Broken Out (Broken In)

Вернувшись в комнату, Оби-Ван приготовился ко сну, нервничая даже после того, как провел какое-то время в душе, мысленно возвращаясь к тому, что Джинн сказал ему сделать, и краснея, хотя мужчины даже не было здесь. Он мог бы проигнорировать приказ, но Квай-Гон сказал, что узнает об этом, и от этого Оби-Вану казалось, как будто за ним следят, и даже если это было не так, все равно он никогда не был хорошим лжецом. Поэтому он лег в постель, напряженный от макушки до кончиков пальцев ног, не шевелясь, держа руки по швам и чувствуя себя нелепо. Оби-Ван не соврал — он знал, как делать то… что Джинн сказал ему сделать. Он испытывал возбуждение раньше, хотя всегда противился искушению и обращался к медитации, чтобы успокоиться. И конечно же, его друзья в Агрокорпусе достаточно шутили между собой при нём о таких вещах, чтобы Кеноби понял теорию. Просто он действительно нервничал из-за этого. На самом деле это было так ничтожно по сравнению с тем, о чём Джинн мог бы его попросить. И всё же, почему-то в темноте его комнаты это все еще казалось запретным. Он не хотел подвергать сомнению соглашение, которое они заключили с Квай-Гоном, особенно когда ситх так решительно и основательно тренировал его днем, и обещал сделать это и завтра — Джинн, безусловно, выполнял свою часть сделки. По крайней мере, Оби-Ван может сделать это для него. С такими мыслями Оби-Ван нерешительно провел рукой по верхней части пижамных штанов, сразу же почувствовав себя глупо от этого действия, радуясь, что он был один и в комнате было темно, и никто не мог увидеть, как покраснели его щёки. Он слегка сжал себя через одежду, и его член дёрнулся от интереса, настолько не привыкший к прикосновениям такого рода, даже его собственной рукой. Оби-Ван подумал о том, чего Джинн хотел бы, что бы он сделал, и почувствовал, как от нахлынувших на него идей его член твердеет. Он немного потёр себя, жалея, что Джинн не дал ему чуть больше указаний. Может и этого хватит, или ему нужно было довести себя до оргазма? Ситх не уточнил, но юноша всё равно знал ответ. Он знал, что было бы эффективнее, если бы он стянул пижамные штаны и потрогал себя как следует, но он не решался сделать это, сам не зная почему. Возможно, таким образом он мог бы сделать то, о чем просил Джинн, технически вообще не прикасаясь к себе. Он снова сжал себя через ткань и вскинул бедра навстречу руке, думая о Джинне и о том, почему ситх решил унизить его таким способом, чувствуя, как член начал набухать, когда Оби-Ван подумал об этом. Ощущения мгновенно сменились с приятных на почти ошеломляющие, прежде он так успешно успокаивал себя, и теперь полностью возбудился; от того, что он сознательно ласкал свой член, его разум словно плыл в тёплом, отчаянном чувстве. Он неожиданно почувствовал, как у него перехватило дыхание, член запульсировал, умоляя о большем, но ему всё ещё не хотелось полностью обхватывать его рукой. Недолго думая, Оби-Ван перевернулся на живот, чтобы потереться о постель, его щёки вспыхнули. Он представил, как, должно быть, выглядит со стороны, делая что-то настолько низкое. Интересно, что сказал бы ему Джинн, если бы мог видеть его сейчас? Был бы ли он доволен тем, как Оби-Ван выполняет его требование? Или раздражен, что Оби-Ван тёрся о матрас, как животное, вместо того, чтобы как следует погладить себя? Юноша громко заскулил, когда его член упёрся в пижамные штаны и мягкий матрас, впился зубами в подушку, осознав, что его могли услышать — он не умел заглушать собственные звуки. Потрясенный, неуверенный в своём туманном состоянии, почему он так долго отказывал себе в этом, Оби-Ван нащупал одну из множества подушек и засунул ее между ног, всхлипывая от дополнительного пространства и возможностей, которые она давала для движений бёдер. Он был нескоординирован, совершенно лишен ритма, движимый желанием, которого никогда в жизни не испытывал. От резких движений его пижама задралась, и влажная головка его члена выглянула из-за пояса, вжатая в подушку; дополнительное трение о чувствительную щёлку заставило Оби-Вана застонать, двигая бедрами. В голове почему-то промелькнул образ крупных рук Джинна, обнимающих его за талию, и татуировок, украшающих его руки и грудь, не удержавшись, он засунул руку в штаны, и, обхватив пальцами горячую плоть, погладил. Коротко вскрикнув от неожиданно нового ощущения, Оби-Ван почувствовал, как его тело содрогнулось, бёдра вжались в подушку, он напрягся, и чистое горячее удовольствие хлынуло по позвоночнику, когда он кончил на подушку, пропитывая ее белёсыми струями. Он шумно выдохнул, когда кончил, ещё минуту бездумно толкаясь, пока его тело сотрясалось и вздрагивало от тысячи небольших толчков, но как только пик удовольствия прошел и его член снова начал размягчаться, Оби-Ван весь сжался от смущения. Он на коленях отполз от подушки и включил свет, закусив губу, поспешно засунул свой член обратно под одежду, тут же пожалев, когда липкая сперма размазалась по его чистой пижаме. Он понятия не имел, как скрыть это от Джинна, насколько он заметил, уборкой комнат занимались протокольные дроиды, и Оби-Ван не сомневался, что они расскажут о его позоре своему хозяину. Оби-Ван схватил подушку и стянул с нее испачканную наволочку, запихнув подушку подальше в один из множества глубоких шкафов, прежде чем рвануть в освежитель. Сразу же сняв одежду, он бросил теперь уже грязные штаны в раковину вместе с наволочкой и тёр их, пока не убедился, что они чистые прежде, чем разложил их сушиться на обогревателях в комнате. Затем Оби-Ван сам прыгнул в душ и пустил холодную воду, от чего дрожь от удовольствия сменилась ознобом. Во всем виноват Джинн, он не только заставил Оби-Вана сделать это, но и думать об этом человеке в процессе, насколько он знал, проклятый ситх незаметно предложил ему что-то подобное, потому что он даже представить не мог, что когда-нибудь сам мог это придумать. Он знал, что не был слабовольным, и никто никогда не мог предложить ему этого раньше, но ситхи играли по другим правилам. Удовлетворенный своими рассуждениями, но всё ещё чувствуя себя неловко, Оби-Ван вытерся и подождал, пока высохнут его пижамные штаны и наволочка, прежде чем снова одеться и засунуть наволочку в глубины шкафа к самой подушке. Он удивился, когда заснул без особых проблем — несмотря на свой стыд, он хорошо поработал в течение дня тренировок, и впервые с тех пор, как покинул храм, чувствовал себя более расслабленным. Действительно, его смущение — небольшая цена за то, что Джинн обучал его. Оби-Ван старался оставаться спокойным, на следующее утро встретившись с учителем за завтраком перед тренировками, но взгляд, которым Джинн окинул его за утренней чашкой кофе, заставил щеки Оби-Вана вспыхнуть, прежде чем он сел за стол. — Скажи мне, питомец, тебе понравилось твое задание? — спросил Джинн, держа чашку в руках и осторожно дуя на поднимающийся пар. Он засмеялся, когда Оби-Ван покраснел сильнее, — Могу я расценить это как «да»? — Передайте, пожалуйста, сок, — произнес Оби-Ван, ненавидя себя за напряженный голос, за то, что не мог встретиться с Джинном взглядом, хотя несколько минут назад по дороге сюда воображал, что будет смотреть с вызовом. Джинн передал сок, как и просил юноша, но легко поймал запястье Оби-Вана своей рукой, когда тот потянулся ближе, чтобы взять напиток. — Интересно, ты разделся догола или просто засунул руку под нижнее белье, как маленький проказник? — спросил Джинн, и щеки Оби-Вана загорелись от стыда, еще больше, когда ситх снова засмеялся над ним, — он надеялся, что скоро привыкнет к этому, — Может быть, скажешь мне что-нибудь еще? — спросил Джинн, и Оби-Ван тут же замотал головой. — Жаль, я уверен, мне было бы приятно послушать об этом. Но ты молодец, что выполнил свое задание, — прошептал Джинн, наконец отпуская запястье Оби-Вана и позволяя ему продолжить завтрак, насколько это было возможно, когда кожа на его запястье все еще покалывала. Он уже ел второй кусочек тоста, в блаженном молчании, ёрзая, терзаемый вопросом, и все же не удержался: — Ты подсказал мне с помощью Силы? — спросил он, уже после поняв, что произнес это вслух и что он ведет себя нелепо. Джинн лишь усмехнулся и нежно провел указательным пальцем по подбородку Оби-Вана. — С чего ты взял? Тебе слишком понравилось? И нет, питомец, знаешь, я этого не делал. Могу поспорить, твой маленький член просто отчаянно хотел, чтобы к нему прикоснулись после такого долгого пренебрежения, — ответил Джинн, убирая палец с линии, прошедшейся током по коже Оби-Вана. Юноша снова сосредоточил всё своё внимание на чрезвычайно вкусной еде, чувствуя облегчение, что Джинн не стал продолжать разговор. Аварус дал ему час на медитацию, когда они поели. Оби-Ван был рад этому, всё ещё нервничая от избытка бессмысленной энергии, но он не смог успокоить свой разум даже после часа уединения, его мысли настойчиво возвращали его к Джинну, отказываясь очиститься от него полностью, даже на несколько мгновений. Возможно, он потерял больше навыков, чем думал, с тех пор, как его отослали на Бендомир, и нуждался в том, чтобы Джинн также помог ему в медитации, хотя ему было стыдно просить ситха о столь базовом наставничестве. Джинн тренировал его так же, как накануне, если не усерднее, и мышцы Оби-Вана, которые все еще ныли от предыдущей тренировки, кричали, проходя через изнурительную последовательность ката, теперь уже более долгую, с теми, которым Джинн научил его накануне. Ситх похвалил его, когда он правильно повторил их, его крупные руки только поправляли незначительные ошибки его движений: направляя твердой ладонью на его пояснице, помогая ему правильно согнуть колено или рукой на подбородке корректируя его осанку. Когда он закончил упражнения, Джинн снова показал ему две новые ката, сложнее предыдущих, одна из них включала стойку на руках, и руки ситха удержали его, когда он попытался сделать её в первый раз. — Пока ты медитировал… — начал Джинн, помогая Оби-Вану удержать равновесие, придерживая его за талию рукой и медленно отпуская, когда он выровнялся, — … я заметил, что из твоей комнаты пропала подушка. Оби-Ван почувствовал, что покраснел, и не из-за того, что он стоял на голове, и почти сразу же потерял равновесие, упав на бок. Джинн не поймал его, позволив ему рухнуть на мат, раскинув конечности. Квай-Гон навис над ним, от этого Оби-Ван почувствовал себя маленьким, но все же не напуганным, так, что в его животе затянулся новый узел. — Ты позволил себе немного шалости, выполняя задание? — поддразнил Джинн, приседая на корточки рядом с Оби-Ваном, изучая глазами его тело, но не прикасаясь. — Н-нет! — запротестовал юноша, он хотел подняться и отойти от Джинна, который вторгся в его пространство, но конечности не слушались. — Так, питомец, джедаи не должны лгать, — ответил Джинн, прежде чем встать и отправить Оби-Вана на обед в столовую. Несмотря на сопротивление своих мышц, Оби-Ван был удивлен, обнаружив в себе больше энергии, чем накануне, когда Джинн отошел от него. Джинн присоединился к нему вскоре после того, как Оби-Ван сел за стол, чтобы еще раз сказать, чем его кормили, богатые ароматы и текстуры уже избаловали вкусовые рецепторы Оби-Вана, и он был уверен в том, что скоро привыкнет, и ему, мягко говоря, будет трудно вернуться к скудной пище прошлого. Когда Джинн сел, он поставил перед собой маленькую серебряную шкатулку, и Оби-Ван гордился собой за то, что удержался от желания спросить, что внутри. Его любопытство все равно было удовлетворено, когда, закончив с едой, Джинн открыл шкатулку, показывая небольшие сладости, все покрытые сахарной пудрой, со сладким, цитрусовым запахом. — Попробуй, — произнес Джинн. У Оби-Вана почти потекли слюнки от одного только запаха, но он все равно попытался отказаться, помотав головой и открыв рот, чтобы заговорить, но не смог произнести ни слова: Джинн принял его открытый рот за приглашение и поместил внутрь одно из угощений. Оби-Ван взвизгнул от унижения, когда мужчина провел пальцем по его губе, но затем вкус растекся в его рту, и протест, вырвавшийся было у Оби-Вана, замер в его горле, сменившись удивленным стоном, и желанием надкусить сладость. Она была мягкой и желеобразной, явно сделанная из какого-то роскошного фрукта. Сахарная пудра не давала текстуре быть неприятной, и Оби-Ван с удовольствием прожевал угощение, снова вспомнив о присутствии Джинна, только когда поднял глаза, понимая, что хочет еще. Джинн снова улыбнулся ему своей медленной улыбкой. — Видишь, питомец, тебе стоит попробовать, прежде чем выносить суждение, — сказал Квай-Гон, предлагая Оби-Вану еще один кусочек, держа его пальцами, и юноша обхватил его губами и забрал из пальцев, прежде чем понял, что мог просто взять его рукой. Он снова покраснел, размышляя, осталась ли в его теле хоть капля крови, которая не прилила бы к щекам — так часто он краснел в присутствии ситха. Но потом Джинн похвалил его, и Оби-Ван обнаружил, что принимает еще два кусочка с его рук, прежде чем до него действительно дошло осознание того, что он делал, и он отказался от большего. Джинн закрыл шкатулку и оставил ее рядом с Оби-Ваном, велев ему оставить ее себе, на случай, если ему захочется чего-нибудь сладкого по вечерам. После небольшого перерыва, данного ему, чтобы позволить еде улечься, Оби-Ван встретил Джинна в зале для спарринга, нервно размышляя, следовало ли ему принять душ во время его перерыва. Он не видел в этом смысла, так как собирался еще раз попотеть сегодня днем, но теперь, увидев ситха в прекрасном костюме для спарринга и вдыхая его чистый мускусный запах, он подумал, что это могло быть вежливо. — Падаван, подойди, — подозвал его Джинн, разворачивая Оби-Вана, когда тот почти дошел до стола, крупные руки оставались на плечах юноши. Его голова едва доставала Джинну до подбородка, и Оби-Ван интуитивно осознавал, каким большим ощущался Аварус позади него, возвышаясь над ним и зажимая его между своим телом и столом. Когда Оби-Ван успокоил разум, он заметил небольшую красивую шкатулку, стоящую на столе и покрытую замысловатой резьбой, похожей на узоры на татуировках Джинна, — У меня есть подарок для тебя. — Вы и так слишком великодушны, — запротестовал Оби-Ван, держа руки по швам, хотя ему не терпелось протянуть их и выяснить, что внутри шкатулки, хотя он знал, что там, скорее всего, было что-то мерзкое или, по крайней мере, смущающее. — О, ты все захочешь это, питомец, — Кеноби мог почувствовать дыхание Джинна над своим ухом, когда он говорил, голос был тихим и низким, таким, что Оби-Вану захотелось прильнуть к мужчине, хотя он прекрасно его слышал, — Давай же, открой ее. Не видя смысла отказывать ни себе, ни ситху, Оби-Ван осторожно поднял коробку. Он поднес ее ближе, чтобы лучше рассмотреть рисунок, так же он хотел сделать с руками Джинна, просто чтобы сформировать более четкое представление о человеке. На дереве были вырезаны виноградные лозы, по краям вздымалась огромная волна, словно мощь целого моря, бушующая стихия обрушивалась на растения. На крышке были созвездия, показавшиеся Оби-Вану знакомыми, но для изучения которых понадобилось бы еще время и, возможно, доступ к звездной карте. Он спрашивал себя, может они значили что-то для Джинна, или это была просто красивая шкатулка, которую он купил. Замок был сделан из металла, незнакомого Оби-Вану, холодного серого цвета, не серебристого, но и не тусклого, и по форме напоминающего виноградные лозы, оплетающие коробку, сражающиеся с морем. Осторожно открыв ее и откинув крышку, он обнаружив внутри красивый и изящный световой меч, покоящийся в углублении из черного бархата. Он был серебряным с черной рукоятью, такой Оби-Ван мог бы выбрать сам, с едва различимым, вырезанным в металле продолжением воды и лоз. Он ахнул от его красоты, от ошеломляющего чувства обладания тем, о чем он и мечтать не смел, что это достанется ему так легко. Или, возможно, ощутив, что к нему вернулось что-то давно потерянное. Джинн ободряюще сжал его плечи, когда Оби-Ван поднял меч из его бархатной колыбели, поставил шкатулку на стол и взял меч двумя руками, чтобы как следует изучить. Меч был идеален, Оби-Ван мечтал как раз о таком, за исключением того факта, что он знал, что лезвие будет светиться красным. Джедаи, конечно, никогда не позволили бы себе так украсить рукоять меча, но Оби-Ван чувствовал, ему это нравится. — Зажги его, — подтолкнул Джинн, и юноша крепко сжал рукоять в руке и сделал, что ему сказали. Его глаза расширились, когда перед ним загорелся голубой свет, ситх снова удивлял его своим выбором, — Тебе нравится? — спросил Джинн, убирая одну руку с плеча Оби-Вана, поглаживая большим пальцем основание шеи юноши, чувствуя, как бьется его пульс. — Он прекрасен, Джинн… — рука сжала его, — М-мастер, извините. Он такой красивый, спасибо. Как вы получили его так быстро? — Я важная персона, — ответил Квай-Гон с акульей улыбкой, и Оби-Ван вспомнил, что Джинн был ситхом и управлял мафией во внешнем кольце, он мог получить все, что хотел и когда хотел. Джинн выпустил его из своей хватки, и Оби-Ван почувствовал холод, но в то же время ощутил, что он снова может дышать, когда мужчина отступил, отстегивая свой меч от пояса, — Идем, питомец, давай сразимся как следует. Джинн обучал его сабельным формам, сосредоточившись на обучении новым приемам, подталкивая Оби-Вана, даже когда руки юноши начинали слабеть от дневных нагрузок, но он принимал вызов Аваруса каждый раз, когда тот приказывал ему поднять руки. Их мечи были отрегулированы на низкую мощность, чтобы избежать серьезных травм, хотя к концу тренировки Оби-Ван все еще чувствовал, что с него льётся пот. Он яростно покраснел, когда Джинн настоял на нанесении немного бакта-геля на небольшой ожог на бедре, большим пальцем медленно втирая прохладный гель круговыми движениями, успокаивая рану. Щеки Оби-Вана пылали безо всякой причины, реагируя на лечебное прикосновение. К счастью, он так раскраснелся от упражнений, что это едва ли было заметно. Он уже решил, что свободен на сегодня, но Джинн оглядел его с ног до головы и решил иначе. — Сотня кругов по этой комнате, и потом мы поужинаем, — проинструктировал Квай-Гон, и Оби-Ван побелел, — Ну-ну, питомец, не дуйся, зал не такой уж и большой, — пожурил он Оби-Вана за выражение лица, прежде чем улыбнуться ему в последний раз и выйти из комнаты, оставляя его наедине со своей пыткой. Оби-Ван пробежал все сто кругов, ни разу не срезав угол и не использовав Силу, чтобы облегчить задачу, упал на колени, чувствуя головокружение, и что еще немного, и его стошнит. Всё его тело дрожало, когда он закончил. В Агрокорпусе работа была трудной, но даже там его тело не испытывало ничего подобного, и Оби-Вану пришлось выпить воды, прежде чем он почувствовал себя достаточно уверенным, чтобы вернуться в свою комнату. Добравшись до неё, он быстро съел еще немного конфет, которые дал ему Джинн, чувствуя облегчение, когда сахар сделал свое дело и мышцы, отчаянно нуждавшиеся в энергии, перестали дрожать против его воли, по крайней мере теперь он мог продержаться до ужина. Чувствуя глубокое отвращение к тому, как он сейчас выглядел: свежий и старый пот покрывал его кожу; Оби-Ван стоял в освежителе на дрожащих ногах, прислонившись к стене, пока теплая вода лилась на него. Он был голоден, когда вышел из душа, и, быстро переодевшись, отправился на поиски Джинна, намереваясь поблагодарить его за то, что он так серьезно относился к обучению Оби-Вана, помогая ему как можно быстрее наверстать упущенное. Он искал Джинна, зная, что дроиды вряд ли будут обслуживать его, пока рядом с ним нет ситха. Его не было ни в комнате, ни в обеденном зале, ни в каком-либо из серьезных операторских помещений на корабле — не то, чтобы Оби-Вану разрешалось входить туда. Только когда юноша вернулся в зал, он нашел его. Оби-Ван не знал, на что наткнётся там, пока не стало слишком поздно, двери корабля были изолированы от шума, поэтому Оби-Ван не услышал отчаянных стонов и грязного звука шлепков кожи о кожу, пока не увидел это. Джинн стоял к нему спиной, он был без рубашки, и хотя его аккуратные брюки оставались на бедрах, они явно были расстегнуты спереди. Молодой мужчина цеплялся за него, его ногти впивались в широкие плечи Джинна, оставляя красные отметины, его голова была запрокинута назад, открывая красивое лицо, искаженное удовольствием, длинные черные волосы разметались. Глаза Оби-Вана широко распахнулись, Джинн прижимал младшего к дальней стене зала, каждым резким движением бедер толкая к стене. Оби-Ван ахнул и бросился прочь, не чуя под собой ног, не желая быть услышанным, он мчался без остановки, пока не добежал до обеденного зала. Там он опустился в кресло, и, не обращая внимания на урчание в животе, стал терпеливо ждать (чего, несомненно, и ожидал от него мастер), пока Джинн не присоединится к нему, безуспешно пытаясь избавиться от образа бедер ситха, вонзающегося в мужчину, прижимающегося к нему. Как каждый раз, когда Джинн трахал его, он издавал дикие стоны, как мышцы Джинна перекатывались при каждом движении. Если Квай-Гон и заметил Оби-Вана, замершего на пороге зала, он не упомянул об этом, когда наконец пришел поужинать почти полчаса спустя. Он не выглядел развратно, ни единый волосок не выбивался из его длинного хвоста, одежда была не помята. Оби-Ван поискал в нем признаки произошедшего, как будто это должно было быть очевидно для всех, но ничего не нашел. Джинн предлагал ему еще больше подарков в течение ужина, в основном в виде еды, которая наполняла рот Оби-Вана своими пьянящими вкусами, но также ситх дал ему инфопланшеты с романами: сначала юноша подумал, что это информация о галактике, и почувствовал тепло, когда понял, что это просто истории для тех коротких моментов, когда он не был занят обучением. Он с легкостью принял всё предложенное, что порадовало Джинна. Оби-Ван отчаянно хотел отвлечься от мыслей в своей голове, но это было нелегко рядом с Аварусом, предлагающим ему фрукты и сладости. Он задумался, смог бы Джинн так же легко держать его, как того человека, и безжалостно отбросил эту мысль: это была бессмысленная мысль, ответ не имел значения, он не должен был думать об этом. Просто случайная мысль, которая может прийти в голову любому любопытному, увидевшему такое проявление пошлости прямо в открытую. В самом деле, неужели у ситхов не было стыда? Он не был уверен, испытал ли он облегчение или беспокойство, когда вернулся в свою каюту, ему одновременно было и легче, и труднее не позволять своему разуму зацикливаться на том, что он видел, когда этого человека больше не было рядом. Он спрашивал себя, кем был тот второй мужчина, позволивший так унизить себя в общественном месте, мысленно ругая его за это, когда раздался стук в дверь. Он и ответить не успел, когда Джинн вошел в комнату, и Оби-Ван почувствовал, что застыл и покраснел, увидев в руках ситха подушку. — Ах, питомец, прежде чем ты ляжешь спать, я хотел заменить подушку, которую ты, кажется, потерял, — произнес Джинн, проходя мимо Оби-Вана, как будто его вовсе здесь и не было, заполняя очевидный пробел на застеленной кровати Оби-Вана новой подушкой, — Спи спокойно, — промурлыкал он, остановившись у всё ещё застывшего тела юноши, проведя пальцами по раковине его уха, заставляя его вздрогнуть, прежде чем снова исчезнуть. Оби-Ван заставил себя сохранять спокойствие, готовясь ко сну, стоически не думая о том, что произошло в этот день, кроме приятного жжения в мышцах. Он забрался на слишком большую кровать и погрузился в ее мягкость, и только когда он перевернулся и невольно прижался лицом к новой подушке, он понял, что она была не свежевыстиранной, а только что с кровати Джинна, и пропитана чистым, естественным ароматом ситха, Оби-Ван понял это, зарывшись в нее лицом. Надо было немедленно отшатнуться, и он почти сделал это, но его тело было так вымотано, а запах был таким приятным, даже хорошим, что он обернулся вокруг Оби-Вана подобно второму одеялу. Хотя юноша попытался игнорировать это, призвав к здравомыслию и отчаянно желая спать, его член дернулся и попытался затвердеть в ответ, пока его бедра вяло описывали крошечные круги на матрасе.