Twelve Days of Christmas

На седьмой день Рождества моя настоящая любовь подарила мне: Семь Плавающих Лебедей, Шесть Гусынь, Откладывающих Яйца, Пять Золотых Колец, Четырёх Говорящих Птиц, Трёх Французских Куриц, Двух Горлиц И Куропатку на Грушевом Дереве Wake Up Ni shi da yi shu jia Ni zhen xin chuang zuo de ai wu jia Wake Up Bi zai zuo ci shan jia Ni qi shi mei you na me ai ta* Хёкджэ подпевал музыке, льющейся из CD-плеера, он качал головой и тряс волосами, мечтая о том, чтобы снова танцевать в зале для практики. Треск из динамиков, как ему казалось, добавлял лишние буквы в слова. Но это не прибавляло особых трудностей Хёкджэ к уже имеющимся проблемам с пониманием слов песни. Песня принадлежала китайской певице, которую ему представил Ханген, и этот трек просто не выходил у него из головы. На половине второго круга припева шум из динамиков стал сильнее, а через десять секунд песня совсем оборвалась. - Что за ерунда? – Хёкджэ покрутил ручку, но сразу же переключил своё внимание, когда почувствовал сопротивление при повороте руля, в то время как шины скользили по льду без какого-либо сцепления с землей. Он понял, что радио было не единственной частью машины, которая умирала. К счастью, он был не на шоссе, поэтому благополучно направил машину к обочине. Но, к сожалению, сейчас начали падать большие кристально-белые хлопья снега. Выйдя из автомобиля со спортивной сумкой наперевес и направившись к тротуару, Хёкджэ внимательно смотрел себе под ноги, чтобы не поскользнуться на льду. Он даже не позаботился о том, чтобы запереть машину. Если бы кто-нибудь захотел украсть его груду металла и резины, Хёкджэ бы не сильно расстроился. Где-то на задворках своих мыслей он просто не мог не подумать о том, что, возможно, кто-то, кому негде спать, сможет укрыться от непогоды в машине, свернувшись на заднем сиденье, до тех пор, пока за автомобилем не приедет эвакуатор. Другим счастливым стечением обстоятельств было то, что Хёкджэ освободился с работы раньше, и у него было как минимум два часа до того, как сядет солнце. Поэтому сейчас небо было серым, а не чёрным, как чернила. Он сощурил глаза на остановку вниз по дороге, как если бы название могло неожиданно измениться во что-то более близко расположенное к дому Чонсу. Ему, скорее всего, придется пробежать четырнадцать миль, чтобы добраться до жилья друга до наступления сумерек. Но с его тяжеленными ботинками и усилившимся снегопадом это было практически невозможно. По крайней мере, половина его пути будет не в темноте. Прошло где-то около часа до того, как от веса спортивной сумки у Хёкджэ начало болеть плечо. Он перевешивал её с одного плеча на другое каждую пару-тройку зданий. Если бы он знал, что ему придется тащить сумку так долго, он определенно сегодня не принес дополнительное стерео, чтобы практиковаться. И совсем не помогало то, что его пальцы онемели, а нос горел от холода. В момент, когда Хёкджэ в очередной раз перекидывал тяжесть с одного плеча на другое, слева от него раздался громкий автомобильный гудок, от чего парень уронил поклажу и чуть не упал в обморок от неожиданности. Он огляделся, чтобы понять, что происходит, и увидел посмеивающегося Донхэ в Ягуаре. Стекло у окна со стороны пассажирского сиденья медленно опустилось, в то время как Хёк сердито нахмурился, Хэ пытался успокоиться. - Что ты здесь делаешь в такую погоду, сумасшедший? Надувшись, Хёкджэ подтащил сумку ближе к машине, стараясь сильно не облокачиваться на сверкающую поверхность оконного стекла. Ни с того ни с сего его раздраженное выражение лица превратилось в яркую улыбку. - Я просто… эм… тренируюсь. – Было бы очень неловко для Хёкджэ рассказать Донхэ о том, что случилось с его машиной. - Итак, - Хэ наклонился в сторону окна рядом с пассажирским местом и оперся ладонью о сиденье, заговорив. – Ты подумал, что припаркуешь свою машину в десяти милях от дома Итука и просто понесешь свою гигантскую сумку до дома в метель. А что ты планировал сделать утром? Дойти пешком до того места, где припарковал машину? На губах появилась улыбка в попытке спрятать своё изнеможение ради собственного достоинства. Хёкджэ не учёл, что, должно быть, Донхэ заметил брошенную машину в нескольких милях отсюда и узнал её. - Хорошо. – Вздохнул он, его плечи упали, как и его голос. – У меня сломалась машина. Смех, которого он ждал, так и не появился. Когда он поднял глаза, его встретили сдвинутые брови и пристальный, граничащий со свирепым, взгляд. – Почему ты не позвонил кому-нибудь, Хёкджэ? Ты знаешь, что мог бы позвонить мне. - Я забыл? – Хёкджэ нервно потер свою шею, моргнув, когда на его ресницы упало несколько снежинок. Было действительно глупо забыть что-то подобное, но Хёк, на самом деле, никогда не вспоминал про свой телефон. Наверно, именно поэтому у него было столько пропущенных звонков. Кроме того, нельзя с уверенностью сказать, что он так уж и «знал» о том, что мог позвонить Донхэ. Они знали друг друга меньше недели. Он ни в коем случае не стал бы беспокоить Донхэ из-за чего-то подобного. Если сказать по правде, он бы и Чонсу с Сонмином не стал беспокоить. - Йа, как ты вообще так живешь? – Хэ снова выпрямился и начал что-то крутить с другой стороны от своего сиденья до тех пор, пока неожиданно не поднялась крышка багажника. Хёкджэ продолжал пристально на него смотреть. - Давай. Если мы будем стоять здесь дальше, ты превратишься в снеговика. – Кивнул Донхэ в сторону багажника. - Я, правда, в порядке, Донхэ. Спасибо за предложение, но это необязательно. – Прощебетал в окно Хёкджэ до того, как повернулся и продолжил идти по асфальту, как будто так и должно быть. Был ли он всё еще на тротуаре? Прошел уже час, как он шел, а снегу нападало, как минимум, сантиметров пять**. Чёрное, как чернила, небо появилось быстрее, чем ожидалось, облака потемнели, и падал снег. - О, нет, ты никуда не пойдешь. – Донхэ выскочил прямо перед Хёкджэ, пройдя всего несколько шагов по снегу. Его голос был немного громким. Хёк не был уверен, было ли это из-за ветра или иногда Донхэ просто повышал голос. – Залезай в машину или я подниму тебя и отнесу сам. - Донхэ, я, правда… - Хёкджэ наблюдал, как Донхэ стянул с его плеча спортивную сумку, подошел к багажнику, закинул вещи внутрь и с хлопком закрыл крышку. Свитер Хэ уже начал поблескивать от снега, Хёк хотел сказать, чтобы тот забрался обратно в машину и перестал себя так вести здесь, под снегом и без пальто. А затем он осознал, как иронично это будет звучать от него. Когда Хёкджэ, не двигаясь, всё ещё стоял на месте, Донхэ снова подошел к нему, довольно грубо взял руку Хёка в свою и начал тащить худого парня к автомобилю. Хёкджэ, наконец, сдался и забрался на пассажирское сиденье, убедившись, что все его части тела были внутри, а Донхэ захлопнул дверцу. Он не любил, когда им управляли, но, казалось, что Хэ был не в том настроении, чтобы начинать спор. Актёр включил отопление, и Хёк стал держать свои руки около вентиляционного отверстия так, как делал в один из прошлых вечеров. Он довольно почувствовал тёплый воздух сразу, как стал ощущать свои пальцы. - Спасибо, - тихо сказал он, пристально смотря на приборную доску. - Ты одна большая неприятность. Ассоциация была довольно подходящей в данный момент – с Хёкджэ вниз стекала вода, потому что снег начал таять из-за жара его собственного тела. Его нос, как и его щёки и руки, был темно-красного оттенка. Его зубы были крепко сжаты, чтобы предотвратить их стук. И к тому же, возможно, у него уже начали течь из носа сопли. Насчёт последнего было сложно сказать, потому что его лицо всё ещё было онемевшим. - В следующий раз, пожалуйста, просто позвони. Хёкджэ кивнул. Скорее всего, он не позвонит, но всё равно кивнул. Как только они снова выехали на дорогу, машина проскользила по ней несколько метров, и они посмотрели друг на друга широко распахнутыми глазами. - Моя квартира всего в нескольких милях отсюда. Намного ближе, чем Итука-хёна. Без какого-либо согласия от Хёкджэ, Донхэ повернул налево на светофоре, направляясь в противоположное от дома Чонсу направление. - Хм? – Вопросительно посмотрел на него Хёк. - Ты поедешь ко мне домой до тех пор, пока погода не улучшится. – Улыбнулся Хэ, а затем машина опять заскользила по льду, едва избежав столкновения с обочиной тротуара. В этот момент Хёк не захотел спорить. Вместо этого он решил смотреть через лобовое стекло и постараться предупредить Донхэ о будущем возможном оледенении. Кроме того, Хёкджэ беспокоился по поводу того, куда они направлялись. Это будет первый раз, когда он увидит квартиру Донхэ. Здание было в квартале от отеля, в котором Хёк встретил Хэ в первую ночь. Теперь стало понятно, почему актёр знал баристу из маленького кафе. Здание было немного выше, чем отель, в котором Хичоль проводил вечеринку (в нескольких минутах ходьбы оттуда), но было полностью покрыто стеклом, которое всё отражало, как зеркало. Ничего не было видно через это стекло. Ни одного огонька света не проникало наружу. Они проехали в подземную парковку по уклону, который был хорошо посыпан солью, предотвращая соскальзывание автомобиля вниз гаража. - Я помогу. – Донхэ выскочил из машины и обежал вокруг, чтобы помочь выбраться Хёкджэ. - Я замерз, а не инвалид, Донхэ. На пятьдесят четвертом этаже, когда они вышли из лифта, их поприветствовал холл размерами, как вся квартира Хёкджэ, и меблированный даже лучше, чем офис Чхве Шивона. Здесь было только две двери – одна на лестницу, а другая - к которой Донхэ прижал свой большой палец и начал набирать код. Хёк пытался не показывать своё благоговение. Его окружало богатство, пока он был с Чонсу, но композитор был старомодным, как Королева Англии, и его совсем не интересовал весь этот техно-джаз. - Душ или ванна? – Глаза Хёкджэ расширились, а лицо побелело, когда Донхэ задал этот странный вопрос, в то время как они снимали свои ботинки. - Ч-что? – Было легко представить, что было в голове Хёка. - Ну, ванна в моей спальне больше, но душ в основной ванной комнате лучше. Поэтому что ты хочешь? – Засмеялся Донхэ над шокированным Хёкджэ, позволяя своему пальто упасть кучей на пол, и направился по ковру вглубь своих модно обставленных апартаментов. Парень завернул за угол, поэтому Хёк смог положить своё сложенное пальто и снять мокрые носки (он мысленно отметил ботинки в списке вещей, которые ему нужны помимо новой кухни), до того, как нерешительно пойти следом. - А, - нервно засмеялся он. – Со мной всё будет в порядке. Донхэ остановился посреди уложенной плиткой кухни и, скрипя каблуками, повернулся. - Тебе нужно согреться. Есть два варианта, как это сделать – ты принимаешь ванну или… - Душ! Я предпочитаю душ. – Вставил Хёкджэ. Он был уверен в том, к чему клонит Донхэ, и не хотел, чтобы издевались еще над чем-то помимо того, что его уже украл актёр. Захихикав, Донхэ продолжил делать то, зачем пришел на кухню, и наполнил причудливую белую штуковину, в которой Хёк признал электрический чайник, водой, а потом включил его. Затем он прошел мимо Хёкджэ, всё еще посмеиваясь над какой-то шуткой, которую придумал у себя в голове, и исчез за другим углом. Чувствуя себя неуверенно и не в своей тарелке, танцор остался на кухне. Он посмотрел на свои бледные ноги на бело-кремовой плитке, а затем начал поднимать пальцы на ногах один за другим, а после снова опускал их на пол, как будто создавая волну. Потом он оглядел кухню и обратил внимание, как расставлены вещи. Здесь всё было по-другому. - Хорошо, - вернулся Донхэ из глубины апартаментов. – Я повесил для тебя полотенце и положил также сменную одежду. - Тебе, правда, не… - запротестовал Хёкджэ, считая, что это уже чересчур. - Тогда мы могли бы использовать другой метод. – Озорно улыбнулся Донхэ, и Хёк испарился в том направлении, откуда только что пришел Хэ. – Вторая дверь слева. Одежда была слишком большая и висела на Хёкджэ так, что он казался еще меньше, чем был на самом деле. Он надел на ноги носки и завернул своё грязное белье в полотенце до тех пор, пока не придумает, что с ним сделать. Когда он на носочках вошел в гостиную, он услышал, как Донхэ что-то напевает на кухне. Улыбка расплылась у него на губах. Он был здесь, наблюдая за Донхэ в мире Донхэ. Актёр, который меньше недели назад казался незнакомцем для Хёка, наливал горячую воду в две кружки и добавлял сидр, пока бубнил себе под нос песню из очень популярного мультика о пингвине. Пингвин ли это был? Хёкджэ пришлось прикрыть рот рукой, чтобы сдержать свой смех. Донхэ впрямь был незнакомцем для Ынхёка. Он так сильно отличался от остальных, и Хёкджэ не знал, что случится в следующий момент в компании с этим парнем. Его удачное сдерживание смеха, чтобы не смущать Хэ, продолжалось недолго, до тех пор, пока Донхэ не сделал глупые танцевальные движения под песню. Смех Хёкджэ был похож то ли на фырканье, то ли на писк. - Браво! – Захлопал он. - Йа! – Развернулся Хэ с преувеличенно надутыми губами, его щеки порозовели от того, что его застали врасплох. – Ты не можешь никому это рассказывать или я предъявлю тебе иск за клевету. - О? Ты хочешь мою машину и квартиру? – Ещё сильнее засмеялся профессиональный танцор от мысли, что ему будет предъявлен иск за что-то ценное. Недовольная гримаса Хэ ослабла, и он снова обиделся, отворачиваясь, чтобы взять в каждую руку по кружке. Хёкджэ выпрямился и благодарно принял угощение, его глаза загорелись, когда упали на палочку корицы внутри чашки. - Ты даже не представляешь, как сильно я люблю сидр. - Я даже добавил мёда дополнительно. – Засмеялся Донхэ, зная, что Хёку это понравится, и возглавил путь к чёрной кожаной софе, которая располагалась напротив установленного в стену плоского экрана. Хёкджэ удостоверился, что сел достаточно далеко, чтобы не показаться приставучим, но достаточно близко, чтобы не чувствовать неловкость. Донхэ подвинулся ближе, так, что в конечном итоге между ними осталось всего несколько сантиметров. Скрестив на диване ноги, Хёк схватился обеими руками за кружку и медленно поднес горячую жидкость к губам. Он смотрел в кружку и немного испугался, когда, немного опустив чашку, увидел, что Донхэ пристально на него глядел. - Хочешь посмотреть фильм? - Конечно. – Хёкджэ осматривал комнату, избегая глаз Хэ. Вскоре телевизор был приведен в чувства и светился кристально-чистым экраном и издавал звуки голоса рассказчика-мужчины. Синий заголовок внизу экрана сообщил о названии документального фильма – «Семь плавающих лебедей», история о том, как семь утят, родившихся в нефтяном месторождении, учились плавать с помощью… До того, как Хёкджэ успел закончить чтение описания, вся комната погрузилась в темноту. - Аргх! – Выругался Донхэ, ставя пульт управления телевизором и всё ещё полную кружку сидра на кофейный столик перед ним. Он подошёл к окну и отдернул шторы, Хёкджэ увидел, что половина города была во тьме. Огни горели только вдалеке, как конфетти, сверкающие на одеяле темноты. Эти несколько огней моргали под всё ещё продолжающимся снегопадом. На кухне должны были быть фонарики, и Донхэ врезался в каждое возможное препятствие по пути туда. Хёкджэ не очень хорошо себя чувствовал из-за того, что смеялся над ушибами другого парня, но невозможно было не смеяться, когда взрослый мужчина, реагируя на столкновения, издавал глупые звуки. Еще раз похихикав, Хёк поднялся, чтобы, спотыкаясь, отправиться через апартаменты на кухню. В его защиту – он был в квартире небольшой промежуток времени и еще не запомнил расположение мебели. - Здесь где-нибудь есть свечи? Донхэ бросил попытки преследовать Хёка и опустил фонарик, чтобы поискать в кухонных ящиках. - Зачем? Ты хочешь сидеть при свечах со мной? - Н-нет! – К щекам Хёкджэ прилила кровь от мысли увидеть Хэ в мягком свете свеч. – Я просто подумал, что это было бы лучше, чем наличие одних только фонариков. Это просто кажется лучше. - Что ж, ваше желание будет исполнено, мистер Ли. – Луч света упал на небольшое количество разложенных в определенном порядке свечей в ящике около плиты. Взяв как можно больше, Хэ указал Хёкджэ на то, чтобы тот взял оставшуюся половину и последовал за ним обратно в гостиную. Они выстроили три больших свечи, две пурпурных и одну синюю, расположив их на той стороне стола, которая ближе к дивану. Затем между ними они поставили маленькие чайные свечки. Им пришлось проделать еще одно путешествие на кухню, чтобы взять спичечный коробок из ящика, в котором лежали свечи, когда они поняли, что забыли о нём. - Готово. – Объявил Донхэ, развернувшись на диване лицом к Хёкджэ, когда все четырнадцать свеч уже ярко горели. – Теперь мы можем начать сеанс. Хёк, конечно же, засмеялся и покачал головой на случайную шутку Хэ. До того, как он успел ответить на это остротой, Донхэ шокировал красноволосого, закинув свои ноги на колени танцору. - Так, и правда, очень уютно. – Проворковал актёр. - Мм. – Молча кивнул Хёкджэ, неожиданно всё стало отличаться от того, что было раньше, теперь, когда они вот так сидели. Несмотря на то, что ноги Хэ, лежавшие на коленях у Хёка, были тяжелыми, последнего это не волновало. - Твои волосы выглядят как кровь в темноте, Хёкки. – Донхэ болтал так, будто из-за темноты ему внезапно стало необходимо слышать свой голос, произносящий всевозможные глупые вещи, которые люди никогда не скажут при свете, а затем он неожиданно пришел к этому странному умозаключению о волосах. Хёкджэ засмеялся, а его плечи затряслись. Он повернул голову, чтобы посмотреть на лицо Хэ, на его губах играла улыбка. Была освещена только одна сторона лица актера приглушенным светом с желтым отливом, и Хёкджэ действительно почувствовал, что Донхэ был слишком красивым, чтобы быть настоящим. - Это потому что я вампир. – Пошутил он. - Ты собираешься высосать меня? – Снова издевался Донхэ. По тому, как был задан вопрос и как Хэ наклонился ближе, как будто они были в комнате с сотней человек, Хёкджэ мог сказать, что этот вопрос не был предназначен для чужих ушей. Хёк отвернулся, чтобы уставиться на мерцание пламени на столе, сглотнув от унижения. Когда танцор продолжил молчать, голос Донхэ стал ещё тише и всё издевательство из него исчезло: - Почему ты меня так боишься, Хёкджэ? - Ч-что? Что? – Повернулся Ынхёк к Донхэ. Он снова сглотнул, чтобы убедиться, что его рот не превратится в засушливую пропасть так, как это было, когда он услышал вопрос. - Ты ведешь себя так, будто я тот, кого ты боишься, несмотря на то, что мы узнали друг друга довольно хорошо за прошедшие несколько дней. – Хёкджэ не мог сказать, задело ли это Хэ или он просто хотел что-то выяснить, секрет, которым Хёк не хотел делиться. - Всё совсем не так. – Взгляд Хёкджэ упал на колени Донхэ, находящиеся рядом с его бедрами, когда он пробормотал, но актёр наклонил свою голову так, чтобы заставить Ынхёка поднять свой взгляд и посмотреть в его темно-карие глаза. – Я прост… всегда осторожен, потому что… Продолжить было невозможно. Донхэ придвинулся слишком близко и Хёкджэ чувствовал его дыхание на своих губах. Рука, скорее всего Хэ, лежала на шее Хёка, а пальцы ерошили его волосы. Он хотел наклониться к этой руке. Он хотел закрыть свои глаза. Вместо этого он прикрыл свои веки и опустил взгляд на оранжево-красные губы Донхэ. - Тебе не нужно быть осторожным со мной, Хёкки. – На выдохе прошептал Хэ, в то время как Хёкджэ сделал нервный вдох. А затем вдохов совсем не стало, и всё превратилось в пламя, когда эти оранжево-красные губы прикоснулись к губам Хёка. ~BONAMANA BONAMANA~ Трель рингтона с кухонного стола заставила обоих парней разлететься в противоположных направлениях. Хёкджэ вспыхнул огнем, и ему пришлось убедить себя не заплакать. Плач сейчас выставил бы его сумасшедшим. Просто всё это было слишком, и он не знал, какое действие не выставит его похожим на сумасшедшего и в то же время не утянет его в уныние. Донхэ понесся к своему телефону. - Алло?... Мм… Да, хён, я в порядке… О, да. Он со мной… Длинная история. – Засмеялся Хэ, а Хёк начал подслушивать, когда понял, что разговор идет про него. – Я не удивлен. Очевидно он никогда не проверяет свой телефон… Конечно… Я скажу ему, чтобы он позвонил… Э? – Донхэ появился из тени, отбрасываемой светом свечей и протянул руку с телефоном перед Хёкджэ. Изогнув бровь, Хёк взял трубку: - Алло? - ЛИ ХЁКДЖЭ, ЕСЛИ ТЫ СНОВА ВЫТВОРИШЬ ПОХОЖИЙ ФОКУС, Я САМОЛИЧНО ЗАСУНУ ТВОЙ ТЕЛЕФОН ТЕБЕ В УШНОЙ КАНАЛ, СЛЫШИШЬ МЕНЯ???!!!??! – Скорее всего, вся Азия слышала Чонсу. - Хён? – Хёкджэ моргнул, полностью застигнутый врасплох, и стал держать телефон на некотором расстоянии от уха, когда мужчина на другом конце провода продолжил свои разглагольствования. - Я звонил тебе весь день, Хёкджэ. Сейчас уже почти семь вечера, а ты должен был вернуться сегодня с работы около четырёх. Ты представляешь, как Сонмин и я волновались? – Чонсу, наконец-то, успокоился, но Хёк чувствовал напряжение в голосе своего хёна. Он понимал, как встревожены были Сонмин и Чонсу. - Ах, прости меня, хён. – Он, правда, сильно сожалел. Даже не проверяя свой телефон, Хёк знал, что там были миллиарды пропущенных звонков и еще больше входящих сообщений. - Это хорошо. Просто скажи Донхэ, что мы приедем. - Что? Мы? – Вызов был уже разъединен. Так получилось, что буран прервал звонок, а Чонсу оказался в ловушке у Хичоля. Два парня потащились сквозь метель к дому Донхэ, когда Хи вспомнил, что аварийный генератор будет поддерживать отопление в апартаментах актёра. - Только секс может так долго согревать двух людей. – Захихикал Хичоль. Они вчетвером уже какое-то время сидели в тускло освещенной гостиной и шумно болтали. Хёкджэ слегка оцепенел, когда узнал, что Сонмин застрял в доме Чонсу. Мин, можно сказать, был счастливейшим человеком, потому что у Итука было достаточно генераторов не только поддерживать отопление в доме, но и осветить всё здание, как Рождественскую ёлку, даже если во всём Сеуле не будет электричества. К тому же, Сонмин застрял там не один. И это был самый удивительный момент. Когда Хичоль захотел зажечь сигарету, Донхэ отправил его на балкон. Он не разрешил сделать это внутри квартиры, несмотря на то, как ужасно холодно было снаружи. Именно так Хёкджэ узнал, что у Хэ астма. Танцор понял, что можно многое узнать о человеке в темноте. Только когда чайные свечи начали моргать, а пламя упало в расплавленный воск, выяснилось, что всем слишком лень спускаться в вестибюль и просить еще свечей. Донхэ отдал свободную спальню Хичолю и Чонсу, прошептав Хёкджэ, что стены практически звуконепроницаемые. - Я могу просто поспать на диване. – Предложил Хёк, когда два старших парня умчались вместе в гостевую комнату. - Почему? – Донхэ вытянул свои руки над головой, зевая, и Хёкджэ подумал о том, когда последний раз видел эту маленькую полоску живота. – Моя кровать достаточно большая для нас двоих. Я не один из тех идиотов, кто думает, что моя мужественность будет оспорена, если я буду спать в одной кровати с другим парнем. - Ах, - Хёкджэ тоже поднялся на ноги и прикрыл зевок тыльной стороной руки. – Просто я сильно кручусь ночью. Всё нормально, если я буду спать на диване. - Мне нравится грубость. – Подмигнул Донхэ, а затем засмеялся. – Серьёзно, нет никакой необходимости, чтобы ты спал в гостиной. Кроме того, ты никогда не узнаешь, насколько звуконепроницаемы там стены. – Хэ кивнул в сторону двери гостевой комнаты. – Хичоль-хён, правда, может быть очень громким, а если учесть то, что он рассказывал мне, Итуку-хёну нравится заставлять его кричать. Хёкджэ состроил такое лицо, как будто его может стошнить в любой момент. - Угх, пожалуйста, прекрати. Он опустил взгляд вниз, когда Донхэ взял его руку. - Тогда пошли уже. – Он вытянул другую руку, чтобы взять одну из самых больших свечей, а затем потащил Хёкджэ в свою спальню. Насколько Хёк знал, Донхэ был осведомлен о том, что Ынхёк – гей. Он убедился в этом, когда выпалил своё признание в ту первую ночь у Хичоля на вечеринке. Донхэ помнил о той ночи, о чём он бесстыдно заявил после ужина два вечера назад. Но всё равно это было слишком странно. Почему Донхэ не боялся того, что мог сделать Хёкджэ? - Я даже буду спать в своих спортивных штанах и футболке, если это заставит тебя чувствовать себя лучше. – Пошутил Хэ, ведя Хёка в свою спальню. Комната была, наверно, раза в три больше комнаты Хёкджэ. Она была даже больше той, в которой остановился Хёк у Чонсу. Кровать была королевского размера и покрыта стеганым ватным одеялом кремового цвета, украшенным толстыми синими нитями, которые располагались вертикально, на случайном расстоянии друг от друга. По всей квартире Хёкджэ чувствовал слабый аромат дерева и чего-то ещё, запах, который у него уже стал ассоциироваться с Донхэ. Он был в великолепном синем Ягуаре и на плече Хэ прошлой ночью, когда Хёкджэ плакал на нём. В спальне он был ещё сильнее. Хёк втянул запах носом. - Это одеколон моего отца, смешанный с запахом дерева. – Донхэ указал на толстое основание кровати из красного дерева. – Я не имею ни малейшего понятия, почему дерево всё ещё так сильно пахнет после шести месяцев, но мне это нравится. - Мне, правда, нравится запах. – Сам себе вслух сказал Хёкджэ. - Знаешь, ты можешь сесть. – Донхэ продолжил ходить по комнате, но указал на кровать. Хёк тихо и медленно прошёл к краю кровати, осторожно сев только одним коленом на одеяло, а вторую ногу свесив на пол. - Ты не собираешься лечь и забраться под одеяло или ты всегда спишь сидя? – Снова подразнил его брюнет, отбрасывая с другой стороны покрывало и забираясь на кровать, отчего поверхность немного подпрыгнула, пока он устраивался поудобнее. Он улегся на своей стороне и, соединив ладони в треугольник, повернулся лицом к профилю Хёкджэ. Худой парень почувствовал, как его пульс ускорился, когда он вскарабкался на кровать, чтобы забраться под одеяло, как можно ближе к краю кровати и подальше от Донхэ, и лёг на спину, уставившись в потолок. - Оомпх! – В мгновение ока сильная рука обвилась вокруг его торса и потянула его через всю кровать. Его спина ударилась обо что-то, что, как понял Хёкджэ, было грудью Донхэ, и Хёк потерял какую-либо способность нормально функционировать. - Будет теплее, если ты будешь лежать здесь, со мной. – Две руки обвили его туловище, и Хэ прижался к красноволосому долговязу, как маленький ребёнок к плюшевому медведю. * - песня, играющая в машине Хёкджэ – Jolin Tsai “The Great Artist” (клип - http://www.youtube.com/watch?v=bWx-vtCSg0w ). ** - в оригинале в дюймах.