Глава Змеиного клана

      Я пристально следил за тем, как Чэн Ши изгаляется над сервировкой стола для нашего будущего перекуса перед поздней дорогой, и молчал, ожидая, когда он, наконец, закончит и хоть что-то скажет. В ходе наблюдения пришло облегчённое понимание, что очередного грандиозного пиздеца ждать не стоит, просто кое-кто где-то уже успел накосячить и теперь откровенно боится моей реакции. Ну-ну.       — Чэн Ши, может, хватит уже? Давай, рассказывай, что у тебя стряслось?!       Парень только весь сжался и плотно зажмурил глаза, будто предполагал, что ему сейчас прилетит, и прилетит физически. Какого чёрта?!       — Посмотри на меня, ну же! — пришлось всё-таки пальцем поднять его подбородок. — Открой глазки!       Медленно, нехотя, он всё же поднял взгляд, подчиняясь моему приказу. В глазах его стояли невыплаканные слёзы, а тело мелко подрагивало.       — Так, хорошо. А теперь поведай мне уже, что такого грандиозно-отвратительного успело с тобой случиться за столь непродолжительное время? С чего такое горе? Умер кто-то?       — Н-нет, никто не умер, слава небожителям! — он дёрнул головой, высвобождаясь и снова отвернулся. — Я наставника внизу встретил. Бывшего наставника. Мне кажется, он специально меня подкарауливал.       Значит, не показалось, в зале действительно мелькал Ян Цун. И у стеночки не примерещился. Был он там, был! Но ради разнообразия ждал не меня, а своего бывшего ученика. И зачем? Уж точно не принести извинения за своё скотское поведение! Наверняка качественно поездил по ушам и чем-то основательно напугал.       — И вы поговорили? — Чэн Ши кивнул. — Понятно. Чего он хотел?       — Он хотел… чтобы я от поездки отказался.       — Интересно! Ещё что-то?       — И ещё что-то, да, но я сразу не понял, а когда нас прервали, то сбежал поскорее.       — Он сбежал? Или ты?       — Я, конечно! Он сбежит, как же!       — Ладно, зачем ты ему здесь — это понятно. А чем он аргументировал свою настойчивость? Угрожал?       — Угу.       — И чем же? — на это лекарчонок не захотел отвечать, отвёл глаза.       О как! Попахивает старым добрым шантажом! Но что мог натворить сей юный божий одуванчик такого, чтобы этим можно было бы при случае припугнуть? Да ещё и чем-то таким, о чём жертва сказать боится? Или стесняется? Переспал с кем-то? Ну так это фигня, дело житейское. Насильно переспал? Вот уж не поверю! Натура не та. Убил кого-то? Хм… Возможно, но разве что защищаясь. Или кого-то защищая. А может, пациента какого угробил? Ну так у любого врача есть своё кладбище, говорят. Как бы то ни было, любой его косяк для меня по сути не имеет значения: да, у меня так называемая «серая мораль», ну и что? Жить захочешь, ещё не так раскорячишься!       — Я правильно понимаю, он тебя чем-то шантажирует? — лучше поскорее озвучить свои догадки и покончить с неприятной ситуёвиной.       — Что-что делает? — заинтересованно-удивлённо отреагировал Чэн Ши, даже от своей истерики отвлёкся.       Ага, то есть, само слово «шантажирует» здесь пока не существует. Прям как в том анекдоте, «жопа есть, а слова такого нет»!       — Ну, запугивает тем, что обещает рассказать о тебе что-то, о чём ты хотел бы умолчать. Примерно так, — по реакции парня стало понятно, что таки да, это оно.       — Кому он собирался донести на тебя?       — Вам, — вздохнул Чэн Ши.       — Тебе, — в энный раз пришлось его поправить. — Что ж ты никак не привыкнешь?! Ладно, идём сюда, — я взял несчастьечко за руки и усадил за стол. — Смотри, какая ситуация получается: ты что-то скрываешь от меня и очень боишься, что правда всплывёт. Причём это нечто настолько ужасное и неприятное, что я тут же, по твоему мнению, прокляну тебя и выгоню взашей. Так? Вижу, что так. Хотя у меня даже идей нет, что бы это такое могло быть, я же всё-таки не трепетная фиалка, но ладно. На твою беду, Ян Цун как раз в курсе этого страшного секрета и грозится поведать мне о нём. Таким образом он пытается надавить на тебя и вернуть в стойло, чтобы и дальше распоряжаться твоими волшебными ручками по своему усмотрению. Вряд ли он это сделает, тупо времени не хватит, да и кто его слушать станет? Не после недавних событий! И всё-таки он может рискнуть и из чистого сволочизма что-то сделать, чтобы правда раскрылась. Просто так, типа, «не доставайся же ты никому». И видишь ли, какая засада: правда — это такая штука, что всё равно вылезет наружу так или иначе. Как правило, в самый неподходящий момент вылезет! Шила в мешке не утаишь, Чэн Ши. Так что я тебе предлагаю сделать ход на опережение и рассказать всё самому, раз это как-то касается наших с тобой дальнейших взаимоотношений. В свою очередь могу поклясться: несмотря ни на что, твой рассказ не изменит ни моего отношения к тебе, ни моих намерений в отношении твоего будущего. Считай это своеобразной проверкой на доверие.       — Мне очень хочется в это верить, — глянул парень искоса.       Всё, сдался!       — Что же тебе мешает?       — Я боюсь. Правда, боюсь. Не хочу терять то, что у нас с вами сейчас есть.       — Ты должен сам принять решение. Это ужасное ощущение, знаю. Как в ледяную воду с головой. Но иногда надо. Решайся. Либо ты сейчас рассказываешь мне всё без утайки и снимаешь со своей души этот груз раз и навсегда, либо ждешь, что правда всплывёт в любой неподходящий момент.       — Я — Вэнь! — резко выдохнул Чэн Ши без малейшего перехода.       — Что? — мне показалось, я ослышался.       — Я — Вэнь, — уже тише повторил он с нотками вины в голосе.       — И? Продолжай!       — Это всё.       — И ты не сын… кого там? Вэнь Жоханя, Вэнь Чао, Вэнь Чжулю? Ван Пинтина, в конце концов?!       — Н-нет! — уставился на меня шокированный парнишка.       Блядь! И стоило тогда огород городить?!       — А жаль, — вздохнул я. — Был бы тоже сейчас Наследником! Вместе же веселее! Я б тебя всему-всему научил! Подумай хорошенько, точно не…?       — Не… Не-не-не, точно не!.. — и такое потрясение читалось на его мордашке, что захотелось совершенно неприлично заржать аки невоспитанная коняка.       — Ну тогда из-за чего была вся эта паника? Подумаешь — Вэнь! Я уже понял, что Вэни живее всех живых и ещё не раз отметятся в моей жизни. Так или иначе. Но всё же интересует техническая сторона вопроса: каким боком ты к ним относишься? Рассказывай, раз уж начал, мне же страсть как любопытно!       — Как-то вы не так на это реагируете, — с сомнением покосилось на меня бедовое дитятко.       — А как надо было? Лично мне и моему клану Вэни нагадить не успели, это скорее уж я… Разве что Пинтин, но то, что он — Вэнь, всего лишь догадки. Так что расслабься, для меня эта новость действительно не имеет большого значения. И вот тебе урок на будущее: не нужно додумывать за другого человека, что он сделает или не сделает, принимая свои догадки как истину. Ты можешь попросту неправильно прочитать его и устроить бурю в кувшине, вот как сейчас. Подумай об этом на досуге. Ладно, я всё ещё очень хочу услышать твою историю. Начинай!       Чэн Ши глубоко вздохнул — не то от облегчения, не то от печальных воспоминаний, — и сжал тонкими чувствительными пальцами свой рукав.       — Да какая там история! Всё просто. Моя мама забеременела от Вэня: может, встречалась с ним, может, была им изнасилована, тут версии расходятся. И так, и так могло быть.       — Ты ж говорил, что не знаешь своего отца!       — А я и не знаю на самом деле — Вэнь и Вэнь, никаких имён мама не называла. А то и сама не знала. Проговорилась случайно, когда ругала меня за что-то в детстве, а я запомнил. Единственное, этот мужчина был не из основной ветви, а из тех, кто целительством занимался.       — Так вот откуда у тебя такие способности!       Ага, генетика, мать её! Это что получается, там на горе вместе с Вэй Усянем жили возможные родственники моего новоиспечённого побратима? И сама Вэнь Цин «Золотые Руки» тоже ему кем-то приходится? Это ж кого мне боги послали в товарищи? Алмаз, как есть алмаз! Неогранённое сокровище!       — Похоже на то, — согласился Чэн Ши.       — Хорошо, а откуда Ян Цун знает?       — Он роды принимал, тогда, видимо, и выпытал. Но до недавнего времени наставник прошлое не ворошил, мне думалось, давно забыл об этом. И вот!..       — Да, дела!.. Не переживай, я сохраню твою тайну. В свете последних событий это действительно небезопасно. Но и ты сам молчи, кто бы ни спрашивал, отвечай, мол, ничего не знаю, оно само!       — Этот ничтожный лекарь всё понял и благодарен Наследнику Шэ за то, что он сделал и собирается сделать, и нижайше просит простить его за недостойное поведение и сокрытие своего происхождения! — торжественно заявил Чэн Ши и поклонился, сложив руки в подобающем жесте.       — Ох, как же ты меня утомил этим всем! Мы с тобой побратимы теперь, почти что родственники, так что прекращай уже! Мне этих поклонов за сегодня столько отвесили, что на год вперёд хватит, а тут ты ещё кувыркаешься! — и я раздражённо завертел на пальце трофейный ошейник.       — Ой, а что это у вас… у тебя такое? — с немалым интересом потянулся Чэн Ши к магической финтифлюшке.       А я с таким же интересом уставился на него самого — это когда он успел научиться так лихо «переобуваться в полёте»? Только что ведь поклоны отбивал, официозом давил, и на тебе! Нет, меня как раз устраивает, но это именно меня! А был бы здесь настоящий Шэ Хей, как он бы отреагировал? Собственно, никак, потому что я более чем уверен, никаких дружеских или любых других отношений у них с этим лекарчонком не завязалось бы в принципе, он ведь натуральный Наследник, а не суррогат со штопанной душой!       — Подарок от собачки, — тем не менее ответил я. — Хочешь посмотреть?       — А можно?       — Да ради… всех небожителей! Даже интересно, что ты там высмотреть сумеешь! — и перебросил ему ошейник, испещрённый таинственными символами.       — Какая странная вещица! — парень покрутил в руках артефакт, на какое-то мгновение замер, глядя поверх него в никуда разом остекленевшими глазами, а потом ни с того ни с сего надел его как браслет.       Почти надел. За долю секунды до неизбежного я успел вырвать его из шаловливых ручек незадачливого лекарчонка и отбросить куда-то в сторону, будто ядовитую гадину. Вру, со змеёй бы поступил намного деликатнее! Тёмномагическая хрень зло блеснула в полёте уже знакомой зеленью и со скрежещущим звуком прокатилась по полу, замерев где-то в районе окна и больше не подавая признаков активности, словно затаилась в ожидании следующего раза.       — Ты как? — взволнованно спросил я, хватая парня за руку, чтобы рассмотреть длинные кровоточащие царапины. — Что за самоубийственная идея тебя посетила? Зачем ты это сделал?       Чэн Ши поморщился и потёр висок, а потом с какой-то обидой и недоумением глянул на свою оцарапанную руку, как на предательницу.       — Я… Я не знаю! Сначала просто рассматривал… ЭТО, и вдруг мне как будто кто-то в ухо шепнул «надень!», а в голове появилась твёрдая уверенность, что именно так и нужно сделать. Что это было вообще?       К сожалению, его законное любопытство на данный момент удовлетворить было попросту невозможно, а рассказывать про шумеров и их заигрывания с потусторонними силами не хотелось. Может, когда-нибудь потом, в дороге, если станет скучно и захочется почесать язык, но точно не сейчас.       Мы обработали ранки на руке парня и наложили бурую мазь, прикрыв бинтами, — чем быстрее последствия неприятного инцидента заживут, тем лучше, ибо в дороге лучше быть без повреждений, а то мало ли, чего здесь приманить можно на свежую кровь!       — Я вот тут вспомнил… — нахмурил брови Чэн Ши, — видел уже раньше такую штуку! Или похожую. И тоже на руке. А знаете у кого? У Ян Цуна!       — Ух ты! Интересно, откуда она у него? И как долго он её носит?       — Не очень долго, хотя всё относительно, конечно! Помните… помнишь, я говорил, что Ян Цун как-то вдруг стал сам на себя не похож, будто его подменили? Вот примерно тогда мне удалось заметить на нём браслет. Так-то он его под рукавом обычно прячет, но мы же постоянно руки моем, когда к пациентам ходим, вот он и попался мне на глаза.       — Остаётся понять, зачем Ван Пинтину лекарь!       Чэн Ши выглядел окончательно сбитым с толку, так что пришлось поведать ему мои теории относительно ошейников, магии подчинения и причастности Ван Пинтина ко всей этой бодяге. Парень серьёзно задумался и в результате пришёл к выводу, что это похоже на правду.       И тут к нам постучались. На сей раз как и положено, в двери.       — Эм-м-м… — вдруг смутился Чэн Ши. — Наверное, слуги пришли… Этот ничтожный осмелился заказать воду для омовения. Дорога предстоит дальняя, а я помню, как вы мечтали искупаться!       Да ладно! Неужели я наконец-то это сделаю?! Тело вдруг резко зачесалось, желая поскорее избавиться от фантомной грязи, и предвкушало долгожданную встречу с благословенной Н2О. Позже, лёжа в великоватой для меня, мелкого, деревянной лохани размером с хорошую винную бочку и счастливо жмуря глаза, я мысленно возносил хвалы всем богам и небожителям Древнего Китая за ниспосланное чудо в лице отдельно взятого будущего целителя, безмятежно дрыхнущего в своём «гнезде». Он поначалу никак не хотел согласиться на то, чтобы я совершал омовение сам, но в конце концов ограничился придирчивым осмотром моих шрамов, взял с меня слово, что долго рассиживаться не стану, буду максимально аккуратен при помывке, учитывая тонкую кожицу на едва подживших ранах, и отправился спать. Ну что же, не будем обманывать моего благодетеля и тоже отправимся на боковую, как и положено хорошему послушному мальчику, только сначала стоит проверить своё внутреннее состояние. Мало ли: подвижные игры с забавными зверюшками, милые подчиняющие волю и разум вещицы, — кто знает, как это всё могло повлиять на нестабильный детский организм, выздоравливающий после опасных повреждений!       Проверка прошла в штатном режиме и ожидаемо не принесла никаких новых знаний, что уже хорошо для моего полного внезапностей тела. С превеликим удовольствием завалившись в мягкую постельку — в последний раз в этом городе, между прочим! — я даже не успел пожелать себе спокойного сна, как уже отбыл в чертоги Морфея. И тут же был разбужен теребящим мою несчастную тушку Чэн Ши.       — Молодой господин! Наследник Шэ! Шэ Хей! Шэ Шанши! Наследник! Старейшина!       — Что случилось?! Пожар? Потоп? Нашествие мертвецов? Ван Пинтин заявился? Чего орёшь, как оглашенный?       — Да никак разбудить вас не могу! Зову-зову, а вы всё не отзываетесь, на прикосновения не реагируете, я уже испугался даже!       Ого! Такого ещё не было! Нехорошо это… И опасно!       — Всё-всё! Уже встаю. Который час?       — Да уж почти что час Свиньи закончился!       Так, час Свиньи у нас с девяти вечера до одиннадцати, а если он почти закончился, как говорит Чэн Ши, то туда-сюда, и настанет полночь. Будет символичным, если как раз в полночь мы и выедем!       — Ну, значит, самое время отправляться! Ты собрался?       — Да! Там внизу нас Бан Ма дожидается, хочет проводить. Волнуется!       — Ладно, ты тогда иди к ней, я скоро буду. Так, стоп! Ты в этом ехать собрался? Серьёзно?       Одежда Чэн Ши была хороша для городского жителя скромного достатка, но никак не для путешественника, и в том частично была моя вина: ну что мне стоило напомнить парню об этом днём, чтобы он смог прикупить себе наряд в дорогу? Он, конечно, и сам мог додуматься, но и я — баран.       — Так не пойдёт. Осень, лошадь, грязь, ночёвки под открытым небом — смекаешь? — лекарчонок явно приуныл, представив себе подобную перспективу. — Не боись, сейчас сообразим тебе подходящий костюм, не переживай.       Ещё бы! У меня ж натуральная лавка готового платья в цянькуне припрятана! Так что в конце концов мы подобрали Чэн Ши хороший дорожный плащ и комплект простой, но удобной одежды неброского коричнево-серого цвета и ещё один на смену. А вот с сапогами не повезло, но ничего, по дороге у нас есть масса населённых пунктов разной величины, так что купим, не горит, всё-таки не пешком идём. Для себя я тоже подобрал нечто похожее: нам стоит быть как можно незаметнее, итак двое детей, путешествующих самостоятельно, привлекут достаточно внимания. Единственным отличием моего комплекта стали штаны. Если у Чэн Ши они были из плотного материала, пропитанного чем-то влагоотталкивающим, себе я раздобыл кожаные. Опыт ношения подобного имелся ещё с прошлой жизни — да что там! По правде говоря, моя женская ипостась обрадовалась этой детали гардероба, как весточке из дома, так что пальчушки вцепились в шмотку намертво. К слову сказать, кожа была потрясающей выделки: тонкая и мягкая, с нанесёнными по швам змеистыми знаками защиты от всего на свете, — не штаны, а шедевр, вот правда! Тут же пришла в голову мысль, какого чёрта тогда у меня в вещмешочке не нашлось ни одной нормальной пары перчаток? Ни в жизнь не поверю, чтобы такой хомяк и модник, как Шэ Хей, не озаботился подобным аксессуаром! Ответ был один, и весьма прозаический: проебал. И запасные тоже. Где и когда — уже не суть, важен сам факт. Жаль.       Переодевшись в дорожные платья, мы отдали должное уже порядком заждавшемуся нас ужину, впопыхах чуть было не забытому, после Чэн Ши отправился вниз, а я обвёл пристальным взглядом наше пристанище, дабы чего-нибудь опять не прощёлкать. Вроде бы всё взяли, ничего не оставили. Единственное, на полу так и валялся злосчастный ошейник, но брать его с собой отчего-то не хотелось. Мерзкая штука! Не хочу!.. Однако бросить эту дьявольскую приблуду вот так — тоже как-то… Не по-моему, что ли! С большой долей вероятности Ван Пинтин быстренько найдёт ей новое применение, а допускать подобное, мне кажется, ни в коем случае не стоит. Выход был только один.       После случившегося с Чэн Ши брать руками артефакт казалось рискованным, — кто эту хренову поделку знает! — поэтому я осторожно подцепил гадость кончиком меча и водрузил на стол. Жалобно звякнув, она чуть проскользила по гладкой поверхности и остановилась аккурат на середине. С виду вещь как вещь, и не скажешь, что может мозги набекрень свернуть! Хаокан шанса ей не оставил, разрубив на две неравные части. И… ничего не произошло, никаких спецэффектов! Артефакт просто умер. Ну вот, так нечестно! Разочарование и печалька.       Спустившись в кухню, я обнаружил Чэн Ши, под чутким руководством Бан Ма раскладывающего по мешочкам разнообразную снедь, и малость прибалдел от количества съестного, что нам пыталась всунуть китайская женщина явно с хлебосольной русской душой.       — Зачем это всё?! Тут хватит еды, чтобы кормить весь Ланьлин в течение года, не меньше! — нет, ну правда, куда нам на двоих столько?       Но все мои попытки отбрыкаться от участи ещё и продуктовой лавки, были на корню пресечены повелительным жестом поварихи и уверениями, что Ван Пинтин не обеднеет, ибо сей банкет, оказывается, по большей части за его счёт. Ну так это же всё меняет! Обобрать данного нехорошего человека — святое дело!       Кое-как пораспихав поварские щедроты, мы стали прощаться. Вместе с Бан Ма нас провожала и её дочурка, сиротливо прижимающаяся к боку матери и время от времени горестно всхлипывающая, да ещё несколько женщин, работавших и на кухне, и в самой гостинице на подхвате, — этакие «подай-принеси-пошла вон». Их я попросил тщательнейшим образом вычистить нашу комнату, чтобы ни следа, ни волосинки никакой не осталось, а если вдруг что забытое найдут, то отдать Бан Ма, только ни в коем случае не трогать штучку на столе, иначе быть беде. Служанки прониклись.       Оставался вопрос с барьером, но… Мне очень сильно казалось, что этой же ночью защита падёт — Ван Пинтин на редкость упорный товарищ. Силы в прорыв он вбухает немеряно, и ему будет не до обыска моих апартаментов, а вот на следующий день отдохнёт и облазит каждый закуток в поиске хоть чего-нибудь, мне принадлежавшего. И тут вся надежда на слуг, они должны успеть, а денежная награда их простимулирует. Правда, тётки начали было возмущаться, дескать, они и так всё сделают в лучшем виде, с понятием же, но мои слова о том, что любой труд должен иметь материальную оплату, дабы не плодить кармические долги, их убедили.       Ввиду отсутствия хозяина, ночное заведение не функционировало, — управляющий, до смерти перепуганный бурной деятельностью Цзинь Линьу, допросом с пристрастием и своими невнятными перспективами, мудро предпочёл на время прикрыть лавочку и отсидеться за закрытыми дверями. Гостиница же работала в нормальном режиме, принимая постояльцев, а, следовательно, персонал был на своих местах. Одного из слуг, бездельничавших у крыльца, Чэн Ши и отрядил к конюху с распоряжением подготовить наших лошадей, так что, когда мы, наконец, со всеми распрощались, четвероногий транспорт уже ждал нас у входа, удерживаемый под уздцы мужиком в надвинутом на глаза капюшоне. Несмотря на эту маскировку, я прекрасно видел, что сей человек мне незнаком, он не был тем конюхом, с которым довелось общаться днём. Помощник? Может быть, гостиница большая, престижная, так что вполне!       Гнедая лошадка смиренно пережила карабканья Чэн Ши на свою спину, даже ухом не повела, а вот мой соловый жеребчик тут же нервно затанцевал, стоило мне умостить пятую точку в седло. Кстати, особо порадовало наличие стремян, пусть деревянных, а не привычных железных, но изначально я на них вообще не рассчитывал. Конюх напоследок хлопнул моего коня по крупу, и мы отправились лёгкой рысью навстречу будущему большому приключению.       Полуночный Илин, расцвеченный красными фонарями, сегодня не спал — то и дело нам по пути попадались небольшие развесёлые компании, слышался смех, громкие голоса и даже нестройное пение. Кажется, народ, наконец, выдохнул и расслабился. Нас провожали удивлёнными взглядами: в такое время двигаться из города, а не в него было странно и несколько подозрительно, но люди хотели пить и веселиться, поэтому тут же забывали о своих опасениях. Это, несомненно, было нам только на руку. Завтра, конечно, кто-нибудь да вспомнит о странных ночных всадниках, но какое мне дело до того, что будет завтра?       Довольно быстро мы достигли окраины города, и предместья, в отличие от оживлённого центра, были тёмными, тихими и сонными. Фонари здесь встречались намного реже (зря, ой, зря!), и их тусклый свет не разгонял ночную темень, а делал её ещё гуще. От луны остался лишь жалкий серпик, зато звезды на чёрном небе казались вдвое ярче и больше. Дорога стелилась светлой лентой, упиралась в подножие Луань Цзан, образовывала здесь небольшой пятачок и разделялась на две, уводящие в противоположных направлениях. Не задерживаясь на перекрёстке и не раздумывая, я повернул вправо, но тут меня окликнул Чэн Ши:       — Молодой господин! Шэ Хей! Погодите!       — Что случилось? — удивился я.       — Мы не на ту дорогу свернули! Нам нужно в другую сторону, дорога на Ланьлин — это туда! — и он махнул рукой себе за спину.       Я придержал коня и дождался, пока Чэн Ши поравняется со мной, и дальше мы поехали бок о бок неспешным шагом — так было удобнее разговаривать.       — Что ж, давай поразмышляем, — ухмыльнулся я, но мой спутник, конечно же, этого в темноте не увидел. — Сегодня же ночью, ну, или завтра утром Ван Пинтин вернётся в город, так? Так, это мы уже поняли. Что он сделает первым делом, как думаешь?       — Начнёт нас искать.       — Правильно! И не найдёт. Шпионы доложат ему, что ночью из Илина выехали двое. Ну, или конюх, который нас провожал, хотя одно другого не исключает. Связать наше исчезновение и спешащих всадников сможет любой идиот за один фэнь, а наш противник — не идиот, поэтому сообразит мгновенно. Его дальнейшие действия?       — Погоня! Он вышлет за нами погоню!       — Именно. В покое он нас не оставит, даже к предсказателям не ходи! А теперь скажи мне, что сделают на нашем месте любые нормальные люди?       — Ну, думаю, постараются уехать как можно дальше за это время!       — Так и есть. Вот только Ван Пинтин тоже это понимает, и, поскольку он человек опытный, то постарается не просто нагнать нас, а перехватить. Я считаю, он первым делом вышлет небольшие группки наёмников далеко вперёд по пути нашего предполагаемого следования, и уж только потом отправит погоню по нашим следам. Таким образом, мы гарантированно попадём в его лапы, нас просто загонят, как диких зверей.       — У нас… нет выхода?       — Ну почему же, выход есть всегда. Именно поэтому мы сейчас движемся в противоположную от Ланьлина сторону — никому и в голову не придёт искать нас здесь. Мы выждем время, и только потом двинемся в правильном направлении, а те, кто должен идти за нами, пойдут впереди. Это существенно упростит нашу задачу уцелеть, хотя я всё равно планирую ехать не главной дорогой, а окольными путями, на всякий случай. Чем меньше глаз нас увидит, тем лучше. По-моему, так.       — То есть, мы просто петляем сейчас и запутываем следы?       — Да.       — И как долго мы будем кружить?       — Посмотрим по обстановке, дня два-три. Может, четыре, но не больше.       — Это долго. Так мы не попадём в Ланьлин вовремя, и ваш дядя, Глава Цзинь, осерчает!       — Возможно. Но на этот случай у меня есть Цзинь Линьу. Если я правильно рассчитал, он тоже покинет Илин вслед за нами, скорее всего, завтра утром, как только удостоверится в возвращении Ван Пинтина. И не на мече он полетит, а уйдёт с помощью талисмана перемещения, скорость движения играет сейчас существенную роль. Не смотри так, есть у него меч, есть, он его в цянькуне носит. Почему — не знаю, может, хочет казаться беззащитнее, чем есть на самом деле, может ещё по каким-то другим причинам, не спрашивал, мне это не интересно. Таким образом, наш дознаватель прибудет в Башню Кои и доложит Главе Цзинь обо всём, что творится в Илине, о нападении на меня и новом тяжёлом ранении. Не знаю, какую он фору во времени сумеет выторговать, но дополнительной неделей точно нас обеспечит. Кроме того, я уверен, дядя отправит навстречу отряд охраны, и нам важно с тобой продержаться до счастливого воссоединения с сопровождающими.       — Вы уверены, что господин дознаватель именно так всё сделает?       — Нет, конечно, мы же ни о чём не договаривались, это просто мои прикидки. Но я думаю, что правильно просчитал этого человека.       — Мне уже страшно.       Фраза показалась мне довольно странной в свете всех тех событий, которые парню уже довелось выхватить с моей подачи, но удивлённый взгляд он ожидаемо не увидел, задумчиво уставившись на гриву своей лошади.       Между тем поднялся лёгкий ветерок, и ветки деревьев таинственно зашевелились, а уж придорожные кусты и вовсе выглядели ощетинившимися монстрами, протягивающими к запоздалым путникам свои костистые щупальца. Резко вскрикнула где-то неподалёку потревоженная птица, хлопнула крыльями; раздражённо тявкнула обнаруженная лиса, ухнула невидимая сова, а её товарка с мышью в когтях лёгкой тенью скользнула над дорогой — ночная жизнь шла своим чередом, и приглушённый перестук копыт наших лошадей ничуть не беспокоил местную живность.       Спустя какое-то время я решил, что мы уже достаточно удалились от Илина, и пора бы уже куда-то пристроить себя на ночёвку. Да-да, путешествие по тёмным дорогам меня нисколько не прельщало, и хоть это и дарило известную долю скрытности, но было всё-таки малопродуктивным.       — Чэн Ши, скажи, а не знаешь ли ты случайно, ну, как здешний житель, места где-нибудь неподалёку, где мы могли бы устроиться до утра? — обратился я к своему спутнику.       — Знать бы ещё, куда мы успели заехать! — вздохнул он.       — На самом деле мы не так уж далеко отъехали от города. Видишь, что-то там вдалеке светится? Это барьер Луань Цзан.       — Да? Действительно, недалеко. Странно, мне казалось, что мы уже и бывший Канчже проехали.       — Субъективное восприятие. Ну так что?       — Сейчас сориентируюсь!.. — и он стал вертеться по сторонам, как флюгер, рискуя свалиться со своего транспорта. — Тут неподалёку должен быть наш сарай для сена, что мы козам запасаем. Там можно заночевать! Главное, найти его…       Довольно продолжительное время он что-то высматривал в придорожных кустах, не спеша продвигаясь вперёд, но пока желаемого явно не находил и от этого всё больше хмурился.       — Что ты там ищешь? Давай, я помогу. У меня же ночное зрение, как-никак! — мне в конце концов надоело плестись в хвосте его кобылы, непонятно чего ожидая.       — Скоро должна быть тропинка, ведущая вверх по склону. Мы точно Канчже не проехали?       — Точно. Не знаю, что это такое, но окружающий пейзаж не менялся.       — Канчже был небольшим поселением Вэней и благополучно сгорел ещё во время «Аннигиляции Солнца».       Ясное дело, искомую тропу я обнаружил первым, и обрадованный Чэн Ши, предвкушающий освобождение от непривычного способа передвижения, повёл нас вверх по пологому склону какой-то небольшой горы, соседствовавшей с Луань Цзан. Сейчас, осенью, открытая местность с кое-где попадавшимися отдельными деревцами, была серой и скучной, но раз люди здесь заготавливали сено для скота, то несложно было предположить, что летом всё здесь покрыто зелёным травяным ковром. Жаль всё-таки, что мы путешествуем не летом!       Вскоре мы достигли какой-то постройки, которую я с полной уверенностью мог бы именовать «сараем для сена», но, на удивление, проехали мимо, не задерживаясь. Точно так же мы миновали ещё три таких же строения, но лекарь-проводник уверенно вёл нас дальше и выше. В конце концов, мы достигли цели — сарай с сеном для коз семьи Чэн принял нас как дорогих гостей. На мой субъективный взгляд, он абсолютно ничем не отличался от тех других, встреченных нами ниже по склону, и являлся однозначным братом-близнецом оных. Но Чэн Ши жаждал попасть именно в свой сенник — видимо, подсознательно хотел растянуть момент прощания со своим привычным уютным мирком, прежде чем шагнуть в огромный, полный опасностей большой мир. Ну и ладно, мне всё равно, а ему приятно.       Сенник представлял собой лёгкую деревянную постройку из трёх нормальных сплошных стен и одной половинчатой с окном во всю эту недостену, двери никакой не было даже в задумке. Видимо, люди здесь живут честные и добро друг у друга не тягают, ибо все ранее встреченные сараи тоже были именно такого типа. Практично это или нет, не мне судить, строят так — значит, всё нормально. Главное, что в этом гостеприимном помещении имелся большущий стог хорошего душистого сена высотой примерно под потолок. В нём-то мы и собирались провести остаток ночи.       Чэн Ши уже во всю шерудил чем-то в недрах родной постройки, а мне ещё предстояло выяснить, что происходит с моим коником, потому как я уже давно заметил, что животину трясло мелкой дрожью. Жеребчик неоправданно сильно потел, настороженно косил глазом и чего-то боялся. А может, это не страх, а боль? Коня требовалось срочно осмотреть, именно по этой причине мне, в основном, и требовалась остановка.       Сначала я обследовал голову коня, проверил уши, челюсти, уздечку — всё было в полном порядке. Копыта и подковы тоже не вызвали нарекания. Эх, придётся-таки распрягать солового и осматривать упряжь вдоль и поперёк. Были у меня справедливые опасения, что запрячь его сутра будет крайне сложно для нас, неопытных, — Чэн Ши с лошадьми мало дел имел, а мне регулярно изменяла память в самые неудобные моменты. Но глаза боялись, а руки делали, и делали весьма сноровисто, что не могло не радовать и давало надежду на дальнейшее успешное взаимодействие с нашими четвероногими. Почему мне казалось, что дело именно в конской экипировке? Не знаю, я просто надеялся на подобный вариант, ведь поправить тот или иной элемент упряжи легче, чем лечить саму животинку.       Интуиция меня не подвела: как только я снял седло и потник, конь аж облегчённо выдохнул. Он-то выдохнул, а мне понадобилось ооочень много воздуха в лёгких, чтобы как следует выматериться и высказать окружающей действительности всё, что я о ней думаю. Перепуганный Чэн Ши прожогом выскочил из сарая и уставился на меня с немым вопросом.       — Просто глянь на его спину, — он сам всё увидит.       Он и увидел. Слов сказал по сравнению со мной не так много, но не менее эмоционально.       — Это каким таким образом? — прозвучал закономерный вопрос.       Моим ответом был кивок в сторону валяющегося под ногами потника, состоящего из нескольких прошитых затейливым узором слоёв ткани. Плотное суконное покрывальце, долженствующее служить защитой для лошади и предотвращать потёртости от седла, превратилось в настоящее орудие пытки. Это ж кем надо быть, чтобы понатыкать между швов массу острых мелких предметов типа иголочек, крючочков, шипиков и прочего неопознаваемого мусора! Спина несчастного животного была буквально испещрена мелкими порезами, они слегка кровили, но на самом деле были неглубокими, зато болезненными. Оставалось только удивляться, как бедный конёк выдержал так долго и не взбрыкнул, не сбросил, а лишь покорно страдал. И ведь менее опытный всадник мог и не заметить всего этого ужаса и серьёзно покалечить лошадь!       Пучком сена я старательно обтер коня, и уже вместе с Чэн Ши мы тщательнейшим образом осмотрели ранки при свете огненного талисмана. Да, они действительно были неопасными, но о том, чтобы завтра поутру можно было использовать коня по назначению, не могло быть и речи.       — Надо промыть! Здесь неподалёку есть ручей, я сбегаю за водой, — решил Чэн Ши и извлёк откуда-то из недр сарая ведро.       — А ты его сейчас найдёшь? Среди ночи-то? — темень вокруг стояла такая, что мои опасения были отнюдь не беспочвенными.       В итоге пришлось развести костёр у нашего временного убежища, благо дрова имелись в наличии, как и прочие бытовые мелочи, а Чэн Ши взял с собой импровизированный факел, состряпанный из толстой ветки, обмотанной использованными бинтами, которые я когда-то спешно запихнул в цянькунь и так и не изничтожил, забыв о них напрочь. Надо же, пригодились! Там ещё тряпки были, отобранные на выброс, но теперь у меня рука не поднимется их просто сжечь, как собирался. Банку с горючим маслом нам на кухне выдали, так что проблема с отсутствием света была таким образом решена на несколько дней вперёд.       Лекарь вернулся довольно быстро — всё-таки знание местности здорово помогало ему ориентироваться, мы промыли раны на спине солового и нанесли заживляющую мазь. Сначала конь заметно нервничал, крутился и танцевал на месте, грозя отдавить нам все ноги, но пара яблок решила дело миром, он отвлёкся на угощение, а после вовсе подобрел и обнаглел, ткнувшись своим бархатным храпом мне за пазуху с требованием добавки.       Гнедая лошадка, ранее принадлежавшая Ба Аю, без особого любопытства наблюдала за нашими телодвижениями, намного больше интересуясь близостью душистого сена, чем всей этой беготнёй вокруг своего собрата. Тем не менее, когда мы закончили, она степенно подошла к нему, обнюхала и выразительно фыркнула. Ну да, запах от бурой мази был не самым приятным, чего уж! Кобылку я чуть позже тоже распряг и обтёр, а Чэн Ши ещё разок сбегал за водой, чтобы напоить наших лошадок.       На сеновале мне ночевать ещё не приходилось. Точнее, мне-прошлой не приходилось, как-то не случилось в жизни никого, кто бы меня туда затащил, да и чужда была вся эта деревенская романтика в принципе. А теперь поди ж ты! И сено, и лошади в наличии, и костерок потрескивает — здравствуй, вольная походная жизнь! Только я бы предпочёл обойтись… Чэн Ши вон, даром что паршивый наездник, скоренько обустроился в стогу и уже мирно сопел в две дырки, а мне не спалось, тяжкие думы думались.       Кто и зачем испортил мою лошадь? В то, что это была случайность, не верилось ни на грамм. Чего хотели добиться? Моей смерти в результате «несчастного случая» из-за взбесившегося от боли коня? Да ну, не может быть. Скорее, пытались таким образом задержать, не дать далеко уйти. Эффективно, между прочим! Задумка удалась: весь завтрашний день я — пешеход, и если бы мы двигались в Ланьлин, то встряли бы по полной. К счастью, с этой стороны Могильных Холмов вряд ли кто-то додумается нас искать.       Кстати, Могильные Холмы! А не прогуляться ли мне туда, раз уж всё равно не спится? А вот прогуляться! Глянуть на новый супер-пупер-барьер, например…       Стараясь производить как можно меньше шума, я аккуратно выбрался из сарая, проверил дремлющих лошадей, осуждающе фыркнувших в мою сторону, подкинул дровишек в костёр, чтоб служил мне маяком на обратном пути, и двинулся к Луань Дзан, ориентируясь на далёкие огни. Спешить мне было некуда, и я шёл неспешным прогулочным шагом, по-хулигански размахивая подобранной по дороге палкой и угрожая ею встречным кустам и деревьям. Ну да, дурачился, и что? Имею право, мне двенадцать! Может, это у меня психологическая разрядка такая!       Барьер появился передо мной как-то неожиданно, словно выпрыгнул из засады. Надо же, я и не заметил, как добрался до цели, поглощённый своими раздумьями! Тэк-с, ну и что тут у нас?.. Световая лента концентрированных энергий кокетливо обвивала подножие горы, и, словно бусины, на ней мерцали металлические таблички с выбитыми сдерживающими, отвращающими, охранными и ещё Бог весть какими знаками. Интересненько! Вот только моё ночное зрение сейчас являлось существенной помехой, а не подспорьем: хотелось разглядеть энергетический поток поподробней, а в инфракрасном спектре этого сделать не представлялось возможным. Нужно его отключить, а как? Оно же автоматически у меня переключается туда-сюда! М, значит, необходимо организовать какой-то постоянный источник света, и вот тогда, может, и получится. То есть, придётся и тут разводить костёр, иных вариантов я не видел. Надеюсь, никто посторонний не увидит. Хорошо, что путешествовать по ночам тут не принято, а то заморачивайся потом с трупами ненужных свидетелей, Могильные Холмы-то запечатаны!       Короче говоря, у меня получилось, хоть и пришлось помучаться, и теперь я смотрел нормальными человеческими глазами и видел сплошной голубоватый поток. Понятно, не прибегая к «внутреннему зрению», не разобраться. Хорошо, что этот фокус у меня уже выходит на раз!       Теперь я чётко видел, насколько накачаны энергией таблички-накопители, они светились бело-голубым светом, как галогеновые лампочки. Сплошной поток, обнимающий гору, распался на цветные ленточки первостихий: Металл, Вода, Земля, Дерево. О, а Огня-то и нету! Почему? Неужели не смогли добыть ни одного «огневика»? Не только Вэни могли достойно обращаться с этой энергией, между прочим! Так что, где Огонь-то? Неужели уже и сама стихия под запретом? Зря они это, очень зря! Если бы в этом новом барьере присутствовали все элементы, то его взломать было бы весьма проблематично, а так… Так его взломать даже мне по силам, вот прямо здесь и сейчас! Правда, придётся снять предохранитель с моего бешеного ядра, а потом поваляться на отходняке, но ведь смогу! Ломать, конечно, буду Огнём: он подпитает Землю и Металл, Дерево его усилит, и Вода ничего не сможет с этим поделать, она исчезнет первой. А дальше — принцип домино, и барьер прикажет долго жить. То есть, любой, кто владеет Огнём, у кого достаточно прокачано золотое ядро, кто видит чуть глубже, чем обычный человек, легко помножит усилия распиаренных профессионалов-барьерщиков на ноль. Не то чтобы очень легко, но всё же!       Что мне даст рухнувший барьер? Ну, опять набегут-налетят заклинатели со всех орденов, Ван Пинтину хочешь-не хочешь придётся сидеть тише воды, ниже травы, он и думать про меня забудет. Наверное. Под шумок общей суеты мы с Чэн Ши спокойно покинем этот бурлящий котёл и благополучно доберёмся до Ланьлина. Цель достигнута? Едва ли. Чёртов недо-Вэнь хвастался, что и в Башне Кои меня достанет, и что-то мне подсказывало, что хвастался не просто так. Мне что, жить потом, как на пороховой бочке, шарахаясь от каждой тени? Спать вполглаза? Да ну на фиг! Проблему нужно решать кардинально, конечно, но барьер мне в этом не помощник. Ладно, тогда пускай и дальше сияет.       А между прочим, у меня под ногами обнаружился пепел. Да-да, тот самый, с горы, который так любит путешествовать сам по себе и на ком-то ещё. Интересно, он умудрился просочиться уже сейчас или раньше, пока профессионалы были страшно заняты? В данный момент он вёл себя вполне мирно, лежал мёртвыми кучками и никуда не стремился. Какая всё-таки любопытная субстанция! Нужно её изучить получше на досуге!.. Я вытащил мешочек поплотнее из своего цянькуня и стал сгребать пепел туда, безбожно пачкая руки, но не обращая на это особого внимания. Ничего, отмою! А вот такой материал для исследований вряд ли где-то ещё добуду, так что долой ложные чувства стеснения и брезгливости! По примерным подсчётам, набрал примерно с небольшое ведёрко, иначе оценить не было возможности, и выпрямился с чувством выполненного долга. Однако…       Прищурившись, я заглянул чуть подальше, вглубь темноты Луань Цзан. Забавно! Оказывается, когда ставили новый барьер, ни старый, ни временный снять не озаботились. Решили, что не помешает? Или банально побоялись, что что-нибудь вылезет, пока они над новым корячатся? Лень? Безалаберность?.. Оставалось только покачать головой. Я ясно видел камни старого барьера, горящие багровыми знаками, а ведь в прошлое моё посещение, помнится, они были еле живыми, буквально на последнем издыхании. Скоро они совсем впитают в себя всю энергию из временного барьера, и что там дальше будет, не берусь даже предполагать. В принципе, какая мне разница? Илин, уверен, вот-вот подпадёт под юрисдикцию Ордена Цзинь, а у них людей много, справятся с любым развитием событий.       Внезапно какое-то едва заметное движение привлекло моё внимание, заставив оторваться от изучения и камней, и табличек с их мудрёными значками. Тёмные глубины зашевелились, и прямо на моих глазах из мельчайших частиц не то пепла, не то ещё какого вещества, соткалась высокая человеческая фигура, обрела плотность и шагнула вперёд, приблизившись к барьеру, угрожающе загудевшему. Словно заворожённый, я тоже сделал шаг навстречу и замер: на меня в упор багровыми глазами смотрел, не мигая, Вэй Усянь, Старейшина Илина.