Глава Змеиного клана

      Шок — это, оказывается, по-китайски. По-нашему, ага.       — Чего?.. Кого-кого ты поднял? — я откровенно была в ахуе.       Шэ Шанши злорадно усмехнулся:       — Привыкай! У нас очень многое на мертвецах завязано. Особенности местного заклинательства!       Что-то мне как-то уже расхотелось становиться этим самым местным заклинателем — вот кем-кем, а некромантом мне никогда не мечталось становиться. Не сказать, что я очень уж брезгливая, но в патологоанатомы бы точно не пошла!       — Всё произошло в совершенно обычный день, во время ежедневной, ничем не примечательной тренировки. Вёл эту тренировку у моей группы сам Да Мао, но его срочно отозвали по важному делу в Совете, и он отпустил нас на пару часов, пока решал свои вопросы. Мальчишки сразу разбежались кто куда по своим делам, а я присел тут же под деревом подремать в тенёчке.       Надо сказать, что Да Мао стал нежданно-негаданно для себя практически самым главным в клане, и все вопросы люди предпочитали решать через него. Дядя злился, конечно, но ничего с этим поделать не мог, — он был всего лишь регентом при будущем Главе Шэ (при мне, то есть) на правах родственника, а Да Мао являлся Тенью погибшего Главы, моего отца. К нему доверия у простых соклановцев было явно больше, так что, как он ни ворчал, но дела делал. Многому, очень многому меня научил именно он — великолепный воин, суровый мужчина, беззаветно преданный моей семье и мне, соответственно. Он заменил мне отца, как это ни банально звучит. Со всеми проблемами и вопросами мне проще всего было идти именно к нему, так что, если кто и сумеет понять, что я теперь не я, это будет именно Да Мао.       А вот в тот день он снова не смог защитить меня, уже второй раз… Приближение пары чужаков мне удалось услышать даже сквозь дремоту — наши так не ходят, слишком громко. Резко откатившись в сторону, я избежал участи быть утыканным стрелами, как ёж, однако сбежать мне всё же не удалось: тренировались мы на краю большого луга, до кромки леса было рукой подать, но живым туда добраться не представлялось возможным. Я сделал единственное, что мне оставалось, — в два прыжка забрался на дерево, под которым отдыхал. Дерево хоть и стояло отдельно от леса, но представляло из себя настоящего исполина: высокое, развесистое, с густой кроной — оно очень удачно защищало от летящих стрел, да и разглядеть меня там оказалось довольно проблематично. Это меня и спасло: не ожидавшие подобного манёвра двое чужаков, досадливо ругаясь, безрезультатно пытались высмотреть меня в листве…       Шэ Шанши рассказывал свою историю, а я поражалась: ему же только десять лет было на тот момент, а он уже такое пережил! Как-то слабо представлялся на его месте кто-нибудь того же возраста из моего прошлого-будущего, так трезво соображающий в подобных обстоятельствах, держащийся так же достойно. Что ни говори, мне достанется выдающееся тельце.       — Пришлось затаиться и сидеть не шевелясь, пока чужаки искали меня в кроне дерева, а на соседней ветке точно так же притаилась зелёная змейка. Естественно, мы очень быстро договорились с ней, — любой змее за честь исполнить волю Главы Шэ, пусть и будущего, и она стремительно рванула к своей цели. Я знал, что эта разновидность змей не очень ядовита, да и зубы у неё расположены очень своеобразно, но неоспоримым плюсом её вида было то, что она умела летать. Не так, как птица, конечно, по-другому: раздвигая рёбрышки вширь и как бы уплощаясь, и всё-таки! Этой змейке повезло, она спланировала одному из чужаков прямо на голову и укусила в шею. Конечно, он тут же сбросил её с себя, но шея — не нога, он был обречён. Спустя короткое время он стал задыхаться, а потом и вовсе упал, скованный действием яда. Понятно, что парочке резко стало не до меня. Это был очень удобный момент для того, чтобы прыгнуть второму наёмнику на спину и вогнать нож в основание черепа, но из леса показалось ещё несколько чужаков. Прислушавшись к их возбуждённым голосам, кое-как удалось разобрать, что собравшаяся под деревом пятёрка — всё, что осталось от нескольких отрядов, проникших в Долину. Радовало, конечно, что наши постовые не зевали и выполнили свой долг до конца, но враг всё же просочился на территорию и сейчас бурно совещался, собравшись под моим убежищем. Оказалось, они совершенно не были готовы к подобному полному и однозначному разгрому: застигнутые врасплох постовые показали такую боевую выучку, успешно сражаясь в одиночку с несколькими противниками сразу, что сокрушили моральный дух нападавших очень быстро. Раненых среди нападавших не было: те, кто переставал активно двигаться, тут же подвергались нападению змей, и это ужасало ещё больше. Странные люди! Они что, не знали, куда шли? В общем, их теперь больше интересовало не выполнение задания, а как отсюда выбраться живыми и не покусанными.       Тут один из тех двух наёмников, что караулили меня, сообщил, что его товарищ был как раз укушен змеёй, упавшей с этого самого дерева, под которым они столпились, и компания тут же переместилась подальше, рассевшись у старого пня, а я вздохнул свободнее. Интересно, мой караульщик не рассказал своим приятелям обо мне, потому что забыл или хотел поскорее отсюда убраться? Это навсегда осталось его личным секретом. Нужно было что-то делать, пока про меня не вспомнили, поэтому пришлось аккуратно слезать с дерева по противоположной стороне ствола, так, чтобы остаться незамеченным. Бежать всё ещё было невозможно, как и ползти, а жить хотелось!.. Рядом со мной лежало тело укушенного чужака, и мне пришлось напрячь память, вспоминая знаки, которые полагалось чертить на трупе для его поднятия. Я так сосредоточился на этом, что неосознанно выписывал эти знаки пальцем в воздухе, даже не заметив, как из носа пошла кровь, смахивал её раз за разом ладонью, ещё больше размазывая по лицу, и очнулся только от чужого голоса, который спросил, что это я такое делаю. Оказалось, пока я медитировал, про меня вспомнили и взяли в кольцо, наставив оружие. Бежать было некуда. «Не дёргайся, — сказал один из них, — и мы доставим тебя живьём, так даже больше денег дадут!» Живьём доставаться кому бы то ни было мне не хотелось, поэтому я что было сил рванулся вверх, хватаясь за ветку дерева, росшую над головой. «Не угадал!» — засмеялся наёмник, и вслед за этим последовал рывок, который чуть не сбросил меня на землю. Аркан!.. Меня тянул верёвкой вниз взрослый сильный мужик, и сил держаться уже откровенно не было. В порыве отчаяния, страха и ненависти я проорал очень искреннее пожелание всем им сдохнуть, подкрепив своей энергией, кипящей внутри. Тёмной, разумеется. Меня ещё раз дёрнули посредством верёвки, а потом натяжение вдруг ослабло. Я удивился и исхитрился повернуть голову, чтобы посмотреть, что там происходит. Дальше догадаешься?       — Твой мертвец ожил. Ты же над ним сидел, знаки рисовал и кровью капал, а потом ещё и приказ отдал.       — Вот! А говоришь, не надо тебе мертвецов! Всё ты правильно понимаешь, значит, теперь за тебя можно быть спокойным… Конечно, многое тогда я сделал неправильно, но спонтанный выплеск силы расставил всё по нужным местам. В дальнейшем пришлось засесть за изучение именно этого раздела тёмной магии, раз уж у меня так это хорошо пошло, а тогда я, поудобней устроившись на спасительной ветке, наблюдал за работой потрошителя. Правда, лучше бы не наблюдал: пару раз меня таки вывернуло, но после этого случая больше ни разу в жизни. Так что, наверное, к лучшему. А тогда я даже придумать не успел, куда девать моё нежданное орудие возмездия, как рядом с деревом внезапно открылся портал и из него появилась высокая фигура в чёрных одеждах с закрытой нижней половиной лица. Один взмах его меча — и мой мертвец разрезан на две половины. «А ты, я смотрю, не безнадёжен», — сказал он. — «Давай, идём со мной. Или сдохнешь». Да, это был он, заказчик сегодняшнего нападения. Мне кажется, он в принципе был не против поговорить, но на своей территории. Потеря сразу всех боевых единиц заметно нервировала его, он опасался нападения и подгонял меня. Я же, что понятно, никуда с ним не собирался, поэтому и не спешил расставаться со своей веткой. «Что же, ты сам решил!» — наконец сказал он, но прежде, чем он успел взмахнуть в моём направлении рукой, его заключил в свои крепкие кольца огромный питон. Я спустился и огляделся: вся поляна была изгажена кровью и остатками тел. Теперь нужно дождаться подмоги, чтобы передать трофей и наконец отдохнуть. Уже слышны были окликающие меня голоса сокомандников, и тогда главный злодей сотворил немыслимое: кое-как высвободив одну руку из-под змеи, он открыл портал и нырнул туда вместе с опутывающим его питоном. В отчаянном прыжке я попытался ухватить ускользающую добычу, и даже поймал его за ногу, но портал закрылся, а мне остался только вражеский сапог. Тут подбежали ребята в сопровождении пары хорошо вооружённых взрослых и Да Мао, которому и был вручён мой трофей. Хмыкнув, он перевернул сапог, и мы с парнями слаженно ахнули: не зря мне показалось, что с обувью что-то не так, уж больно тяжела, — оттуда, залив траву кровью, выпал обрубок ноги. Впрочем, лишний красный мазок этой поляне… и не только красный — кто-то из ребят уже избавлялся от недавно съеденного обеда.       — Однако!..       — Да… Дознание шло быстрыми темпами: кого-то из нападавших удалось взять живьём. Ими оказались наёмники из небольшой организации, и нанял их высокого роста господин в тёмном, скрывавший лицо. Они должны были или похитить, или убить Наследника Шэ. К конкурентам тут же была послана команда зачистки, но там практически никого уже и не осталось, все силы были брошены на штурм Змеиной Долины.       — Ты сказал «к конкурентам». Это?..       — Именно то, что ты предположила. Клан Шэ, кроме всего прочего, — клан наёмников, это основная часть наших доходов. Поднебесная вся под нами. Есть, конечно, и мелкие организации, но, как правило, крупные и серьёзные заказы они не берут. Это для нас нет ничего невозможного! Мы берём дорого за свои услуги, но и выполняем любой каприз заказчика.       — А чем ещё занимается… наш клан?       — Легче сказать, чем вообще не занимается!.. Но что-то мы делаем в малых объёмах, только для своих нужд, а что-то… Вторая главная статья доходов — лекарства и яды. Ингредиенты для них тоже добываем сами. Или выращиваем. В Долине растут некоторые травы, которые нигде больше не встречаются. И вода! У нас такие источники — мммм! Излечивают буквально всё, если пользоваться с умом. Ну, за столетия всё уже основательно перепробовано и исследовано, на каждую проблему найдено своё решение. Конечно, об этом не принято распространяться, сама понимаешь, паломников нам ещё не хватало!       — Они что, настолько уникальны, эти источники?       — Вообще-то, да. Некоторое подобие есть в клане Гусу Лань, но только подобие. Их источники всегда холодные, особо в них не посидишь, да и свойства немножко другие. Собственно, они и тому рады, чего уж! Кстати, о Гусу Лань: если кто и знает больше всего о клане Шэ, то это они. В их архивах точно должно быть очень много всего о Змеиной Долине. Хотя… там же пожар был, могло и не сохраниться.       — Странно, я думала, что больше всего о Шэ должны знать в другом клане, из которого твоя мама.       — Может, сам Цзинь Гуаншань и знает, но вряд ли делится с остальными. Так что я бы поставил всё-таки на Гусу Лань.       — А у них откуда столько сведений? Тоже родственники?       — У тебя отличная интуиция! Действительно, почти что родственники. Основатель клана Гусу Лань — выходец из Шэ. Дело в том, что наш клан — клан равновесия, мы одинаково используем и светлую, и тёмную энергии, этому нас учат с самого раннего детства. В остальных кланах используют только светлую часть, а тёмная считается злом и находится под запретом. Это делает их ущербными, но сейчас не об этом. Один молодой человек по имени Лань Ань, номинально принадлежавший нашему клану, решил, что не станет использовать на пути к своему совершенствованию тёмную часть силы (подозреваю, что у него банально что-то не получалось, такое тоже бывает) и отринуть некоторые из плотских потребностей, в том числе и мясную пищу. И ладно бы, хочешь идти этим путём — иди, твоё дело, но он стал смущать своими разговорами молодежь, и вскоре у него собралась группа последователей. Это уже никуда не годилось, и тогдашний Глава Шэ попросил их покинуть Змеиную Долину. «Иди своим путём, раз так хочешь», — сказал он. — «Забери с собой тех, кто думает так же, как ты, и построй себе монастырь. И лучше где-нибудь подальше от клана Шэ». «Боишься, что твои люди сбегут ко мне, отринув свой нечестивый тёмный путь?» — посмеялся Лань Ань. «Нет, боюсь, что твои люди сбегут обратно ко мне, сполна вкусив твоей пресной жизни, и принесут с собой какую-нибудь неподобающую гадость». На том они и разошлись. Под благовидным предлогом неблагонадёжная часть жителей была отправлена куда подальше «для освоения новых территорий и построения на них монастыря». Глава не поскупился, собрал их в дорогу основательно, денег выделил, лишь бы избавиться поскорее от смутьянов. Изгнанники долго бродили по стране и наконец нашли место, что так напоминало им родную долину: горы, лес, целебный источник. И хотя место это было намного севернее, но какая разница? Там они и поселились. Правда, мечту о монастыре пришлось забыть — как оказалось, люди всё-таки хотели жить более-менее полноценной жизнью, а вот основать новый клан с полумонашескими устоями получилось. Более того, он жив до сих пор, процветает и является одним из Великих.       — А почему твой… наш клан не стал Великим?       — Одна из причин — удалённость. Всё-таки Змеиная Долина находится намного южнее остальных больших кланов. Вторая причина — использование нами обеих сторон силы, мы свято чтим равновесие инь-ян, а остальные кланы практикуют только ян-силу, светлую. Один клан Вэнь последнее столетие попытался что-то изменить, но, поскольку они не знали, как правильно это делать, то в результате исказили саму суть. Ну, и ещё одна причина, основная, — это то, что наш клан, древнейший из существующих, является кланом Хранителей.       — И что он такое хранит, ради чего надо прятаться?       — Знания. Древнейшие. Запретные. Невероятные. Способные поставить на колени весь мир, уничтожить и возродить его. Знания божественные и дьявольские. Правдивые. Они никогда не редактировались, не уничтожались, только дополнялись. Ты представляешь, ЧТО там можно найти при желании?       — Да-а-а-а, лакомый кусочек для любого амбициозного властолюбца! Но неужели они так и лежат бесполезной грудой бумаги или на чём они там написаны? Знания для того и нужны, чтобы их знали!       — О, насчёт этого не переживай, мы ими как раз и пользуемся. Ну, тем, что подходит под наши нужды, конечно. Иногда приходят чужаки в поисках тех или иных знаний, и допустить ли их в Хранилище, решает Глава Шэ. Я думаю, тот человек в чёрном и хотел похитить меня для этих целей, продержать у себя нужное количество времени, а потом воспользоваться для проникновения в пещеры. За это время или воспитал бы меня в нужном ключе, или держал как заложника, пообещав свободу взамен прохода.       — А без тебя никак? И зачем ждать?       — Без Главы Шэ никак. Даже если бы тот человек и нашёл вход в пещеры, где расположено Хранилище (а пещер у нас очень много), то всё равно далеко не ушёл. Там столько ловушек, что даже боги не пройдут. И ещё есть змеи, они тоже охраняют и Долину, и Хранилище. И только Глава Шэ может там пройти беспрепятственно. А Главой Шэ я стану только в шестнадцать. До этого момента вход туда мне тоже заказан во избежание ненужных проблем из-за подростковой глупости.       — А в шестнадцать глупость резко куда-то денется, что ли? Она или есть, или её нет!       — В принципе, ты права, но так уж заведено, и как бы я ни хотел добраться туда уже сейчас…       — Просто интерес или была нужда?       — Интересно, конечно, но я бы подождал. Другой человек ждать не мог, так что — нужда.       — Что стало с тем человеком?       Шэ Шанши посмотрел такими глазами, что отпали все вопросы: горечь, боль, беспомощность — что же этот человек значил для него? Но не спросишь… Может, потом, когда его память достанется мне, я и узнаю, но сейчас это казалось совершенно лишним. Там явно было что-то совсем-совсем личное.       — Ладно… А почему тогда наёмники сразу стреляли? Они же не пытались тебя взять живьём?       — Не знаю, может, сразу не узнали? Потом-то попытались!       — Зачем ты нужен живым — понятно, а мёртвый? Какой с тебя мёртвого толк?       Мальчик ухмыльнулся.       — Ты смотри, про других так думать не начни! Мёртвый на многое может сгодиться! А вот с Шэ такое не пройдет: сразу после рождения над каждым младенцем проводят особый обряд, и в результате как трупы мы действительно бесполезны. Я же, скорее всего, просто мешал каким-то планам этого в чёрном. И родители тоже. Наверное, в очередной раз пытались главную ветвь Шэ уничтожить.       — Такое уже было?       — Конечно, и не раз. Клан-то древний, столько всего было! Вот только бесполезно это. Всякий раз, когда казалось, уничтожили абсолютно всех из главной ветви, откуда ни возьмись появлялся ребёнок с необходимым набором качеств. Каким таким хитрым способом это происходило, никто понять не мог. В результате все сходились на вмешательстве божественного предка и успокаивались. А ребёнок вырастал и становился новым Главой Шэ.       — Подожди, какой ещё необходимый набор качеств? И что за божественный предок?       — Ох, сколько ж у тебя вопросов-то! — покачал головой Шэ Хей.       Ну да, разъяснение одного непонятного момента тянуло за собой вопрос о другом, а то и не один. И что тут поделаешь? Мне с этой информацией жить. И почему-то кажется, что дубль памяти Шэ Шанши на многие мои вопросы не ответит, а вот он живой — вполне. Условно живой.       — У всех представителей клана Шэ (не считая приёмышей) есть одна отличительная черта — клыки. Небольшие, но они есть. Дети, рождённые от любого представителя клана, всегда будут клыкастыми. И их дети тоже, с кем бы они ни сходились. Это малая ветвь. У главной (королевской) ветви же, кроме клыков, ВСЕГДА зелёные глаза, ночное зрение (а это означает изменяемый зрачок), чёрные волосы с зеленоватым отливом, невероятная гибкость и повышенная регенерация. А ещё умение разговаривать со змеями. Они нас понимают, мы понимаем их, как бы странно это ни звучало.       — Так ведь змеи глухие!       — Я тоже об этом слышал, вот только практика показывает совсем иное. Я не знаю, где у них там уши или чем они слышат, но слышат. И сами говорят.       — Странно…       — И тем не менее!.. Весь тот замечательный набор качеств, что я перечислил, передаётся из поколения в поколение и унаследован от божественного предка. Как его по-настоящему зовут, никто не знает, но многие считают, что это и есть знаменитый Фу Си, первый император Поднебесной, божество — повелитель Востока. Он был наполовину человеком, наполовину змеем. И глаза имел зелёные с вертикальным зрачком. Не знаю, как насчёт всего Китая и Фу Си, но наш клан основал именно такой змеечеловек, абсолютно все летописи говорят об этом. Есть даже упоминания, что он время от времени даёт о себе знать, кто-то из клана его встречает. Думаю, именно потом и появляются новые зеленоглазые дети!       Шэ Шанши многозначительно хмыкнул и выгнул бровь.       — То есть, получается, он до сих пор может быть живее всех живых?       — Возможно.       — А если он весь из себя такой необычный, то сможет распознать в теле своего потомка чужака?       — Вот уж чего не знаю, того не знаю. А ты собираешься с ним обязательно встретиться?       — Чувствую, что по закону подлости, это точно произойдёт, если будет хоть малейшая возможность.       — Привыкла предполагать худшее?       — Привыкла, да. Зато потом чувствуешь себя во всеоружии. Или не так обидно бывает.       — Та ещё философия! Но, наверное, имеешь право, прожила дольше.       — Это да, дольше… Слушай, а что делать с твоим дядей, который Икуай? Потом, когда вернусь в клан? Он же всё-таки по факту убийца!       — Да что хочешь делай! Ты по-любому в своем праве будешь. Хоть казни!       — А какой он? Как человек?       — Как человек? Ну как человек он — говно. Глуп, но хитёр и изворотлив. Трусоват, но авантюристичен. Амбициозен и самолюбив, но осторожен. Он интриган, поэтому не стоит ни в коем случае сбрасывать его со счетов — не забывай, Икуай вырос при дворе в клане Ланьлин Цзинь, а там интригам учат с детства вместе с первыми иероглифами. Но при всём этом, к чести дяди, стоит сказать, что свою сестру (мою маму) он обожал, она была для него лучиком солнца, непререкаемым авторитетом. Если кого он и любил в этой жизни, то её. Даже спустя годы у него возле кровати стоял её портрет, и он время от времени его гладил, о чём-то задумавшись. Я пару раз видел тайком.       — Но если он её так любил, как ты говоришь, то почему хотел убить тебя? Ты же её частичка, её сын!       — Я всё-таки не она, хоть и похож сильно. Отец был высоким и сильным мужчиной, а мама — маленькой и хрупкой. Она была словно фарфоровая статуэтка: с длинными чёрными волосами, гладкими и блестящими, как шёлк, белой прозрачной кожей, нежными пальчиками и маленькими ступнями, с лицом драгоценной куколки: чёрные, ярко очерченные ниточки бровей, яркие губы, большие тёмные глаза с длинными ресницами. Невероятно красивая, умная, талантливая, она являлась довольно сильной заклинательницей, а как танцевала и пела! Ещё она умела играть на флейте и меня немного научила. У нас в клане как-то с музыкой туго, не играет никто: наверное, все, кто умел, когда-то в Гусу Лань сбежали, у них там целая концепция разработана. А мама вот играла, и отец любил её слушать. Мама говорила, что я тоже должен играть, у меня хорошо получается. Но когда её не стало, мне было не до музыки. С тех пор я не брал в руки флейту.       — А я вот ни на чём играть не умею. Не сподобилась почему-то. Хотя, говорили, со слухом всё в порядке…       — Попробуй обязательно, я жалею, что забросил. Хотя бы в память о маме.       — Если получится.       — Получится. Я от отца взял намного меньше, чем от мамы, к сожалению. Был бы девочкой — это было бы только в плюс, но я-то мальчик! И ростом не вышел, и лицо как у девчонки, слишком смазливое. Кошмар просто! Кто меня серьёзно воспринимать будет с такой внешностью? Даже наставник Да Мао вздыхал и говорил, что мне трудно будет по жизни с такой мордашкой, как магнитом буду притягивать всяких извращенцев и любителей мальчиков. А дорогой дядюшка Икуай как-то раз в порыве гнева заявил, что мне самое место в борделе. Так что готовься, неприятности уже ждут.       — А ты благополучно их избежишь. Хитренький какой!       — Ага! Хотя, возможно, всё не так уж плохо. Да Мао тогда упомянул, что с возрастом черты лица загрубеют, а если хорошо тренироваться, то и с ростом будет меньше проблем. Так что тебе предстоит усиленно налегать на физические упражнения, особенно на вытягивание, и золотое ядро раскачивать по максимуму, оно тоже даёт силу и рост. Кроме того, у меня есть ещё один неучтённый фактор: ты! Однажды я наткнулся на упоминание о том, что душа, попадая в новое тело, старается его переделать под привычные ей параметры. Это значит, что мой рост точно не будет ниже твоего до переселения, а ты была довольно высокой. Черты лица тоже изменятся, будет нечто среднее между моей внешностью и твоей. Не знаю ваших стандартов красоты, но по нашим ты бы не котировалась, уж прости за прямоту. Наши женщины чаще всего похожи на мою маму, невысокие и хрупкие, даже заклинательницы. Конечно, есть и бойкие, решительные, но им значительно сложнее найти себе спутника жизни.       — Я поняла: традиционный уклад.       — Ну, наверное. Мне сложно судить, я другого не знаю.       — Ты там что-то упоминал про любителей мальчиков. Хотелось бы знать, насколько часто таковые встречаются, как тут у вас относятся к подобного рода людям. Ну и вообще к однополым отношениям. А то ещё поведу себя как-нибудь не так, проблем себе на пустом месте насобираю!       — Это ты правильно подумала! А у вас как к такому относятся?       — Да по-разному, зависит от страны, от тамошних законов. По большому счёту. И от местных традиций.       — У нас примерно так же: где-то относятся весьма отрицательно, а где-то храмы покровителю подобных отношений ставят. Ты правильно сказала, зависит от местных традиций. Страна у нас неоднородная, так что чудес всяких хватает. В общем и целом не одобряют, но не значит, что не занимаются этим. Тот, кто днём может вопить о предосудительности подобного, вечером преспокойно идёт в бордель и предаётся утехам с хорошенькими мальчиками. Так что не верь словам, верь делам. Особенно в том клане, где тебе предстоит жить. Чем зажиточней люди, тем больше они претендуют на вседозволенность, а Ланьлин Цзинь очень зажиточный клан. Глава клана, дядюшка Цзинь Гуаншань, — чисто по девочкам, ни одну симпатичную мордашку не пропустит. А вот остальные… Кто знает! В общем, будь начеку.       — Порадовал, блин.       — Ну что я могу с этим сделать?       — А в родном клане с этим как?       — Более-менее спокойно. Не поощряется, конечно, но и редкостью не является. По факту у нас намного больше мальчиков рождается, так что такие моменты неизбежны. Да даже в главной ветви мой прадед, например, был вполне официально женат на мужчине. И подозреваю, он такой не единственный. Но как-то же они умудрялись продолжить род, и ладно. Главное, чтобы правитель был достойный, остальное не так важно.       — Ох, достойный правитель!.. Боюсь я, мой дорогой Шэ Хей, что ты всё-таки не ту душу призвал для такого деяния. Не чувствую я в себе задатков достойного правителя. И вообще правителя.       — Зато я в себе чувствую. Вот солью тебе свои воспоминания, и откуда что возьмётся!       — То есть, ты уверен.       — Да! Всё просто: моя душа повреждённая, не-целая, твоя наоборот, целая и здоровая. Проводим ритуал (я тебе подробно расскажу, что сделать, там ничего сложного, всего-то начертить пару знаков!), твоя душа закрепляется в теле и живёт себе, как в родном, наслаждается и выполняет свои обязанности Главы клана, а моя уходит, предварительно снабдив тебя своим слепком. Дело сделано!       — И где здесь подвох? Ну не может всё быть так легко!       Мальчик встал с камня и, заложив руки за спину, прошёлся пару раз туда-сюда.       — Есть одна деталь… Не-целая душа не может жить в теле, но и уйти на перерождение она тоже не способна. В общем, моя душа должна снова стать целой. И помочь в этом сможешь только ты!       — Вот это номер! И как же я это сделаю?       — Ну, тут всё одновременно и просто, и сложно… Не знаю, делал ли кто-то подобное до нас с тобой…       — Но ты всё продумал?       — Да!       — И почему меня это так напрягает?       — Ты в меня не веришь?       — Да ладно уж, у нас же всё равно выбора нет.       — Выбор есть всегда, но не обязательно тот, что мы хотим.       — Давай не будем философствовать, не время. Меня беспокоит, что наша общая тушка сейчас валяется там совершенно беспомощная.       — Тогда запоминай: это первый знак, который ты начертишь, — и мальчик изобразил в воздухе связку, состоящую из нескольких иероглифов.       Знак запылал огнём, повиснув в воздухе, давая себя как следует рассмотреть и запомнить. Однако, казалось, Шэ Шанши и сам удивлён таким эффектом.       — Огонь? Интересно…       — А что не так?       — Огонь — не совсем наша клановая стихия. У нас больше Земля и Вода, потом только Дерево и Металл. Огонь у нас довольно редок и чаще всего проявляется у пришлых. Большинство кланов владеют вообще только одной стихией, это мы равновесные, но и то… А теперь Огонь пришёл, значит. Хм, это многое объясняет!       — Вот бы ещё и мне кто объяснил!       Шэ Шанши хитро посмотрел и покачал головой. Даже не сомневалась!       — Слишком долго. Потом сама всё поймешь. Сейчас у тебя куча разрозненных сведений, их осмыслить надо. Незачем забивать голову лишним. А когда мозаика сложится, многие вопросы сами отпадут за ненадобностью.       Я только вздохнула. Ну да, он прав: получить всё и сразу — это как-то не по-нашему. Хотя, собственно… Как раз всё сразу и получу, когда меня одарят слепком памяти!       — Ты знак запомнила? — вывел меня из раздумий строгий учитель.       — Запомнила. Что он делает?       — Вбей себе его в голову намертво, он тебе не раз пригодится. Этот знак притягивает души умерших, по каким-то причинам не ушедшие на перерождение. Мне, в принципе, подойдёт любая, а ещё лучше — какой-нибудь кусок, он притянется даже быстрее.       — И как я их сортировать буду?       — Это не твоя забота, сам всё сделаю. Запоминай второй знак! Он сложнее и, надеюсь, никогда больше тебе не понадобится. Его я придумал сам, так что…       — Так что могут быть сюрпризы, — докончила я скептически.       — Просто запомни и не ошибись.       — Кстати, а чем мне чертить это великолепие? Кровью?       — Лучше, конечно, ею. Но в нашем с тобой случае это было бы лишним — слишком много тоже нехорошо. Просто изобразишь в воздухе. Сначала первый, почувствуешь отклик — второй. Дальше моя забота.       — Как-то слишком просто…       — Это только кажется. На самом деле всё из-за предрасположенности и навыков. Даже у взрослых и опытных заклинателей далеко не у всех получилось бы.       Мы помолчали. Я старательно вглядывалась в пылающие линии, намертво впечатывая их в память, как и сказал мальчик. Это мой пропуск в жизнь, не хотелось бы накосячить.       — Ну всё, пора. Сейчас ночь, самое время для ритуала.       — Ночь? Ого! Был же день!       — Вечер. Иди! — и он толкнул меня.       Наученная горьким опытом, глаза открывала с величайшей осторожностью. На сей раз бинтов на лице не было, но это мало что меняло — я всё равно ничего не видела. Вернее, не могла разглядеть — в комнате было темно, как у… Гм, неважно. Малыш не ошибся с временем суток. Новолуние, что ли? Или тучи? Слабо светился только прямоугольник окна. Даже свечку не оставили, гады!       Мысли судорожно метались, было волнительно и страшно. До судорог боязно начинать этот самый ритуал! Да и часть сознания, несмотря ни на что, упорно сопротивлялась принятию новой действительности, считая глупостью и мракобесием, отрицая даже сам переход. Пришлось затолкать её куда-то в самую глубь, ибо нефиг! Жить уж больно хочется, хотя бы и не в своём привычном теле.       Само тело ощущалось непривычно тяжёлым, в первый раз такого не было. Или я просто не обратила тогда внимания? А может, это просто так кажется после невесомости души в «там»?       С трудом подняв руку, осторожно вычертила пальцем первый знак. Тихо и темно. Неужели не получилось? Может, просто не чувствую этих самых душ? Страшно. Я уже почти отчаялась, когда порывом ветра окно распахнулось и в комнату стало просачиваться ЭТО.       Думала, что не чувствую и не вижу души? Ага, щаззз! Я с ужасом смотрела на всё прибывающие и прибывающие… духи? привидения? Да чёрт их разберёт! Откликнувшихся на призыв было много, очень много. Как Шэ Хей собирается?.. Всё, хватит! Пора чертить второй знак, и пусть сам дальше мучается!       Пытаясь не смотреть на творящуюся вокруг жуть, я сосредоточилась и вырисовала нужные иероглифы. На мгновение всё замерло.       Чего я ожидала? Уж точно не этого! Сначала почувствовала разгорающийся пожар где-то в районе живота, и рука, которой накрыла это место, забинтованное по всем правилам, нащупала влагу. Кровь? Десятки призрачных пальцев с жадностью потянулись ко мне, и накатила нестерпимая боль. Она волнами проходила по всему телу, затрагивая абсолютно каждую клеточку. Казалось, меня раздирали на куски, грызли, жгли… О, да, я орала и пыталась отбиваться. От кого или от чего? Не знаю, смутно помню тревожные голоса, чужие руки и лица. Живые? Мёртвые? Всё равно! Казалось, пытка длится уже целую вечность, когда наконец я провалилась в благословенную темноту.       Из которой меня бесцеремонно выдернули.       Лёжа на жёлтом тёплом песочке в тени раскидистой пальмы и слушая мерный шелест волн, я прямо-таки охреневала: к таким резким перепадам жизнь меня уж точно не готовила! Только что тело раздирала адская боль, а сейчас я блаженствовала на райском бережочке.       — Ты как? — тихо спросил виноватый голос.       Я неохотно приоткрыла один глаз. Рядом со мной на коленях стоял хорошенький, словно ангел, мальчишка с зелёными глазами, жаль, что несколько прозрачный. Шэ Хей.       — Прости, — сказал он, потупившись.       Вся его фигурка выражала высшую степень раскаяния, но я всё-таки преподавала в школе, так что на детские уловки насмотрелась. Вот и сейчас не поверила. Нет, он, конечно, чувствует за собой вину, но так, не особо — не тот типаж. Он не домашний рафинированный мальчик, он воин, уже достаточно повидавший дерьма в своей жизни, поэтому нюни распускать не станет. И достаточно хитрый, чтобы попытаться это сделать.       Я молчала. Вздохнув, он встал и отошёл к кромке прибоя. Море ласково лизало его босые ноги, полы длинных одежд намокли и волочились грязными тряпками, когда он неспешно побрёл по берегу. Мне пришлось сесть, чтобы не упустить его из виду, а он нашёл какую-то большую ракушку и стал ею ковыряться в песке.       — Если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдёт не так, — мальчик заговорил внезапно, озвучив прописную истину. — Мне казалось, я учёл решительно всё. Что именно пошло не по плану, не знаю. Честно, не понимаю, что произошло. И, честно, так не должно было быть ни в коем случае, веришь? — он испытующе глянул мне в глаза, и расстояние не было ему помехой.       Вот теперь я ему верила. Он мог просто пожать плечами, и это вполне было бы в его характере, но предпочёл хоть как-то объясниться. Наверное, в знак уважения. Ценю. Поэтому с кряхтением встала, и дальше мы уже вместе побрели по бесконечному берегу.       — Скажи лучше, у нас хоть что-то получилось? — наконец спросила я.       — Да, вполне. И даже больше. И, может, так даже лучше…       — Поясни.       — Ну ты просто не видишь, а я сейчас выгляжу в точности как ты, так что целостность души восстановить удалось. Вот только произошло что-то странное: вместо того чтобы поглотить один из кусков, что прилетели на твой зов, я почему-то оторвал кусок от твоей, но призванные тотчас же залатали дыру. В результате мы оба целые, но латанные. Не бойся, ничем плохим это тебе не грозит, латка не отвалится, да и «швов» как таковых нет, это всё просто образные выражения для простоты понимания.       — Пипец, — коротко прокомментировала я. — Потому так больно было?       — Видимо, — кивнул он.       Он задрал голову к голубому небу с белыми перистыми облаками.       — Красиво… А вон то похоже на бабочку! — ткнул он пальцем, а потом без перехода: — Мне уже пора, не вижу причин тут больше задерживаться.       И я наконец задала так давно мучавший меня вопрос:       — Тогда, может, самое время рассказать, почему ты так жаждешь расстаться с жизнью? Душа твоя теперь целая, ничего не мешает вернуться в своё тело и жить. Но вместо этого ты упорно стремишься в неведомые дали! Это похоже на самоубийство.       Мальчик недовольно поморщился.       — До конца надеялся избежать этих объяснений. Сама потом бы додумалась.       — Нет уж, дорогуша, рассказывай. Не хочу потом мучиться сомнениями.       Подойдя к двум пальмам, Шэ Хей сотворил между ними большие качели из плетёной лозы, и мы, умостившись, начали медитативно-медленно раскачиваться. Мальчик молчал, глядя на небо и любуясь облаками. Я не торопила — бывают такие минуты откровения, когда тишина говорит намного больше, чем любые голоса.       — Конечно, я не хочу никуда уходить. Да, мне тоже хочется жить. И да, у меня была мысль, несмотря ни на что, всё-таки вернуться в своё тело. Но иногда приходится делать очень тяжёлый выбор. И я его сделал. Сделал ещё тогда, когда позвал тебя. Очень сильно надеюсь, что ты меня поймёшь правильно и не осудишь. Потому что это действительно выглядит как бегство. Но это не так, уж поверь. С удовольствием бы выбрал пожить ещё! Но Глава должен думать в первую очередь о благе клана. Тебе тоже придётся зачастую наступать и на собственную гордость, и на свои желания. Клан превыше всего, запомни это.       Шэ Хей говорил короткими фразами, делая паузы между ними. Ему было тяжело, очевидно, он бы хотел промолчать, но… говорил. Видимо, ради блага клана, чтоб его. Мальчик боролся сам с собой, выдавливая из себя слова, но всё равно было непонятно, в чём, собственно, заключается его проблема.       — Пророчество. Тупое пророчество, сделанное тупой бродячей бабой-предсказательницей! — Шэ Хей зло выплюнул эти слова, раздражённо вскочив на ноги, потом нашёл в песке большой обломок какой-то очередной ракушки и с силой запустил в сторону моря.       — Эта сука произнесла своё долбанное пророчество, когда мне исполнился год, прямо во время праздника. Просто припёрлась, сказала свою чушь и довольная свалила. Вовремя! Отец точно бы её прибил на месте: она расстроила маму!       — Что за предсказательница такая?       — Да не знаю! Какая-то знаменитая, потому что ей поверили. Сразу же и безоговорочно. Имени её я не запомнил, знаю только, что древняя, как смерть, и на горе живет. Чего, спрашивается, ей там не сиделось? Слезла, сволочь… Ещё и в Долину как-то проникла!       — Так что там за страшное пророчество такое?       — Страшное… Дословно не скажу, но общий смысл такой: оставшись в одиночестве, наследник Шэ не доживёт до своего совершеннолетия, но если он всё сделает правильно, во главе клана встанет чужак, что принесёт свою стихию и вернёт клану славу и положение. Как-то так. Стихия, как я понимаю, Огонь.       На конце палочки, которую он подобрал тут же, загорелся огонёк. С философским спокойствием Шэ Хей дождался, пока палочка полностью прогорит у него в руках, и даже не поморщился, когда растирал между пальцев ещё горячий пепел.       — Вот так и жизнь моя, едва затеплившись, быстро прогорела и осела пеплом на твоих руках. Теперь твоих. Владей. И приведи клан на вершину — докажи мне, что не зря ухожу, отказываясь от борьбы… А дядюшка, идиот, решил, что этот чужак — он, и поторопился спровадить меня за грань. И ведь не узнает никогда…       Мальчик покачал головой и печально улыбнулся.       — А ведь это не единственная причина, не так ли? — как можно более равнодушным голосом произнесла я и, встав с качелей, подошла к кромке прибоя, остановившись рядом с Шэ Хеем.       Мне не нужно было поворачивать голову, чтобы увидеть потрясение в его невероятных глазах.       — Как?.. Как ты догадалась?       — Я вообще догадливая.       — Да уж вижу… Хотя это и неплохо в нашей ситуации… Ты кем там была у себя?       — Учителем, с детьми работала.       — Это… Это наставник, значит. Хорошо! Хорошее занятие…       — Ты меня от темы не уводи, рассказывай, что там ещё за проблемы у нас такие!       — Да какие проблемы! Не проблемы это… так, личное. Тебя не коснётся.       — Вот ты умеешь интригу создать! Говори давай!       — Нет, правда, это не будет твоей проблемой точно! Я это с собой унесу…       — Пафоса поменьше!       — Это не пафос! Это правда…       — Да что ж такое-то! Если есть проблема, её нужно решить.       — Вот я и решу.       — Ну ты и упрямый! Если проблема была у тебя, то не факт, что она рассосётся с твоим уходом. Есть большая вероятность, что мне тоже от неё достанется, и хотелось бы знать, что именно может прилететь и откуда. Предупреждён — значит, вооружён.       Мальчишка нахмурился, но всё равно упорно продолжал молчать. Вот дитё!       — Знаешь, если бы не столь нежный твой возраст, точно решила бы, что речь идёт о сердечной привязанности. Несчастной любви, например.       Мальчик чуть заметно дёрнулся, и я поняла, что угадала. Вот это да! Как же это его угораздило? Конечно, любви все возрасты покорны, но всё равно! Интересно, кто же наша избранница? Что в ней такого, что нужно от неё аж за грань сбегать?       Последние две фразы я и озвучила. Шэ Шанши поджал губы и испытующе посмотрел из-подо лба. Кажется, это победа, товарищи!..       Какое-то время он ещё сверлил меня своими зелёными рентгенами, а потом мотнул головой и вздохнул:       — Ты не поймешь.       И в следующую секунду пейзаж вокруг нас изменился. Мы больше не были в тропиках, перед нами в лучах заходящего солнца простиралось совсем другое море. Оно было довольно спокойным, но неласковым, чуть раздражённо пенилось у самого подножия пологих скальных выступов, покрытых короткой густой травой и розовыми цветами клевера, заглядывало в узкую расщелину и недовольно отступало. Серые кудлатые тучи стройными рядами уходили за линию горизонта в направлении садящегося светила и проплывали над головой так низко, что инстинктивно хотелось пригнуться, как в помещении с недостаточно высоким потолком.       Мальчик уселся среди зарослей клевера, устремив свой взор на возвышающуюся недалеко от берега небольшую скалу, и при этом в своих длинных светлых восточных одеждах казался невероятно чуждым этому месту. Его фигура резко диссонировала с окружающим летним пейзажем какой-то северной страны, на ум почему-то приходила французская Бретань. Выбор обрамления для дальнейшего разговора был весьма странным даже для таких персонажей, как мы.       — Я не знаю, как ты к этому отнесёшься, — сказал он в пространство, а потом посмотрел мне прямо в глаза и «убил»: — Мой выбор — мужчина.       — Ох ты ж ёлкин дрын!       А ребёнок-то ещё с большими сюрпризами, чем казалось!       — И кто он? Он из твоего… нашего клана?       — Нет. И я лучше промолчу об его имени.       — Ну… ладно, предположим. Он намного старше? Или как? Совсем ничего с ним не светит?       Шэ Хей слегка усмехнулся, но мордашка его выглядела неимоверно печальной. Хотя плюсом было то, что он слегка расслабился, не увидев моей резко негативной реакции. А мне пришло в голову, что я-то сама являюсь женщиной с давным-давно установившейся гетеросексуальной ориентацией и попала в тело подростка мужского пола. Это сейчас ему всего двенадцать, но впереди пубертат, игра гормонов и все прелести, с этим связанные. И как мне со всем этим быть? Меня же на женщин никогда не тянуло, вряд ли потянет в дальнейшем. А тут ещё тельце моё будущее может подкинуть нехилый сюрпризик в виде «не той» ориентации! Да уж, пришла проблема, откуда не ждали. Ну вот не представляю я у себя в объятиях особу женского пола, аж передёргивает от одной мысли! Может, перерасту? Буду надеяться, конечно. Хотя уже чувствую, зря. Предполагалось, что память и инстинкты мальчика перевесят мою, а тут у нас, оказывается, тяга к мужикам. Причём, по ходу, не сверстникам, а постарше. Пиздец просто.       — Ну, говорят, первая любовь редко бывает счастливой. Встретишь кого-то другого, и всё у вас сложится, — надо было его как-то подбодрить, что ли.       Отрицательное покачивание головой не могло не насторожить: ожидался очередной нежданчик и явно какой-то с подковыркой.       — Шэ — однолюбы. Все. Влюбляются раз и навсегда. Увлечений может быть сколько угодно, но серьёзное чувство одно, и никак иначе. С главной, «королевской» ветвью ещё хуже: на нас лежит какое-то древнее проклятие, которое ещё никому не удалось обойти. И снять тоже, хотя пытались все. И ты попытаешься, я уверен. Глава Шэ может быть счастлив в любви, но тогда живёт недолго, либо же любовь его будет несчастной, а он проживёт долгую-долгую жизнь. Вот так.       — Приплыли… Но тогда получается, если твоя любовь к тому мужчине несчастная, ты должен прожить долго! А ты уходишь…       — Ну так пророчество! С твоей помощью я надеюсь обмануть все эти… — он помотал рукой, пытаясь подобрать слово, но потерпел неудачу.       — Хрени. Фиговины. Загогулины. Нюансы.       — Да!       — Честно? Я запуталась уже.       — Ничего, на досуге разберешься и поймешь, что у меня нет другого выхода.       — Надеюсь, что разберусь… А тот мужчина? Что, если я тоже влюблюсь в него? Шансы высоки, знаешь ли!       — Шансов нет! Он умер.       — Ах, вот оно что! Теперь более-менее понятно твоё стремление уйти. Надеешься найти его за гранью? А потом вместе переродиться? Думаешь, получится?       — Не знаю. А за гранью его точно нет — он умер очень плохой смертью, его душа раскололась на множество частей.       — Твою ж маму! И как теперь?       — Душа сама собраться не может, нужен кто-то, кто её соберет. Вот я этим и займусь. Ты собрала меня, я соберу его.       — А потом вместе на перерождение?       — Надеюсь.       — Постой, но когда я займу тело, ты уйдёшь, умрёшь. Ты же в туман попадёшь! Стихи, блин… Как же ты будешь…?       — Есть один нюанс. Души могут задержаться на этом свете, когда у них есть неоконченные дела. Чаще всего это желание мести обидчику. А у меня будет… Ну ты поняла!       — Разве что так. Но ты уверен?       — Вполне.       — Тебе, может, помощь нужна?       — Не думаю. Но если что, я обязательно найду способ связаться с тобой. Ты же поможешь?       — А как же! Святое дело!       — Вот и хорошо.       Кивнув, мальчик отвернулся и пошёл бродить по лугу, срывая самые высокие цветы. Скоро у него в руках уже был симпатичный букетик клевера, но он на этом не остановился, нашёл несколько больших травинок и принялся что-то со всем этим богатством делать. Через несколько минут я увидела, как он идёт ко мне с миленьким розовым веночком.       — Ты задала все свои вопросы? — спросил он, подойдя.       — Вроде бы.       — Тогда… прощай! И будь умницей! — с этими словами Шэ Хей водрузил веночек мне на голову, и…