Глава Змеиного клана

      Утро наступило как-то непозволительно быстро, и судя по недовольной невыспавшейся мордашке Чэн Ши, он был со мной абсолютно солидарен, но мой желудок имел на меня определённые планы и громко оповестил о них окружающий мир. Хочешь — не хочешь, пришлось вставать и приводить себя в божеское состояние, чтобы поскорее унять голодные рулады внутреннего деспота.       Чувствовал я себя после ночных приключений более-менее сносно, но могло бы быть и лучше, учитывая природную регенерацию и распечатанное ядро — казалось, у меня немного повысилась температура со всеми её признаками: лёгкий жар, переходящий в озноб, ломота в теле, слабость. Или недосып. Или лень. Или всё вместе. Чэн Ши чувствовал себя примерно так же, так что можно было с уверенностью заключить, что это таки последствия «прокачки» золотых ядер и синхронизации их со свежевыращенными энергетическими каналами.       Тем не менее, нужно было идти питаться и при этом демонстрировать несовершенному миру свою божественную красоту. Вот только настроения к этому не было никакого — сейчас бы булочку с маслом в зубы и под одеялко схорониться, а не шастать по округе в поисках новых неприятностей.       Уже подойдя к двери, я вдруг резко вернулся и уселся на свою кровать. Чэн Ши с удивлением смотрел на мои передвижения, но ничего не спрашивал, ожидая, что сейчас сам всё объясню.       — Давай озвучим планы на сегодняшний день, — наконец произнёс я, сцепив пальцы и отстукивая ногой какой-то неведомый даже мне самому ритм. — И лучше это обсудить здесь, где нет лишних ушей.       Чэн Ши понятливо кивнул и тоже уселся, приготовившись внимательно слушать.       — Значит так. Наш отъезд я запланировал на поздний вечер или даже ночь, чтобы поменьше свидетелей было, а день мы посвятим сборам в дорогу. Нужно забрать заказанные вещи, купить лошадей и съестные припасы. За вещами я схожу сам, заодно поищу нашего дознавателя — как пить дать, он сейчас где-то по городу шастает, информацию собирает. Поговорю с ним, может, что-то новенькое разузнаю да пожалуюсь на ночную атаку, пусть примет к сведению. Предупрежу об отъезде — этому лучше сообщить, чтоб не волновался, а то ещё решит, что нас таки похитили. Может, какой ценный совет даст, мало ли. И я бы предпочёл, чтобы этот разговор был у нас с глазу на глаз, не хочу лишний раз демонстрировать посторонним твою осведомлённость и вовлечённость в мою жизнь, такое лучше держать в тайне. Ты не против?       — Наверное, не против — не думал об этом как-то.       — И ладно! Лошади, думаю, тоже на мне. Ты вообще умеешь верхом ездить?       — Не то чтобы умею, но приходилось. Нам иногда с Ян Цуном случалось ездить к больным и в другие поселения. Но я от этого не в восторге!       — Не в восторге, значит… А как, по-твоему, мы будем передвигаться? Пешком? На телеге? Или, может, сразу в карете?       — Ну… я думал… Нет, забудьте!       — Ага… Ты, наверное, думал, что мы на мече полетим? Сознавайся! — судя по тому, как парень покраснел, именно это он и предполагал. — Дорогой мой, мне всего двенадцать, заклинателям в этом возрасте не разрешается ещё путешествовать таким образом — не тот уровень сил и концентрации. Скажу тебе по секрету, далеко не все взрослые это могут, а уж вдвоём передвигаться таким образом… короче, сам понимаешь! Тем более, я до прежней своей формы сильно не дотягиваю, с ядром вообще чёрт знает что творится, мне очень аккуратно придётся сейчас прощупывать свои возможности. В общем, не вариант, — и без перехода: — А что, у Ян Цуна есть лошади?       — А?.. А, нет, нету. Когда нам нужно было ехать, он просто откуда-то их брал, и всё. Откуда — не знаю, не думал об этом: ну, привёл и привёл, дел потом куда-то. Не придавал значения как-то.       — Ладно, разберёмся, — вздохнул я.       Честно говоря, я и сам не очень-то в курсе, умею ли ездить верхом — по идее, должен уметь, Наследник же! В прошлой жизни мне всего пару раз случилось прокатиться в седле, и то шагом, без собственноручного управления, а в этой… А в этой просто не помню, буду полагаться на удачу и приобретённым прежним владельцем тела рефлексам.       — А вот за еду назначим ответственным тебя! Да-да, тебя! Ты всё-таки местный, сможешь всё приобрести по нормальной цене. Вот тебе деньги, — я пересыпал часть монет в его кошелёк, — трать с умом, сильно не транжирь, но и не скупись. Лучше меньше, да качественней! Потом докупим, если что. Я ещё с Бан Ма сейчас переговорю по этому поводу, надеюсь, она подскажет, а то и поможет — она женщина добрая и отзывчивая, вряд ли откажет, так что не переживай по этому поводу. Ну, ещё подумай, что из трав и лекарств надо докупить — ты видел, что есть у меня, что-то имеется у тебя — в общем, сам сообразишь.       Уже спускаясь по лестнице, я спросил его:       — А ты медитировать умеешь?       — Да, Ян Цун научил. У него было правило: перед каким-нибудь сложным лечением, особенно перед операцией, всегда нужно обязательно помедитировать, чтобы успокоиться и собраться с мыслями.       — На редкость грамотное решение! Хоть что-то твой козёл-наставник сделал хорошего! Если бы не эти недавние закидоны, я б даже зауважал его.       — Да я вообще не понимаю, что на него в последнее время нашло, как с цепи сорвался! Никогда ведь такого не было, всё тихо-мирно решали, и никаких, как вы говорите, «закидонов» не наблюдалось. Вполне себе адекватный человек был, ну да, скуповатый, в чём-то излишне хитрый, но кто ж без недостатков! А сейчас его будто подменили!       — Может, и правда подменили?       — Он это, не сомневайтесь. Просто каждая его негативная черта словно бы усилилась.       — А если опоили? Или ещё как-то воздействовали?       — Всё может быть, я уже ничему не удивлюсь. Стоило вам здесь появиться — и завертелось, вся гадость из людей разом полезла, которую они тщательно прятали, все грешки наружу выплыли. Но не волнуйтесь, хорошим людям тоже боги улыбнулись, и их оказалось значительно больше. У всех наметились какие-то перемены, вот у всех до единого, буквально! Клянусь, с кем не разговаривал — у всех что-то произошло хорошее!       — Ну, я так-то рад за них, конечно, но при чём здесь моя скромная персона?       — Да кто его знает! Просто ваше появление совпало со всеми этими переменами.       — Ой, не обращай внимания на эти глупости! Совпало и совпало, подумаешь! Просто эти перемены уже намечались, и срок пришёл — случились, вот и всё! И я тут никаким боком не причастен.       — Угу. А почему вы про медитацию спросили?       — Для усиления золотого ядра в том числе и регулярные медитации применяются, и очень хорошо, что ты знаком с основами — быстрее получишь результат, а это, как известно, вдохновляет.       Проходя через большой зал, я заметил среди трапезничающих посетителей одинокую фигуру Ба Ая (надо же, он всё ещё здесь!), но так как никаких дел у меня к нему не было, то просто легко кивнул на его приветствие. Показалось, что где-то на периферии мелькнула мрачная фигура Ян Цуна, но может, действительно только показалось. Или спутал с кем — народу что-то сегодня было непривычно много. И это плохо: Бан Ма могла быть занята, а разговор предстоял срочный.       Конечно же, добрая женщина обрадовалась нашему приходу, но опять страшно смутилась, когда мы уселись вкушать пищу прямо там, на кухне, и если для Чэн Ши это было в порядке вещей, то моя фигура в дорогой одёжке смотрелась тут совсем уж чужеродно. Плевать! Здесь есть еда и приятная компания, и больше мне ничего не нужно для счастья.       Разговор я не стал откладывать в долгий ящик и прямо за поеданием вкуснючих цзяоцзы — китайских пельменей с разными начинками — попросил Бан Ма о помощи. Сначала она, как уже повелось, трагично всплеснула руками и запричитала, но успокоившись, признала, что это правильное и своевременное решение в свете неожиданного бегства Ван Пинтина и его непременного возвращения в ближайшем будущем. То, что мне, да и Чэн Ши, грозит серьёзная опасность с его стороны, являлось неоспоримым фактом, а раз так, то женщина возжелала принять полноценное участие в сборах нас, несмышлёнышей, в дорогу. Да уж, материнский инстинкт у неё здорово развит, и она как мама-квочка старалась укрыть своим крылом и нас, совершенно посторонних детей. Она тут же набросала примерный список необходимых продуктов, а когда узнала о возможностях цянькуня, пришла в полнейший восторг — чувствую, она и готовых блюд нам умудрится как-то завернуть. Мне пришлось быстренько ретироваться, сославшись на дела, а верный Чэн Ши остался мужественно прикрывать грудью амбразуру.       Мой путь на улицу снова лежал через обеденный зал, и я, чуть поколебавшись, всё-таки подошёл к Ба Аю. За последние сутки он ничуть не изменился, только розовенького цветочка в волосах не наблюдалось, и всё также его трапезу сопровождали кувшинчики со спиртным. Кажется, у него с этим намечаются проблемы, но это не моё дело вообще-то, кто я такой, чтобы запрещать человеку спиваться?       — Наследник Шэ! — привстал он из-за столика, изобразив лёгкий поклон.       — Господин странствующий заклинатель Ба Ай, — вернул я ему любезность с поклоном.       Он жестом пригласил меня присесть за свой столик и, кажется, в самом деле был рад моей компании.       — Смотрю, вы не очень-то торопитесь покидать Илин, — заметил я, следя за тем, как расторопная служанка тут же организовала для меня какой-то очень светлый чай и тут же почтительно удалилась в глубоком поклоне, чем вызвала безмерное моё удивление.       — Да мне в общем-то и некуда торопиться, — пожал плечами Ба Ай. — Я же странствующий заклинатель, мой дом — дорога.       — Что, вот прямо только дорога? Неужели никогда своего собственного жилья не было? Семьи?       — И дом был, и семья. Да жена давно умерла, сын вырос, женился, дети пошли. Вот я и подумал, чего всем вместе ютиться? Оставил ему всё хозяйство, да и отправился дороги топтать, как в молодости. Хорошо же!       — Давно так уже бродите?       — Да уж почитай четвёртый год!       — И как оно?       — Ну, по-всякому бывало. Нет, мне нравится, правда! Заработок в каждом селении найдётся по силам, крышу над головой завсегда добрые люди предоставят, лошадке сена подкинут — а больше мне ничего и не надо!.. А тут вот что-то вдруг притомился, сижу и думаю: куда я иду? Зачем? Надолго меня так хватит? Не мальчик уже! И цели ведь нет никакой — как сухой лист на ветру: куда подует, туда и двигаюсь. Тоска ни с того ни с сего навалилась, тепла человеческого захотелось, а домой и не тянет — не тепло мне там было, видно. Этот же городок по душе как-то сразу пришёлся — и вроде много тут всякого нехорошего творится, а всё равно почему-то уютно мне. Можно, я здесь ещё задержусь? Хотя бы ненадолго?       Во даёт чудак-человек! Меня-то зачем об этом спрашивать?       — Да ради бога! Всех богов, поимённо! Оставайтесь, сколько вам надо! А можете и на совсем остаться, между прочим — чего вам, и правда, как псу бродячему шастать, раз уж Илин вам так приглянулся. Заработок здесь вам точно будет обеспечен — такое уж это место непростое, а с вашей квалификацией и опытом так вообще самое оно! Талисманы и обереги людям всегда нужны, да много чего людям нужно. Заодно и за барьером на горе присматривать будете, кстати. С жильём тоже проблем не будет: вот хотя бы тот домик аккурат через дорогу от гостиницы!       В большое окно, неподалёку от которого мы заседали, хорошо просматривалась и сама дорога, разделяющая две стороны улицы, и домики на другой стороне. Тот, на который я сейчас указывал, всё ещё был в довольно приличном состоянии — заходи и живи, подумаешь, крышу чуток подлатать, для рукастого мужика вообще не проблема.       — Он уже месяца два пустует, и права на наследство предъявить некому. Там раньше семья жила, все погибли во время «Аннигиляции Солнца», одна старуха и осталась, даже внуков, получается, пережила. Деваться ей всё равно некуда было, так и осталась доживать здесь свой век. Два месяца назад и дожила. А последнее время домиком заинтересовался Ван Пинтин. Так что сами понимаете, лучше уж вы, чем он.       Откуда мне обо всём этом известно — вообще без понятия! Слова лились ровным потоком, я даже не задумывался, произнося их, как будто являлся сторонним наблюдателем и радио слушал. Тем не менее, всё сказанное было чистейшей правдой.       Ба Ай с новым интересом оглядел дом и его окружение — с одной стороны от него жило большое шумное семейство простых крестьян с целым выводком детишек, с другой — дом пустовал, но был в куда худшем состоянии. Эта информация также всплыла из ниоткуда, и это однозначно пугало. С другой стороны, почему пугало? Существовало ведь и вполне логичное объяснение всему этому знанию: мы с дядиными наёмниками неплохо осмотрелись на местности и провели глубокую разведку касательно ключевых фигур Илина, вот и всё, никакой мистики. То, что я ничего из этого напрямую не помню — ну, так амнезия же! Шэ Хей физически не мог бы учесть все нюансы с передачей воспоминаний, что-нибудь обязательно выпало бы. Но может ещё и вспомню, кто его знает!       Успокоив себя таким образом, я стал с лёгким интересом ждать ответа Ба Ая. Зачем мне это нужно было — да не зачем, просто так! Вот действительно просто так, без всякой задней мысли. Просто брякнул, что в голову пришло, и вот пожалуйста, жизнь человеку изменил ни с того ни с сего!       — А я могу его сейчас осмотреть? — по живым огонькам в глазах мужчины стало понятно, что моя идея ему пришлась по вкусу, жаль, что я не риелтор.       — Да пожалуйста! В любое время заходите и смотрите. Можете сразу с вещами.       — Правда, можно? Вот прямо сейчас могу?       — Разве не по-китайски сказано было? — фыркнул я, закатив глаза. — Кстати, вам даже о еде заботиться не нужно, приходите сюда и ешьте в своё удовольствие, насколько денег хватит, лучше Бан Ма всё равно в Илине никто не готовит, грех упускать такую возможность!       — Бан Ма?       — Повариха здешняя.       — А, это да! Давно я так вкусно не питался!.. Теперь мне нужно подумать, куда свою кобылу пристроить, мне она здесь ни к чему, лишние расходы.       — Тут я могу вам помочь вполне материально — мне для путешествия нужны две лошади, так что почему бы нам не выручить друг друга?       Сторговались мы быстро, и смирная гнедая лошадёнка Ба Ая официально стала моей.       — Вот и чудненько! Ещё одну теперь надо где-то достать.       — Так у конюха гостиничного и спросите! Насколько я слышал, после осады Могильных Холмов три лошади так и остались невостребованными, четвертую сразу же кто-то купил, шикарный жеребец, говорят, был. Формально они теперь принадлежат хозяину гостиницы, но раз его нет, то и с конюхом вполне можно будет договориться.       — Вот спасибо, так и сделаю! Главное, ходить далеко не надо.       — Рад быть полезным! — с этими словами заклинатель потянулся за новым кувшинчиком спиртного.       — Раз уж вы всерьёз решили поселиться здесь, — я выразительно постучал ногтем по гладкой глиняной стенке опустевшей тары и скривился, — с этим нужно заканчивать. И поскорее. Илину не нужен ещё один пьяница вместо толкового заклинателя.       — Да ладно вам! Не так уж много… — закончить фразу он не успел, поперхнувшись своим пойлом.       Я абсолютно спокойно и даже как-то равнодушно смотрел, как он сипло выкашливает капли жидкости, попавшие «не в то горло», как силится вдохнуть воздух и багровеет, задыхаясь. Народ, не то рано обедавший, не то поздно завтракавший, повскакивал со своих мест и настороженно глядел на наш столик, не решаясь что-либо предпринять, заклинатели же! Ба Ай, сипящий, как человек в неисправном противогазе, уже сполз под стол, и я, наконец, криво усмехнувшись, хлопнул в ладоши, вспомнив анекдот про «похлопай» и «браво, мама!». Удивительно, но и одного хлопка оказалось достаточно, чтобы у несостоявшегося трупа прочистилось горло, и он смог снова нормально дышать.       — Я всё понял, господин, — хрипло выдавил он, сидя на полу и опираясь спиной о стол, не в силах подняться.       — Это радует, — однако, мне уже давно пора было оставить сие гостеприимное заведение и отправляться дальше.       С гостиничным конюхом, мужиком суровым и сугубо практичным, мы в два счёта нашли общий язык, и соловый жеребчик вместе со всем своим «обмундированием» очень быстро обзавёлся новым хозяином в моём лице. Надеюсь, «моё лицо» а также остальные части тела знают, что со всем этим четвероногим хозяйством делать, иначе будет совсем уж стрёмно.       Теперь мой путь лежал вдоль главной торговой улицы в кожевенную мастерскую к Безногому Юаню, и вот что я отметил: народу стало как-то больше, что ли, причём за счёт женского пола, разодетого, словно на праздник. Да и в общей своей массе люди стали неуловимо спокойнее, улыбчивее, более расслабленные, с энтузиазмом торговались, эмоционально вскидывали руки и по сторонам не оглядывались, как это было в прошлый раз, когда мы шли здесь с Чэн Ши. Интересненько! Может, они и правда к какому-то празднику готовились? К какому-нибудь местному, о котором в остальной Поднебесной и знать ничего не знают? Потому что общеизвестные праздники или уже прошли, или ещё нескоро намечались. Тогда имели смысл и более яркие одежды на женщинах, и пёстрые мелочёвки вроде фонариков, масок, вееров и прочей мелкой дребедени, и общее приподнятое настроение. Пооткрывались даже некоторые лавки, которые были раньше закрыты, но каким-то, видимо, не суждено уже открыться никогда, и они печально таращили на людскую толпу слепые глазницы закрытых окон и дверей.       Безногий Юань расположился на пороге своей лавки и довольно подставлял лицо скупым лучам осеннего солнца, которое так неожиданно порадовало нас приятным дневным теплом. Сейчас он напоминал потрёпанного дворового кота, наглого и воинственного, с презрением и лёгкой скукой взирающего с нагретого солнышком порога на весь род людской и с непоколебимой уверенностью ожидающего, когда же, наконец, человеческая самка, живущая за этим порогом, вынесет ему требуху от рыбы, которую она так вкусно жарит уже непозволительно долго. Увидев меня, он оскалился в приветственной улыбке.       — О, молодой господин! Ну наконец-то! Если бы я знал, что вы мне так неожиданно много времени дадите, то точно успел бы вам и перчаточки смастерить! Идёмте-идёмте! — он легко поднялся на руках, ловко перенёс своё покалеченное тело на маленькую тележку с колёсиками и бодро вкатился внутрь, приглашая за собой.       Надо сказать, по своей лавке он на своём мини-транспорте рассекал так быстро и ловко, что невольно напомнил мне ребят из моей прошлой жизни, столь же виртуозно гонявших на своих скейтах.       — Задали вы мне, конечно, задачку с этими мехушками! Столько народу пришлось потревожить! Но всё к лучшему: я наконец-то взял себе подмастерье! Долго приглядывался, да что-то никак не мог определиться, а тут срочный большой заказ, вот и решился. И знаете что? Я доволен! Оказывается, это действительно удобно!..       «Мехушки» меня однозначно вынесли, и сдерживая неподобающее хихиканье, я едва не пропустил дальнейший монолог мастера, где он в подробностях рассказывал об этих самых «мехушках» — всё, так и буду их называть! — и демонстрировал во всех ракурсах и плоскостях. Одна из них, что попроще, была сшита из кроличьего меха со вставками из козлика, а вот вторая… Вторая — о, истинная роскошь! — из лисы, отороченная… кажется, белкой. Прелесть, просто прелесть!       А потом он повёл меня куда-то в глубь дома и, проходя мимо одной из комнат, я увидел в проёме двери совсем ещё молодого парнишку, сосредоточенно работающего большой иглой. Он с удивлением воззрился на нас, прошествовавших мимо, и, вот не сойти мне с этого места, точно бросил всё своё шитьё ради того, чтобы погреть ухо у щёлочки двери, за которой мы с мастером в итоге скрылись.       Комната, в которую меня привёл Безногий Юань, была тупиковой, без единого окна, освещавшаяся только парой толстых свечей. Собственно, это был какой-то склад — об этом красноречиво говорили разнокалиберные рулоны кожи и ещё каких-то плотных тканей на полках, развешенные на стенах деревянные лекала, всяко-разные инструменты и старый массивный стол из почерневшего дерева с основательно покоцанной столешницей. На столе-то меня и поджидал мой второй заказ — кобура, ножны (не знаю, как правильно!), держатель для моего меча. Пришлось присесть на колченогий низкий табурет, чтобы мастер смог надеть на меня эту конструкцию. Аккуратно закрепив в ней Хаокан, я прошёлся по комнате, покрутился, попрыгал, пару раз присел и понаклонялся, дабы оценить удобство и практичность — меч сидел в своём гнезде, как влитой, и абсолютно не мешал движениям. С ухмылкой переждав мою физкультминутку, Юань сказал:       — Может быть, теперь утолите моё любопытство и покажете, как собираетесь доставать меч из ножен?       Да легко! У Шэ Хея, конечно, мышечной памяти на сей акробатический этюд не было, как и у меня-прошлой (откуда бы?), но я прекрасно представлял, как всё должно быть: лёгкий наклон, поворот, мысленный приказ — и Хаокан за доли секунды в моей руке. Мастер аж ахнул от неожиданности — видимо, действительно не ожидал такой прыти.       — Ну, как-то так, — сказал я, и Хаокан нырнул в свой новый домик. — А можно и вот так! — меч снова послушно покинул ножны и завис перед лицом Юаня, повинуясь лишь одной силе мысли. — Я же заклинатель, а не воин.       — Вот теперь я полностью спокоен, — кивнул он, и, как ни странно, таки и правда выглядел удовлетворенным, как сытый кот, которому всё-таки вынесли рыбью требуху.       А дальше он сделал что-то странное: выудил с нижней полки какой-то свёрток и водрузил его на стол, а из дальнего угла притащил некий деревянный щит, очертаниями напоминающий человеческую фигуру.       — Гляди сюда, мальчик, — сказал он таинственным голосом, снизив его практически до шёпота, и пристально глядя мне в глаза.       Я только бровью дёрнул на столь неформальное обращение — да хрен с ним, я человек демократичный, от меня не убудет, тем более, что мастер сосредоточил всё своё внимание на тряпичном свёртке и, бережно развернув его, явил моему взору набор отличнейших метательных ножей чёрного металла на кожаной перевязи. От моего глаза не укрылось, что набор довольно старый, с историей — оружие, которое пускало кровь и отнимало жизнь, всегда имеет некий флёр некроэнергии, и эти клинки были ею окутаны, как давешней тряпицей. Юань аккуратно взял один нож и, почти не целясь, метнул в деревянный щит, попав «человечку» точно в предполагаемое сердце. Однако!       — Сможешь так же? — прищурился он.       Приподняв в кривой ухмылке уголок рта, я вытащил из крепления один из ножей и привычно прокрутил его в своей излюбленной манере, оценивая удобство и баланс, потом достал его брата-близнеца, удобно устроил их между пальцев и резко дёрнул рукой, только потом обернувшись лицом к мишени. В принципе, мне в себе, любимом, сомневаться не приходилось, и клинки послушно торчали именно там, куда я их и направил — в импровизированные «глаза» манекена. Мастер поражённо таращился на меня, не говоря ни слова. А он что думал, Наследник Шэ прям таки из себя весь белый и пушистый? Вот уж точно не про меня сказ!       — Собственно, чего я ещё мог ожидать от Наследника Шэ? — кивнул сам себе Безногий Юань. — Вполне предсказуемо!       Интересно, откуда он знает? Кто-то проболтался или сам сообразил? Как бы то ни было, он весьма осведомлённый человек, и это странно.       Юань вернул на место ножи и кивнул головой на набор.       — Теперь это ваше, Наследник Шэ. Мне кажется, они вам пригодятся.       — Не жалко? — спросил я, когда он крепил перевязь мне на пояс. — Всё-таки они служили вам верой и правдой.       — Верно, служили. Пускай теперь вам служат. А мне… мне воевать больше не с кем.       Тут, конечно, поспорить можно, но надо ли? Человек просто хочет мирной спокойной жизни, он её заслужил сполна. И всё же, для простого смертного он слишком много знает и понимает, это наталкивает на определённые выводы. Однако золотого ядра у него не было, а значит…       — Сжигающий Ядра и пытки? — спросил я, кивнув головой на его обрубки.       — Почти, — склонил он голову на бок, пристально вглядываясь мне в лицо. — Сначала пытки, а потом уже Сжигающий Ядра. Как догадались?       Прекрасно, мы снова и теперь окончательно перешли на «вы».       — Это просто: осведомлённость и некоторые ухватки, которые могут быть только у заклинателей. А поскольку золотого ядра у вас нет, то вывод напрашивается сам собой.       Долго задерживаться у него не было резона — мне ещё где-то Цзиня отыскать надо, чтоб уж точно покончить со всеми беседами и с лёгкой душой отчалить восвояси. Юань проводил меня до самой двери, а пацана-подмастерья, между прочим, и след простыл.       — Знайте, господин Шэ, вам всегда здесь будут рады, — сказал мне на прощанье мастер. — И мы верим, что вы в скором времени окончательно закроете свой долг, Илину это пойдёт только на пользу.       Не совсем понятным осталось это его напутствие, но если подумать… Всё-таки слишком много он знает того, чего не должен знать вообще. Да и ладно! Завтра меня здесь уже не будет.       Я не спеша двигался вдоль улицы по направлению к гостинице и не забывал уделять внимание предлагаемым товарам. Так, я обзавёлся двумя котелками (поменьше и побольше), тремя глиняными плошками с красивым расписным узором (одна про запас, мало ли!), походными чашечками и прочей мелочью, про которую обычно вспоминаешь только тогда, когда её под рукой не находится в нужный момент. По большому счёту, я просто гулял, совмещая приятное с полезным. У торговца фруктами я разжился большим пакетом красивых спелых яблок, румяных и сочных, когда почувствовал спиной пристальное внимание. Угрозы, тем не менее, не ощущалось.       Смачно вгрызаясь в аппетитную мякоть яблока и любовно прижимая пакет с фруктовой радостью к боку, я плавно развернулся и дальше пошёл спиной вперед, встретившись взглядом с теми, кто так настойчиво удостаивал меня вниманием. Улыбка сама собой растянула губы, когда я с неким эстетическим удовольствием рассматривал трёх совсем юных прелестниц лет пятнадцати-шестнадцати, шушукающихся и хихикающих в свои широкие рукава, не спускающих с меня слегка подведённых глаз. Та, что находилась посредине, была чудо как хороша — «фигуркой лоза, лицом ягодка», и подружки выгодно оттеняли её красоту. Нет, они тоже были весьма миленькими, но красавице-подруге явно проигрывали, хотя, судя по всему, не очень-то и комплексовали по этому поводу. Если это так в действительности и есть, респект и уважуха девчонкам!       Эстетствующий ценитель истинной красоты в моём лице не мог остаться равнодушным к подобной прелести и возжелал срочно одарить юную Мисс Илин хоть чем-нибудь. Выбор пал на яблоки в моих руках. Отыскав самое, на мой взгляд, румяное, я кинул его девушке прямо в руки. Подружки дружно охнули и зашептались-захихикали пуще прежнего, а сама «ягодка» заалела личиком, что маков цвет, под стать полученному презенту, и скромно опустила очи долу.       — Я смотрю, вы время зря не теряете, первую красавицу Илина очаровываете! Не рановато ли? — ну конечно же, это был Цзинь Линьу, как же иначе, ведь момент самый неподходящий!       — Господин Цзинь тоже хочет яблочка? — оборачиваться к нему не хотелось, ведь тогда придётся сосредоточить своё внимание на нём, а девчонки мне нравились в этом плане как-то больше, но пришлось.       Конечно, после столь неформального приветствия последовали традиционные вежливые расшаркивания, дабы соблюсти необходимый уровень пафоса, а дальше мы всё-таки пошли как нормальные цивилизованные люди, бок о бок, и хоть такая компания несколько напрягала, это отнюдь не останавливало меня от сования носа к любому мало-мальски интересному товару. Цзиня это заметно раздражало, пришлось всё-таки выделить ему яблоко, чтоб он занял свой рот не ворчанием, а чем-то полезным.       — Так зачем вы меня искали? — спросил я наконец. — Моя очередь на допрос?       — Ну почему же сразу допрос? Просто беседа, обычный разговор.       — Ну-ну! Что ж, давайте просто побеседуем, обычно поговорим. Что вас конкретно интересует?       — Если честно, то всё.       — Вот прямо всё-всё? Многовато так-то. Конкретизируйте уже, что ли!       — Ваш барьер, ваши необычные ранения, ваши взаимоотношения с местным населением и с городом в целом, нападение этого непонятного человека на вас, сам этот человек — как видите, действительно много вопросов, и всё крутится в этой истории вокруг вас.       — Однако, аппетиты у вас, господин барьерщик-дознаватель! Но так и быть, отвечу, хотя и не обязан. Взамен вы ответите на пару моих, идёт?       Цзинь Линьу нахмурился, но секунду подумав, согласился. Ещё бы ему не согласиться! Общеизвестно, что по задаваемым вопросам можно узнать о человеке намного больше, чем если расспрашивать в лоб. Чтоб задать правильный вопрос, нужно знать хотя бы часть ответа, а знает ли его мой оппонент?       — Ну что ж, тогда, полагаю, правильнее начать с ранений. Однако вряд ли смогу сказать вам больше того, что, должно быть, уже поведал Цзинь Тяньмин — так же звали того кланового целителя, который надо мной колдовал, если не ошибаюсь?       — Не ошибаетесь. Действительно, целитель просветил меня о характере ран, и это вызвало дополнительные вопросы. Как, кстати, вы себя чувствуете? Судя по вашему поведению, как-то уж слишком бодро для всего того, что с вами приключилось в недавнем времени!       — Не буду врать, уверяя, что хорошо или плохо — где-то посередине. Чэн Ши хоть и начинающий, но всё же целитель, и много всего полезного подсмотрел у Цзинь Тяньмина и у старейшины Лань Сышу, ну а я позволил ему поэкспериментировать с применением его новых возможностей.       — Кстати, об этом мальчике, Чэн Ши. По некоторым оговоркам я понял, что вы намерены его взять с собой в Ланьлин, это так?       — Да, это именно так, и даже не заикайтесь о том, чтобы помешать мне в этом!       — Что вы! Напротив, я очень рад этому решению! Дело в том, что пока мы общались с уважаемым господином целителем по вашему вопросу, он многократно с восторгом отзывался о юном даровании из Илина, коему там абсолютно не место. Он взял с меня слово, что я уговорю этого парня приехать в Ланьлин для учёбы, а то и вовсе перебраться в Башню Кои. А я, к своему стыду, так и не нашёл ни времени, ни оказии это сделать, уж больно он плотно занят вами. Поэтому то, что он будет вас сопровождать, является для меня отличной новостью. Заодно и за вашим здоровьем в дороге присмотрит — со всех сторон выгода!       — О, значит господин Главный целитель заинтересован в Чэн Ши? Отлично! Я как раз собирался по прибытии переговорить о нём с этим, без сомнения, мудрейшим человеком и покорнейше просить порекомендовать целителя, который бы не отказался принять в ученики моего подопечного.       — Уверен, с ученичеством у вашего подопечного проблем не будет точно. Но мы всё-таки отвлеклись от темы. Что вы можете рассказать по существу о том, как были получены ваши раны во время осады Могильных Холмов? Физическое повреждение золотого ядра посредством какого-то неустановленного оружия — это не шутки, такого раньше не встречалось!       — Или об этом попросту умолчали, что более вероятно. Некому было поведать об этом, вот и весь секрет!.. Но я вынужден вас разочаровать: дело в том, что частичная потеря памяти, которой, увы, избежать не удалось, затронула и этот отрезок времени тоже. Я, к величайшему моему разочарованию, вообще не помню ничего о своём пребывании в Илине. Последнее моё воспоминание — мы с отрядом входим в портал, и всё, дальше чистый лист. Сколько по времени мы здесь находились, где жили, что делали, для меня загадка. Конечно, я надеюсь, что и этот кусок со временем восстановится, как прочие, но вот когда это произойдёт? Так что в этом вопросе я абсолютно для вас бесполезен.       — Очень жаль, я всё-таки надеялся, что вы хоть что-то помните. Человек, обладающий оружием, способным повредить золотое ядро, чрезвычайно опасен, вы не можете этого не понимать. Нужно найти и нейтрализовать его как можно скорее!       — И именно для этого вы в Илин и прибыли, постановка барьера — всего лишь удобный предлог, не так ли? Неужели остальные заклинатели ничего не заподозрили?       — А что они должны были заподозрить? — пожал плечами Цзинь Линьу. — Я действительно в начале своей карьеры занимался различными охранными контурами, это потом меня уже заметили и… И наш разговор сейчас не обо мне.       — Действительно, не о вас. И раз он обо мне, то хотелось бы окончательно понять все ваши цели и полномочия, это существенно повлияет на степень откровенности нашей беседы. Вы не можете этого не понимать, — я ухмыльнулся, ввернув его собственную фразу.       Цзинь Линьу глубоко вздохнул, явно удерживая некие слова, готовые сорваться с языка, покрутил в руке огрызок яблока и от души запустил им в какую-то псину. Судя по возмущённому взвизгу — попал.       — Да, меня послал сюда Глава Цзинь, чтобы выяснить побольше о вас и о вашем здоровье…       — Проследить, чтоб никуда не делся и выдвинулся в нужном направлении в положенное время…       — Проследить… Вот же гуй верчёный! Конечно, проследить!.. А вы что думали, вас теперь в покое оставят? Да с какого…       — Да нет, не думал. Скорее, был уверен, что прибудет целая бригада сопровождения, а не один человек, кем бы он ни был. Я удивлён.       Нет, не удивлён — тут я соврал, просто не думал об этом вообще, принял как данность: один так один, наблюдатель так наблюдатель. Вот как-то всё равно было, честно. И естественно, я знал, что отныне меня в покое не оставят, вокруг меня будет крутиться масса народу с разными целями и желаниями, и важно было суметь в этом человеческом водовороте разыграть свою собственную ставку. И ставка эта должна быть выигрышной.       — Ну уж извините, что разочаровали! — показательно-издевательски поклонился Цзинь.       — А если не извиню? — хихикнул я. — Да ладно вам злиться, уважаемый! Нормально всё на самом деле. Я буду в порядке даже без вашего плотного надзора, можете и дальше спокойно заниматься своим расследованием, раз уж вы так заинтересовались этим делом. Более того, спешу сообщить вам, что мы с Чэн Ши сегодня же вечером отправимся в путь — вот, припасы делаем в дорогу. Будем двигаться неспешно и, скорее всего, окольными путями — да, так будет дольше, но, боюсь, на основном тракте нас будут ждать, и совсем не те люди, с которыми приятно пообщаться на досуге за чашечкой чая. За время пути моё золотое ядро как раз успеет прийти в норму, я начну потихоньку им пользоваться, восстанавливать навыки.       — Вы не слишком ли торопитесь? — нахмурился дознаватель.       — С ядром? Или с дорогой?       — С ядром — это уж вам решать и вашему личному целителю. Я про такой скорый отъезд.       — Вообще-то я и так тут порядком подзадержался, и увы, не по своей воле. Сейчас же, когда самочувствие моё уже более-менее сносное, нужно выдвигаться. Пока ещё что-нибудь не приключилось.       — А может?       — А то! Вот давеча среди ночи к нам кто-то настойчиво ломился, и не в двери, как вы понимаете. И так ломился, что мама дорогая! Всё пространство гудело, думали, вот-вот прорвётся. Но нет, выдержала защита.       — Так, поподробнее! Ночью было нападение?       — Было. И боюсь даже предположить, какой колоссальной энергии оно потребовало! И что для этого нужно было сотворить…       — Неужели настолько?..       — Именно! Уж поверьте. Было реально страшно.       — Даже так!.. У вас предположения есть, кто бы это мог быть?       — Так кандидат только один, и он вам уже известен.       — Ван Пинтин? Но откуда у него столько силы? И ресурсов? И что ему от вас нужно?       — Да кто ж его знает! — ответ на все три вопроса. С этим не ко мне. Вот поймаете его, и спросите. Мне тоже интересно, чего он ко мне прицепился! Что ему, мальчиков мало? Почему я?       — Я сейчас задам один очень неприятный и неделикатный вопрос, но тем не менее, хотелось бы получить на него правдивый ответ: Ван Пинтин действительно пытался вас изнасиловать?       — Вы сомневаетесь? — я аж на секунду приостановился от удивления.       — Простите этого недостойного, но это действительно важно — для полного отчёта Главе Цзинь, разумеется. Я должен быть полностью уверен в подаваемой мною информации.       — Ну разве что! Да, он действительно пытался это сделать.       — Вы уверены, что это было именно оно?       — Уверен. А как ещё интерпретировать намерения здорового взрослого мужика без штанов, елозящего по моему телу вздыбленным членом и раздвигающего мне ноги?       — Простите! Просто в голове не укладывается, вам ведь всего двенадцать, вы многообещающий способный юный совершенствующийся, принадлежите к высокопоставленной аристократической семье, в вас лично заинтересован Глава одного из Великих орденов, и совершить с вами такое — поставить себя вне закона и перечеркнуть всю вашу дальнейшую жизнь! Вы ведь знаете, чем вам грозит подобное, не так ли?       — Естественно! Нам чуть ли не с младенчества твердят, что до четырнадцати лет — ни-ни, никаких постельных утех, а лучше до шестнадцати. В этом отношении чем позже, тем лучше.       — Он вас бил? Те травмы действительно он вам нанёс?       — Снова ненужные сомнения! Да, действительно, можете не сомневаться. Старейшина Лань Сышу удивительно точно всё описал, будто рядом стоял.       — Но ведь вы не думаете, что…       — Нет, ну что вы! Я просто выражаю восхищение его опытом — вот так сходу, на расстоянии на глаз определить все повреждения!.. Единственное, я не уверен, переломы рёбер у меня или всего лишь трещины — тут у моих целителей расхождение во мнениях, как видите. Мне думается, что всё-таки трещины — с переломами намного тяжелее двигаться. И дышать.       — Был опыт?       — Ну а как же! Как у всех практикующих путь меча.       — Ну да, ну да.       — Вот в свете этих всех происшествий я и считаю нужным побыстрее убраться из Илина. Я не уверен, как долго продержится барьер в моей комнате.       — Кстати, о нём. Расскажите?       — Ничего не знаю, не моё!       — Как так, не ваше? — опешил дознаватель.       — А вот так, не моё! Я без сознания был, очнулся — барьер. Думайте, что хотите, но я понятия не имею, как это произошло и за счёт чего держится. Ну почему, почему никто не поверил в артефакт? Такая хорошая версия была!       — Опыт, просто опыт. Таких артефактов нет и быть не может.       — Чушь ваш опыт! Есть такие артефакты, не раз видел. Просто у меня его нет. Я уже устал повторять, что равновесие энергий — не сказка, а реальность, жить в которой Шэ учатся с младенчества. И дискутировать по этому поводу более не вижу смысла.       — Ну хорошо, хорошо. Может, когда-нибудь потом и подискутируем, и вы что-то сами покажете. Я даже готов в это поверить, уж больно всё одно к одному. Так что почему бы и нет?       — Скорее, почему бы и да.       — Согласен. А теперь поведайте-ка мне, что вы знаете об этом Ван Пинтине.       — Ой, да не смешите! — выразительно фыркнул я на это предложение. — Вы про этого красавца больше меня знаете. Вчера вон как вцепились в его дружка, вряд ли он смог хоть что-то утаить! А сегодня с утреца, небось, пол-Илина уже обошли, с кучей народа переобщались, куда уж мне с одним-единственным информатором!       — Обойти-то обошёл, конечно, и пообщаться пообщался, да. Попытался. Без толку всё! Они молчат, то ли боятся, то ли… Даже та девчонка, сестра воришки, что рук лишился по вашей милости, и то молчит, глазами исподлобья зыркает, а у самой на ногах сапожки приметные, заклинательские.       — Так вы бы, уважаемый, не обо мне расспрашивали, а о деле, глядишь, чего интересного народ бы и поведал.       — Во-о-от! — многозначительно протянул дознаватель. — О том и речь, что никто не желает о вас говорить, сразу умолкают и подозрительно косятся. Хотелось бы знать, почему.       — А мне хотелось бы знать, зачем это вам. Вы же про Ван Пинтина собирались расспросы вести!       — Да с ним как раз проще, лекарь столько напел, что разгребать и разгребать! А вы вот фигура донельзя странная и противоречивая, грех не полюбопытствовать.       Нет, похоже, я никогда не пойму логику этого человека! Вот нахрена он до меня доковырялся? Ему того Пинтина чуть ли не на блюдечке с голубой каёмочкой подали, а ему всё неймётся, всё мало! Ищет чего-то, вынюхивает. Зачем? Похоже, что и сам не знает, вон, какая морда озадаченная!       — Непонятно мне — вы же тут, в Илине, всего ничего пробыли, и то большей частью в бессознательном состоянии, когда что успели наворотить? Причём такого, что народ скоро вас на руках носить будет — вон как кланяются!       Очень захотелось покрутить пальцем у виска — что за херню несёт этот человек? Какие, к хуям, эпичные деяния, за которые, по его словам, скоро мне памятник воздвигнут нерукотворный? Какие поклоны? Совсем, что ли?..       Хотя, если так подумать, действительно сегодня творится что-то странное, но предполагать, что это из-за меня, как-то совсем уж не комильфо! Я не настолько самовлюблённый тип, чтобы считать, что весь мир — ладно, не мир, всего лишь текущие непонятки — крутится вокруг моей невъебезной персоны!       Я подошёл к ближайшему лотку, торгующему красными фонарями — весьма ходовой товар, между прочим! — и отметил, что торговец действительно отвесил мне такой поясной поклон, будто самому императору, не меньше! Какого хрена? Но не спросишь же: «Эй, мужик, ты чего это передо мной так спину гнёшь?» А хотелось. Впору было серьёзно задуматься и как следует удивиться. И поблагодарить въедливого Цзиня за то, что раскрыл мне глаза: вспомнилось, как охотно здоровались со мной люди, и некоторые даже не по одному разу, я на это лишь дежурно кивал головой, не обращая особого внимания на лица, да и не смотрел на них — зачем? Они для меня были не более, чем фоном для сегодняшних телодвижений.       Очевидное — невероятное! Оставалось только философски пожать плечами и принять сие непотребство как объективную реальность.       Цзинь Линьу всё ещё ждал от меня какой-то реакции, ответа — напрасно! Максимум, что мог бы ему сказать, «не виноватая я, Илин сам пришёл!», но ведь не поймёт, болезный, поэтому действительно просто пожал плечами и пошёл дальше.