Глава Змеиного клана

      — Ты же умер! Тебя больше нет!.. — шептали мои губы, а рука сама тянулась навстречу.       Тёмная фигура едва заметно качнула головой.       — Иди ко мне! — прошуршали сотни голосов, сотканные в один. — Ты же хочешь этого! Сломай барьер, ты сможешь…       Ах, вот оно что! Вот где собака порылась, оказывается: барьер ему сломать нужно! Вернее, не ему, а Тьме Луань Цзан, принявшей облик дорогого мне человека. Ладно, не мне дорогого, а Шэ Хею, не суть.       Голоса вопили, стонали, умоляли, а я, отступив для надёжности на несколько шагов, просто смотрел и впитывал в себя псевдо-живой образ Старейшины, зная, что больше никогда его не увижу. А может, и правда, снять?.. И снял бы, разрушил, будь хоть один шанс на то, что там действительно ОН, Вэй Усянь. Увы, это было невозможно, а на суррогат вестись как-то невместно. Поэтому…       — Гудбай, май лав, гудбай! Судьба разлучает нас, но в моём сердце ты будешь жить вечно! — прощально и несколько карикатурно помахав рукой, я отправился восвояси, поминутно оглядываясь и невольно замедляя шаг.       Меня тянуло обратно, со страшной силой тянуло. Тьма тянула, да. А ещё меня привлекал этот человек, чей образ она так хитро соткала из мириад своих частиц. Понятно, что это вовсе не он, и всё же! Шэ Хей оказался неправ, предположив, что тяга к Вэй Усяню уйдёт вместе с ним и меня никак не заденет. Задело! Теперь я понимал мальчишку на сто процентов, а то и больше — за таким, как Старейшина, можно сбежать и в другой мир, не то что ждать его пришествия и по крупицам собирать расколовшуюся душу. Всё-таки мне крупно повезло, что не довелось познакомиться с легендарным Тёмным вживую, иначе не миновать рокового влечения. Понятия не имею, моё собственное восхищение сейчас проявлялось или остаточное Шэ Хея, но лучше убраться отсюда поскорее, ибо руки уже чесались натворить какую-нибудь феерическую глупость и отключить вопящий об опасности мозг окончательно.       Слава всем богам и небожителям Китая, Тьма Луань Цзан в этот момент решила, видимо, что жертва окончательно сорвалась с крючка, и фигура Вэй Усяня распалась, вернув моей бедовой головушке трезвомыслие. Я таким резвым галопом рванул к нашему сарайчику, ориентируясь на свет костра, что мне и соловый позавидовал бы!       Зарываясь в душистое сено и вызвав своей вознёй недовольное сонное бурчание Чэн Ши, я мысленно вознёс благодарность всем тем сущностям, что помогли удержать за хвост ускользающую удачу и избавили от намечающихся проблем. А в следующий момент меня неожиданно накрыло…       Белёсый утренний туман нежно обернул Змеиную Долину, словно драгоценной легчайшей тканью, расшитой бисеринками меленьких капель — зрелище, которым я не уставал любоваться, поднимаясь ради него в такую несусветную рань. Вот-вот первые лучи восходящего солнца коснутся прозрачной кисеи, отразятся радужными светляками в её капельках, и сказка истает до следующего рассвета, но эти мгновения были для меня бесценными, каждый раз даря кусочек ускользающего, как вода меж пальцев, детства, когда всё вокруг кажется таинственным и волшебным, а необычной расцветки камушек, найденный на берегу лесного ручья, превращается в редчайшую жемчужину, подаренную на счастье водяным драконом.       Придя в гармонию с самим собой, я уже было уселся в позу для медитации перед тренировкой, как вдруг услышал торопливые шаги, и на тропинке, ведущей к моему домику, появился Да Мао. Спешащий человек такого ранга неизменно вызывает подсознательную тревогу, а уж в Долине, где спешить в общем-то некуда, так тем более.       — О! Шэ Хей! Хорошо, что ты уже встал и привёл себя в порядок, — начал он, не дав мне задать вертящийся на языке вопрос. — Идём со мной.       — Что случилось? — выяснить всё-таки следовало.       — Случилось… Гость у нас случился!       Странно… Подумаешь, гость! Тоже мне! Нет, в последнее время гости у нас действительно нечасто появляются, но и уникальным явлением чужаков назвать трудно. А чтоб ради очередного такого сам Да Мао за мной лично рванул, да ещё и ни свет ни заря… Даже не представляю, кем он должен быть — небожителем, не меньше!       Видя мой скептицизм, Тень отца загадочно ухмыльнулся:       — Сейчас сам всё поймёшь! — а потом-таки сдался, видимо, самого распирало от важности известия: — Это Вэй Усянь! К нам пожаловал сам Старейшина Илина!       Вот это да! Вэй Усянь у нас в Долине! Это всё объясняет, конечно.       Для нас, детей и подростков, этот человек был однозначным героем, кумиром и объектом восхищения. Естественно, мы прекрасно понимали, что вряд ли кто-то из нас увидит его вживую, уж больно далеко от Змеиной Долины происходили все значительные события, в которых участвовали Великие Ордена. Мы, затаив дыхание, слушали рассказы наших соклановцев, вернувшихся из тех краёв, и могли лишь догадываться, что из поведанного нам правда, а что преувеличение, но даже если поделить напополам, вырисовывалось довольно много всего интересного, а местами пугающего. Историю кланов нам преподавали весьма качественно, порой с такими подробностями, что не оставалось сомнений в непосредственном участии представителей Шэ в описываемых событиях, и поэтому мы прекрасно понимали, о ком идёт речь в том или ином рассказе. Героев недавней войны, официально именуемой «Аннигиляцией Солнца», мы, конечно же, знали по именам, и лидировал среди них он, Вэй Усянь, недавно получивший хао «Старейшина Илина», несмотря на свой возраст. Ну, а кого мы ещё могли вознести на пьедестал почёта, как не единственного Тёмного — официального Тёмного! — во всей Поднебесной?!       И вот он здесь, собственной неповторимой персоной! Вон, даже Да Мао проняло, давно у него так глаза не горели! А уж у меня-то резко похолодели руки, и ноги будто приросли к дощатому настилу крыльца. Тем не менее, заставлять гостя ждать почём зря было неприлично, так что пришлось взять себя в руки и идти исполнять обязанности хозяина Долины.       Пока мы шли извилистыми дорожками, выложенными плотно подогнанными гладкими цветными камнями, Да Мао поведал мне, каким ветром занесло к нам такую значимую персону. Оказалось, один из наших возвращался с задания аккурат через Илин и остановился в тамошней гостинице на отдых. Внимание его привлёк колоритный молодой мужчина, задумчиво напивающийся в компании трёх мёртвых девиц разнузданного вида. Само собой, остальные посетители обходили их по широкой дуге, что абсолютно не смущало ни самого горького пьяницу, ни владельца заведения, настроенного весьма философски по этому поводу — видимо, не в первый раз. Не свести знакомство в таких обстоятельствах было бы настоящим преступлением против врождённого любопытства настоящего Шэ, и Ми Фэн, а именно так звали доблестного воина, своего шанса не упустил. Компании пьющий парень обрадовался, как небесному благословению, и вскоре собутыльники уже обсуждали свои насущные проблемы. Новым знакомцем неожиданно оказался знаменитый Старейшина Илина, и Ми Фэн не мог не проникнуться состраданием к его непростой ситуации и тут же предложил разрешить её кардинально, пригласив в гости. Вэй Усянь, как только услышал, что клан Шэ имеет дело с тёмной энергией точно так же, как и со светлой, считая это абсолютно естественным и единственно возможным вариантом правильного развития совершенствующихся, тут же заинтересовался и согласился на спонтанное путешествие. Благо, по пьяни мужчины не решились отправляться в дорогу и перенесли это дело на утро. Вот этим самым ранним утром они и появились из портала, толком не выспавшись, и если коварный Ми Фэн поспешил передарить своего спутника дежурным воинам и дезертировал домой досыпать, то несчастный Вэй Усянь сейчас, должно быть, чувствовал себя очень неважно.       — Надеюсь, ты уже позаботился о лекарстве для нашего гостя? — вопросил я Да Мао и, получив утвердительный ответ, добавил: — Присмотрись повнимательнее к этому Ми Фэну, у него правильная удача.       — Непременно, — кивнул наставник. — Он и так на хорошем счету: предыдущую свою миссию выполнил очень интересным способом.       Наконец, дорожка, резко вильнув, вывела нас к большой каменной беседке, увитой плетистой розой насыщенно-красного цвета, и я невольно сбился с шага, а сердце провалилось куда-то вниз. И было от чего! Вэй Усянь стоял на краю обрыва и задумчиво смотрел вдаль, на отступающие под напором восходящего светила клубы утреннего тумана, трусливо прячущиеся в расселинах дальних гор, окружавших Змеиную Долину. Розовые рассветные лучи несмело касались его бледного лица и ложились на скулы нежным румянцем, отражались в глазах багровыми отсветами, окрашивали просторное серое ханьфу с алым рисунком не то языков пламени, не то перьями феникса, в причудливый цвет, бликуя на тончайших серебряных нитях, которыми было прошито одеяние. Левой рукой он обнимал себя в безотчётном защитном жесте, а пальцами правой медленно вертел чёрную бамбуковую флейту.       — Этот Наследник рад приветствовать досточтимого господина Вэя на территории клана Шэ, — мы церемонно раскланялись и обменялись положенными традиционными благословениями гостю и хозяевам.       Как же я ненавижу все эти церемонии! Казалось бы, я — Наследник, будущий Глава, с детства должен ориентироваться в официальной дипломатии и риторике, подобно золотому карпу в пруду, но нет! Все эти поклоны, пустая болтовня ни о чём, вежливые ничего не значащие улыбки раздражали меня до зуда на коже. Сейчас мне ещё делали скидку на возраст, а дальше? Я с ужасом думал о том времени, когда мне нужно будет заниматься этим постоянно. В монахи-отшельники уйти, что ли? Вот и сейчас перед Вэй Усянем я чувствовал себя до обидного неловко. Нужно было произносить кучу положенных слов, а мне будто на язык груз подвесили, и фразы выходили натужными и тяжеловесными. Только благодаря тому, что мои глаза не отрывались от утончённого лика нашего гостя, мне удалось заметить глубоко затаённую скуку, хоть он и старался держать лицо.       Я прервался прямо на середине очередного вежливого высокопарного высказывания и, склонив голову на бок, улыбнулся:       — Что, господин Вэй тоже не любит все эти расшаркивания? — ответом мне был удивлённый взгляд и осторожный кивок. — Понимаю. А мне вот приходится соответствовать!       Да Мао издал тяжёлый вздох:       — Потому Совет Старейшин вами и недоволен! Вы Наследник, будущий Глава, привыкайте! — и уже в сторону гостя: — Вот всегда так! Как он собирается в дальнейшем вести себя среди других высокопоставленных людей, чтобы они его воспринимали в должном ключе, если слово «этикет» для него — ругательство?       Послышался бархатистый негромкий смех, и Вэй Усянь заговорил:       — Ох, слышал бы уважаемого наставника Да Мао сейчас Глава Цзян! Шиди в детстве реагировал на поучения учителей примерно так же, только на словах не перечил, зато кривился знатно. И глаза закатывал. Теперь он стал Главой, и, поверьте, мало что изменилось. Он искренне считает, что лишние слова попросту отнимают у него время, которое можно потратить с большей пользой. В этом с ним полностью солидарен Глава Нэ. Так что будущий Глава Шэ окажется в достойной компании!       Уважаемый наставник поморщился:       — Зря вы всё это сейчас сказали! Наследник Шэ обладает великолепной памятью, и, не сомневайтесь, запомнил ваши слова дословно. Теперь будет цитировать их при любом удобном случае…       — Да Мао, благодарю за отличную идею! Так и сделаю! А ещё скажу, что это ты меня надоумил, если будут возмущаться, — я был несказанно доволен и даже смог вполне искренне улыбнуться, а рядом давился еле сдерживаемым смехом, закрывшись широким рукавом, Старейшина Илина.       — Вот паршивец! Вечно всё вывернет по-своему! — возмутился Да Мао, и Вэй Усянь уже расхохотался в голос.       Отцов Тень перевёл несчастный взгляд с меня на него, а потом безнадёжно махнул рукой и расслабился. Ну вот и правильно, дайте мне выдохнуть!       Площадка над пропастью с беседкой, увитой розами, при всём своём мирном виде являлась ничем иным, как форпостом для прибывающих чужаков. Именно сюда направленным порталом отсылали после первичной проверки гостей постовые, а уж здесь их встречали те, кому положено. Место на самом деле было очень удобным — обособленное естественным рельефом и хорошо простреливаемое, причём отсюда невозможно осуществить атаку, даже если противник захватит портал на подходе к Змеиной Долине. Зато на дне пропасти в зарослях бамбука костей хватило бы, чтобы создать целую армию из скелетов. Конечно, там были соответствующие талисманы и печати, препятствующие самовольному оживлению останков, они же сохраняли столь ценный ресурс в приемлемом для использования состоянии, но это так, на всякий случай. Из истории клана мне было известно, что их ни разу не использовали по назначению, хотя один мой предок, отчаянно скучая, собрал из этих мертвецов целый отряд, обрядил в доспехи императорской гвардии и даже снабдил оружием. Так они там и стоят до сих пор, бедолаги, обрастают грязью в ожидании приказа, который никогда не прозвучит. Впрочем, кто знает?       Таким образом, портальная площадка удачно маскировалась под смотровую, здесь со всеми почестями принимали ненадёжных гостей, часть из которых отправлялась в недолгий полёт, чтобы впоследствии обновить собой набор костей на дне пропасти. Те же, кто удачно проходил проверку на безвредность, препровождались почётным караулом или вежливыми слугами к месту назначения. От площадки вели две более-менее широкие дороги, красиво выложенные цветными камушками и ракушками, одна вниз, в поселение, другая затейливыми петлями — к Источникам и пещерам. От них ответвлялись сотни дорожек поменьше, и уж тут заблудиться было проще простого; только человек, выросший в Долине, мог сориентироваться в них и прийти туда, куда собирался изначально. На всём протяжении пути то и дело встречались резные беседки разной степени закрытости, увитые какими-нибудь плетущимися растениями — розами, глициниями, диким виноградом и боги знают ещё чем; скамеечки из камня, воздушные арки, мелкие ступенечки, сглаживающие перепады рельефа, горбатые и не очень мостики с ажурными перилами, перекинутые над многочисленными ручейками, речушками, прудиками и озёрами — в общем, архитектурных красивостей, радующих глаз, хватало.       Я справедливо гордился родной Долиной, поэтому выбирал для гостя пускай и не самый прямой путь, зато самый красивый, рассказывал, показывал, увлекал за собой. Где-то на полдороге нас нашёл слуга с чашей целебного отвара, снимающего последствия похмелья, Вэй Усянь очень удивился предложенному лекарству, но жест оценил и одобрил, а потом даже поинтересовался состоянием своего собутыльника и проводника в одном лице. Ответил ему Да Мао:       — Ми Фэн благополучно добрался до дома и отдыхает в лоне своей семьи. Господин Вэй не должен беспокоиться, он коренной Шэ, а у нас с алкоголем своеобразные отношения: мы не пьянеем. Он расценивается организмом как яд, поэтому очень быстро выводится, быстрее, чем человек успевает опьянеть, так что пить нам в общем-то бесполезно.       — Сочувствую, — покачал головой Вэй Усянь. — Некоторые вина поистине божественны, пить их одно удовольствие!       — А не пить — другое, — буркнул я недовольно. Алкоголь — не моя тема, тут мне нечем блеснуть, а упускать внимание Старейшины не хотелось.       Вэй Усянь рассмеялся:       — Это возрастное, у вас, господин Наследник, всё ещё впереди!       — Я — Шэ, причём самый что ни на есть коренной, сомнительные радости опьянения мне никогда доступны не будут!       — Даже чуть-чуть? — прищурился коварный соблазнитель.       — Не имею понятия, — кто его знает, может, чуть-чуть что-то как-то…       Я вопросительно посмотрел на Да Мао в ожидании ответа и даже слегка возмутился его откровенно насмешливому ответному взгляду.       — Во всяком случае, вкус можно оценить и не пьянея, — не стал пытать меня Вэй Усянь. — «Улыбка императора», например, невероятно вкусное вино, именно что вкусное. Будете на обучении в Гусу Лань, обязательно попробуйте! Это поистине лучшее, что они там производят… Ну, если не считать самих Ланей, — тут он отчего-то задумчиво посмотрел на небо и с какой-то глубинной тоской провёл глазами одинокое реденькое облачко, растворившееся в синеве.       Воцарившееся неловкое молчание прервал всё тот же расторопный слуга, пригласив нас в большую беседку к накрытому для завтрака столу. Очень вовремя!       Рисовая каша с крабовым мясом, приправленная кинзой, имбирём и зелёным луком, пирог с дайконом, поданный с острым сычуанским перечным соусом, и булочки со сладкой начинкой к лотосовому чаю привели Вэй Усяня в необычайно приподнятое настроение. Лёгкая застольная беседа то и дело прерывалась его восхищёнными вздохами где-то на грани со стонами, мы даже не сразу поняли, что это у него такая реакция на возможность есть острую пищу. Чего-чего, а острого и пряного у нас было в избытке — что-то сами выращивали, что-то привозили с побережья, так что Шэ были привычны к яркому букету вкусов, но всё же такого любителя острого видели впервые. Рисовые омлетики с мелко нашинкованным дайконом у него буквально купались в жидком перце, у кого другого бы точно язык облез, а ему хоть бы что! Наблюдать за этим гастрономическим экстазом было одним сплошным удовольствием.       Уже под конец трапезы помощник принёс Да Мао какие-то важные бумаги, заставившие его нахмуриться, а потом явились и по мою душу. Я с тоской и плохо скрываемым неудовольствием наблюдал, как к нашей беседке приближается старейшина Шэ Утун, наставник по этикету, столь нелюбимому мной. Шэ Утун был мужчиной неопределённого возраста — ему с успехом можно было дать и сорок лет, и все сто, но двигался он весьма ловко и стремительно, несмотря на своё мощное телосложение. Вообще, в его и фигуре, и лице было что-то неуловимо-животное, что невольно заставляло меня каждый раз в его присутствии подбираться и быть настороже, подсознательно я чувствовал в нём угрозу для себя, хотя ничего агрессивного и враждебного ни по отношению ко мне, ни к кому бы то ни было ещё он никогда не проявлял. По характеру Шэ Утун был въедливым и дотошным, инакомыслия не терпел и взрывался по малейшему поводу, хотя этикет и законы знал до последнего значка и иероглифа.       Нетрудно догадаться, что дальше были положенные по этикету расшаркивания и поклоны, а после Шэ Утун начал отчитывать меня за неточности в произнесённых вежливо-церемонных фразах, слишком расслабленную посадку, не так поданный чай — в общем, за всё хорошее.       — … это…       — Неподобающе, — тихо проговорил у меня над ухом Вэй Усянь. — Ну один в один наш Учитель Лань!       Его тёплое дыхание коснулось моих волос, открытых участков шеи и ушной раковины, пустило толпу щекотных мурашек по телу, сердце забилось в груди пойманной птицей, а кровь, кажется, вообще закипела в венах. Я замер в каком-то непонятном ступоре, не в силах ни пошевелиться, ни что-то сказать. Какой там ещё Учитель Лань?! В этот момент мне вообще было всё равно, кто это и почему его имя всплыло в нашем разговоре. Как всё равно было и на наставления Шэ Утуна сейчас и в целом. Не до них, не до мелочей! Со мной творилось что-то неведомое и завораживающее, и уж это казалось намного интересней чужих разглагольствований. Я даже не услышал сквозь шум в ушах, что именно ответил Да Мао старейшине, что тот, недовольно поджав губы, удалился восвояси, поигрывая желваками.       Вэй Усянь откинулся на резную стенку беседки, отстранившись от меня, и я начал приходить в себя. Это что такое сейчас было? Что со мной? Таких странных реакций на чьё-то приближение у меня ещё не наблюдалось. Это откровенно пугало и… здорово смущало. Я украдкой бросил взгляд на гостя, но он был совершенно спокоен, попивал чай и перебрасывался с Да Мао ироничными фразами по поводу излишних строгостей и неукоснительному следованию правилам. Похоже, неправильная реакция посетила только меня, и это в дальнейшем сулило определённые проблемы.       Между тем завтрак закончился не только у нашей тесной компании, но также у юных адептов и их наставников, они пёстрыми ручейками потянулись к полигонам, тренировочным площадкам и учебным павильонам. Одна такая небольшая группка остановилась неподалёку от беседки, где мы заседали, и я с неким раздражением отметил, что она состояла — увы! — из моих сокомандников. Как же они сейчас некстати! Оставалась смутная надежда, что меня не увидят и пройдут мимо, но куда там! Не с моей удачей. Следом подошёл наш тренер-наставник, и дальше отсиживаться за спинами сотрапезников было уж совсем глупо. Но о каких занятиях может сейчас идти речь?       — Да Мао, я хочу сегодня взять свободный день, — это наилучший выход в такой ситуации, как мне показалось.       — Хорошо, но ты сам скажешь это наставнику, — о, этот человек прекрасно меня понял!       — Этому скажу, а остальных предупредишь ты, — и он кивнул, соглашаясь.       Вздохнув, я приблизился к товарищам, любопытно поблёскивающим глазами в сторону Старейшины, и нехотя ответил на их вопросы. Пришлось подтвердить, что да, сей господин — самый настоящий Вэй Усянь, и он прибыл к нам с дружественным визитом. Ха, так мне ещё, кажется, никогда не завидовали! Каждый мечтал оказаться на моём месте, но куда им! Правда, они взяли с меня слово, что потом всё-всё им расскажу в подробностях. Да-да, вот спешу прямо!       В процессе общения со своими соучениками и наставником, моё чуткое ухо уловило упоминание своего имени, и я не мог не прислушаться. А что? Мне же интересно, что такого Да Мао рассказывает про будущего Главу Шэ Старейшине Илина! Имею право!       — … уверены, что стоит его так баловать, позволяя пропускать занятия, когда он того пожелает? — Вэй Усянь.       — Стоит, уж поверьте. Наследник у нас — особый случай. Его обычно приходится, наоборот, всеми доступными способами оттаскивать от этих занятий, за исключением этикета, конечно. После смерти родителей он слишком сильно углубился в учёбу, порой и вовсе стал забывать, что он ещё по сути ребёнок, а детям нужно играть и веселиться. Куда там! От книг не отлипает, а улыбается реже, чем в Змеиной Долине снег идёт. Ему однажды даже запретили появляться в библиотеке дольше, чем на час, но этот паршивец просто утаскивал книги с собой в цянькуне или за пазухой. При этом он не пропускает ни одной физической тренировки, с полигонов уходит последним, а то и вовсе не уходит. Наставник его неоднократно жаловался, что он частенько так там и засыпает, совершенно выбившись из сил, даже до дома дойти не в состоянии. Обратите внимание, вокруг него сейчас стоят его сокомандники, и они все как один старше него, а скоро Наследник и этих обгонит настолько, что уйдёт или в команду постарше, или вообще на индивидуалку. И ещё он умудряется проводить какие-то исследования, опыты, постоянно экспериментирует. Такое впечатление, что в сутках у этого мальчика не двенадцать зверей, а вдвое больше, иначе я никак не могу объяснить, как у него получается находить время ещё и на какие-то короткие прогулки с друзьями. Так что, когда он просит дать ему отдых, все с удовольствием идут навстречу. Кроме Шэ Утуна, естественно.       — М-да… Как-то это уже слишком, я в его годы вообще не помышлял ни о каких дополнительных занятиях и тренировках, а до серьёзных экспериментов не дорос. Да и все известные мне мальчишки тоже, даже нынешний Глава Цзян. Нам бы на фазанов поохотиться, в озёрах понырять, за лотосами сплавать, в город выбраться за вкусностями, что-нибудь весёлое учудить, но уж никак не книжки читать. Библиотека для нас была страшным словом, сродни наказанию, ведь там нужно вести себя тихо и пристойно.       — Вот-вот, вы меня понимаете. Он и раньше отличался любовью к чтению, а уж теперь… Иногда за него по-настоящему страшно становится.       — И больше гонять на полигоне тоже не вариант. Интересный случай! И как он всё успевает?       — Не поверите, у нас у всех тот же вопрос, и ответа на него мы так пока и не нашли.       Между тем Да Мао призывали дела, и как бы он ни хотел ещё побыть в приятной компании, вынужден был откланяться.       — Перепоручаю господина Вэя Наследнику, он точно не даст заскучать, судя по всему. И ещё, мой вам совет: не ведите себя с ним, как с ребёнком. Ему хоть и десять лет, но он способен удивить и своими знаниями, и пониманием жизни. Да боги свидетели, не все наши старейшины так соображают, как Шэ Хей! Не бойтесь говорить с ним на равных, он оценит и сделает всё возможное и невозможное, чтобы решить ту проблему, которая привела вас в Змеиную Долину. При необходимости я помогу. Повторюсь, не стесняйтесь задавать любые вопросы, даже если кажется, что ребёнок уж точно не может знать на них ответы. Не факт, в этом случае — не факт.       Да Мао ещё что-то говорил, но меня отвлёк восторженный писк одной девчонки из моей команды:       — Ах, он такой красивый! Девочки, я не могу!.. — две другие тут же согласно закивали, краснея щеками.       Ну да, им всем уже было двенадцать–тринадцать лет, кому-то даже четырнадцать стукнуло — самое время для всяких романтических глупостей, мечтах о замужестве и кое-каких взрослых развлечениях. Вот только меня от этих их томных охов-вздохов накрыло неожиданной волной раздражения и злости — они все не имеют никакого права так глазеть на него, трепать языками имя, даже думать не смеют о нём, тем более мечтать!       — Вы опаздываете на урок, — сердито напомнил я этим… этим… короче, этим: в нашем ордене было принято уважать женщин любого возраста, и даже мысленно у меня не получилось их как-то оскорбить. Девчонки воззрились на меня удивлённо, поражённые таким весьма нелюбезным тоном, но поспешили вслед за ушедшими товарищами, возбуждённо шушукаясь.       Вэй Усянь поджидал меня у входа в беседку, недавно послужившую нам трапезной, и дальше мы пошли с ним неспешным шагом по одной из дорожек, вымощенной серым диким камнем. Между прочим, по цвету и составу камней можно было сориентироваться, куда ведет та или иная тропа — чем ярче и изукрашенней она была, тем ближе подводила к оживлённым, густонаселённым местам. Сейчас же мы двигались по направлению к зарослям, за которыми выглядывали острые скальные выступы — там был всего один полигон, и встретить кого-нибудь мало шансов, а значит, мы сможем спокойно поговорить о чём угодно.       — И всё же, господин Вэй, что привело вас в Змеиную Долину, можно сказать, на другой край Поднебесной? Мне сообщили, что дело чрезвычайно важное и даже… деликатное, — никто ничего подобного мне не говорил, конечно, но это и так было понятно.       Вэй Усянь задумчиво уставился себе под ноги, и тревожная складочка залегла межу его хорошо очерченных бровей.       — Вы же прекрасно знаете, кто я и какому пути следую, не так ли? — начал он.       — Разумеется, мы все наслышаны о Старейшине Илина, ваше имя на слуху не только на территории Великих Кланов, — без сомнения, вопрос был излишним, но лучше всё-таки на него ответить.       Упомянутый Старейшина ещё сильнее нахмурился и напрягся всем телом, однако продолжил:       — Ми Фэн в разговоре упомянул, что клан Шэ тоже практикует Тёмный путь, но как-то по-особому, это так? Он сказал, что здесь я смогу получить ответы на некоторые волнующие меня вопросы, что ваш Хранитель знает чуть ли не всё на свете и может дать совет на любую ситуацию. Я смогу с ним встретиться?       Ох ты ж, гуи полосатые! Как же ему сказать-то, чтобы не сильно расстроить?..       — Давайте я сначала отвечу подробно на первый вопрос, чтобы вы, наконец, уже расслабились, а потом перейдём и ко второму, хорошо? — ответа я дожидаться не стал, сразу же пустился в объяснения: — Как только речь зашла о практике так называемого Тёмного пути, вы весь сжались, словно змея перед броском, это заметно. Могу предположить, что вы подсознательно ожидали какого-то осуждения, порицания — ну, чего-то подобного. Что, в Великих Кланах настолько всё плохо? Совсем-совсем нельзя?       Вэй Усянь повернулся ко мне с явно выраженным удивлением на красивом бледном лице:       — А что, могло быть по-другому?.. Я, знаете ли, не жаждал становиться на эту кривую дорожку, просто… Просто так получилось, и теперь не имею понятия, куда двигаться дальше.       — Ну понятно, вы просто оказались не готовы, у вас нет ни знаний, ни представления о том, во что ввязались.       — Но я…       — Не торопитесь, я расскажу. Дело в том, что клан Шэ не практикует Тёмный путь как таковой… Не торопитесь, говорю! Лучше послушайте, а потом уже зададите свои вопросы!.. Так вот, Тёмный путь мы не практикуем, мы его изучаем и используем наравне со Светлым. Вспомните знак «Инь-Ян»: противоположности взаимодополняют друг друга, они едины и неделимы, не может быть чёрного без белого, и наоборот. В любой тьме всегда есть свет, а в любом свете — тьма. В сущности ян можно и нужно увидеть проявление инь, а в инь — ян. Таким образом, целью самосовершенствования заклинателя должно быть достижение баланса и гармонии противоположностей прежде всего в себе самом, и после — в окружающем мире. Впрочем, зачем я объясняю вам прописные истины? Так или иначе, об этом слышали все на своих занятиях, только отчего-то предпочитали не вникать в смысл этого понятия, вот и получаем на выходе ограниченных в своих возможностях новых заклинателей, следующих вроде бы по правильному «светлому» пути, но катастрофически нарушающих законы природы. Нельзя жить только при свете солнца и отрицать ночь — она всё равно наступит, хотим мы того или нет, и гневно топать ногами бесполезно, есть в мире вещи посерьёзней наших «хочу-не хочу», мы для мироздания всего лишь жалкие букашки. В прошлом идущие по пути самосовершенствования свято чтили эти устои, а потом что-то пошло не так, в итоге исказилось до неузнаваемости. Орден Шэ от заветов предков не отступает, мы всё также идём по пути гармонии, успешно сочетаем в своих практиках владение как общепринятыми ян-техниками, так и нынче порицаемыми иньскими, величающимися Тёмным путём. Глупости всё это! Но тем не менее, с точки зрения простого обывателя или стандартного заклинательства, да, мы практикуем и этот самый Тёмный путь. Вот так обстоят дела на самом деле.       — Хм… Нам с детства втолковывали… Собственно, вы всё это только что озвучили. Значит, всё не так? Значит, можно сочетать оба пути, не жертвуя ничем — ни золотым ядром, ни разумом?       — Конечно! У нас при обучении даже вопроса такого не возникает!       — Почему тогда люди, которые становятся на Тёмный путь, сходят с ума?       — А господин Вэй уже с ума сошёл?       — Иногда мне кажется, что да, сошёл, — Вэй Усянь невесело ухмыльнулся. — Скажите, а во сколько лет ваши адепты приступают к изучению и постижению инь-техник?       — Ну… лет с четырёх-пяти, у каждого всё индивидуально. Я с четырёх начал.       Знаменитый Тёмный выглядел ошарашенным донельзя.       — Как… как с четырёх? Это немыслимо! Маленькие дети же не понимают ничего, они беззащитны перед тьмой! А как же золотое ядро?       — Во-о-от! Вот она — разница восприятия! Мы не считаем изначально тьму врагом, она для нас инструмент. Но всё же вы кое в чём правы: маленькие дети ещё очень плохо воспринимают добро и зло как некие абстрактные понятия. Для них добро — это то, от чего им хорошо, а зло — то, что причиняет боль или дискомфорт. У малявок всё просто, это мы себе уже можем понапридумать такого, что и самим страшно становится. Вот именно это драгоценное время и есть самый лучший момент для начала любого обучения: мозги детей не засорены лишним, они воспринимают новое всем своим организмом, душой. Маленькие дети подсознательно лучше и точнее чувствуют хороших и плохих людей, хорошие и плохие места, хорошую или плохую информацию. Их не так просто обмануть, как кажется. Естественно, у нас есть наработанные поколениями технологии обучения, за каждым новиком непременно наблюдает опытный наставник, он проводит малыша нужным путём, оберегает и направляет, когда необходимо. Одновременно с этим начинаются упражнения для развития золотого ядра, и в итоге ребёнок не видит разницы между инь и ян энергиями, он пользуется тем, что ему лучше отзывается. Базу проходят все одинаково, а с определённого возраста уже идёт специализация и упор на то, что лучше даётся — боёвка, целительство, артефактология и так далее. У детей-то ум гибкий, а вот со взрослыми так не получается. Чем взрослее человек, тем больше в нём накапливается информации, как нужной, так и сорной, и зачастую вредной намного больше. Он обрастает стереотипами и догмами, у него уже есть свои предпочтения и страхи, взрослый делает всё осознанно, и это мешает воспринимать знания безотносительно. Заклинатель уверен, что Тёмный путь — зло, и как ты его не убеждай в обратном, он будет хранить в мозгу именно это. И всё же, почему сходят с ума последователи Тёмного пути? Да очень просто: даже с янской энергией можно натворить дел, если не знать, как правильно с ней обращаться, а уж с иньской, которая более пластична и податлива, но и коварна, — уж подавно! Вот и весь секрет. Не думаю, что вы где-то когда-то видели книги по овладению инь, не так ли? Вот и они не видели.       — Так что, получается, от самого заклинателя всё зависит? Тёмная энергия не при чём?       — Многое зависит от человека, от его предрасположенностей, от его склада ума, характера, стойкости, силы золотого ядра, жизненного опыта — я ещё долго перечислять могу. Но и тёмную энергию со счетов сбрасывать тоже не стоит. Ваш опыт уникальный, вы смогли сотворить немыслимое: подчинить тьму Луань Цзян с её невероятно плотной концентрацией! Сомневаюсь, что даже у знающих и опытных вышло бы лучше — за это в Ордене Шэ вас и уважают безмерно: не имея ни знания, ни практики, вы выжили и смогли воспользоваться данным шансом. Теперь всё зависит от вас, но помните: тьма коварна и неуступчива, она ревнива и не любит отдавать то, что попало к ней в лапы.       — И что же мне делать?       — Как что? Учиться! Овладевать новыми знаниями, претворять в жизнь идеи — не сомневаюсь, они у вас имеются.       — Да где ж мне взять эти знания?       — Ну вот тут я вам помочь точно смогу: по данному направлению у нас, определённо, всего хватает.       — И вы вот так просто поделитесь со мной наработками вашего Ордена? Со мной, чужаком?       — Не просто так, а с условием: это не должно попасть в чужие руки. Нужно будет — сожгите.       — Но как же… это же…       — О, не переживайте, я дам вам копии учебных пособий для начинающих, а их у нас в библиотеке много.       — Для начинающих? То есть, для детей? — Вэй Усянь в очередной раз пришёл в шоковое состояние.       — Не смущайтесь, — хихикнул я, глядя на его округлившиеся глаза и хлопающие реснички — шикарные, между прочим, ни у одной девчонки из тех, кого знаю лично, не видел таких! — По сути, вы и есть начинающий, даром, что опыт ого-го. Основы-то не знаете, а где, как не в детских книгах расскажут об этом подробно и понятым языком? Учись вы под началом кого-нибудь из наших клановых наставников, тогда можно было бы просто послушать лекции, а при самостоятельном изучении так будет лучше. Или вы всё же останетесь? Верьте, здесь вам ничто не грозит, никакого предвзятого отношения можно не опасаться. Так что? — непрошенная надежда, каюсь, всё-таки проскользнула в моём голосе, до смерти хотелось оставить этого человека здесь, в Долине, чтобы… Чтобы что? Ну, в пределах досягаемости был, наверное. Не знаю. Но очень хочется и очень надо!       Вэй Усянь невесело покачал головой, словно тяжкие думы одолевали его.       — Я бы с радостью, и, наверное, это был бы идеальный выход для такого человека, но от меня сейчас зависит множество других людей. Я не могу бросить их в этот момент. Может быть, потом, когда они будут в безопасности, — но неуверенность в его голосе говорила о том, что он сильно сомневался в наступлении подобного времени.       Я нахмурился — что ещё за люди? Они так важны для него?       — Расскажите о них. Кто они? Почему вы взяли ответственность за них? Что с ними не так, если вы боитесь надолго оставить их без своего присмотра?       Старейшина Илина бросил на меня косой испытующий взгляд, будто не зная, следует ли мне доверять в полной мере. Можно было бы обидеться, но это слишком по-детски и неконструктивно.       За разговором мы и не заметили, как дошли до дальнего полигона, сейчас пустовавшего, и свернули с дорожки. Я уверенно вёл гостя на свою любимую полянку, примечательную, кроме всего прочего, и тем, что на ней имелось огромное дерево с очень низко растущими толстыми ветвями, на которых до безобразия удобно сидеть тесной компанией. Вдвоём, уверен, там будет сидеться ещё лучше.       Вэй Усянь с удивлением оглядывался по сторонам, явно не понимая, куда это мы забрели.       — Идите сюда! — позвал я его из-под нависшей душистым шатром фиолетовой глицинии, умащиваясь на одной из ветвей старого дерева. — Ничего, что мы так по-простому? Моё любимое место! Здесь очень хорошо думается. И читается.       Нырнув под цветочный полог, Вэй Усянь с одобрением исследовал предложенную ветку и уселся на ней, опершись спиной о ствол дерева и сложив за головой руки. При этом он прикрыл глаза и отчего-то улыбнулся, облизав шершавые губы. Мой пытливый взгляд так и прикипел к ним: тронутые лёгкой улыбкой, — не иначе, как приятные воспоминания накатили! — пухлые и красиво очерченные, они были покрыты корочками, говорившими о недостатке витаминов в организме и… И о том, что хозяин их частенько прикусывает. Интересно, если провести по ним пальцем… Тьфу ты, о чём это я сейчас думаю? Что за глупости в голову лезут?       Никто из нас не торопился продолжать прерванный разговор, мы молча наслаждались звуками природы: легкий ветерок шелестел листьями деревьев, шевелил тяжёлые гроздья глициний, пташки беззаботно перекрикивались где-то в вышине, им вторил частой дробью деловитый дятел, басовито гудели пчёлы, собирающие нектар с душистых цветов, о чём-то таинственно шептались травы. Мир вокруг пребывал в первозданной гармонии, умиротворяя своим мерным дыханием, и нарушить её казалось чем-то немыслимым.       Мы и не нарушали, наше общее молчание ощущалось очень комфортно и глубинно-правильно, не возникало никакого чувства неловкости, что было бы вполне естественно между двумя едва знакомыми людьми. Но нет, ничего подобного не было. Более того, Старейшину, казалось, покинуло давешнее напряжение, он полностью расслабился и даже, по-моему, уснул. Во всяком случае, дыхание его стало глубоким, а черты лица разгладились именно так, как это бывает только у спящих людей. Ну и ну! Вот точно не ожидал такого невероятного доверия! Только-только он был, как натянутая струна гуциня, и на тебе — преспокойно дремлет на соседней ветке! Что ж, буду потом рассказывать, как сам Старейшина Илина спал рядом со мной. Без подробностей, разумеется. А пока мне выпал редкий шанс рассмотреть его как следует, не смущая этим ни его, ни себя.       Вэй Усянь обладал выдающимся ростом, и сейчас, растянувшись на ветке как большой кот, выглядел ещё более… длинным. Серое верхнее ханьфу провокационно распахнулось, явив моему нескромному взору чёрное нижнее одеяние и выступающую ключицу, которую вдруг нестерпимо захотелось укусить, оставив след от зубов. Да что ж за демонские мысли такие?.. С трудом оторвав взгляд от так беспечно демонстрируемого бледного тела и от вот-вот грозящего обнажиться плеча, я попытался сосредоточиться на чём-то другом, но тут объект моих наблюдений резко дёрнулся и судорожно сжал в длинных изящных пальцах свою знаменитую чёрную флейту. Пушистые ресницы задрожали, густые брови сошлись на переносице, на лбу проявилась тревожная складочка, губы изогнулись в безмолвном крике, и грозовые глаза распахнулись. Старейшина заполошно вскочил, беспокойно оглядываясь по сторонам, явно не осознавая, где находится, и чуть не слетел со своей ветки — пусть и невысоко, но обидно. Беспокойное дыхание ещё больше распахнуло его ханьфу на груди, и я увидел слева, ниже облюбованной мною ранее ключицы, круглый шрам от ожога, очень похожий на клеймо. Собственно, именно клеймом он и был. Вэньским клеймом. Вот это да! Что же произошло, что его так пометили? Но спросить об этом было бы крайне невоспитанно.       Проследив направление моего взгляда, Вэй Усянь спешно поправил одежды и болезненно усмехнулся:       — Отголоски войны.       Оставалось только головой покачать: эти отголоски явно выражались у него не только шрамами на теле, но ещё и преследующими кошмарами.       — И давно вы спать нормально не можете?       — На самом деле, давно, — Старейшина помотал головой, стряхивая сонную одурь, отчего его волосы, небрежно схваченные красной лентой, пришли в состояние птичьего гнезда. — Даже стал забывать, как это, спать без кошмаров.       Ага, значит, тут у нас ещё и хронический недосып!       — Знаете, господин Вэй, мне первое время после смерти родителей тоже снились их мёртвые тела, — я слез со своей ветки и медленно опустился на травку под деревом.       — А потом?       — А потом стало сниться, как убивают меня. Только во сне у того наёмника всё получилось.       — Хм… А в реальности? Вас что, тоже пытались убить?       — Пытались. В реальности я сам убил нападавшего.       — Убил? — для нашего темнейшего гостя сегодня явно выдался день потрясений. — Вам же и сейчас только десять, а сколько было тогда?       — Семь. Я потратил все свои духовные силы, зато выжил.       — Поразительно… Это многое объясняет.       — Вы правы. Именно поэтому я так много занимаюсь — уверен, Да Мао уже пожаловался! Хочу, знаете ли, чтобы в следующий раз враг не застал меня врасплох. И ещё чтобы мог дать отпор сознательно, физически, и не валяться потом полумёртвой тушкой, не способной шевельнуть ни рукой, ни ногой!       — То есть, вы уверены, что повторное нападение будет?       — А как же! Цели неведомый заказчик достиг не в полной мере, Наследник не устранён, значит, будет следующая попытка, а потом ещё и ещё. Пока у него всё не получится. Или пока наши до него не доберутся. Трудность в том, что мы не знаем, кто он такой, даже предположений нет. Отец с мамой отправились на встречу с кем-то, совершенно не опасаясь нападения, ни охрану не взяли, ни даже Да Мао.       — Ну а цели у этого человека какие? Может, с этой стороны зайти?       — Цель понятна: смена власти. Если устраняют всю семью, не взирая на возраст, то другого варианта не имеется. Но вот кто должен сесть на трон — неясно, видимых кандидатур нет. Поэтому остаётся только ждать нового хода врага и попытаться подловить его на противоходе.       — Разумно, — задумчиво кивнул тёмный, — но очень опасно.       Мы помолчали. А потом Вэй Усянь склонил голову набок, и в его глазах на мгновение блеснул багровый всполох.       — А ведь вы так и не ответили на второй мой вопрос, Наследник Шэ! Что там по поводу Хранителя?       — А вы не ответили на мой вопрос, господин Вэй! Что там по поводу ожидающих вас людей?       Мы сцепились взглядами, не уступая друг другу, а потом я вдруг тихонько хихикнул. Мой соперник растянул губы в улыбке и тоже насмешливо хмыкнул.       — Давайте так, ответ за ответ, — предложил он. — Я не обязан вам отвечать, но ведь и вы в праве промолчать.       — Откровенность за откровенность? Я согласен.       Вздохнув, я продолжил:       — По поводу Хранителя всё сложно. Ми Фэн — человек простой, рядовой заклинатель и многих вещей попросту не знает. Хранитель, конечно же, существует и выполняет свою работу, но как он выглядит на самом деле, не знает никто. Говорят, что он живёт среди людей, скрывая свою суть, потому что иначе откуда он знает всё, что происходит в окружающем мире? Ещё говорят, что Хранитель — это никто иной, как сам Основатель клана, он бессмертен и приглядывает за потомками. Да, он иногда принимает тех, кто приходит к нему за помощью, но провести гостя в Хранилище может только лично Глава. Проблема в том, что Главы нет, я стану им только в шестнадцать.       — То есть, я к нему не попаду? — в глазах Вэй Усяня застыл ужас.       — Увы.       Тягостное молчание повисло в воздухе, и мне это не нравилось.       — Расскажите мне, зачем вам Хранитель. Возможно, есть шанс обойтись и без него. Вы же не знаете, какими ресурсами обладает Орден, может, всё не так ужасно?       Вэй Усянь медленно покачал головой. Из него как будто стержень вынули, фигура сгорбилась, глаза погасли. Он невидяще уставился на свои ладони.       — Рассказать? — вялая усмешка придала его бледному лицу какую-то демоническую гротескность. — Рассказать могу, в конце концов, это не секрет. Но для начала вопрос: как вы относитесь к Вэням? Вы лично и ваш Орден?       — К Вэням? Интересный вопрос, — я задумчиво поймал прядку волос и накрутил её на палец. — Как вы понимаете, господин Вэй, наш Орден не участвовал в «Аннигиляции Солнца», нападению не подвергался, так что нам с ними, по большому счёту, делить нечего. Более того, Цишань Вэнь были нашими самыми крупными торговыми партнёрами, объём закупок превышал даже Ланьлин с их стремлением ни в чём себе не отказывать. Это не значит, что всё было тихо-мирно и чисто-гладко, но мы обычно находили компромиссы, пока та сторона не начала наглеть. Да, Вэнь Жохань и нас попробовал на зуб, только вот подавился. Дважды. Потом, видимо, решил оставить нас на закуску и начал с близлежащих кланов.       — Вэнь Жохань подавился? Да не может этого быть! Не такой он человек! Был, — Старейшина аж встряхнулся. — И если намечал себе цель, то обязательно достигал её.       — Свои провалы он не афишировал, все знающие и причастные быстро пропадали в неизвестном направлении.       Но во взгляде Старейшины по-прежнему читалось недоверие и сомнение.       — Ладно, в двух словах. После смерти моих родителей Вэнь Жохань решил подмять Орден Шэ под себя — мы ему показались лёгкой добычей, причём он постарался придать своим действиям какую-никакую законность. Ха! Скорее уж никакую… Короче, он прислал мне невесту, представляете? Семилетнему мальчику! Причём невеста была вдвое старше меня и несколько беременна. Мы сделали всё честь по чести, по законам нашего клана, поэтому делегация вынуждена была скоропостижно покинуть Змеиную Долину. Потом Цишань Вэнь прислали послов. Видимо, они уже привыкли к своей вседозволенности на территориях других Орденов и здесь попытались вести себя так же нагло. Я отослал их головы Вэнь Жоханю в цянькуне, который отнёс мёртвый орёл. Всё, нас больше не трогали. Честно говоря, мы ожидали большего, спешно отозвали с заданий всех, кого можно было, даже вернули отряд из императорского дворца — всё-таки Орден Вэнь имел определённую репутацию и всепрощением не славился. Не пригодилось. Таким образом, как вы видите, особых претензий к клану Вэнь у нас нет. Лично мне тоже эта история сыграла на руку — я завоевал определённый авторитет.       — Вот это да! Клянусь, никто в других орденах знать не знал об этом! — Вэй Усянь заметно оживился, всё-таки не умел он долго грустить. — Тогда, возможно, вы отнесётесь к этой истории немного по-иному, чем представители других кланов.       Он поёрзал на своей ветке и, не удовлетворившись своим положением, соскочил на травку, устраиваясь рядом со мной. При этом он умудрился прижаться бедром, и меня обдало неожиданным жаром. Если бы умел краснеть, я бы, наверное, залился от ушей до пяток, а так только сердце отчего-то затрепетало, будто испугалось чего.       — … и она нашла меня в Пристани Лотоса! — оказалось, я ещё и слегка оглох, так что пропустил начало рассказа виновника моего дурацкого состояния и теперь вообще не имел понятия, о чём и о ком он повествует. — Вэнь Цин говорила страшные вещи, — ну, слава Фу Си, разобрались, кто такая «она». — Гражданских, понимаете, гражданских! Они ведь ни в какой войне не участвовали, жили себе в своих деревнях, а их взяли и согнали в этот лагерь! Всех! И детей, и стриков, и женщин — без разбора в каменоломни! А тех, кто помоложе… В общем, когда их выставляли безоружными в качестве приманки на ночных охотах, они богов благодарили, потому что это означало быструю смерть. И всё потому, что они носили ту же фамилию, что и проклятый Вэнь Жохань! Я не мог так этого оставить, ведь Вэнь Цин и Вэнь Нин нам с Цзян Чэном жизни спасли, рисковали ради нас, лечили! Отвернуться от них сейчас было бы чёрной неблагодарностью! — он всё больше распалялся, и это было понятно: если бы мне кто-то спас жизнь, я бы чувствовал себя его должником до конца жизни. — Я пытался достучаться хоть до кого-то, пришёл на Совет Глав кланов, задал там свой вопрос — меня не услышали. Правда, местонахождения лагеря сказали. То, что там происходило на самом деле, было даже страшнее того, о чём рассказывала Вэнь Цин, а Вэнь Нин уже был мёртв, скончался от ран и побоев. А ведь это был самый тихий и стеснительный молодой человек, которого я когда-либо знал! Меня тогда захлестнула волна ярости, я себя еле контролировал и поднял Вэнь Нина лютым мертвецом, чтобы он сам разобрался со своими обидчиками, а потом пообещал Вэнь Цин, что придумаю, как вернуть его. Да, не подумал, на эмоциях пообещал, но я привык отвечать за свои слова!       — Как я понимаю, именно из-за Вэнь Нина вы и пришли? Хотите его… что? Оживить?       — Нет-нет! Я же понимаю, что оживить его не получится точно, это дело богов, а не людей. Я сознание ему вернуть хочу!       — Сознание? Хм… Даже не знаю… То есть, вы хотите, чтобы Вэнь Нин ваш снова стал Вэнь Нином и ни кем иным, хоть и мёртвым?       — Да! Именно!       Вэй Усянь эмоционально размахивал руками в ходе разговора и в конце концов вскочил на ноги и возбуждённо заметался по крохотному пятачку под деревом, на котором мы сидели. Я только и мог следить за тем, чтобы он случайно не наступил на меня и постарался устроиться в корнях как можно компактнее. Но в итоге он всё-таки споткнулся, сделал пару неловких движений и… замер, запутавшись пышной шевелюрой в нависающих ветвях. Он, конечно, подёргался ещё немножко, но глициния цепко поймала его в свои объятия, и грозный Тёмный вынужден был покориться, чтобы не уйти отсюда без скальпа. При этом он выглядел донельзя беспомощно и очаровательно, обрамлённый цветущими фиолетовыми гроздьями, хоть картину пиши: красивый лесной дух, павший жертвой своего любопытства.       Я честно пытался сдержать рвущийся смех, но непочтительное хихиканье всё ж таки время от времени сдерживать не удавалось, когда аккуратно и очень бережно выпутывал прядку за прядкой из душистого плена, и даже после этого чёрная буйная грива Вэй Усяня оказалась усыпана мелкими лепесточками.       — Однако, вам идёт, господин Вэй! — не выдержал я в конце концов.       — Издеваетесь, Наследник Шэ? — и он картинно надул губки, разом помолодев лет на десять, но в глазах заплясали озорные искорки.       — Ох, что вы, что вы! Я бы не посмел! — и мы оба засмеялись.       — Покажете мне ваши водопады, юный господин? На правах хозяина?       И разве я мог ему отказать?