Часть 2. Наш миротворческий обмен телами
Даби поверить не может, что он влип в эту историю на целую неделю. Он потратил адские семь минут, чтобы заставить Спиннера помыть за собой посуду – меньшее, на что способна ящерица. Ещё час он помогал Фуюми готовить, и всё ради того, чтобы вернуться и увидеть это? — Могли сделать и голубые, — радостно сообщает ему Фуюми. Она аккуратно касается ногтя, проверяя, высох ли чёрный лак, — пошло бы к глазам. — Да-а-а, было бы симпатично, — щебечет Тога. Она красит одну руку Фуюми на светлом подлокотнике, никак не защищённом от капель (ибо все здесь, по видимости, выросли в сарае). По крайней мере, от Фуюми он ожидал лучшего. Хотя Фуюми выглядела намного спокойнее с тех пор, как поужинала и узнала правду о Ястребе. Позволить Тоге общаться с ней может быть неплохой идеей, но Даби не хочет, чтобы их сближение произошло за счёт унижения его достоинства. «Мы сотрём», угу, конечно, но что ему делать с оставшимися фотографиями? Ладно. По крайней мере, после того, как Фуюми обустроилась, у Даби есть время побеспокоиться о должном уходе – ему придётся думать о каждой мелочи, в которой нуждается его тело, чтобы продолжать функционировать. Например… — Хм, Ихай! А почему у тебя на лице не хватает скобы? — он хотел сказать: «у меня на лице» и «какого чёрта ты сделала с моими скобами?» Фуюми аккуратно, чтобы не смазать лак, касается щеки. — Они постоянно выпадают; я не привыкла сдерживать эмоции. Одну или две у меня получилось засунуть обратно, но вот эту здесь и ту на руке я потеряла. — И почему не вставила новые? Фуюми дует на ногти и снова проверяет, высохли ли они. — Что-то подсказывает мне, что ты не захочешь, чтобы я шла к врачу вместо тебя, — сухо произносит Фуюми. — К врачу? Они обмениваются взглядами. — Ты… сам их вставляешь? В себя? — А ты не видела степлер у меня в вещах? Фуюми дёргается так резко, что Тога чуть не разливает весь пузырёк с лаком. — Прости, что? Даби закатывает глаза. Лига так не пугается. Чёрт, он готов поспорить, что и Нацуо бы не испугался – что немного нечестно, если учитывать, на кого он учится, но всё-таки. — Сейчас принесу. Даби топает вверх по лестнице, открывает дверь в свою комнату и понимает, что не был здесь с самого утра. По ощущениям казалось, что прошла сотня лет, несмотря на то, что прошло меньше дня, но комната выглядела нетронутой. Очевидно, какой бы очищающий вихрь Фуюми ни пронёсся по дому, он избегал чьего-либо личного пространства. Он достаёт степлер, убеждается, что тот пуст, а затем загружает в него пару скоб прямо из упаковки. В следующий раз, когда он будет красть кровь из больницы для Тоги, ему нужно будет захватить ещё немного; он довольно хорошо ухаживает за своей кожей, но у Фуюми нет такого опыта, как у него, да и две потерянных скобы за шесть часов не обнадёживают. Когда он возвращается в гостиную, Фуюми таращится на него и на степлер, который он держит, потому что, очевидно, она хочет сию же секунду вырвать ещё одну скобу, просто чтобы доказать свою точку зрения. — Ладно, я-я была уверена, что ты шутишь. Это же точно негигиенично. — Это буквально хирургический степлер. Знаешь, для хирургических скоб. Думаю, и для моих поделок пойдёт. — Прошу, не называй процесс скрепления собственной кожи скобами поделкой, — слабо говорит Фуюми. — Тебе уже нужно признать, что это практично. — Я не говорила, что ты неправ. Просто не назы… стой, где стоишь! — Фуюми выпрямляется и в красноречивом жесте поднимает руку, второй вцепившись в подлокотник дивана; Тога как ни в чем ни бывало наклоняется и докрашивает её мизинец. Даби сделал один шаг вперёд. Он всё ещё в двух метрах от неё. — Ты серьёзно? — Да, серьёзно! Не подходи ко мне с этой штукой! — она сурово указывает пальцем на степлер. — У тебя выпали скобы и нужны новые. — Не из степлера. — И как именно по-твоему нужно ставить скобы в первый раз? И они отходят, если время от времени их не перенакладывать. — Я не хочу об этом знать. — Придётся, чёрт, — Даби уже не пытается её успокоить и бросается вперёд. Фуюми вскакивает с дивана в попытке сбежать. Компресс убирает ноги с журнального столика, чтобы дать ей пройти, а затем возвращает их, прежде чем это успевает сделать Даби. Тот бросает на него злобный взгляд, но Компресс просто наблюдает за ним из-под счастливой маски, практически светясь самодовольным весельем. — Да я всё равно уже закончила, — объявляет Тога, как будто Даби волнует, успела ли она докрасить ногти. Она завинчивает пузырёк и предлагает ему, — хочешь, и тебе накрасим? — Компресс, убери чёртовы ноги, пока я их не сломал. Ихай, опусти свою задницу. — Нет! — говорит Фуюми. Компресс наклоняется, чтобы взять с тарелки кунжутную печеньку, демонстративно не уступая Даби дорогу, — ты не можешь протыкать моё лицо степлером. — Могу и буду. Определённо буду. Даби начинает обходить кофейный столик, и Фуюми резко отступает назад так, что между ними оказывается журнальный столик и диван. — Даби, я понимаю, насколько заезжана эта фраза, но пойми: сделаешь ещё шаг – я тебя сожгу. Шигараки, вытаращив глаза от удивления, протяжно присвистывает: — Как кровожадно. Ты же только перьям Ястреба угрожала? — У него они отрастут, а Даби сейчас огонь не страшен, но та штука? — она показывает на степлер практически в истерике, несмотря на всю работу по её успокоению со стороны Даби, — она расплавится. Так что не испытывайте моё терпение. Даби почти хочет заставить её, но если она угрожает чем-то подобным, она правда достаточно напугана, чтобы сделать это. Технически Даби переживёт горение, но быть подожженным, — это буквально последнее, что он хочет сделать — если повезет, он инстинктивно заморозит себя, и тогда ему просто пиздец. Он останавливается на месте и ставит руки в боки. — Если оставить всё как есть, начнётся инфекция. Это, по крайней мере, кажется, помогает преодолеть её непосредственное отвращение. Фуюми крепко складывает руки и хмуро смотрит на него, сгорбившись. — Но… степлером? — Всё не так страшно, — он показывает устройство: оно чуть больше его ладони, с простым пружинным механизмом, — я принесу ещё кое-что, а потом да, степлером. Он не верит, что она не попытается расплавить степлер, если он оставит его у неё дольше, чем на три секунды, поэтому он берет его с собой в ванную. Ему просто нужно… Даби безучастно смотрит на аптечку. — Кто, чёрт возьми, её трогал? — Не за что, — язвительно кричит Фуюми, — всё организовано согласно эффекту и каракулям. Каракулям? Даби смотрит на верхнюю полку шкафа, состоящую исключительно из баночек с таблетками с криво приклеенными рукописными этикетками. Хорошо, на самом деле, «каракули», вероятно, является справедливой меркой. Что касается эффекта… он достаёт из шкафчика лёгкое обезболивающее на всякий случай, если оно понадобится Фуюми. Потом лезет под раковину за тряпкой и антисептиком. Комка тряпок больше нет. — Чёрт, да где… ладно, не важно, — рядом с маленькой корзиной для белья, спрятанной сзади, лежит стопка сложенных тряпок. Ладно. Он хватает первую сверху и тянется к аптечке, чтобы взять антисептик и… смотрит, — как ты убрала кровь? — Немного перекиси водорода и много физической силы! Справедливо. Даби пожимает плечами и приносит добычу обратно в гостиную, где Фуюми всё ещё дуется, как ребёнок перед прививкой. — Садись, детина. Считай, комарик укусит. — Это не может быть приятным, — с вызовом бубнит Фуюми, — ты проколешь меня два, нет… четыре раза. Ты уверен, что… Даби закатывает глаза и берёт её за руку, чтобы (нежно) протащить к дивану. — Да я постоянно это делаю, расслабься. С превеликим удовольствием он пинает Компресса под колено, чтобы тот подвинулся, что он делает с напускным достоинством. Фальшивка. — Да, а ещё нападаешь на школьников. Уж извини, что не беру с тебя пример. — Да-да, заткнись уже, — бубнит Даби, садясь перед ней на колени. Фуюми отстраняется, но он берёт её за плечи, — не шевелись и смотри вперёд. — Боже. Боже, я не могу поверить, что… — Да помолчи уже, — раздражённо говорит Даби, — стисни зубы, не шевелись и ничего не подожги. Фуюми захлопывает рот так быстро, что ей должно быть больно. Даби кладёт одну руку ей на голову с противоположной стороны, чтобы удержать, и приставляет степлер к щеке. — Блин, как больно. — Ты правда сказала «блин»? — скептически спрашивает Даби. — Не все из нас матерятся как сапожники, когда ударяются мизинцем, Даби, — Фуюми осторожно тычет пальцем в новую скобу, морщась, — ещё одна? — Секунду, — Даби обливает тряпку антисептиком, затем отводит руку от лица и заменяет её тряпкой. Хорошо, что он снова положил руки ей на голову с обеих сторон, потому что она дёргается от боли. — Сукин сын! — Разумеется, — беспечно отвечает Даби. Фуюми ударяет его в ногу: — Это было неуместно. — Ты что, подумала, что я про маму? Фуюми делает паузу. Затем она вздыхает, поникнув плечами. — Ладно, справедливо. Тога наклоняется к Шигараки и шёпотом кричит ему на ухо: — А я же говорила, что у него проблемы с отцом! — Да, и мы все с тобой согласились, — отвечает Шигараки обычным тоном. Даби одаривает обоих яростными взглядами.* * *
Только скреплённая вместе, Фуюми позволяет Химико докрасить ногти на правой руке, так как они немного смазались, пока она пыталась увернуться от степлера. Чёрный неплох. Сама она предпочла бы синий, но она хочет, чтобы Даби бесился, но не чувствовал дискомфорт. Чёрный, по крайней мере, подходит его эстетике, и он может отрицать это, но Фуюми знает: она заметила заинтересованный блеск в его глазах, когда Химико заговорила об этом во время ужина. Однако вскоре им нужно будет поговорить о границах, если они собираются жить в телах друг друга всю следующую неделю. По крайней мере, завтра воскресенье, так что у Фуюми есть некоторая свобода действий, прежде чем ей нужно будет напомнить Даби, что её жизнь не может справиться с внезапным отсутствием без каких-либо объяснений. — Ой, на кутикулу залезла, — ругается Химико, — подожди! Она достаёт нож из кармана. Кармана, а не чехла. Это безопасно? Нож приближается к её пальцам, и Фуюми запоздало думает спросить: в безопасности ли она сама? Она бросает взгляд на Даби, но он лишь закатывает глаза. Химико кажется немного счастливой с ножом, но ей не разрешено никого резать… Химико деликатно царапает кутикулы самым кончиком ножа. Её язык сосредоточенно высунут, что умиляет, несмотря на то, что всё это выглядит как начало сцены пыток в злодейском фильме с рейтингом R, на который они пробирались в кино вместе с Нацуо. Фуюми, вероятно, должна была бы волноваться из-за чего-то подобного, но она устала; она просто стоит неподвижно, пока Химико поправляет кутикулы и засовывает нож обратно в карман. Её счётчик странностей будет зашкален к тому времени, когда она сможет вернуться домой. Фуюми зевает, прикрываясь ладонью. Она старается не открывать рот слишком широко, чувствуя боль от новой скобы в щеке, но почти сразу же видит на себе взгляд Даби. — Знаешь что? Это был адски длинный день, так что давай разберёмся с логистикой, — решает Даби, — Тога, я надеюсь, ты закончила? Тога надувает губы, всё ещё держа руку Фуюми. — Но я хочу провести время с Ихай! Она такая классная! Фуюми польщена. Лицо Даби эмоций не выражает. — А ещё Ихай нужно отдохнуть, чертовка. Она и так с тобой кучу времени провела. Ихай, пойдём. Поспать было бы неплохо. Побыть в тихом месте без неожиданных откровений ещё лучше. — Да, конечно, — она медленно встаёт, останавливается и с улыбкой кладёт руку на макушку Химико. Странно быть настолько выше неё, но Фуюми нравится, — увидимся утром. Химико обнимает её, улыбаясь. — Спокойной ночки, Ихай! Фуюми следует за Даби вверх по лестнице и по коридору. Раньше она убирала ванную, но не осмеливалась исследовать комнаты. Ни на одной из дверей не видно табличек, но Даби открывает вторую слева. В ней относительно аккуратно, но не стерильно. Фуюми не видит никаких личных вещей – если только степлер, всё ещё лежащий на его столе рядом с ноутбуком, не считается чем-то личным. Стены голые. Цветовая гамма мебели и постельного белья: тёмно-синее, коричневое, чёрное Она так сосредоточена на комнате, что ком одежды, который Даби бросает ей, чуть не бьёт её по лицу. Она чуть возится, но ловит их до того, как он падают на пол. Пижама. Не её. Даби вытаскивает вещи из рюкзака, логично, что они должны поменяться… Поток мыслей Фуюми останавливается. — Нам нужно переодеться. Даби бросает на неё раздражённый взгляд. Он наконец-то снял маску, теперь, когда они в уединении его комнаты, и, честно говоря, это просто делает всю ситуацию странной. — Да, поэтому я и дал тебе пижаму. Испортишь джинсы, если будешь в них спать. — Нам нужно переодеться, пока мы друг в друге. Даби закрывает глаза от боли. — Бога ради, не употребляй это выражение, звучит странно. И да, ты права, выбора нет. Мы застряли друг в друге. — Это звучит ещё страннее, — срывается Фуюми. Она прищуривается, — погоди. Я утром была одета по-другому… — Тебе понадобилось два часа, чтобы это понять? Да, мне пришлось переодеться. Да, это стрёмно, но возьми себя в руки. Мы же брат и сестра. Было бы хуже, будь это по-другому. Фуюми признаёт, что он прав. Она и представить не может, что было бы, попади она в тело какого-нибудь Ястреба. — Да, но мы не купались вместе лет с пяти. Прости, если меня это напрягает. — Просто иди в душ и постарайся не вырывать больше скоб.* * *
Фуюми принимает душ, проверяет скобы (их слишком много) и одевается. В секунду, когда она надевает пижаму, она решает, что последних получаса не было и никто на свете не сможет заставить её признать обратное. Даби принимает душ после неё, а когда возвращается в комнату, то запирается в шкафу, чтобы переодеться. Фуюми всё ещё размышляет о том, как, черт возьми, должна работать скромность, когда ты не в своём теле, когда слышит два быстрых удара и гамму ругательств. — Чёрт, Юми, что это за ловушка сатаны? Ох, неужели он назвал её Юми? Она скучала по имени, особенно по сокращённой версии. Однако остальная часть фразы вызывает беспокойство, поэтому она подходит к двери шкафа. — Ловушка сатаны? — она слышит ещё удар в дверцу, на уровне плеча. Он пытается заработать ей сотрясение мозга? Голос у Даби подавленный. — Я не знаю, как надеть лифчик. Фуюми обдумывает это. Затем она поднимает глаза к потолку и сопротивляется желанию убиться головой о дверцу шкафа. — Сейчас десять вечера, придурок. — Что? — Даби, ты сам только что назвал это ловушкой сатаны. Думаешь, женщины в них спят? Очередной удар в дверцу. — Откуда бы мне это знать? У Фуюми нет слов. Вообще никаких. Хотя, погодите… — Если бы я не знала, что ты гей, — она пытается не смеяться, — то переживала бы за твою личную жизнь. — Заткнись нахрен. Она закатывает глаза. Никакой фантазии. — Ты стесняешься, что я знаю? Поверь, это было очевидно с твоих лет четырнадцати. И даже если бы я не знала, сегодняшний ужин намекал. — Нет, правда, заткнись. Я пытаюсь побороть эту штуку. Фуюми поднимает брови. — Тогда я… вас оставлю.* * *
— И где я буду спать? — спрашивает Фуюми, как только Даби переодевается в более безопасную одежду. — Думаю, на кровати места хватит, — отвечает он, осматривая матрас, — у меня нет запасного футона или чего-то подобного, и я не думаю, что ты захочешь спать в гостиной. У нас никто так рано не ложится. Фуюми начинает кивать, но резко останавливается и подозрительно смотрит на матрас. — Возвращаясь обратно к разговору о твоей ориентации… — Мы об этом не говорили. — … если ты спал на этой кровати с Ястребом, я сплю на полу. Даби не отвечает достаточно долго. — Ну… справедливо, — медленно произносит он, — но учитывая, что это я сейчас в твоём теле, наверное, было бы менее странно, если… — Хватит, — прерывает его Фуюми, — просто… прекрати. Несколько секунд они стоят в тишине. — … хотя бы скажи, что ты сменил бельё. — Конечно, я сменил бельё. За кого ты меня вообще держишь? Фуюми разводит руками. — Я провела сегодня три часа за уборкой, и у меня не осталось веры в человечество. Но если ты держишь комнату в порядке… Знаешь что? Закончили разговор и забыли. Я стёрла его из памяти, и мы больше не поднимаем эту тему. Даби с подозрением смотрит на неё. — Пока ты снова не захочешь поиздеваться над тем, что я сплю с Ястребом. Она его сестра. Издеваться над ним – один из смыслов её жизни. Но она поправляет его: — Пока я снова не захочу поиздеваться над твоим парнем, без присутствия настоящих улик. — Он не мой парень. Мы не встречаемся. — Думаю, это входит в список того, что я не хочу знать, Даби. Даби краснеет и проводит рукой по лицу. Он отводит взгляд. — Ложишься у стенки. Просто постарайся уснуть и не вырвать ещё скоб.