Алекситимия любви

      Арсений нервно кусает губы в ожидании горячего шоколада, за которым направился Антон. Отец разрешил брать Шаста на все осмотры с собой, ведь так Попов меньше переживал. Аппарат с напитками находился на первом этаже клиники, а семья сейчас сидела на четвёртом, ожидая врача с результатами анализов. С каждым днём Арсению становилось хуже — это сильно пугало его родителей, и они решили вновь свозить сына на полное обследование, чтобы выявить причину. Отец Попова, естественно, винил во всём Антона Андреевича и переливание, но матери Арсения казалось, что причина была в другом. — Сюш, я принёс, — тихо сказал Шастун, подходя к Попову и отдавая ему шоколад. — Ты как? — Нормально, — Арсений тяжело вздохнул и сделал глоток. — Спасибо большое, садись рядом.       Антон слабо улыбнулся и опустился на стул около Арсения. Шастун очень переживал, что это из-за него теперь у Попова вновь проблемы. Через несколько минут в коридоре появился врач. Он подошёл к семье Поповых и нервно облизнул губы, понимая, что вновь придётся сообщать не самые радостные новости. — Снова здравствуйте. Ну что я могу сказать… переливание тут ни при чём, оно только помогло выявить проблему, — на этих словах врача отец Арсения опустил глаза в пол и поджал губы, понимая, что зря просто так наезжал на Антона. — Из-за того, что аппарат, который достался вашему сыну, был далеко не современный, то процесс принятия его организмом затянулся. Лекарства вам не подходят, тело Арсения всё равно отторгает этот механизм, из-за этого он хуже работает. — И что… что нам с этим делать? — мама Арсения взяла сына за руку, обеспокоенно смотря на доктора. Антон видел, что женщина напереживалась уже на многие годы вперёд. От нервов у неё лишние морщинки, появляются седые волосы, которые в её возрасте ещё не должны быть. Шастуну было жаль её и так же жаль отца Попова. Когда Арсений стал для него близким человеком, то Антон осознал всю боль его родителей, прочувствовал все их переживания. — Сердце мы получим, дай Бог, в июне, и это только благодаря тому, что подали запрос на срочное донорство. — К сожалению, мы можем только помочь организму принимать аппарат, но не факт, что тот приживётся до конца. Я назначил вам новые лекарства, использовать их нужно строго по инструкции. Рецепт отдам вместе с картой, в нашей аптеке они продаются, — мужчина протянул Арсению его карту и продолжил: — Из побочных эффектов самые частые — сонливость и небольшой набор веса, если контролируете питание. Если нет, то и веса прибавится больше. Будем надеяться на лучшее и ждать сердца. У вас остались какие-нибудь вопросы? — Нет, спасибо, — тяжело вздохнул отец Арсения. Врач на его слова кивнул головой и ушёл в свой кабинет. Попов-старший осмотрел сначала сына, а потом перевёл взгляд на Антона, думая о чём-то своем. — Прости, что я так наезжал из-за переливания, — неожиданно произнёс мужчина, заставляя Шаста удивлённо вскинуть брови. — Да ничего страшного, я и сам на это гнал, так что не надо извиняться, правда. Сейчас лекарство купим и будем пытаться всё исправить, да, Арс? — Антон приобнял парня за плечо, чуть подбадривая его. — Да, конечно. Сотые по счету лекарства, которые в итоге не помогут, но от них, ко всему прочему, я ещё стану толстым и сонным, замечательно. Всегда об этом мечтал, — раздражённо произнес Арсений, отворачивая голову в сторону. — Перестань. Ты не так много ешь, чтобы тебя разнесло, — Шастун нервно облизнул губы и взглянул на родителей Арсения. Те, в свою очередь, понимающе кивнули и забрали у сына карту с рецептом, чтобы сходить сейчас за лекарствами, пока пара разговаривает. — Арс, ну перестань. Нам главное, чтобы твой аппарат работал хорошо, нужно дотянуть до сердца, слышишь? Я люблю тебя и буду любить даже со складочками, обещаю. — Ну да… а может, даже больше, я ведь на Женю тогда буду похож, — рыкнул Арсений, поднимаясь на ноги и отходя в сторону. — Арс, прекрати сейчас же. Я о нём уже давно не думаю, ведь мы договорились с тобой. Зачем ты сейчас ссору устраиваешь? — Антон чуть нахмурился, подходя к Попову и беря его за руку. — Я понимаю, что ты сердишься, ты недоволен, но не надо свои эмоции выкидывать таким способом. Ты бьёшь по нашим отношениям, слышишь? А я этого не хочу. Покричи, поплачь, не знаю. Но психовать хватит. Я люблю тебя, а не Женю. Ты ведь это знаешь. Очнись, Попов. Ты мне понравился до того момента, как я в целом вспомнил, что я гей. Так что мои чувства к тебе настоящие и сильные, мы это уже много раз обсуждали. — Я знаю, прости, — Попов вздохнул и прижался к Антону, виновато опуская взгляд. — Поедем ко мне, м? Хочу заказать роллы, и фильм какой-нибудь посмотреть, давай? Потом с домашним заданием мне поможешь. — Как скажешь, — Антон Андреевич тихо рассмеялся и потрепал Арсения по волосам. — Но у меня есть идея поинтереснее, если только не боишься, что родители нас застукают, — горячо прошептал преподаватель. — Что..? В каком плане? — Попов мгновенно покрылся румянцем и непонимающе хлопнул ресницами, смотря на Антона. — Ты хочешь… переспать со мной? — Нет уж, дня рождения жди, да и насчёт него я ещё подумаю. Но что-то похожее, я же ещё ни разу не делал тебе приятно, — Шастун пожал плечами и потащил Арсения за собой, чтобы покинуть наконец-то эту ужасную клинику, которая давила своей гнетущей атмосферой.       Арсений с глупой улыбкой на лице направился за Антоном, думая о том, как он будет контролировать свой пульс, если преподаватель всё-таки решит сделать что-то интересное с его телом. Попов надеялся, что после сегодняшней информации о том, что переливание тут ни при чём, отец немного ослабит свою родительскую хватку и поймёт уже наконец-то, что хочет он или нет, — Арсений будет находиться в полноценных отношениях с Антоном, в которых есть поцелуи, секс, ссоры и искренняя любовь.       До дома компания добралась молча, потому что каждому нужно было обдумать слова врача и понять, как с этой информацией продолжать дальше жить, как не бояться и не накручивать себя лишний раз, чтобы течение дней не превратилось в монотонное существование. Автомобиль замер, заканчивая свой путь, и все покинули машину, проходя в помещение. Арсений снял обувь и взглянул на отца. — Пап, можно часы снять, пожалуйста? Я себя пленником уже чувствую, со мной Антон будет наверху, ничего не случится, — Попов сделал невинный взгляд, чтобы отец даже не заподозрил что-то. — Арсений, — мужчина тяжело вздохнул, осматривая сына. — Ладно, так уж и быть. Но если в туалет пойдёшь или к нам вниз, то сразу же надевай, понятно? — Да, конечно. Мы сейчас закажем роллы, ты заберёшь их? Чтобы мы от фильма не отвлекались, а то это ужастик, вся атмосфера испортится. — Как скажешь. Идите наверх тогда, я с мамой поговорю, потом принесу вам еду, когда она приедет, — отец Арсения указал рукой на лестницу, и пара бегом направилась в комнату Попова.       Арс закрыл дверь на замок и тихо рассмеялся, стаскивая с себя часы. Шастун подошёл к окну, прикрывая шторы, а после включил ноутбук и стал искать на нём ужастик — хотя бы для правдоподобности того, что они будут смотреть фильм, ведь в голове уже зрели совершенно другие планы.       Когда имитация просмотра была готова, Антон подошёл к Арсению и обнял его за талию, сладко целуя и прижимая к себе ближе. Попов сразу ответил на поцелуй, закидывая руки на плечи преподавателя. — У тебя есть смазка? — горячо прошептал Шастун. Мужчина захотел этого ещё в больнице, потому что негативные эмоции сильно давили, и нужно было от них избавляться привычным и всем известным способом. Антон допускал мысль, что это неправильно, ведь он, в какой-то степени, сейчас пользуется Арсением, но чуть позже Шаст осознал, что он, в конце концов, сделает приятно парню, да и Арс всегда «за» такое времяпровождение. Так что все остаются в плюсе. — Да, она в шкафу. За обувью, — покрывшись румянцем, ответил Попов. — Ты её до сих пор прячешь? Боже, милый такой. Тебе же восемнадцать скоро, и ты взрослый. Ну, обычно, я это от тебя слышу, — Антон улыбнулся и отошёл к шкафу, ища заветный тюбик. — Отстань, — усмехнулся Попов, опускаясь на кровать и кусая губы. — А что ты собираешься делать? Отсосать мне? — Арсений призывно провёл рукой в области члена. — Мечтать не вредно, — фыркнул Шастун, подходя к Попову и держа в руках смазку. — Ты можешь быть слишком громким, а нам такое нельзя. Не хочу, чтобы твой отец выкинул меня с окна второго этажа, — Антон кинул тюбик на кровать и надавил на плечо Арсения, тоже укладывая его на постель, после чего навис над парнем. — Я просто сделаю тебе приятно рукой и оставлю пару отметин. — Какой ты жадный на ласки, — усмехнулся Арсений, прикрывая глаза. — Ну приступай тогда. — Командуй поменьше, мелочь, — Антон с улыбкой закатил глаза и стянул с Арсения кофту, после чего поочередно поцеловал каждый из сосков ученика, заставляя того крупно задрожать.       Попов охнул, сжимая руками покрывало и облизывая губы. Арсений понимал, что ему нужно будет продержаться подольше, чтобы не показаться «скорострелом», хотя в первый раз некой близости с человеком такое сделать сложно, ведь одно дело, когда ты сам себе доставляешь удовольствие, а совсем другое, когда это делает тот, кто тебе безумно нравится. Смущение, желание, возбуждение смешиваются, и организм сводит с ума.       Антон спустился поцелуями от сосков до паха Арсения, после чего снял с Попова брюки, за ними спуская и боксёры. Арс покраснел, стоило ему почувствовать, что он остался совершенно обнажённый. Шастун огладил тело ученика, жадно рассматривая парня. Антону так нравилось всё, что он видел. В глазах Шаста Арсений был идеальным, ему хотелось поцеловать каждую родинку, прижаться ближе, оставить миллион отметин, чтобы это тело принадлежало только ему одному.       Воспользовавшись смазкой, Антон приступил к движениям рукой, слушая тихие стоны Попова. Шастун примкнул губами к его ключицам, принимаясь оставлять смачные засосы. Арсений от подобных действий застонал чуть громче и весь покрылся мурашками, шире разводя ноги. Шастун усмехнулся и обвёл головку члена парня большим пальцем, уделяя ей достаточно времени, чтобы она покраснела и набухла. Попов жалобно всхлипнул, дёргая бедрами и желая уйти от руки, ведь было чересчур приятно. — Терпи, милый. Ты же хочешь, чтобы я тебя довёл, верно? Тогда дай мне поиграться, — Шаст провёл по всей длине члена кончиками пальцев, едва задевая его. — Так очаровательно дрожишь, просто прелесть. — Не издевайся, — пролепетал парень.       Антон лишь поцеловал Попова, чтобы тот замолчал и немного отвлёкся. Шастун ещё немного помучил Арсения и вскоре добавил больше смазки, начиная активные действия рукой, чтобы довести парня до конца. Арс прижимался к преподавателю и сладко стонал ему в губы, то и дело переходя на всхлипы. Попов зацепился рукой за плечо Антона, жалобно кусая губы. Много времени Арсению не потребовалось, чтобы излиться. Попов закрыл себе рот собственной рукой, боясь, что их могут услышать, и вновь простонал, вздрагивая всем телом. — Понравилось, Сюш? — самодовольно хмыкнул Антон, внимательно осматривая парня. — Д-да… — переводя дыхание ответил парень. — Нужно в душ… и убрать тут всё, скоро еда приедет. — Отдохни хоть пару минут, я пока вытру тебя и себя, потом уже с остальным разберёмся, — тихо рассмеялся преподаватель.

***

      Ира провела рукой по волосам, стоя перед зеркалом полностью обнаженной. Девушка внимательно рассматривала своё лицо и тело, чтобы понять, как на ней сказываются переживания. Кузнецова тяжело вздохнула, замечая бледность кожи, красные глаза и лёгкие высыпания — последствия стресса. Ира отвернулась от своего отражения и прошла в спальню, доставая из шкафа мужскую длинную футболку, параллельно поглядывая на спящего на кровати врача. С момента их встречи в больнице прошло уже почти две недели, Денис разузнал для Иры всю необходимую информацию о том, как решить вопрос с судом, если вдруг что случится, ну и Кузнецова отблагодарила его за это, оставшись на ночь и хорошо проведя время.       Только вот утром веселье закончилось.       Девушка проснулась от назойливых звонков, которые поступали из клиники. Ира, будучи ещё сонной, ответила на третий по счёту, ни о чём не подозревая, но в тот же момент резко поднялась с кровати, чувствуя, как бешено заколотилось сердце. Кузнецова убежала в ванную, чтобы не будить Дениса раньше времени, ведь сейчас всего шесть утра. Ира судорожно ответила, что она подъедет к девяти, и они всё решат, после чего скинула звонок, ощутив нарастающую истерику.       «Ты заставила всех хоронить его, а сейчас действительно убила своими решениями…» — давила совесть, заставляя девушку горько заплакать.       Кузнецова не думала о том, что будет, когда Женя умрёт по-настоящему, не ожидала, что будет так больно и пусто внутри. Переживания о суде отошли на второй план, осталось лишь чувство вины и скорбь. Спустя полчаса Ире удалось немного собраться и взять себя в руки. Кузнецова решила, что нужно всё делать постепенно: сначала умыться и надеть что-нибудь, дождаться, пока проснётся Денис, и только потом выпустить эмоции до конца, ведь без поддержки она не справится со всем этим.       Сейчас Кузнецова уже ожидала пробуждения своего ухажёра и пыталась подобрать слова, чтобы правильно донести случившееся до врача, ведь Ире совсем не хотелось, чтобы мужчине показалось, что та просто использует его. В голове крутились мысли о том, как сказать о Евгении Антону, какова вероятность, что Шастун ей поверит, да и вновь подрывать его самочувствие не было никакого желания.       Ира боялась представить, что будет с Антоном, если она вновь заставит его пережить этот ад.