Бездушный рационализм

      — Ненавижу!       Очередной приступ неконтролируемой агрессии вынуждает её метаться от стены к стене, безжалостно опрокидывая на пол все что попадало под руку.       И первой жертвой стал мольберт. Затем стопка холстов с непонятными абстракциями.       Из горла вырывается глухой хрип. Её трясет. Лихорадит, но она безжалостно разрывает листы со своими набросками, получая непередаваемое удовольствие.       Только ярость сменяется тягучей волной апатии. Хикару падает на колени и растирает слезы по щекам.       Больно. Очень больно.       Запястье горело. Казалось, извилистые линии тату, бережно укрывшие старые шрамы, въедались в кожу до самых костей. Но самое ужасное — ощущение проклятой энергии, вложенное в цветастый узор.       Теперь его нет. Имени человека. Родственной души.       — Са… тору… — по слогам шептала она в надежде сохранить в памяти то, что стёрла проклятая техника, меняющая её судьбу…       — Эй, ты меня слышишь?       Хикару моргнула. Алое марево воспоминаний постепенно растворилось в звуке щелчка чужих пальцев перед лицом.       — Да. — запоздало прошептала шаман с силой сжимая зубы. Челюсть отозвалась тупой болью, и девушка смогла отвести взгляд от демонстративно протянутой ладони. А главное, от собственного имени на обратной стороне запястья юноши.       В детстве Хикару долго грезила затеей делить эмоции на двоих. Жить, не зная всепоглощающего чувства одиночества. Но не сейчас. Не когда судьба сделала крутой вираж, идущий в разрез с розовыми мечтами.       — Ты шаман?       Вопрос прозвучал слишком абсурдно. Не важно. Главное, прекратить поток воспоминаний и сосредоточиться на проклятиях.       Сатору громко засмеялся. Настолько, что очки съехали по переносице вниз, открывая взор нереальных глаз. Почему таких? У неё не было подходящих слов для сравнения.       — А я так старался скрыть свою личность. Может стоит задать встречный вопрос?       Девушка не ответила, лишь раздражённо дернула плечом. Поведение этого парня не поддавалось анализу.       В проклятой обворожительной улыбке крылся подвох?       Интуиция упорно предупреждала о скрытой опасности, но чувства продолжали неприятно обжигать грудь. Кто бы мог подумать, что от одного короткого прикосновения будет настолько ощутимый эффект.       Хикару сделала глубокий вдох. Привычное самообладание вернуть сложно, но надо. Нельзя срываться, когда вокруг бродят сбежавшие проклятия. И стараясь не реагировать на провокации своего соулмейта, сказала:       — Просто я должна знать, можно ли расчи…       Громкий женский визг пронзительной вибрацией зарезонировал в голове. Шаман неосознанно вздрогнула и обернулась.       «Сверху!»       С потолка свисала когтистая лапа. Будто сотканная из теней, та раскачивалась из стороны в сторону над людьми.       Они не видели её. Не понимали, почему не могу сделать и шага. Не понимали, от чего сердце сдавливал болезненный страх.       Моргнул свет. Напряженно затрещали люминесцентные лампы. Секунда и пространство вокруг померкло, чтобы вновь вспыхнуть яркими искрами от замкнувшей проводки.       Тишина. Короткая и обрывистая. А за ней — всеобщая паника.       Находившиеся внутри люди, словно сговорившись, в хаотичном безумии метались в замкнутых стенах, натыкаясь то на стулья, то на столы, а кто-то и вовсе забрался перемахнул через барную стойку, забиваясь в самые тёмные углы. Звон стекла и панические крики глушили хриплую музыку, которая доносилась тормозящими звуками из колонок.       Хикару захотелось закричать вместе со всеми от безысходности. Удар чужого локтя в спину, потом еще один в бок. Как бы она не пыталась сопротивляться, двигаться в подобном хаосе было невозможно.       Девушка злилась. Ведь, проклятый дух не терял время, наоборот спешил покинуть стены здания, подпитываясь витавшим в воздухе страхом. Шаман чувствовала это. Существо, в котором отражались её собственные переживания и ненависть.       Неразумно было рисовать с горяча.       Хикару бесцеремонно пнула мужчину и оттолкнула в сторону женщину. Немного грубо, но так бы её окончательно прижали к стене. И тут же закрыла глаза, выверенным до автоматизма алгоритмом вытягивая из окружающего пространства весь негатив, всю проклятую энергию.       — Ты полна сюрпризов. — рядом раздался лёгкий смешок. Чужая ладонь крепко сжала локоть девушки и дернула вперед: удивленная Хираку не сразу узнала Сатору, который уверенным шагом направлялся к выходу.       Люди, ошарашенные резкими переменами ауры вокруг, притихли. Сдавленные стоны сменялись попытками спросить и понять произошедшее — Хикару не обращала внимания на мелочи. Сдерживая тошнотворный порыв от поглощенной проклятой энергии, шаман старалась не споткнуться и совладать с легким головокружением.       Она ненавидела это. Большинство её техник пассивны. Они не имели большой ударной силы. Не имели определённой красоты и размаха, как у многих шаманов. Но требовали колоссальных сил и контроля, а главное точности исполнения.       «Великий художник не ведает правил, он их создаёт.»       Её семья давно утратила способность к магии. Возможно, проблема крылась на зацикленности чистоты крови. Или же потери чувства прекрасного в порыве угнаться за былым величием. Хикару не знала. Но отец, унаследовавший фанатичное рвение к уничтожению духов, часто твердил эту фразу, глядя на её картинки безжизненных монстров.       Техника проклятой кисти позволяла наполнять любой рисунок собственной энергией. Оживлять его, давать силу и подчинять. Создавать проклятие. Так говорилось в записях, оставшихся от шаманов прошлого. Но самое отвратительное было то, что будучи ребенком ты не понимаешь, даже не осознаешь последствия каждого действия.       И маленькое, безобидное существо, которое скрашивало её одиночество, обратили в жестокое оружие.       В лицо ударил порыв сырого воздуха. Капли мелкой изгороди осудили застывший жар на щеках. Хикару резко дернулась, вырывая руку из хватки Сатору, и отступила на несколько шагов в сторону.       — Выглядишь не очень…       — Можешь немного помолчать? — перебила шаман, обводя взглядом окружающее пространство.       Всё осталось как прежде: размеренно менялись картинки рекламных щитов, гулко рычали проезжающие машины, прохожие, напрочь игнорирующие городскую суету. Только…       Хикару закусила губу от досады, срываясь на бег. Остаточный след проклятой энергии уходил прямо к группе людей, столпившихся на тротуаре напротив торгового центра.       — Вот ты где. — прошептала она. На сводчатом карнизе деловито сидела бесформенная тень. Девушка обрывисто выдохнула, когда та мотнула головой в её сторону и широко улыбнулась, демонстрируя рот, полный острый кривых зубов.       Она была не одна. Шаман чувствовала по меньшей мере ещё троих.       Самое неприятно было то, что её научили оживлять не только картинки. В отличие от отца, у матери было куда больше общего с шаманами Японии. Именно она рассказывала о проклятых духах, политики старейшин и о великих кланах шаманов, и подарила ей способность к манипуляции энергией.       Хикару тихо усмехнулась. Хотелось простого до банальности сна, а не всего этого.       — В следующий раз будешь знать, что сбегать от меня не самая лучшая затея. — прошептала шаман и вскинула руку вперед.       Техники проклятой кисти конечно пассивны и не работают, когда рядом нет созданного на бумаге духа. Поэтому для своей любимой дочери родители нашли идельный способ для защиты — то, что пожизненно останется с ней. Рисунок на коже, вместо тех бессмысленных букв имени её родственной души.       Хикару закусила губу, ощущая как на витых линиях татуировки исчезает одна распустившаяся лилия.       Один, два… Резкая волна проклятой энергии пронеслась по всему телу. Не дрогнув, девушка собрала ее в одной точке, в ладони. И ударила.       Ее совершенно не волновали последствия. К тому же, удар получился точным, не как последний раз, когда она не рассчитала траекторию. Всего лишь яркая вспышка для людей, а для шаманов бесформенный поток проклятой энергии.       Хикару с довольной улыбкой смотрела на растворяющееся тело собственного рисунка, и уже собиралась собрать энергию духа, но не успела. Пошатнулась, переступая с ноги на ногу. Тяжесть усталости давила на плечи. Очень невовремя.       — Неплохо. И это твоя техника?       Девушка резко обернулась, только сейчас замечая нового знакомого. Он что все это время стоял позади и ничего не делал?       — Я забыла поставить завесу, верно? — прошетала она. Запястье болело. Голова не меньше.       — Да. Я тоже. — широко улыбнулся Сатору.       Казалось он говорил что-то еще, но Хикару не слушала. Головокружение усиливалось, отчего чужой голос, да и разговоры удивленной толпы людей раздражали.       — Ты меня не слушаешь.       Это прозвучало слишком обидно. Девушка положила ладонь на лоб, тихо выдохнула одно слово:       — Устала.       Она хотела сделать шаг. Сделала, вот только образ Токио, а вместе с ним и этот болтливый шаман поплыли перед глазами, превращаясь в смазанную картинку…