это искренне. Но я очень многое скажу при случае вам обоим о праве вмешиваться в чужую судьбу! Лань Ванцзи из-за плеча Вэй Усяня посмотрел в глаза Не Хуайсану и едва заметно качнул головой, предостерегая. Будто он собирался спорить! Хуайсан отгородился веером, и тут же сообразил, что Ванцзи не от пререканий его предостерегает, а от упоминания его, Второго молодого господина, похода за Северный рубеж. Что ж, не удивительно, если Вэй Усянь раздражается этой темой, в его судьбу и в самом деле вмешиваются многие! А ведь известно, что спасший жизнь человеку становится ее владельцем. Что же делать, когда их столь изрядное количество? — Итак, сговор с главой Цзян ты не отрицаешь, — подвел черту Лань Ванцзи. — Он хотя бы извещен о последствиях пересечений рубежа? — Кажется, Второй молодой господин имеет некоторый опыт общения с главой Цзян? — Не Хуайсан затрепетал веером, намекая, что вопрос возмутителен. — Легко ли заслужить его доверие? Разумеется, мне пришлось рассказать обо всем, что я узнал, о всех своих подозрениях и догадках. Об опасениях. Упомянул даже сны! Вэй Усянь ухмыльнулся. — И даже после этого он взял время на раздумья? Не Хуайсан кивнул. И немало, между прочим. Только когда понял, что штурм Луаньцзан отвратить невозможно, согласился. — Почему ты каким-либо образом не предупредил об опасности главу Лань и своего брата? — Лань Ванцзи все так же сверлил его взглядом, и было это не слишком деликатно. — Каким? — пискнул Не Хуайсан. — Это же я просиживал часы в библиотеках всех кланов! Распространись хоть капля информации, сразу стало бы ясно, что это я что-то там нашел. Не Хуайсан прикусил губу. Неудачно он выразился, сразу стало понятно, что свое похищение он придумал вовсе не для сохранения баланса сил между кланами, а ради своей безопасности. Ему следует внимательней подбирать слова. — Выдать свою осведомленность было бы неосмотрительно для дела, — поправился он. — Наблюдаемая сторона могла бы начать принимать какие-то меры, путать следы... Затаиться. Разве не лучше, когда она считает свою хитрость недосягаемой для посторонних глаз? — Не-сюн, — Вэй Усянь снова вдруг оказался рядом. — Ты снова стал многословен. Нужна ли тебе наша помощь? Не Хуайсан шарахнулся. Совершенно непритворно! — Глава Цзян знал о цене, которую он заплатит, конечно же, знал. Но он придумал решение… — он покосился на Лань Ванцзи. — Какое-то. Я не знаю, честное слово. Не стал спрашивать, чтобы не узнать лишнего! Да и в любом случае, я ведь не собирался ни в чем участвовать лично! Прошу, поверьте. Спросите главу Цзян! Он говорил чистую правду, о найденном Цзян Чэном решении Не Хуайсан отказывался узнавать вполне сознательно, потому что заметил, что изыскания он проводит на заключенных, большинство из которых составляли темные заклинатели, и ни один из подопытных не вышел на свободу. Каким бы ни был этот замечательный способ восстановления сил, пока Не Хуайсану он не известен, ему много спокойней! — А как же здоровье брата? — спросил Лань Ванцзи. Не Хуайсану не пришлось отвечать, Вэй Усянь фыркнул: — Моральные принципы, Лань Чжань. Как можно предложить уважаемому главе Не ритуал, связанный с темным заклинательством? — Мне не известно о связи с темным заклинательством, — произнес Лань Чжань ровным голосом, но в глаза Вэй Усяню смотрел требовательно. — Мне тоже, — поспешил сообщить Не Хуайсан. — А разве не поэтому ты отказываешься знать про такой нужный тебе ритуал? — Вэй Усянь обернулся с невинной улыбкой, и Не Хуайсан с досадой сообразил, что попался. — Ведь ты так много сделал для спасения брата… — Да ничего я не делал! Я только… Я книги… Я ни во что не лезу! — Не-сюн, ты говоришь нам, что сообщил о своем знании о вратах Цзян Чэну, и этим твое участие ограничилось? — улыбающийся Вэй Усянь надвинулся ближе, от ледяной тьмы сжалось сердце, но Не Хуайсан нашел в себе силы пролепетать: — Чистая правда, Вэй-сюн! Ты ведь давно меня знаешь, я хорош в словах и искусствах, в делах же ни на что не годен! Глава Цзян вытряс из меня все, что я знал, и выбросил, он меня и раньше не любил, ну ты же знаешь! Нет, не подумай, я не отзываюсь плохо о твоем шиди, нет-нет! Я вполне доволен таким разделением обязанностей! Более чем! И не выбросил, что я говорю, я не знаю ни в чем нужды, что по нынешним временам... Я восхищаюсь деятельностью характера… — он выдохся, замолчал. — Как во всем этом замешана дева Ло? — спросил Лань Ванцзи, и Не Хуайсан обрадовался, что ему дали возможность перевести беседу на другую тему. — Так ведь она же вошла в клан Цзян. Приглашенная заклинательница. Разве вам это не известно? — Не Хуайсан отступил от Вэй Усяня подальше, перевел дыхание и принялся прогуливаться от стола к двери, стараясь не выглядеть испуганным. — Я могу не знать каких-то деталей, это скорее догадки, потому не стоит доверять моим словам в полной мере, но как я предполагаю, произошло вот что. Уважаемому Лань Ванцзи известно, конечно же, что дева Ло покинула клан Цзинь, возмущенная несправедливостью по отношению к… господину Вэю. И она пришла за этой справедливостью к главе Цзян. Если вам это кажется странным, то знайте, что и мне так кажется тоже. — Не Хуайсан пошелестел веером. До чего все-таки приятная бумага. Ничего странного, на самом деле, в поведении девы Ло не было. Она простолюдинка, и как все они, считает крайне важным соблюдение справедливости, вот и вся загадка, именно так глава Цзян и получил неожиданного союзника. — Я могу только догадываться, на какой почве возникло сотрудничество главы Цзян с девой Ло, но насколько я смог понять по некоторым признакам, поначалу у них был собственный план по… изменению сложившейся с господином Вэем ситуации. Мое участие привело к его пересмотру, только и всего. Кстати, глава Цзян сразу же увлекся вопросом, как можно обойти ослабляющее духовные силы действие огненных врат. Он предположил, например, что если ритуал провести силами бродячих заклинателей, никакого вреда не последует, ведь у них нет глав кланов, кто же может пострадать? Неглупая мысль, но когда он собрал несколько таких заклинателей, оказалось, что ритуал не действует. Его могут провести только адепты одного клана, причем только одного из великих. Или, может быть, для бродячих заклинателей и прочих кланов он должен выполняться другим, неизвестным нам образом. Удивительное обстоятельство, не так ли? Взгляд Лань Ванцзи стал острым, но Вэй Усяня не удалось сбить с темы. — Как вы сделали, чтобы я потерял память? — Мы не делали! Совершенно ничего! — непритворно испугался Не Хуайсан. Меньше всего ему хотелось бы заиметь такого врага, как Старейшина Илина. — Это стало для нас полнейшей неожиданностью! И усложнило задачу! Это не мы, прошу поверить! Е... Если мне будет позволено спросить… о судьбе печати…. Вэй Усянь с Лань Ванцзи переглянулись, будто продолжая какой-то свой разговор. — Послушайте! — взмолился Не Хуайсан. Нужно было срочно проявить искренность, чтобы поверили, тем более, что он говорил правду. — Все сразу пошло не так! Сначала вмешался второй господин Лань! Простите, Ханьгуан-цзюн, но мы совершенно не думали… Мы не предполагали вашего участия! Вы ничем не выдавали настолько сильной заинтересованности… Затем эта потеря сознания. Скажу вам честно, поначалу она вовсе не показалась нам осложнением, все мы знаем, что господин Вэй способен вести себя решительно, и если бы он воспротивился нашему замыслу… Вэй Усянь покачал головой, но ничего не сказал вслух. — Мы поняли, какая это беда, только позже! — со всей возможной убедительностью продолжал Не Хуайсан. — Когда лекарь, которому было поручено его лечение, вдруг исчез из города. Неизвестно, по какой причине он так поступил, возможно, виной тому стало слабое понимание языка, и ему попросту не удалось объяснить, что господина Вэя заберут через три луны. Мы не успели совсем чуть-чуть, но след потерялся так быстро... — Откуда деве Ло известен язык тех земель? — перебил его Вэй Усянь. Кажется, у него был заготовлен обширный список вопросов и он не намеревался откладывать ни один из них. Не Хуайсан мысленно закатил глаза — почему эти двое пришли так не вовремя и ему приходится объясняться за всех? — Я не знаю. Вам лучше спросить главу Цзян, ему известно куда больше моего! Разве я вершу судьбы, разве передо мной отчитываются? Я всего лишь живу в этом доме и рисую птиц… — он поник плечами, показывая полную свою беспомощность. — Но я говорю вам, мы не имели сложного плана, не рассчитывали на благодарность и уж тем более не собирались требовать чего-то взамен! Напротив, это дева Ло считала себя обязанной господину Вэю! Мы всего лишь хотели переломить сложившуюся ситуацию. Не было никакой возможности открыто выступить в защиту господина Вэя и нельзя было допустить его гибели, а все мы видели, что обстоятельства к тому вели... Глава Цзян переживал за его душевное здоровье, ему было больно терять ещё одного члена семьи… Предпоследнего. Мы с ним соглашались, пускай и по своим причинам. Поймите, в этом не было коварства! Мы сделали то, что было в наших силах. Не умея выиграть, мы опрокинули доску и все камушки упали. Простите мою прямоту, но ведь и вы оба поступили так же... Он замолчал. Вэй Усянь криво усмехнулся. Лицо Лань Ванцзи осталось непроницаемым. — Камни можно расставить заново, — сказал он.