Глава Змеиного клана

      Очнулся я с влагой на щеках. Ну вот ещё, разреветься только не хватало! Хотя, конечно, после того, что видел при «погружении», это было бы нормально — психологическая разрядка, как-никак. Но нет, не буду, мне пока ещё довольно легко отделять свою нынешнюю личность от Шэ Хея, а те переживания всё ж таки были его, а не мои. Однако с каждым новым «глотком из колодца памяти» всё больше возникало ощущение, что я как бы «врастаю» в личность того, чьё тело так неожиданно занял, медленно, но верно становлюсь им. Будет ли этому предел? Или, дойдя до определённой грани, удастся остановиться и сохранить остатки индивидуальности? И памяти, что тоже немаловажно.       Так, стоит успокоиться, взять себя в руки и вылезти из копны сена и из сараюшки, ведь рассвет уже занялся, да и после такого насыщенного сна-воспоминания снова задремать абсолютно нереально.       Да уж, Шэ Хей у нас, оказывается, парень не промах! А фантазии какие у него знатные — даром, что навеянные коварным артефактом! И это ему всего десять лет исполнилось на тот момент. А сейчас? Случись это не пару лет назад, а сейчас, что бы было? Чую, прав Да Мао, ой, как прав! Пацану следовало быть очень и очень аккуратным — нет, не Вэй Усяня опасаться, тот, как по мне, хоть и весь из себя загадочный и завлекательный, но совершенно безобидный в «этом» плане. Чёртов артефакт (прости, дорогой Старейшина, за сравнение!) действительно показал слабость Шэ Хея, и это не только вышеупомянутый Тёмный, а вообще…       Кажется, с девственностью я расстанусь задолго до своего шестнадцатилетия, и хорошо, если по своей воле — чего далеко ходить, от одного горячего поклонника мы уже бегаем. Пубертат у меня в самом разгаре, через недельку организм окончательно придёт в себя после грандиозной встряски, и начнутся всяческие неожиданности, будто до этого их было мало! Не далее, чем через годик, начнётся основное веселье, а ведь взрослеющий мужской организм для меня загадка, обо всех тонкостях знаю только примерно, по школьному учебнику биологии, статьям в интернете да редким рассказам знакомых мужчин, со смехом под градусом вспоминавших те или иные свои подростковые перипетии. А в четырнадцать мне гарантировано буйство гормонов, крышняк сорвет однозначно. Что-то как-то уже страшно! Особенно после того, что мальчику поведал Да Мао.       Разговор у них состоялся примерно через недельку после рокового посещения Вэй Усянем Змеиной Долины, и всё это время Да Мао глаз не спускал со своего подопечного, подмечая изменения, происходящие с мальчиком. Для кого-то постороннего Шэ Хей показался бы просто чуть более открытым и живым, но Да Мао зрил в корень, а поскольку был мужиком умным и опытным, да ещё и посвящённым в некоторые особенности главной линии Шэ, то чётко осознавал, что происходит. Беседа вышла довольно пикантная, но в свете происшедшего, нужная и своевременная. Во всяком случае, Шэ Хею это мозги слегка прочистило.       — Шэ Хей, сынок, услышь меня, пожалуйста, — попросил он устало. — Я прекрасно тебя понимаю: Вэй Усянь великолепен. Не собираюсь осуждать твой выбор, это достойная кандидатура в спутники жизни, он по всем параметрам подходит Главе клана Шэ, тут и спорить нечего. Но! Во-первых, тебе только десять лет, и хоть ты ведёшь себя, как человек взрослый, по факту им не являешься. Будь тебе сейчас шестнадцать, и можно было бы смело готовиться к свадьбе. Но тебе десять, повторюсь. Не факт, что этот человек «тот самый», это может быть всего лишь твоё первое увлечение. Знаю, сейчас ты считаешь совершенно по-другому, но дай себе время. Себе и ему.       — Но я уверен!       — Поверь, первая влюблённость нечасто переходит во что-то серьёзное и основательное, хотя подросткам обычно так не кажется. Не стану отговаривать, зачем? Время всё расставит по местам. Может, через несколько лет, обнимая жену, ты с улыбкой будешь вспоминать свою сегодняшнюю горячность, а может, твои чувства только укрепятся. Я приму любой выбор и всегда встану на твою сторону, даже не сомневайся. Но это всё не сейчас.       — Я… Я понимаю, что не сейчас. Но так долго ждать! Раньше шестнадцати я не смогу обратиться к Совету с просьбой о браке, они не одобрят, ты же знаешь! Как, как мне быть? Он же не будет всё это время жить в изоляции, вдруг кого-то встретит, полюбит?       — Ничего, будем думать. Это ведь первая встреча, нужно сделать так, чтобы не оказалась последней, всё время напоминать о нашем гостеприимстве и расположении. Такие дела быстро не делаются! Конечно, у тебя получилось обеспечить благоприятное восприятие у гостя на высшую оценку, так что задел на будущее ты обеспечил, нужные крючочки закинул. Я понял, что Вэй Усянь очень ценит новые знания и возможность применять их на практике, а тут можно реализовать их в полной мере. Рано или поздно он придёт к этому выводу, и тогда нужно гарантировать ему быстрый и лёгкий доступ в Долину. А пока ждём и наблюдаем. Вэй Усянь должен решить вопросы со своими людьми, иначе никак.       — Но мы же можем как-то помочь?       — Может, и сможем, если нас попросят, знаешь же законы нашего клана. Пока посмотрим со стороны, а там видно будет. К тому же, мы не должны демонстрировать явный интерес к Старейшине Илина и его делам — ни Совету, ни, тем более, Цзинь Икуаю не следует знать о твоих слабостях. Выдашь себя — пожалеешь, учти. Они ждут твоих ошибок, помни об этом.       — Да, я знаю, но…       — Никаких «но»! Думай, учись, взрослей и не дай никому загнать себя в угол!       — Я постараюсь.       — Не сомневаюсь, у тебя есть цель, и не одна. Но, в общем-то, я не про это поговорить собирался… Хотя, конечно, одно из другого вытекает… — Да Мао замялся и, нахмурившись, продолжил. — После того, как ты побывал на пороге смерти, все заметили в тебе сильные перемены. Оно и понятно, такое без следа не проходит, и всё же ты слишком закрылся в своём коконе, как шелкопряд, так нельзя. Вэй Усянь сделал невозможное: извлёк тебя из твоей раковины, буквально вдохнул жизнь, и за это я ему очень благодарен. Но твой слишком ранний интерес к нему не может не пугать, извини за прямоту. Поэтому мне хотелось бы поговорить о той стороне вопроса, о которой взрослеющему мальчику рассказывает отец, вижу, настало время. Ты же понимаешь, что кроме чувств и эмоций, между партнёрами есть и другие отношения?       — Конечно, понимаю! Ты уж прости, но по этому вопросу меня уже давно просветили, даже на Весенний источник сводили.       — Что?.. Кто посмел?.. Ты с ума сошёл, о таком спрашивать посторонних?!       — А это не моя инициатива была, у меня до недавнего времени вообще подобного интереса не возникало. Не забывай, я общаюсь и тренируюсь с более старшими ребятами, а они как раз в том самом возрасте, когда начинают познавать себя и друг друга. Так что я за компанию… Не впечатлило, не бойся. Но на этой неделе всё же побывал в библиотеке и прочитал пару книг сам-понимаешь-о-чём. Мне и в голову не могло прийти, что нужно тебя подождать! — Шэ Хей явно отыгрывался за своё смущение на обескураженном наставнике.       — Не впечатлило?.. Ну и слава небожителям, а то от тебя чего угодно ожидать можно!       — Да ладно, не сгущай тучи!       — Я не сгущаю, ты просто не понимаешь, — вздохнул Да Мао. — Раз читал книжки, то наверняка знаешь, как развивается растущий организм. Но дело в том, что у вас, представителей главной линии, «королевских Шэ», всё происходит несколько по-иному из-за существенной примеси крови нагов. Да-да, это не сказки, так и есть: Фу Си, наш основатель, был именно нагом, и его прямые потомки являются полукровками, отсюда и отличия. Примесь магически-животной природы диктует свои законы. Мальчики, например, взрослеют быстрее своих сверстников, а в четырнадцать лет у них начинается… м-м-м… как же это сказать-то… У животных подобное называется «гон». Вот так и у вас, что-то резко меняется, и мальчик становится чересчур активным в сексуальном плане, к тому же тело начинает вырабатывать какое-то специфическое вещество — не то запах, не то магическую эманацию, не то всё вместе, — и благодаря этому излучает невероятную привлекательность. Добавь сюда свою необычную внешность, и ты поймёшь, какого рода людей будешь привлекать в первую очередь.       Шэ Хей представил и впечатлился — на Весеннем источнике же побывал, разглядел всё в подробностях, так что осознание далось легко и легло на благодатную почву. Да Мао ещё порассказал, как вытаскивал Шэ Шандяна из всяких пикантных передряг, в которые будущий Глава по малолетству встревал, благо, парень уже являлся на тот момент его Тенью. Папане повезло, а вот у Шэ Хея, то есть, теперь меня, такого надёжного человека не было. Есть, конечно, хороший мальчик Чэн Ши, но вот сумеет ли он со мной справиться и правильно воспринять скачущее настроение и агрессию? Тени-то знают, что в таких случаях делать, а мой лекарчонок — вряд ли. Надо его как-то подготовить, что ли, пусть подумает, какими снадобьями нужно запастись, чтобы «попускать» меня вовремя.       Кстати, о птичках: из-за этих милых особенностей развития Тенями Наследников как раз и обеспечивают именно в этом возрасте. Как только царственному подростку исполняется четырнадцать, в течение недели проводится специальный ритуал, связывающий Господина и Тень крепчайшими узами, разорвать которые может только смерть. Вот потому и следовало очень вдумчиво выбирать того, кто встанет за твоим плечом и прикроет спину; ошибёшься, приблизишь не того — и будешь страдать потом всю оставшуюся жизнь.       В силу сложившихся традиций, Теней для Наследников с младенчества растят в одной отдельно взятой семье, приближённой к трону Главы. Подбирают мальчика, более-менее сходного возрастом, тренируют по особой схеме, дают нужные знания и навыки, обеспечивают постоянным общением, так что дети начинают дружить чуть ли не с рождения, и для них потом не составляет проблемы упрочить эту дружбу более крепкими узами.       Конечно, последнее слово в выборе Тени всегда оставалось за Наследником, и иногда проверенная схема давала сбой. Так получилось с моим отцом Шэ Шандяном, который взял себе Тень «со стороны» — простого мальчишку из обычной семьи рядовых воинов, по каким-то причинам отвергнув предназначенного ему «правильного» парня по имени Шань Ян. Какая вожжа моему-не моему папане под хвост попала — неизвестно, но, судя по всему, прежний Шэ Хей успешно шёл по отцовским стопам, и я всеми фибрами души его в этом стремлении собирался поддерживать, ибо предназначенный судьбой Бай Ян в качестве Тени меня не устраивал совершенно. Ну не нравился мне этот парень, не нравился! Почему — неясно, но вся моя натура сопротивлялась принятию такого варианта, а моя интуиция — сила, с которой не считаться чревато.       Между прочим, изначально Тенью Наследника должен был быть отнюдь не Бай Ян, а его младший брат Чин Ян. Да-да, у этой семьи имелся интересный обычай давать своим детям имена с конечным иероглифом «Ян», причём имя было у ребёнка одно, никакого второго, «взрослого», не предполагалось. Бывало, им присваивали какие-нибудь прозвища — «хао», но это так, неофициальное признание заслуг, не более. Принадлежали они к фамилии Шэ, но почему-то в их случае её не принято было называть. Потому что «тень», что ли?       Так вот, Чин Ян… Мальчик был всего на два месяца старше Шэ Хея — отличный вариант для друга и Тени. Характером малец тоже удался: такой же спокойный и уравновешенный, как и сам Шэ Хей, ещё и увлечения имел сходные. В общем и целом — идеальный кандидат. Да вот незадача: в один непрекрасный день Чин Ян просто утонул в озере прямо на глазах своего брата, того самого Бай Яна, и вовремя спасти тот его не сумел. Надо ли говорить, как смерть друга повлияла на Шэ Хея?       Назначение Бай Яна в качестве замены мой оригинал принял излишне спокойно, без истерик, даже как-то равнодушно. Но это внешне, внутри у него зрел ярый протест, который так никогда и не вышел наружу — тихушником он был знатным, тем самым «омутом», в котором черти не только живут и здравствуют, но ещё и занимаются всякими интересностями. Бай Ян же отнёсся к такому жизненному повороту с некоторым благоговением и неуместным восторгом, а также с гордостью и ответственностью. «Я не посрамлю память брата и докажу тебе, что не хуже него справлюсь, это у нас в крови!» — заявил он тогда, чем только отвернул от себя Шэ Хея. По здравому рассуждению, решение о назначении Бай Яна было правильным и логичным, но абсолютно не соответствующим истинным чувствам Наследника.       Размышления о Бай Яне естественным образом привели и к анализу его странного поведения в моём недавнем сне, а потом и к не менее странному приключению в пещере. Связь была самая что ни на есть очевидная: осуждённый за неосторожную шалость Ин У являлся его другом. Как человека Шэ Хей Ин У знал не то чтобы очень хорошо, но достаточно для того, чтобы сразу же заподозрить неладное. Парень был суматошным, вертлявым, болтливым, любопытным, шумным, но неглупым и вполне безобидным, абсолютно не склонным к дурацким розыгрышам и шуткам, коими предстало на суде происшествие с обвалом, им устроенным. А ещё он был верным товарищем, и как раз это наталкивало на определённые выводы.       Да, как и Шэ Хей, я был стопроцентно уверен в том, что Ин У выгораживает своего друга Бай Яна. Более того, у меня крепла уверенность, что парень-стихийник послужил всего лишь орудием для… Для чего? Для чего Бай Яну понадобилась эта нелепая акция устрашения? А то, что зачинщиком являлся именно он, ясно как белый день! Волей-неволей закрадывалась похабная мыслишка о подростковой ревности Бай Яна, ведь Шэ Хей выказывал недвусмысленные знаки внимания знаменитому и красивому гостю, и неважно, что мальчику всего десять, чувство собственности парниши выло дурниной. Не зря, конечно, но это дело сто пятидесятое. Тут важно другое: на что, собственно, готов пойти предположительно будущий Тень, чтобы не потерять своего места рядом с Наследником? И только ли дело в месте? Бай Ян привык уже считать Шэ Хея своим — кем? В принципе, не суть. Главное, своим. И это очень плохо, потому как я, пребывая ныне в шкуре Шэ Хея, становиться «его» не собирался ни в коей мере.       Что же до самого Ин У, приговор, вынесенный мной, на самом деле давал ему шикарную путёвку в жизнь. Оставаясь в нашем Ордене, он был бы всего лишь среднестатистическим адептом, не более, хоть и с хорошими связями. А так, портал со «случайными» координатами выбросил бы его где-то на территории Великих Орденов, там парень сразу же попадал под крыло кого-то из наших законспирированных наблюдательных пунктов, а уж грамотные люди пристроили бы его в качестве приглашённого ученика куда нужно, и Змеиная Долина получала прекрасного внедрённого шпиона. Благодарного за спасение жизни лично Шэ Хею, кстати, что тоже немаловажно. Предположу, что Ин У светило попасть в Юньмэн Цзян, потому как во время «Аннигиляции Солнца» все наши тамошние агенты погибли, сражаясь плечом к плечу с местными жителями против захвативших Пристань Лотоса Вэней. Классный же план, правда? Ин У с удовольствием согласился и предвкушал будущую интересную жизнь в совершенно новых условиях, прикидывал, что взять с собой, а чем его обеспечат на месте. На сборы и прощание с родными ему отвели три дня, по истечении которых он обязан был явиться пред кари очи Да Мао, который уже и отправил бы его дальше. Не случилось. Поздно вечером того же дня, как его выпустили из-под стражи, Ин У спрыгнул со скалы.       Прикосновение к плечу вывело меня из поглотивших воспоминаний и связанных с ними размышлений — Чэн Ши обеспокоенно заглядывал в лицо и осторожно тряс мою руку.       — Шэ Хей, ты в порядке? Что с тобой?.. Зову-зову, а ты не отвечаешь! И на медитацию не похоже, — парень отчего-то выглядел взволнованным не на шутку.       Оказалось, что я преспокойно пью уже третью чашку обжигающе-горячего чая прямо из котелка и даже не морщусь, а до этого проглотил, практически не жуя, жаренную перепёлку прямо с костями, благо, они у неё достаточно мелкие. Более того, мне каким-то образом на автопилоте удалось запрячь лошадей, разжечь костёр и принести воды для чая.       — Прости, задумался, — Чэн Ши глядел всё ещё недоверчиво, так что пришлось объяснить: — Ночью мне приснилось кое-что из прошлого, вот и обдумываю, пытаюсь уложить в голове знания.       — Но это же великолепно! А ты боялся, что ничего не вспомнишь!       — Так-то оно так, да одни воспоминания за собой другие тянут, и это всё как-то осмыслить надо.       — Ясно. Ну ничего, утрясётся как-нибудь потихоньку, не переживай, — он ободряюще сжал моё плечо и, успокоенный, уселся у костра. — А как ты узнал, где ручей? Я, кажется, не говорил вчера… Или ты здесь уже был раньше? Не помнишь?       — Понятия не имею! — и вот как объяснить ему такое неожиданное сверхзнание, когда и сам абсолютно не в курсе условий срабатывания «автопилота»?!       Долго мы не рассиживались — близость Илина нервировала и гнала в путь не хуже волшебного пенделя, вот только по чьей-то злой воле я теперь вынужденно являлся пешеходом, поэтому двигались не сказать, чтобы быстро. Чэн Ши, одиноко болтавшийся в седле, горестно вздыхал, намекая, что с удовольствием бы присоединился к моему способу передвижения, но я мужественно не замечал его страданий: ничего, пускай привыкает — ехать верхом нам придётся далеко и долго.       Равномерное шевеление ногами по широкой лесной тропе, явно облюбованной какими-то контрабандистами на телегах, успокаивало и вводило в некое медитативное состояние, и мысли опять соскользнули к персоне Вэй Усяня. И подумалось мне, а почему все — и Шэ Хей, и Да Мао — вдруг решили, что будь мальчишка постарше, у него бы всё с ним сложилось? Разве он был «обрезанным рукавом»? Слухи упорно утверждали, что Вэй Усянь являлся настоящим женским угодником и флиртовал с дамами везде и всегда. Да и мои ночные видения прошлого ничем не намекали на «ту самую» заинтересованность Тёмного. Тогда почему? Эти двое собирались просто-напросто «продавить» его, склонить как-то к нужному результату, что ли? Скорее всего, и женоподобная внешность моего тела играла в их планах не последнюю роль. Во всяком случае, мне так показалось, а как оно было на самом деле, можно только догадываться, память на сей счёт молчала а-ля камбоджийский партизан.       Интересно, получилось бы? Чёрт его знает. Однако без ложной скромности могу гарантировать, что очутись я-нынешний на месте уступившего тело Шэ Хея, то да, получилось бы. Дело в том, что Шэ Хей, пусть и умняшка-гений, всё ещё оставался неискушённым во всём, что касалось обычной жизни и интриг — не по возрасту такое ему было, не по возрасту! Потом бы добрал, без сомнения, но пока я со своим опытом прошлой жизни мог дать мальчишке в этом сто очков вперёд. Да и воспитание всё ж таки другое у меня, плюс жизнь в мире, где наглость — второе счастье, а то и первое.       Как бы я поступил, чтобы оставить себе так глубоко запавшего в душу мужчину? Да всё просто! Шэ Хей уже проделал огромную работу, сумев заинтересовать Вэй Усяня новыми знаниями, увлечь открывающимися возможностями, рыбу мечты оставалось только подсечь. Что там удерживало Старейшину на Луань Цзан? Неприкаянные Вэни и невменяемый лютый мертвец, которому позарез нужно возвратить сознание? Значит, перемещаем горестное племя к себе в Долину, и дело с концом! Дальше — или селим в какой-нибудь из уже имеющихся деревень, или строим новую, по желанию и возможностям перемещённых. Такой вариант мало того, что приемлем, так ещё и идёт на пользу Ордену, ведь новоприбывшие — сплошь лекари и целители, да во главе с самой звездой медицины Вэнь Цин «Золотые Руки»! Вэнь Нина можно до поры до времени поместить в какой-нибудь пещере под стазис и не спеша искать способ сотворить с ним то, что желается. Всё, Вэй Усянь свободен, как Добби, и может уделить время себе — и обучению, и здоровью, и экспериментам. Мне главное не выпускать его из поля зрения и из сферы своего влияния, подсказывать, помогать, вести в нужную сторону, и так малыми шажочками мы доберёмся до моего совершеннолетия, а там уже Вэй Усянь и сам не заметит, как отобьёт со мной положенное количество поклонов в храме. Вот только история не знает сослагательного наклонения даже в мире заклинателей, и простой план, свёрстанный мной по ходу дела «на коленке», навсегда останется всего лишь планом, несбыточной мечтой.       Почему же сам Шэ Хей так не поступил? В уме и логике ни ему, ни Да Мао, согласному помогать в столь неоднозначном деле, не откажешь, и сомневаюсь, что они не обдумывали подобного развития ситуации. Так почему? Возможно, самому Да Мао было не до того, уж у него дел хватало, а мелкому то ли духу не достало (вряд ли), то ли хитрости, то ли ещё что помешало. Ставлю на Совет старейшин клана — старыми пердунами их язык не повернулся бы назвать, в силе им не откажешь, но, как мне показалось, многие — не все! — так и ждали, когда малой на чём-то споткнётся, сделает ошибку, и сам Шэ Хей об этом знал прекрасно, поэтому осторожничал. А я бы не стал — почему-то был железобетонно уверен, что как раз мне с чуждым этому миру мозгом вполне по силам уделать недоброжелателей и продавить нужное решение.       Ох уж эти мне старейшины! Одни проблемы от них, как ни крути, а значит, надо думать, каким образом проредить Совет на пользу мне и клану… Ай!       В очередной раз глубоко задумавшись, я не заметил, как остановился, и чуть не полетел кубарем, когда добрый Соловушка (буду так звать моё средство передвижения) возмущённо ткнул меня мордой меж лопаток. Вот же ж!..       — Ты, травяной мешок, место-то своё знай! — щёлкнул я коня по носу, отчего тот недовольно всхрапнул и вскинул голову. — Понукает он меня ещё, гляди-ка!       Чэн Ши сдержанно хихикал в рукав, делая вид, что просто закашлялся, но молчал и не комментировал, молодец какой. В принципе, дело уже шло к обеду, судя по тусклому солнцу, скрытому пеленой серо-белых облаков, и можно было со спокойной душой остановиться на привал, да и полянка, возле которой мы так внезапно тормознулись, располагала к отдыху. Ручеёк тоже журчал где-то меж камней неподалёку, и, судя по следам и общей утоптанности, это место частенько использовалось в качестве стоянки. Ну и чудненько, где все, там и мы, лишних улик не оставим.       Чэн Ши несказанно обрадовался передышке в пытке, ошибочно, по его мнению, именуемой верховой ездой, и неловко сгрузился прямо под ноги своей лошади. Та строго и весьма неодобрительно скосилась на своего нового хозяина и, аккуратно переступив ногами, отошла от него, кряхтящего и растирающего отбитый зад. Настал мой черёд хихикать, что я мстительно и сделал, уж больно деревянно передвигающийся в раскорячку лекарчонок забавно выглядел.       — Хочешь, массажик сделаю? Разомну хорошенько, вдруг полегчает? — мой голос так и сочился притворным сочувствием и плохо скрытым злорадством.       Чэн Ши обиженно посмотрел на меня, полез в свой мешочек, достал оттуда какое-то снадобье типа мази и уковылял в кустики лечиться. Понятно, сейчас он мне не помощник. Ну да и ладно, пускай в себя приходит, без него прекрасно справлюсь.       Старое кострище радовало несколькими непрогоревшими полешками и, наскоро пробежавшись по округе, я подсобрал достаточно хвороста для комфортных обеденных посиделок с нормальной горячей едой и чаем. Ручей с чистой водой нашёлся у ближайших деревьев, его бережки были аккуратно выложены крупными хорошо подогнанными камнями, а в одном месте русло углублялось, образуя своеобразную криничку, очень удобную для набора воды — какой-то добрый человек основательно постарался, обустраивая место стоянки.       К тому времени, как страдалец вышел из своих кустов, всё уже было готово и даже разложено по тарелкам. Чэн Ши осторожно примостил зад на бревно, лежащее у костра, и болезненно поморщился — ну надо же, какое это место у него, оказывается, нежное!       — Кое-кто, кажется, забыл, что не только лекарь, но и обладатель золотого ядра! — насмешливо напомнил я. — Пользуйся им, не стесняйся, не сотрётся.       — О, — изумлённо выдал парень, ошарашенно глядя на меня. — А ведь и правда, забыл! Что нужно делать?       — Помедитируй для начала, успокойся, очисти сознание, — инструктировал я. — Потом найди внутри себя золотое ядро, пройдись по меридианам, а затем от них направь немного энергии в нужное место. Это несложно.       Лекарчонок с готовностью принял подходящую для медитации позу и занялся самосовершенствованием, а я, поглядывая на него время от времени, отдавал должное остывающей на осеннем холоде еде. Долго, однако, он не просидел, зашевелился и заёрзал на своём месте, тяжко вздыхая — что-то у него не получалось. Отставив миску в сторону, я подсел к нему вплотную и взял за запястья, сосредоточившись. Удивительно, но мне как-то очень легко удалось увидеть его каналы.       — Не понимаю, что не так, — донёсся его удручённый голос.       — Сейчас разберёмся. Слушай меня и делай, как скажу. Ядро видишь?       — Да.       — По ближайшему каналу следуй к нужному месту. А теперь отдели небольшой сгусток и направь туда, куда надо. Давай!       В следующую секунду парень подскочил, как ужаленный в то самое пострадавшее место, и забегал по полянке с выпученными глазами, вызвав у меня приступ хохота. С трудом удалось усадить его обратно, успокоить и настроить на нужный лад.       — Нельзя ж так резко! Потихоньку, малыми импульсами, плавненько и аккуратно! Вот так, как озёрная волна в тихий погожий день… Да, правильно, чувствуешь?       — Да…       — Теперь нормально? Получается?       — Ага…       — Ну давай, тренируйся, тебе потом в лечении пациентов пригодится, — лицо Чэн Ши разгладилось и приобрело расслабленно-благостное выражение, как у Будды. Вот и хорошо, вот и ладно! Теперь за его… хм… попу переживать не придётся.       Это всё прекрасно, конечно, но пора бы уже и собой заняться, в конце-то концов! Пешая длительная прогулка, на удивление, не слишком-то меня и утомила, а теперь, отдохнув, я чувствовал себя полным сил и готовым к свершениям. Учитывая то, что дальше предстояло ехать верхом, у меня появилась прекрасная возможность немножко понасиловать организм — давно надо было освоить полёт на мече, а то стыдно как-то. Но до начала полётной практики следовало сперва как следует размяться и напомнить организму, что такое меч вообще, и наладить взаимодействие с ним, всё же духовное оружие, а не простая заточенная железяка! К тому же, страсть как хотелось применить свои прошлые знания из другой жизни и посмотреть-почувствовать, насколько годны те комплексы упражнений для использования в реальности.       Давно заученная и выполняемая на автомате стандартная разминка с разогревом суставов и лёгкой растяжкой прошла несколько торопливо, уж очень хотелось поскорее приступить к «основному блюду». Приступил. Ну что сказать по этому поводу? Комплексы оказались вполне себе рабочими, но с настоящим мечом выполнять их было совсем не то, что с тренировочным. Словами не передать те невероятные ощущения, когда в каждое своё давным-давно отработанное движение вплетаешь силу золотого ядра, а меч действительно становится продолжением руки, потому что звучит с тобой в одной тональности.       Восторг вызывал и шелест рассекаемого воздуха, и едва слышный звон-песня меча, упивающегося нашей совместной силой, его привычная-непривычная тяжесть в руке, лёгкость и скорость моего нового тела. Каждый шаг, выпад, подсечка, уход — всё ныне наполнялось новым смыслом, дышало какой-то непередаваемой глубинностью, словно опыт тысячелетий внезапно открылся мне… Хотя, наверное, так и было. Чувство потаённой мощи, первородной силы, прирученной и покорной, кружило голову, подобно винному хмелю, хотелось тут же выплеснуть его на что-то или, ещё лучше, на кого-то, ощутить власть над жизнью другого существа, упиваться его страхом неминуемой смерти и… Стоп! Куда это, скажите на милость, меня унесло с таким просвистом? Что за дурь в мозгах, ни мне, ни Шэ Хею не свойственная?.. Хаокан, бля! Что за на хуй?..       В тот же момент дурное наваждение покорно схлынуло — вот что мат животворящий делает! Хаокан притих, словно и не он сейчас дивный выверт мозга мне сотворил, и спокойно лежал в руке, покорный и ни на что не претендующий. Ага-ага, я — не я и корова не моя! И вот как нам теперь дальше взаимодействовать?       Тут же мне в голову мягкой волной прилетело уверение, что подобного больше не повторится, проверка пройдена, однако полностью доверять такому своенравному артефакту мне отныне было несколько тревожно — а ну как ещё какую проверку удумает? Может, сменить его к едрене фене и жить спокойно? Красивый, конечно, паскуда, но я у меня один, безопасность дороже! Волна паники вперемешку с возмущением тут же ткнулась в разум, вызывая невольную ухмылку — да он боится потерять хозяина уже второй раз за короткое время! Надеюсь, это станет ему уроком.       Господи, как же дико на самом деле про меч говорить: боится, делает, возмущается! А ведь здесь подобное — реальность, некоторые предметы имеют свой собственный разум, способны совершать действия, испытывать эмоции, и с этим приходится считаться. Неужели и у нас в прошлом тоже такое было? Или Китай — исключение? Куда же тогда делись заклинатели, почему не дожили до моей прошлой современности? А вдруг дожили и прячутся?       Боже, какой бред в голову лезет… Или не бред? Я вот заметил некоторые странности в окружающем мире, и они озадачивают. Например, совершенно точно известно, что в это время в Древнем Китае люди расплачивались друг с другом брусками ценного металла, а тут в ходу вполне себе нормальные монеты. Как так? Язык вот не такой замороченный, как ему положено быть, люди не особо обращают внимания, если ты не сыпешь добрые полчаса приторными вежливостями, не изъясняешься идиомами — во всяком случае, на мою прямолинейность никто отрицательно не реагировал, даже Цзинь Линьу вёл себя, будто так и надо.       А ещё здесь была в наличии картошка. Да-да, самая настоящая, которую Колумб ещё не завёз в цивилизованный мир из пока неоткрытой Америки — своими глазами на рынке видел, и только сейчас до меня дошла дикость данного факта. И что у нас в итоге получается? Да чёрти что получается! Но и дальше думать, что нахожусь в Древнем Китае, нормальном Древнем Китае — глупо. Альтернативная реальность? Других версий нет. Не брать же, в самом деле, в расчёт вариант с любимым финтом фикрайтеров — попаданством! Просто не представляю, куда это так можно «попасть».       Так, мои мысли — мои скакуны, пора возвращаться в реальность, а то опять унесло куда-то в несанкционированные размышлизмы, причём крайне не вовремя. Надо же сосредоточиться на своенравном мече и таки освоить полёт на нём. Ну, хотя бы попробовать!       Развернувшись к костру, я встретился с восхищённым взглядом Чэн Ши, увлечённо наблюдавшим за моей тренировкой с тарелкой в руках — видимо, натруженный филей его больше не беспокоил. Отлично, сейчас разберусь с летательной функцией Хаокана, и будем отчаливать, а то что-то тучи совсем сгустились и потемнели, того и гляди, дождь начнётся. Конечно, можно было бы вовсе никуда не ехать и остаться на гостеприимной полянке до завтра, но уж больно она какая-то вся открытая, хорошо просматривается с дороги, и от этого внутренне становилось неуютно.       — Это было так… Так!.. У меня даже слов нет! — с придыханием выдал Чэн Ши. — Так красиво и так… страшно! — в подтверждение своих слов он зябко передёрнул плечами. — Я никогда раньше не видел, как тренируются заклинатели, это и правда впечатляет. Хотел бы и я так уметь!       — Ну, в принципе, если хочешь, могу научить. Без проблем, — неожиданно как-то, но, наверное, закономерно — парень получил золотое ядро и теперь пытался осознать свои возможности.       — Нет, — к моему немалому удивлению покачал головой Чэн Ши. — Вы… Ты, наверное, не знаешь, но у лекарей (и целителей, конечно) есть негласное правило: «Или лечишь, или калечишь». Если уж я собираюсь стать целителем, то меч — не для меня, увы. Лучше буду со стороны за тобой смотреть и растяжения лечить.       — А ещё синяки и ушибы. Вот сейчас и потренируешься! — ибо мой меч, как оказалось, та ещё норовистая скотина, но вслух я этого не сказал, нечего парня шокировать.       Хаокан, вопреки всем законам физики, лёг на воздух в десятке сантиметров от земли и замер в ожидании. Чуть поколебавшись, я несмело ступил на его лезвие и тут же покачнулся, теряя равновесие — с непривычки полоска металла, подавшаяся под моим весом чуть вниз, показалась очень и очень ненадёжной, но я ж мужик и заклинатель, так что обязан срочно преодолеть эту недостойную робость и некоторую боязнь высоты из прошлого. Нет, нужно полностью расслабиться и «пустить к рулю» память тела Шэ Хея, он-то вроде как неплохо рассекал на своём девайсе, а там и сам приспособлюсь!       Совет самому себе сработал на ура, и немного погодя я уже довольно лихо перемещался по полянке, уверенно балансируя на заклинательском глайдере древнекитайского исполнения, осторожно огибая деревца по широкой дуге. Вскоре, совсем осмелев, даже решил подняться повыше, на уровень макушек лесного массива, но надолго меня не хватило: спустя несколько минут плавного скольжения, коленки стали предательски подрагивать, и меч подо мной предупреждающе завибрировал. Срочно вернувшись к нашему костерку, я с удовольствием приземлился седалищем на бревно, потребовав у замершего в полнейшем офигении лекарчонка горячего чаю с какими-нибудь плюшками, чтобы заесть стресс и вернуть потраченные калории. И да, устал, как собака — не зря отнюдь не все заклинатели умеют летать на своих мечах, уж больно энергозатратное дело, а при плохо развитом золотом ядре лучше вообще не дёргаться в небо, иначе быть тебе Икаром, который, как известно, закончил весьма плачевно, неизящно плюхнулся в море со своими потерянными перьями.       Собирались мы спешно, подгоняемые редкими холодными каплями дождя, позже перешедшего в мелкую противную морось. Пока Чэн Ши упаковывал пожитки, я примерял на Соловейку старые трофейные одёжки, ранее отобранные на выброс, а теперь неожиданно пригодившиеся таким необычным способом, и вот уже передо мной предстало во всей красе олицетворение выражения «конь в пальто» с завязанными на его груди рукавами. После некоторых размышлений от седла пришлось отказаться — а вдруг там тоже припрятан какой-нибудь неприятный сюрпризец?! Наездником на поверку я оказался неплохим, так что спокойно мог обойтись и без стремян, а на неосёдланных лошадях, как смутно припоминалось, этому телу ездить доводилось. Весу во мне было немного, так что особых проблем конику своей детской задницей не доставлю, а дальше видно будет. С подозрением обнюхав свою импровизированную снарягу, Соловейка чутко поводил боками и, видимо, остался доволен, ибо тут же, красуясь, загарцевал, распустив хвост и выгнув шею. Модник, туда-сюда!       Спрятавшись под разлапистую еловую ветку, я достал карту и попытался определить наше местонахождение. По моим прикидкам выходило, что если мы поторопимся, то к ночи доберемся до городка Нанчу, расположенного, судя по названию, к югу от чего-то. Илина, не иначе — дорога, проходящая мимо этого поселения, была новой и явно альтернативной той, что шла по самым предместьям города с плохой репутацией. Не удивлюсь, если эту новую дорогу жители Нанчу сами и проложили, да ещё и порочащие Илин слухи распускали — «онли бизнес», как говорится.       Наверное, я что-то не так рассчитал или ошибся в оценке скорости передвижения, но к Нанчу мы прибыли поздновато: городские ворота оказались наглухо закрыты на ночь. Запоздалых путников тут, по всей видимости, не жаловали, так как у ворот кроме нас нашёлся ещё целый торговый обоз, тоже не успевший достичь города вовремя. Можно было бы, конечно, напроситься на ночёвку вместе с ними, но мне отчего-то не понравились взгляды торговцев, которыми нас одаривали. Чёрт знает, что там творилось в мозгах этих странных мужиков, интуиция подсказывала мне валить нахрен как можно быстрее, и если не их, то от них.       — Поехали дальше, — громко оповестил я пригорюнившегося Чэн Ши, — Чай, не впервой ночь в седле проводить.       Парень совсем поник, и его можно было понять: двигались мы быстро и без остановок, даже не разговаривали в пути — погода совсем испортилась и к беседам не располагала. Хотелось поскорее стащить с себя дорожную одежду и погреться у живого огня под надёжной крышей с миской горячей еды и пузатым чайником, пахнущим заваренными травами, а потом улечься в тёплую мягкую постельку, завернувшись в одеяло и вытянув в усталой неге ноги. Увы, не свезло.       Свернув на развилке трёх дорог на самую узкую и скрывшись таким образом от неприятных взглядов, мы вновь углубились в лес и придержали коней, пустив их шагом. Дождь постепенно сошел на нет, но в воздухе всё равно висела мелкая водяная пыль, и даже наши одежды, зачарованные на непромокание, изрядно потяжелели от атмосферной влаги. В таком виде и дальше путешествовать не представлялось возможным, если мы, конечно, не хотели заработать что-нибудь простудное, хотя чёрт его знает, болеют ли заклинатели такими примитивными болячками, как ОРЗ и ОРВИ — золотое ядро даёт много плюсовых очков к здоровью, но рисковать не хотелось, и я стал пристально вглядываться в окружающую темноту в поисках какой-нибудь более-менее приличной полянки для остановки. Приличная полянка упорно не желала обнаруживаться, зато на глаза попалась прогалина в сплошной стене кустарника, и мы повернули коней туда, предчувствуя скорый отдых. И верно: под ногами оказалась не очень утоптанная, но довольно широкая тропа, аккурат лошади пройти, не ободрав бока, и вела она прямиком к небольшому лесному лужку, а на его краю — вот так удача! — одиноко торчал старый, чуть покосившийся сарай, точно такой же, в каком мы провели прошлую ночь. Не беда, если там не окажется сена, главное — крыша над головой!       Крыша у сарая имелась, и даже, на удивление, не дырявая, а на полу, изрядно погрызенном грызунами, нашлась и небольшая скирда прелого прошлогоднего сена, в котором эти самые грызуны и обитали — судя по запаху, мыши. Ну и хорошо, с мышами ужиться реальнее, чем с крысами.       Оставив Чэн Ши, обрадованного окончанием экзекуции, то бишь поездки верхом, обустраивать ночлег в сараюшке и изгонять мышек с их законной территории, я отправился в чернеющие сплошной стеной заросли, надеясь разжиться топливом для костра и проточной водой. Маленький ручеёк нашёлся вот прям сразу, стоило шагнуть в сторону от порога, но был настолько мелким и неспешным, что даже, казалось, ленился журчать, как то приличествует нормальному водному потоку. На самом лугу, явно имевшем искусственное происхождение, то тут, то там возвышались какие-то непонятные высокие пеньки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся старыми, давно пустующими ульями. Очень кстати! И лазить по мокрому лесу не придётся — притащу парочку, вот и дрова! Конечно, они разбухли от дождя и даже кое-где подгнили, но огненному талисману всё равно, загорятся как миленькие.       Благостный Чэн Ши, предвкушающий вкусную еду и горячий чай, охотно захлопотал у разведенного костра, а я занялся лошадьми — их следовало распрячь, напоить и привести в нормальный вид: если по кобыле лекарчонка так сразу было и не понять о степени её загрязнения, ибо тёмная, то мой светленький жеребчик, светящийся в темноте как луна, угваздался преизрядно, чем сам был до бесконечности недоволен и выражал свой негатив, то зло грызя удила, то нервно хлеща по бокам грязным хвостом, то взбрыкивая, при этом он мелко потряхивал боками, словно старался избавится от всего лишнего.       От меня в том числе. Эта белобрысая скотиняка, когда мы торопились по дороге в Нанчу, едва не сбросила меня, резко шарахнувшись в бок от большой лужи, а если учесть, что ехал я без седла и стремян, такой финт мог иметь очень неприятные последствия. Да чего там, некоторые люди из-за подобных нежданчиков погибали или серьёзно травмировались — скорость скачущей во весь опор лошади никак не меньше сорока километров в час, а хорошие скакуны и шестьдесят выжимают. Мы, конечно, двигались не так быстро, но этому тельцу бы хватило, мог и шею свернуть, поэтому матерное негодование казалось мне совершенно естественным, но конь так не думал и продолжал выделывать ногами кренделя, пока я не приложил его небольшим разрядом тёмной ци. Подействовало, жеребец присмирел и слушался малейшего движения рук и пяток. И вот опять!       С горем пополам я обиходил обеих лошадей, напоил их и выделил сена из сарая. На меня презрительно глянули, недовольные подношением, и высокомерно фыркнули на совет поумерить свои императорские замашки, жрать, что дают, и не выделываться. Когда я закончил всю эту возню, почувствовал себя выжатым как лимон и не способным больше ни на что — хорошо, что сначала воздал дань кулинарным шедеврам от Бан Ма и только потом принялся за непривычное дело чистки коня. Когда мне в Илине конюх в нагрузку к соловому выдал какие-то щёточки-расчёски, оставшиеся в наследство от прежнего хозяина, я сильно удивился. Что это ещё за парикмахерский инвентарь и нахрена он мне нужен? Но мужик веско бросил: «Пригодится!». И вот пригодилось, да.       Глянув на мирно сопящего и видящего уже десятый сон Чэн Ши, я умилился и заботливо подоткнул его мехушку, задул свечу от греха подальше, а сам умостился на пороге помедитировать, чтобы снять усталость и лишний раз прогнать ци по каналам. В результате то ли перестарался, то ли ещё что, но сон злорадно помахал ручкой и удалился к Чэн Ши в гнёздышко из мехов и сена, оставалось только вздыхать и таращиться на потрескивающий костерок. Снова помедитировать, что ли?.. И тут мне захотелось самому себе влепить подзатыльник: ну как, как можно было забыть про то, что давно следовало сделать? У меня же есть Книга! Нечитанная и даже ни разу не открытая! Вот же ж баранище!       Спешно нырнув в цянькунь, я торжественно извлёк фолиант на свет божий — ладно, костровый! — и приготовился внимать мудрости веков, изложенной в нём. Судя по всему, там содержалось много полезных и нужных вещей, до которых мне не терпелось добраться, и способных прояснить хоть немного поднакопившиеся неясности. Интересно, на него кровь капать нужно, как обычно бывает в фэнтезюшных книжках? Или оно там само определится как-то? С замиранием сердца и лёгкой опаской я выпустил небольшой импульс смешанной ци, почувствовал ответный и уже со спокойной душой открыл книгу.       Как и следовало ожидать, сначала шло «слово от автора», которое я пробежал глазами, особо не вчитываясь — может, потом, на досуге и вернусь, ничего там особо интересного не было, а пока смотрим дальше. Дальше в книге содержались общие факты об этом мире — география, на первый взгляд ничем не отличавшаяся от той, что я когда-то знала про свой собственный мир, и история. Этот раздел следовало читать неспешно и вдумчиво, но удивляло уже то, что здесь имелась не только история самого Китая и сопредельных территорий, но и остального мира, вплоть до ацтеков. Неожиданно! Неужели здешние китайцы оказались намного продвинутее моих родных? Или те просто подрастеряли знания в ходе собственного развития? Вопросы, вопросы…       На этом обширная вводная часть заканчивалась, и автор переходил уже непосредственно к истории кланов, причём не только Великих и просто крупных, но и мелких, незначительных, а то и вовсе давно погибших и забытых — в общем, обо всех, кто так или иначе заявил себя, как совершенствующиеся. Забавно, но иначе заклинателей ещё называли культиваторами, и это вызвало у меня несдержанное хихиканье. Нет, я понимал, естественно, что «культиватор» происходит от слова «культ», но, как у человека изначально другой культуры и реалий, это слово вызывало ассоциации со сельскохозяйственной техникой, полями, сорняками и суровыми деревенскими мужиками в ватниках и резиновых сапогах.       Конечно же, первым шёл наш собственный клан, а как иначе? Кроме того, что он по срокам образования являлся самым древним, так он ещё был попросту нашим! П — патриотизм, Г — гордость, причём заслуженная. Что поделать, безусловная любовь к своему клану впечаталась в мою новую личность прочно и абсолютно, розовым веночком. То, что там было написано, следовало зазубрить до последней чёрточки конечного иероглифа, и в спокойной обстановке я обязательно это сделаю, а пока бегло пробегусь по фактам — что-то вспомню из уже имеющейся в голове информации, а за что-то просто глаз споткнётся, подчиняясь интуиции. Актуальнее для меня сейчас всё-таки был, увы, не родной клан, а тот, в который вскоре направлю копыта своего коня — вот он, пафосный Ланьлин Цзинь, идущий сразу после Цишань Вэнь. За ним следовал Цинхэ Нэ, Юньмэн Цзян, и завершал величайшую пятёрку Гусу Лань. Сейчас Ордена Вэнь не существовало, все кланы, входившие в него, были уничтожены в ходе «Аннигиляции Солнца», а остатки безжалостно добиты на горе Луань Цзан. Таким образом, Великих Орденов осталось четыре, а четвёрка в Китае, как известно, число несчастливое, смертельное, я бы даже сказал. Значит, или один из имеющихся Орденов тоже падёт (не факт, что не все разом), либо возвысится кто-то ещё. То есть, вакансия есть. И почему бы мне… Ладно, забегаю вперёд, пока рано о чём-то таком говорить. Будем посмотреть.       Про Ланьлин Цзинь я прочёл очень внимательно — с чувством, толком, расстановкой, ещё бы конспект набросать по старой памяти, но да ладно, обойдусь. Много, очень много интересных фактов выяснилось, и среди них такие, о которых лучше бы не знать вообще — например, о старом проклятии, наложенном на главную ветвь Цзинь, которое способствовало проявлению весьма специфичного вида родственной любви, а попросту говоря, инцеста. Кошмар! Как, ну как угораздило появиться на свет в подобном гадюшнике мою маму, истинно ангельское существо?! А теперь мне там жить!..       Любопытства ради, я прочёл и то, что писалось про Гусу Лань, раз уж они приходились нашему клану не то родственниками, не то вассалами. Самое интересное, что в Книге приводились обе версии образования клана — и официальная, и настоящая. Хм, а сами рядовые адепты Гусу Лань знают хоть свою истинную историю? Что-то подсказывало мне, навряд ли. Забавно!       Уже дочитывая официальную версию, я начал безбожно зевать. Ну наконец-то! Можно со спокойной душой идти на боковую и постараться переварить во сне новый пласт свалившейся на меня информации. Спрятав ценный талмуд в вещмешочек, я затушил догорающий костерок и, замотавшись в свою мехушку, устроился рядышком с дрыхнущим Чэн Ши, зарываясь в вонючее сено как можно глубже в смутной надежде на то, что ночь пройдёт спокойно и мне удастся выспаться. А утром будет медитация, растяжка, разминочка с мечом и без, вкусный горячий завтрак… Хороший план!       Но где я, а где сбывшиеся надежды?..