Глава Змеиного клана

      И снова ощущения тяжести тела, теперь уже своего. Это не могло не радовать, но страх, что я опять могу вылететь из него, как пробка из бутылки шампанского, всё ещё оставался. Понятно, что к этому нужно просто привыкнуть, но первое время меня, чувствую, будет напрягать любое изменение в ощущениях.       А ощущения были так себе. В голове творился абсолютный хаос: громко спорили о чём-то голоса — взрослый женский и юный мальчишеский, а далеко на периферии слышался ещё чей-то. И если два громких голоса казались правильными, своими, то тот, далёкий, — абсолютно чужим и неуместным. От него хотелось избавиться, но в то же время интуиция подсказывала, что этого делать нельзя. А вот заткнуть его можно и нужно, хочет быть — пусть будет, только сидит тихо и не вякает. Тем более что он там и не говорит ничего, а только бессвязно кричит от фантомной боли и стонет. Здравствуй, шизофрения!       Каким-то непонятным усилием воли чужака всё же удалось заткнуть, и теперь на повестке были спорщики. Спорили они, кстати, по совершенно дикой теме: кто главнее, кто умнее, кто будет вести и управлять. И управлять они собирались ни чем иным, как моим телом. Это как вообще?.. Голоса продолжали свой нелепый спор, и всё чаще во взрослом голосе звучали мужские нотки, а в юном — женские. Постепенно они и вовсе стали неотличимы один от другого, и спор плавно и незаметно перерос в неясный шум на краю сознания. Ну вот и чудненько, с этим уже можно жить.       А… О!.. Неожиданно оказалось, что я не помню ни своего имени, ни половой принадлежности. Но если с вопросом, мальчик я или девочка, было очень легко разобраться, нащупав нужную деталь между ног или отсутствие оной, то с наименованием себя так легко не получалось. На выбор было предоставлено несколько имён, и хрен пойми, которое из них настоящее. А тут ещё совершенно непрошенными гостями начали всплывать разрозненные образы из моего предполагаемого прошлого, и были они до того нелогичными, что хоть «караул!» кричи.       Сначала появилась зелёная долина в обрамлении высоких гор и водный поток между ними, а я в образе маленького мальчика бегу навстречу самой красивой женщине — моей маме! — и попадаю в её ласковые объятия. Потом вижу шарики, белый и синий, по ощущениям стеклянные, в своей руке — взрослой! — и перекатываю их на ладони. Два бокала с шампанским, с приятным звоном сталкивающиеся друг с другом, и мужские губы в обрамлении мягкой тёмной щетины, целующие моё тонкое — женское! — запястье. Лодка посреди небольшого озера, в котором отражаются розовые от заката облака, и сильная мужская рука, придерживающая моё детское тельце в зелёном ханьфу. Юная блондинка на фотографии — я! — в солнцезащитных очках и чёрном бикини, стоящая на фоне голубого неба без единого облачка, и она же, только постарше, на заднем сидении бордового авто. Женщина, молитвенно сложившая руки, — мама! — в обрамлении горящих свечей и больших иероглифов, и тут же другая женщина, кудрявая шатенка — мама! — ведет маленькую девочку — меня! — за руку по тропинке вдоль неширокой спокойной реки. Мотоцикл, у которого возится привлекательный синеглазый мужчина — тоже мой кто-то? — и с улыбкой машет мне какой-то грязной тряпкой. Красивый молодой господин с алой лентой в длинных волосах, одетый в тёмные одежды, — странное чувство узнавания! — даёт мне в руки какую-то вещицу с затейливым узором, сделанную из чёрного и очень тяжёлого металла. Стопка блинчиков на белой тарелке, приготовленных умелыми руками моей мамы. Отец, сидящий в беседке в клановых одеждах на фоне цветущего розовым дерева. Лебедь в городском парке, которого мы с папой кормим какой-то мелкой рыбёшкой. Мальчишки в тренировочных одеждах, идущие по лесу, и змея, выглядывающая из листвы. Медаль, которую вешают мне на грудь в белом ифу и тяжёлый кубок в руках моего довольного тренера…       Воспоминания пёстрым калейдоскопом крутились в голове, перетекая из одного в другое, не давая сосредоточиться ни на одном из них. Сначала едва заметно, а потом всё быстрее кадры жизней (моих!) мелькали в недрах несчастной головушки, пока не слились в один сплошной неразличимый поток, из которого я со стоном вынырнула в реальность. Голова, само собой, раскалывалась от боли, призывая желудок исторгнуть содержимое, да вот беда — не было там ничего. Казалось, круглое тяжёлое образование, с трудом держащееся на моей тонкой шейке, набито прелой соломой и из него лезут иголки и булавки, как у Страшилы из Изумрудного города, до того мне было мерзко.       Был и жирный плюс, куда же без него: вернулась память о том, кто я, где я и зачем я. Правда, тошнота от этого великого знания никуда не делась, и тело моё лежало безвольным тряпичным чучелом, закрыв глаза и глубоко дыша. Хотелось… Чего же мне хотелось? Да блин, блевать мне хотелось, и ничего больше!       Голосов в голове, слава богу, больше не было слышно, да и то — кого мне там слушать? Саму себя, любимую? Или дубль моего предшественника? Ну, так он всего лишь дубль, не более. А ещё права на главенство предъявлял, куда там! Чужак (который совсем чужак), по-видимому, тот осколок из призыва, впечатавшийся в меня вместо моего собственного куска. Ну а поскольку он должен быть, по идее, совсем небольшим, то и внимания не стоит. Заплатка, как соизволил выразиться прежний обладатель сего тельца.       Ох уж этот мне обладатель! Такую аферу провернуть умудрился, даром что ещё дитё дитём! Вот бы монстрило из него вырос! Настоящий Глава клана, не чета мне. Хотя… он не мог ошибаться. Такие, как он, видимо, любую ошибку способны повернуть в свою пользу. Поэтому нужно собирать уже себя в кучку и становиться мужиком. Кстати, да, я же теперь мальчик, нужно начинать отучать себя от женской самоидентификации. А это будет задачка посложнее переселения в новое тело и обретения воспоминаний.       Но как он эти воспоминания мне технично слил! Веночком! Розовеньким! Я, кажется, до сих пор его на голове ощущаю. А может, он и правда ещё там?       Рука несмело потянулась проверить эту абсурдную идею и ожидаемо не обнаружила там искомого. Ну и зашибись! А то розовый веночек!.. Всегда ненавидела розовый цвет, у меня даже не было ни одной розовой вещи в гардеробе, всё больше чёрные и фиолетовые. И синие. И никаких розовых! А тут веночек!.. Чёрт, я, кажется, его ещё не скоро забуду!       Между прочим, моя любопытная ручонка не нашарила на голове не только веночка, но и повязки. Это означало, что с головушкой (с внешней стороны) у меня наметился порядок. Отлично, иду на поправку! Хотя вот резко дёргать руками не стоило — тело тут же дало знать об этом разрядом боли. В принципе терпимой боли, так что ничего страшного.       Пора осмотреться и найти в помещении, занимаемом мной, отражающую поверхность: страсть как интересно глянуть на то, что мне предложено в качестве сосуда для души. Мальчишку я, конечно, разглядывала, но он был таким каким-то прозрачным и… эфемерным, что ли, потому и не верилось, что в реальности он такой и есть.       Ну-с, поехали!.. Глаза открываю потихоньку, не резко, не надо мне повторений урока, с первого раза усвоила, и — облом! Вокруг темно. Ночь, что ли? А нет, вон уже рассвет даёт о себе знать розовым лучом сквозь плотно закрытые створки окна. Розовым… как веночек. Блядь!       И резко проваливаюсь в видение прошлого.       Перед глазами возвышается гора Луань Цзян. Собственно говоря, это и не гора вовсе, а небольшой отрог более крупной гряды, стоящий как бы отдельно. Но принято звать «гора Луань Цзян», да и какая разница, гора и гора. А ничего так, интересная горка! Кто сказал, что на ней растительности нет? Очень даже есть! И деревья есть, и бамбук растёт, и цветы цветут. Деревья, правда, специфические, искорёженные все, так оно и понятно: концентрация неблагоприятной ци тут прямо-таки зашкаливает. Интересно было бы с какими-нибудь приборами по ней побродить, ну да где приборы, а где моя новая реальность! Бамбук тоже непростой — чёрный как смоль. Видимо, эндемик. Красивый, мрачный. Надо будет как-то исхитриться и у нас в Долине такой посадить. Для атмосферности. А цветы тоже такие… узкоспециализированные — ликорисы, конечно! Они же паучьи лилии, цветы смерти. Должно быть, красивое зрелище, когда они зацветают среди всего этого нуара!       За моей спиной голоса людей из двух дядиных фаланг. Конечно же, они остались недовольны нашим местом в этой дурацкой осаде — нас оставили практически у самого подножия, а им хотелось битвы и подвига. И вот сейчас эти великие воины обсуждают, не послать ли меня к гуям с моими приказами и не отправиться ли за славой. Ой, да вперёд и с песней! Сколько они там продержатся с их-то никаким опытом? Сколько минут? А то и секунд?.. На удивление, на подвиги потянуло только двоих. Ну-ну. Остальные либо умнее, либо трусливее. Или и то и другое вместе. Опять что-то обсуждают. Ну что им ещё? Явно чего-то от меня хотят! Ухмыляются, собаки…       А потом мой затылок встретился с камнем, и меня накрыла темнота.       Ух! Я вынырнула… вынырнул из воспоминаний и потёр (ла) многострадальное место встречи. Ничего себе приход! Да как резко-то! Это что, такие интересности будут теперь со мной регулярно происходить или как? Не хотелось бы, если честно, а то по закону подлости накроет в самый неподходящий момент, как обычно и бывает. Знания, конечно, нужны, но не таким же макаром! Ага, веночком, розовым…       Я аккуратно повернула… повернул голову влево и наткнул…ся взглядом на светлеющую громаду чего-то с узором хаотично разбросанных по светлому полю тёмных кружочков. С пару секунд пыталась… лся определить, что это за хрень такая, а потом допёр (ла): ширма! Это, мать её, просто ширма находится в двух шагах от кровати, на которой я возлежу. Кровать, кстати, неплохая — большая, раньше даже с пологом из светлой ткани была, пока с моими мёртвыми гостями не встретилась. И с теми, кто их отсюда изгонял. За ширмой, как я знал (а), должна находиться бочка для омовений и вся прочая лабудень из той же оперы. Если зеркало где и было в этой комнате, то оно находилось именно там, а это значит, что нужно тащить свою тушку именно в ту сторону.       Справа от моей кровати находился столик с кучей предметов различного назначения. Мне удалось опознать свой цянькунь, пару незажжённых свечей, набор флакончиков (видимо, для жидких лекарств), маленькую пиалку, накрытую тряпкой, пару мисок, кувшин и какой-то свиток. А меч, меч-то мой где? И одежда? Надеюсь, мне не придётся изображать Терминатора и зажимать в углу какого-нибудь юного заклинателя с сакраментальной фразой «Мне нужна твоя одежда и мотоцикл», требуя отдать мне ханьфу и меч (меч, как оказалось, тут не только оружие, но и средство скоростного передвижения по воздуху). Хотя моя обновлённая память подсказывает, что в моём мешочке есть целый гардероб, даже на вырост. Вот это мой предшественник основательный человек! Был. Полдома утащил мне на радость!       А ещё там среди прочего была одна любопытная книжица… Ну как, книжица… Этакий талмуд, весь из себя магический. Его Да Мао сунул в руки Шэ Хею перед самым отправлением с таинственностью и торжественностью, да с наказом самому читать, но никому не светить. Ибо сей букинистический шедевр, облачённый в человечью кожу (кожу врага!), писан был кем-то из первопредков, передавался из поколения в поколение лично в руки наследнику и являлся одной из сокровенных тайн королевской линии клана Шэ. Вот так вот, и не меньше! Шэ Хей и рад был бы его изучить, да вот не оставляли его одного подлые дядюшкины людишки, хоть плачь! Всего один раз удалось ему заглянуть в Книгу, как он про себя её величал, пролистать несколько страниц и даже выучить одно заклинание. Но даже так, наскоро глянув, он мог с ответственностью утверждать, что Книга — не просто книга, она содержит что-то такое странное, неизвестное. Ну, теперь с этим самым странным-неизвестным буду разбираться уже я. И да, хочу-хочу! Но сначала зеркало.       — Кукареку! — проорал какой-то отчаянный петух (по ощущениям, прямо под моим окном). Хорошо орёт, добросовестно, не иначе в суп хочет. Его начинание поддержали остальные петухи, передавая эстафету ора до самых до окраин, а там и собаки голос подали. Следом раздалось недовольное мычание и чья-то ругань. Ну всё, началось в Илине утро!       Аккуратно, стараясь не совершать лишних движений, я привел (а) свою забинтованную тушку в сидячее положение. Да, моё тело всё ещё было обмотано полосками белой ткани, считающимися здесь бинтами, от подмышек до паха плюс правая нога. А вот нижних штанов на мне не было, и это ой-ой-ой как не комильфо! Мне прошлой, конечно, откровенно начхать на такие мелочи, а вот по местным меркам такое считалось бесстыдством. Впрочем, к хренам собачьим все эти их морали, буду стараться жить так, как удобно мне. Ещё бы не закутываться в три слоя одежд всякий раз, когда выходишь из дома, и было бы зашибись. А то штанишки, три халата и сапоги! Ну жуть же!       Так, теперь встаём на ноги и потихоньку выпрямляемся. Стою! Балансирую. Вот-вот шлёпнусь на задницу… О! Меч! Моя прелесть!.. Лежит в изголовье на подушечке и в ус не дует! А вот интересно, он меня признает? На что эти волшебные мечи ориентируются, на душу или на тело? Или ещё как? Будет грустно, если придётся другой подбирать, а для посторонних ещё и подозрительно. Как я объясню такой выверт Да Мао, например?       Ну вот и не буду тянуть кота за неприличное, сразу проверю.       На трясущихся от слабости ногах (да что со мной такое, блин?), не отрывая взгляда, я кое-как доковылял (а) до вожделенного объекта. О, какой же он был великолепный! Просто нереальный! Сразу видно, что не просто оружие, а Оружие! Хочу его и никакой другой! Этот и только этот!       На белой подушке лежало само совершенство. Ножны его были черны, как самая чёрная из ночей, и отделаны чернёным же серебром с редкими переходами в более светлый оттенок. А ещё они отливали зеленью. И только взяв в руки и внимательно присмотревшись, я понял (а), что это мельчайшая каменная крошка зелёного цвета, практически пыль. В навершии меча находился крупный камень такого же цвета, и с уверенностью можно было утверждать, что он точно такой же, как и напыление на ножнах. Ну и что же это у нас такое? Не нефрит, не жадеит, не хризопраз. Хризолит? Да нет, оттенок не тот. Неужели изумруд? Да ну нафиг! Такой изумрудик будет стоить СТОЛЬКО! Чистейший, почти совсем необработанный. Острые, чётко очерченные грани словили лучи утреннего солнца, и при повороте тёмно-зелёный цвет ушёл чуть ли не в синеву. Мама моя дорогая, точно изумруд! В той, прошлой жизни у меня была подвеска с изумрудом — хорошая, дорогая, в белом золоте, и я больше созерцала её, завороженная игрой света, чем носила, так что отличить изумруд от более дешёвых камней смогу точно.       Рукоять предельно удобно легла в ладонь, и клинок с тихим шипением покинул ножны. «Хаокан», гласила надпись на нём. Что ж, кто бы ни создавал этот невероятный шедевр, с именем не ошибся однозначно. Кроме преступно крупного изумруда в навершии, на чёрной рукояти были ещё несколько мелких, удачно вплетённых в общую концепцию красоты и функционала. Тончайшие нити серебра паутиной оплетали рукоять и словно стекали на лезвие, образуя невероятной сложности и красоты узор, мешанину чёрного и серебристого, капель и граней, асимметрию, в центре которой находился ещё один изумруд. Лезвие клинка — хищный, жадный до крови луч отражённого лунного света — окружала едва заметная глазу дымка, она пульсировала и дышала первородными энергиями, гипнотизируя зелёным глазом изумруда.       Меч пел лёгким звоном на самой грани слышимости и приветствовал своего старого-нового хозяина. О да, он почувствовал изменения, но, кажется, был вполне доволен тем, что получил. Что же, моя прелесть, будем жить!       Пальцы привычно обхватили массивную гарду, и моё сознание снова рухнуло в прошлое.       Мне исполнилось шесть лет, и я был нереально счастлив. Сегодня, в мой день рождения, должно было случиться самое главное событие! За завтраком в кругу семьи я нетерпеливо ёрзал, за что и получил от отца замечание о неподобающем поведении. Но глаза его при этом тепло мерцали, и мне было видно, что он вполне понимает моё нетерпение. Все слова уже были сказаны, подарки рассмотрены, а главный ждал впереди, и это поднимало настроение до небес. Наконец мы двинулись с отцом, сейчас Главой Шэ, к массивному дому, в котором находился склад оружия. Незамутнённая детская радость то и дело сменялась во мне приятным волнением, ведь сейчас я обрету не просто меч как оружие, а как верного товарища, друга, брата, кусочек души, с которым пройду все жизненные испытания и не расстанусь до самой смерти.       Караульный с лёгкой понимающей улыбкой проводил нас взглядом, и мы прошли сквозь большую комнату, всю увешанную разнообразным оружием, в дальний угол, в котором располагался проход в другую комнату. Комната была поменьше, чем та, через которую мы проходили, а в ней на специальных держателях сотни мечей ждали своих будущих хозяев. Сколько же их было — красивых и неприметных, богато украшенных и совсем простых, знаменитых и обычных, всех цветов и оттенков, разных и таких похожих! И только одному из них предназначено судьбой стать моим. Конечно, могло так произойти, что ни один из них при всём многообразии мне не подойдёт, и тогда придётся изготавливать меч специально для меня (вон в дальнем углу лежат заготовки специально для таких индивидуумов), но не хотелось бы, честно говоря. Это долго и муторно, а я жаждал взять в руки мою частичку уже сейчас!       Отец ободряюще сжал моё плечо и вышел, оставляя с кандидатами один на один: считалось, что так лучше получится уловить нужную эманацию от «того самого» клинка. Хорошо бы ещё помедитировать, но я был абсолютно уверен, что всё получится и без всяких медитаций.       Разглядывать их, конечно же, не стоило — не хватало ещё отвлечься на внешность и неправильно уловить суть! Наполовину прикрыв глаза, я расслабился и позволил энергиям течь свободно, настроившись на пульсацию собственного золотого ядра. Сначала я собирался в этом состоянии пройтись вдоль стен и наметить тех, кто более-менее мне созвучен, чтобы потом окончательно определиться, взяв в руки. Но получилось всё совсем не так! Стоило только окунуться в себя, как я тут же чуть не выпрыгнул обратно в реальность: столько «голосов» звало, манило, призывало. Казалось, абсолютно каждый меч в этой комнате хотел меня себе, пытаясь так или иначе привлечь моё внимание. Однако сквозь всю какофонию «голосов» и пёстрый клубок смешанных энергий мне удалось уловить пульсацию, созвучную моей собственной. Спокойная и уверенная, она постепенно заглушила для меня все остальные, словно говоря: «Ну вот он я, тебе судьбой предназначенный, чего ещё ищешь? Приходи и возьми меня!» И я поддался этому зову, скользя словно по путеводной нити мимо других клинков к тому единственному, что был моим изначально. И только коснувшись пальцами ЕГО, открыл глаза, чтобы наконец увидеть. Увиденное ошеломляло: наверное, он был самым красивым клинком, который мне доводилось видеть, и прекрасно это знал. Чувствовалось, что меч вполне осознаёт, какое впечатление производит на того, кто имеет глаза, и ему страсть как это нравится! А ещё он был рад, что снова обрёл хозяина — свою половину, и теперь вернётся в большой мир к приключениям и всеобщему восхищению. Наделённый псевдоразумом, клинок довольно «пел» для меня, и песня его была торжествующей и самодовольной…       Проморгавшись, обнаружил (а) себя стоящей… стоящим в шаге от кровати, тяжело опирающуюся на меч. Да что же это за фигня творится? Я что, всё время эти флэшбэки ловить буду? Надо что-то с этим делать, ибо пипец просто! Нет, есть, конечно, надежда, что подобное явление временное, постепенно само утрясётся. Но как дожить до этого самого счастливого момента и не окочуриться?       Легко сказать, надо что-то с этим делать. А что? У меня пока не было ни малейших идей. И знаний. Знаний тоже не было. Единственный вариант — дождаться очередного флэшбэка и молиться, что он будет по необходимой теме. Смешно! А если не будет?       Ситуёвина, однако! Ладно, потом что-нибудь придумается. Или само собой случится. В моём положении остаётся только ждать и надеяться.       Но пока — зеркало!