Twelve Days of Christmas

На восьмой день Рождества моя настоящая любовь подарила мне: Восемь Горничных, Доящих Коров, Семь Плавающих Лебедей, Шесть Гусынь, Откладывающих Яйца, Пять Золотых Колец, Четырёх Говорящих Птиц, Трёх Французских Куриц, Двух Горлиц И Куропатку на Грушевом Дереве Песок продолжал приклеиваться к пальцам Хёкджэ, в то время как тот пристраивал влажный камешек на бугорчатый холмик. Смех, зазвучавший из-за песчаной конструкции, сначала напугал его, но затем заставил тоже смеяться. Когда он зачерпнул рукой еще одну горсть мокрого песка из океана, чтобы укрепить левое крыло замка, он заметил маленькую дверь, хитро вырезанную в стене, которую он здесь не строил. Он толкнул дверь пальцем, и она со скрипом открылась. Неожиданно Хёкджэ уменьшился до таких размеров, что мог бы пройти внутрь песчаного холмика сквозь крохотную дверь. Что он и сделал. Внутри всё было огромным и покрыто золотом. Просто одна гигантская комната. Невероятно яркая. Его ресницы с неохотой распахнулись, и Хёкджэ пришлось прищуриться, чтобы защититься от солнечного света, проникающего через огромные окна. Он зевнул, потер ладонями лицо, а затем, тяжело вздохнув, разбросал руки в стороны. Покрутив головой из стороны в сторону, он понял, что он один на середине гигантской кровати. Белые цифры на будильнике известили его о том, что он проспал всё утро. Они также свидетельствовали о том, что снова дали электричество. Вздохнув, Хёкджэ снова закрыл глаза. Прошлой ночью он уснул в руках Донхэ. Правда, на это потребовалось какое-то время, наверно, поэтому он проснулся так поздно. Как он мог заснуть в такой момент? Как же он желал того, чтобы иметь возможность обернуться и увидеть Донхэ с этой новой стороны. Ритмичное вздымание и сокращение груди Хэ напротив его спины в конечном итоге убаюкали Хёкджэ. - Блегххх, - Хёк сел и потянулся. Он не хотел двигаться с этого места. Он хотел жить в кровати Донхэ и спать только тогда, когда другого парня не будет рядом. Они могли бы нанять кого-нибудь, чтобы им привозили еду, а они бы игнорировали саму идею принятия душа. Они могли бы разговаривать, и смеяться, и прижиматься друг к другу, и… Ну, да, они могли бы просто жить в этой кровати. Но это было безрассудно. Какой бы прекрасной – к этому выводу пришел Хёкджэ ночью – не была прошлая ночь, когда он лежал и слушал храпение Донхэ, было бы глупо продолжать фантазировать о какой-то любовной истории с актёром. Почти-поцелуй заставлял мысли в голове Хёка путаться, но когда он подумал о нём, этот поцелуй вместе со всеми другими неплатоническими моментами, которые произошли между ними двоими, случился в связи с низким уровнем сдержанности – из-за алкоголя и перебоев в электричестве. - Доброе утро, соня. – Донхэ сидел за небольшим столом на кухне, но быстро поднялся и направился к разделочному столу, где стояла коробка «Восемь Горничных, Доящих Коров», любимого клубничного молока Хёкджэ, и налил её содержимое в тарелку с шоколадными хлопьями. - Я думал, ты не любишь сладкое, - заморгал Хёк, когда Хэ протянул ему эту тарелку вместе с ложкой и проводил всё ещё полусонного танцора на место за столом напротив себя. - Я, правда, не люблю. – Донхэ тоже сел и принялся за свой начатый тост. – Я просто знаю, что ты любишь. Дороги уже вполне очищены, и мне было скучно ждать, когда ты проснешься. - Прости за это. Тебе просто следовало меня разбудить. – Хёкджэ засунул полную ложку вкуснятины себе в рот. - Ты выглядел слишком мило, когда спал. – Ухмылка, появившаяся на губах Донхэ, заставила смущение Хёка победить. – Ты действительно сильно вертишься во сне, не правда ли? - Э? – Ложка остановилась на полпути ко рту, глаза Хёкджэ расширились, а брови поползли вверх. – Что я сделал? - Ну, ты продолжал крутиться, бормотать и всё в таком духе. – Пожал плечами Донхэ, кусая хрустящий хлеб. – Не волнуйся. Ты не пробормотал ничего чересчур смущающего. Ты только признался, что влюбился в меня в самую первую ночь, когда мы встретились. Кашель и клубнично-шоколадно-злаковая смесь было единственным, что мог предложить Хёкджэ в качестве ответа. - Бвахаххаха. Я шучу, Хёкджэ. – Громче чем когда-либо засмеялся Донхэ, в то время как Хёк вытер беспорядок, который устроил, рукавом рубашки, которая, как он потом осознал, принадлежала Хэ, и почувствовал, как на него накатила ещё одна волна унижения. – Такая реакция заставляет меня подозревать, что скоро ты действительно признаешься мне в этом. – Продолжил смеяться Донхэ. - Ты ненормальный? – Хёкджэ использовал свой самый ворчливый тон. Всё, что он хотел сделать, это провалиться под землю и умереть от всего того унижения, которое он почувствовал в этот момент. Было уже плохо от того, что Донхэ, без какой-либо ответной реакции, был причиной появившихся у Хёкджэ чувств. Теперь же, когда Хэ целенаправленно смущал Хёка, красноволосый чувствовал, что в любой момент может расплакаться. - Аввв, - заныл Донхэ. – Не будь врединой. Правда, я просто шучу. На самом деле, ты спал очень мирно. Как я и сказал. Это было мило. Красноволосый на это никак не отреагировал, продолжая помешивать коричневые «О» в розовом море своей тарелки. - Хёкки, - Донхэ перетянулся через стол, чтобы взять левую руку Хёкджэ. – Это тут ты порезался в тот день? – Он поднял руку танцора, чтобы открыть розоватый порез сантиметра три длиной на указательном пальце руки. Его глаза были наполнены беспокойством, а между бровей пролегла складка, когда он продолжил осматривать рану. - О, да. – Хёкджэ был слишком отвлечен тем, что Донхэ снова держал его за руку, да ещё и так аккуратно, чтобы дать более красноречивый ответ. - Ты помазал её Неоспорином*? – Хэ заговорил так серьезно, что Хёк был застигнут этим врасплох. - Мм? Эм… ну… нет. Это просто царапина. – Хёкджэ инстинктивно отдернул свою руку, а Донхэ быстро за неё схватился. - Это не просто царапина, Хёкджэ. – Он, наконец, отпустил пораненную конечность и поднялся со своего места, ища что-то в кухонных ящиках. Открыв третий ящик, Донхэ вынул маленький тюбик мази и вернулся к столу, садясь на корточки перед Хёкджэ. – Тебе нужно заботиться о себе. – Затем парень продолжил откручивать крышку и выдавил каплю массы себе на палец. – Если ты не будешь лечить такие вещи, тогда ты заболеешь. – Он поднял взгляд на Хёкджэ, а затем очень деликатно прикоснулся желтой вязкой субстанцией к порезу на пальце Хёка. Теперь Ынхёка волновало, спал ли он всё ещё или нет. Маленький замок казался более реальным, чем завтрак и Доктор Донхэ сейчас. Почему парень так неожиданно заволновался о здоровье Хёкджэ? - Мм. Я буду осторожнее. - Хорошо. Итак, что ты сегодня делаешь? – Донхэ закрутил крышку тюбика и снова отправился за стол, на место напротив Хёкджэ. - Дела! – Хёк подпрыгнул со своего места. – Сколько сейчас времени? Я должен быть на встрече насчет завтрашней репетиции. – Он стремительно помчался в ванную комнату, где вчера оставил свою одежду, как будто он собирался надеть испорченные вещи, чтобы пойти по семидесяти пяти сантиметровому** снегу, укрывающему Сеул. - Ч-что случилось с моей одеждой? – Он появился из холла и увидел, что Донхэ держит его вчерашние вещи, но они были уже не в том состоянии, в котором он их последний раз видел. - Я постирал и высушил их этим утром. – Светился Донхэ. – О, никакие автобусы не ходят. Одевайся и я отвезу тебя к Чонсу, чтобы ты мог сделать всё, что тебе необходимо до того, как отправишься на встречу. - Спасибо тебе, - поклонился Хёкджэ и взял одежду. – Я, правда, могу прогуляться. Всё в порядке. Свирепый взгляд, которым Донхэ наградил танцора, заставил последнего унестись прочь в ванную комнату, пробормотав при этом: - Ладно, хорошо. - Мы не поедем на Ягуаре. – Донхэ схватил Хёкджэ за локоть, когда тот повернулся к ярко-синему спортивному автомобилю. - Что? – Сморщив лоб, задал вопрос Хёкджэ. - Улицы всё ещё слишком скользкие для него. – Откуда-то спереди послышалось чирикание, и Хёкджэ увидел мигание задних фар. Он закинул свою сумку в багажник, а затем присоединился к Донхэ, сев внутрь автомобиля. Салон не был таким же роскошным, как и в Ягуаре, но он был намного больше и всё равно лучше, чем всё, что мог себе позволить Хёкджэ. Донхэ был прав. Дороги всё ещё были очень скользкими. Сцепление колес Хаммера с дорогой лишь несколько раз подвело, но Хёкджэ всё равно беспокоился каждый раз, когда машина проскальзывала вперед или в бок. Он испытывал неловкость из-за того, что Донхэ только ради него пришлось выйти на улицу в такую погоду. Если бы он додумался воспользоваться своим телефоном вчера, тогда Сонмин мог бы приехать и забрать его сразу после того, как его машина умерла. Конечно, он бы тогда не провел прошлую ночь с Донхэ. Признавая собственное поражение, Хёкджэ не хотел, чтобы предыдущей ночи не было. Даже просто небольшого количества времени, проведенное с актёром, было достаточно для того, чтобы Хёкджэ был чрезмерно благодарен. Слишком благодарен, чтобы не уметь это ценить. - Я скоро вернусь. – Заявил Хёк, отстегивая ремень безопасности и выскакивая из машины. Он выпрыгнул прямо на оледеневшую землю, и это закончилось тем, что он поскользнулся, мгновенно исчезнув. Донхэ выскочил из салона и помчался вокруг машины, наполовину смеясь, наполовину - волнуясь. Хёкджэ поднял на него хмурый взгляд, стараясь устоять на ногах. - Не смейся. - На секунду я подумал, что ты настолько быстрый, что я даже не увидел, как ты вошел в дом. – Всё равно продолжил смеяться Донхэ и протянул руку, чтобы помочь Хёкджэ подняться. Хёк сжал тёплую ладонь и держал её немного дольше, чем это было необходимо, до того, как отстранился и, в этот раз намного медленнее, направился к багажнику автомобиля за своей спортивной сумкой. Когда Хёкджэ спустился по лестнице в накрахмаленных брюках и белоснежной рубашке с его лучшим пиджаком, Донхэ поднял взгляд от своих ногтей на руках, которые он до этого разглядывал. - Э? Почему ты зашел? Парень, прислонившийся к стене, пристально смотрел на него около минуты, а затем ответил: - Ты задерживался. - Хах? Прости! – Извиняясь, поклонился Хёкджэ и стремительно открыл парадную дверь. – Теперь мы можем ехать. Я так сожалею! Все усилия, которые Хёк потратил на то, чтобы уложить свои волосы, превратились в ничто, когда Донхэ грубо взъерошил красные локоны, слегка посмеиваясь: - Я просто шучу, Хёкки. Ты всё еще чувствуешь себя некомфортно, когда я так шучу, не правда? – Улыбка Донхэ превратилась легкую хмурость. – Прости меня за это. Я попытаюсь не слишком сильно дразнить тебя до тех пор, пока ты не сможешь чувствовать себя свободнее со мной. Когда Хёкджэ ступил на пол фойе, его мысли опять посетило то, как Донхэ спрашивал прошлой ночью о том, почему Хёк боится его. К счастью, Хэ уже отвернулся, чтобы выйти из двери и направиться обратно к машине, и не увидел появившийся у Хёка румянец. Когда они снова выехали на дорогу, Донхэ был тише, чем обычно. Хёкджэ боялся, что его реакция ранее, возможно, задела чувства актёра. - Н-не то, чтобы я боюсь тебя. – С запинкой выдавил он свою мысль, нервно переплетая пальцы рук на коленях, его глаза неотрывно смотрели вперед. - Что ты делаешь завтра вечером около восьми? – Донхэ не придал маленькому признанию, сделанному Хёком, никакого внимания, но вместо этого задал свой новый вопрос со смягчившимся выражением лица. Хёкджэ повернул голову и увидел, что уголки губ Хэ были приподняты в улыбке, а его глаза отражали солнечный свет, который отскакивал от снега и падал внутрь машины через лобовое стекло. - Эм… Репетиция танцев начнется в семь и, скорее всего, не закончится до девяти. - Мм. Понятно. Глубокий вдох и быстрый выдох, Хёкджэ облизал свои губы. - А что? Что ты хотел? Водитель повернул свою голову, чтобы секунду посмотреть на Хёка своими большими карими глазами: - Я просто хочу снова с тобой встретиться. - Хочешь прийти на репетицию? – Это было произнесено вслух до того, как он смог это остановить. Ему часто говорили, что у него «словесный понос» - у Хёкджэ была эта ужасная болезнь, из-за которой он начинал разглагольствовать о ерунде всегда, когда чувствовал себя неловко или нервничал при общении с людьми, что случалось постоянно. Это было его наказанием, которое причиняло страдания при произнесении нелепых вещей в тревожных ситуациях. Как нервы Хёкджэ могли не сдать от того, что только что сказал Донхэ? Честно говоря, он хотел пригласить Хэ прошлой ночью, но это так и не случилось. Теперь, когда это было произнесено вслух, он хотел забрать слова назад. - И понаблюдать, как ты танцуешь? – Его глаза засверкали. - Я увижу вас завтра, мистер Ли. – Молодая девушка с длинными светлыми волосами поклонилась, когда Хёкджэ вышел из здания. - Ах, да, Хёён. Будьте осторожна. – Хёк слегка поклонился девушке, а затем на его губах расползлась усмешка, когда он увидел на обочине тротуара ждущего его Сонмина. - Сонминни-хён! – У Хёкджэ не было возможности как следует пообщаться со своим хёном в прошедшие несколько дней, и он был рад этому посетителю, который одолжил у Чонсу его Мерседес-Бенц, чтобы забрать Ынхёка из CSW. - Ах, я скучал по тебе прошлой ночью. – Признался он, забравшись на пассажирское сиденье. Сонмин ничего не сказал и не ответил улыбкой на улыбку. Вместо этого он смотрел прямо, мимо Хёкджэ, через окно на Хёён. - Ли Хёкджэ, как так получилось, что ты знаешь Хёён? Что более важно, - тон его голоса стал ребяческим и плаксивым, - почему ты до сих пор не представил её мне? Засверкали дёсна Хёкджэ, когда тот засмеялся, перетягивая через плечо ремень безопасности и легонько ударяя Сонмина по плечу, чтобы брат не пугал бедную девушку. - Ты фанат? Она принимает участие в паре танцев, хореографией которых я занимался. Она супер талантлива. - Она не только супер талантлива, Хёкджэ, она одна из самых знаменитых танцоров Азии. Она известна своей красотой и отличными ножками. – Вздохнул Сонмин, сидя в полуобороте на своём месте и изливая свои чувства к танцовщице. Хёкджэ только покачал головой и засмеялся. - Знаешь, - Сонмин повернулся вперед и завел двигатель, начиная медленно удаляться от штаб-квартиры CSW, - технически это будет первый раз, когда она будет танцевать, после своего развода. Думаю, к тебе будет обращено большое внимание, как к человеку, который снова привел Ким Хёён в форму. - Э? Хёён была замужем? – Хёкджэ вздернул бровь, до побелевших костяшек цепляясь по бокам своего сиденья каждый раз, когда Сонмин на скорости скользил по дороге. Танцовщица была моложе даже Хёкджэ и не выглядела одной из тех, кто выходит замуж и разводится в таком молодом возрасте. – Я не имел об этом ни малейшего представления. - Что ты имеешь в виду, Хёкджэ? Она бывшая жена Ли Донхэ. – Все мысли в голове Хёка смолкли, а Сонмин продолжил говорить. – Как ты мог не знать об этом после того, как так часто с ним общаешься? Должно быть, ты действительно совершенно не уделяешь никакого внимания новостям. Этой ночью Хёкджэ принимал душ в течение как минимум часа, разбираясь со всем, что было у него в голове. Он знал, что Донхэ был женат, и понимал, что она должна была быть красавицей, чтобы, в конечном счете, выйти за него замуж. Когда он искал всю ту информацию о Хэ в Интернете, он изо всех сил старался избегать всего, что имело отношение к тому браку. До этого Хёкджэ всегда думал, что той девушки больше не было в Сеуле. Он никак не мог себе представить, что это была Ким Хёён, человек, которого он тренировал в течение четырех последних месяцев. Смыв шампунь со своих волос и почувствовав запах клубники, наполнивший ванную комнату, Хёкджэ подумал о том, как пахнет в апартаментах Донхэ. Он подумал о смеси одеколона и красного дерева. - Перестань вытворять это с собой, Хёкджэ. Ты делаешь всё только хуже. Он закрыл кран и, взяв полотенце с крючка на стене, обмотал его вокруг талии и направился к зеркалу. Он протер ладонью запотевшее от пара стекло. Улыбаясь собственному отражению, он решил, что с этого момента будет счастливым сам по себе. Если кто-то не может любить его, тогда ему придется просто терпеть до тех пор, пока его сердце не вылечится, так ведь? 1 Новое Сообщение Ли Донхэ 12.12.21 23:08 Следует ли мне принести завтра цветы или это делают только на премьеры? :Р Сердце Хёкджэ бешено застучало, но он отказался обращать на это внимание и ответил: Не будь чудаком, Донхэ ^^ 12.12.21 23:36 Я был рожден таким, малыш. Спи крепко, Хёкки. <3 * Неоспорин – американская мазь для заживления ран. ** - в дюймах в оригинале.