Сезон цветения паучьих лилий

Дорога к воротам была столь же немноголюдной, как и дорога к самому ордену. Мэй Яо изо всех сил старался не ускоряться, но каждый раз, когда он искоса поглядывал за спину, его шаг невольно становился торопливым. Старейшина Вэньшунь шёл молча, не сводя взгляда со своего провожатого и не снимая ладони с рукояти закреплённого на поясе меча. Подобное его поведение после вполне спокойного и даже мягкого решения недавней ситуации заставляло нервничать, ведь с точки зрения юноши ничего особо страшного не произошло. Чем сложнее заклинание, тем проще нарушить его. Огромный барьер, охватывающий весь орден, явно был не из простых, а значит, и сбои, иногда совсем незаметные, тоже не были бы чем-то выдающимся. Однако по сосредоточенному лицу мужчины было видно, что нечто беспокоило его, и это нечто было связано не только с барьером, но и с самим Мэй Яо. Хотя вслух это не произносилось, по тому, как старейшина Вэньшунь неотрывно буравил взглядом его спину, вывод напрашивался сам собой. Дорога вскоре должна была перейти в развилку, и по мере приближения к ней всё явственнее слышались чьи-то громкие голоса, о чем-то оживлённо спорившие. Этот звук вдохнул в Мэй Яо надежду — он узнал бы эти интонации из тысячи, а значит, шисюны всё же вернулись искать его. Больше он не пытался идти размеренно, позволив себе преодолеть остаток пути в большой спешке. Стоило юноше показаться из-за поворота, Шэнь Тафэй тут же его заметил: — Вот он! Тебя что, корова языком слизала? — Мне не привыкать следить за а-Фэем, но как ты-то умудрился потеряться? Если бы я не заметил, что… — Ху Цзя начал было его отчитывать, но осёкся, когда за спиной его шиди возник старейшина Вэньшунь. Кивнув в знак приветствия, он обратился к подросткам: — Добрый день. Вы соученики этого юноши? Вперёд выступил обеспокоенный Ху Цзя, уважительно склонив голову: — Так и есть. Наш шиди сделал что-то не так? — Откуда вы? — Эти ученики прибыли из ордена Баобэй. Я старший, отвечаю за этих двоих, моё имя Ху Даоди. — Вы обучаетесь у разных учителей? — Нет, у нас троих один Учитель и мы его единственные ученики. — Давно ли вы знакомы? Вопрос был немного неожиданным, что заставило Ху Цзя на мгновение растеряться: — С… С самого начала обучения? — Прошу прощения, возможно, я выразился немного неверно. Сколько лет вы знаете друг друга? — Ах, в этом смысле… Мы знакомы с детства. Нам было… Где-то по семь лет? — Все трое? — Все трое. — Вот как. Лишь выслушав ответы мужчина немного расслабился и убрал руку с меча. Мэй Яо выдохнул с облегчением, но радость его была недолгой. — Вы приглашённые ученики, не так ли? Вы уже зарегистрировались в Павильоне Яньли? — Нет, мы только направлялись туда, когда… — Ху Цзя явно хотел повторить слово «потерялся», но решил выразиться иначе, — разделились, поэтому нам всё ещё нужно его посетить. — Очень хорошо. В таком случае, я пойду вместе с вами. Пристальный интерес со стороны старшего заклинателя заставил Ху Цзя занервничать: — Что-то случилось? — Кое-что, требующее моего внимания, но ничего, в чём вы могли бы мне помочь. Тем не менее, у меня всё ещё осталось несколько вопросов к вашему шиди. Идёмте. Группа в молчании выдвинулась в нужную сторону. Ху Цзя несколько тревожно поглядывал на Мэй Ланя, но не решался нарушить давящую тишину шумными расспросами. Зато Шэнь Тафэя подобная атмосфера совершенно не смущала: оторвавшись от своих соучеников, он несколько раз то с одного бока, то с другого попытался заглянуть в лицо возглавлявшего их мужчины. Очередная попытка оказалась замечена, и старейшина с вежливой улыбкой поинтересовался: — Что-то не так? Заполучив собеседника, Шэнь Тафэй тут же воодушевился: — Боюсь показаться несведущим в делах Хули Дон, но всё же, с кем мы имеем честь прогуливаться по аллеям ордена? — Ох, прошу прощения, я ведь так и не представился. Моё имя Вэньшунь Фэнхуан, я один из старейшин ордена. — Ничего себе! Старейшина — это ведь тот, кто возглавляет одну из Башен? — Именно так. Все ученики и заклинатели ордена являются частью определённой Башни, мы же следим за порядком в них. — Какой управляете вы? — Под моим руководством находится Башня Сетужан. — Вы что, управляете кладбищем? От такого предположения старейшина запнулся о невидимый камушек, растерянно пробормотав:  — Обычно люди спрашивают, не возделываем ли мы фермы на своей территории. Твой вывод довольно… необычен.  — А зачем же вы дали своей Башне такое странное название?  — Названия Башням давали ещё их основатели, мы же лишь перенимаем пост главы, продолжая чтить традиции. Башням уже девятьсот лет, и даже если кому-то в голову и приходило переименовать их, сейчас это уже звучит возмутительно непочтительно по отношению к нашим предкам. К тому же, — на этой фразе старейшина Вэньшунь неловко улыбнулся, — немного странно говорить «предки» по отношению к старейшине Мэн, ведь она и основательница, и бессменный глава своей Башни. Мужчина очень быстро вернулся к спокойной манере разговора, с удовольствием отвечая на вопросы. То, как он говорил с Шэнь Тафэем, резко контрастировало с его недавней собранностью и серьёзностью, и, справедливо опасаясь возвращения к ним, Мэй Яо старался быть как можно незаметнее. Пока старейшина увлёкся разговором, Ху Цзя шепнул шиди на ухо: — Что ты уже успел натворить? — Ничего. Нет, правда, я совсем ничего не сделал. — Тогда на что он так злится? — Я… Просто стоял рядом, когда кое-что случилось. — То есть, как обычно? — Ух… В ответ на это Мэй Лань мог лишь виновато отвернуться. Так всегда и происходило, и уж кому об этом знать лучше всех, как не его друзьям, бывшим рядом с ним с самого детства? Именно поэтому Ху Цзя счёл ответ исчерпывающим, отложив все дальнейшие вопросы на потом. А вот у кого поток вопросов не кончался, так это у Шэнь Тафэя: — У всех заклинателей, которых мы видели на пути к Павильону Яньли, зелёные одежды, но ваши одежды светло-коричневые. Это зависит от статуса в ордене? — Не совсем так. Статус влияет на рисунок, цвет обозначает принадлежность к Башне. У каждой из них есть название, в которое основатели пытались вложить своё видение их будущего или отразить свою тесную с ними связь. Например, Башня, на территории которой находимся мы, называется Башня Хуэйцзя. В первые годы после основания ордена Фуюань был лишь крохотным поселением, но именно в его сторону были выведены ворота, затем проложена дорога, и вот, столетия спустя, это имя в полной мере отражает исполняемую Башней задачу — встречать каждого, вернувшегося из далёкого странствия, принимать его, словно дома. На её территории расположены все основные хозяйственные постройки, административные здания, столовая, общежития, бани… Шэнь Тафэй старался слушать внимательно, но речь старейшины была такой энциклопедически правильной и монотонной, что его невольно тянуло зевать. К тому же, он немного отошёл от темы вопроса, поэтому подростку пришлось напомнить: — Так почему одежды разного цвета? Сбитый на середине мысли, старейшина Вэньшунь сделал небольшую паузу, а затем продолжил: — В своё время, чтобы не путать учеников разных Башен, для каждой выбрали свой цвет. К тому же, хотя никто не отменял официального именования, в обиход вошло называть Башни просто по их цветам. Поэтому Зелёная Башня и Башня Хуэйцзя — это одно и то же место. К моему великому сожалению, условные обозначения настолько популярны среди учеников, что некоторые бывают даже не в курсе, как называется Башня, к которой они приставлены. Лицо мужчины выражало расстройство подобной точкой зрения. Устремив взгляд на дорогу, он какое-то время рассеянно вздыхал, пока неожиданно не отметил: — Мы дошли. Свернув с основной дороги к россыпи невысоких строений, четвёрка остановилась перед короткой каменной лестницей, ведущей на крыльцо. Все постройки здесь были удивительно похожи, словно созданы по одному образцу, лишь надписи над дверями позволяли понять, перед каким из павильонов они стояли. У юношей даже мелькнула мысль, что иди они самостоятельно, наверняка по стечению обстоятельств действительно оказались бы не там, где надо. Словно в противовес названию павильона, из-за дверей раздавались взбудораженные женские голоса, прерываемые иногда странным шумом. Неожиданно о дверь с той стороны что-то громко ударилось, вслед за чем послышался выкрик «Сделайте же что-нибудь!». Озадаченный старейшина буквально взлетел по ступеням, позабыв о сопровождении. Распахнув дверь, он собирался спросить: «Что случилось?», но фраза была буквально вбита обратно сильным ударом по лицу. Поймав сползшую вниз книгу, от которой не успел ни защититься, ни увернуться, мужчина заглянул внутрь и замер, не в состоянии сразу правильно отреагировать на происходящее в павильоне. Поспешившие за ним ученики тоже сунули нос внутрь. — Оу… — протянул Шэнь Тафэй. Помещение находилось в сущем беспорядке. Словно ураган пронёсся здесь — книги валялись на полу, в воздухе кружили исписанные листы бумаги, письменные принадлежности укатились далеко от столов. Среди этого хаоса суетилось несколько растрёпанных женщин, старательно наводя порядок и громко ругаясь на рыжеволосого мужчину в ярко-фиолетовой накидке ордена: — Если это вы называете помощью — то мы согласны никогда в жизни не просить вас ни о чем! Только выключите же вы, наконец, эту адскую машину! Едва отзвучала фраза — и странное устройство с длинной вертикальной ручкой, стоявшее возле стеллажей, сжало две небольшие деревянные пластины, вытащив с полки книгу. Но вместо того, чтобы опуститься, ручка резко развернулась, тонкая книженция не удержалась в неуклюжем постаменте — и со свистом улетела к дальней стене. — Любой прогресс достигается методом проб и ошибок! Его нужно совсем чуть-чуть отрегулировать, и тогда вы в ноги мне за него кланяться будете! — Мы готовы хоть сейчас упасть перед вами на колени, если он перестанет разбрасывать бесценные рукописи! Мужчина попытался подцепить на корпусе механизма какой-то уступ, но не сумел этого сделать. Словно почувствовав неладное, машина резко отъехала от полок, вскинула параллельно полу лопасти и закрутила их. От поднявшегося ветра улёгшаяся было бумага вновь взмыла вверх, а аккуратно поднятые кисти покатились по столешницам. — Зачем, ради всех Небожителей, ему могут понадобиться эти ужасные отростки? — Вы ничего не понимаете, это полки! Так он сможет снять со стеллажей сразу несколько книг за один раз! Более того — они могут подниматься вместе с зажимом, а значит, ему не придётся спускаться вниз каждый раз! Словно в подтверждение этих слов лопасти и впрямь стали подниматься. Усилившийся ветер заставил женщин вскрикнуть от испуга: — Да выключите же вы его наконец! Воспользовавшись отсутствием преграды, мужчина предпринял ещё одну попытку подобраться к механизму. В этот раз действие увенчалось успехом — появившаяся словно из ниоткуда отвёртка в его руках ловко подкрутила несколько винтиков, крышка на корпусе распахнулась и всего за пару мгновений мастер заставил машину замереть. От вида медленно сложившихся лопастей вся комната вздохнула с облегчением. Женщины принялись приводить в порядок одежду с волосами и поднимать с пола попадавшие вещи, пока хозяин странного устройства, бормоча себе что-то под нос, ковырялся во внутренностях машины. Повернувшись к спутникам, старейшина Вэньшунь тихо засмеялся: — Наша помощь не понадобилась. Шэнь Тафэй одобрительно хмыкнул: — Кажется, сегодня мы оказались в оке бури вместе с тобой, сяо Лань. Гляди-ка, весь причитавшийся нам удар принял на себя господин старейшина! Вэньшунь Фэнхуан рассеянно отозвался: — О чём ты? Панибратски хлопнув мужчину по плечу, юноша услужливо пояснил: — Наш шиди, словно ураган, притягивает к себе все самые невероятные неудачи, о большей части которых вы бы даже никогда не подумали, сам же умудряется удивительным образом избегать худшего исхода. Разве же это не напоминает вам око бури, в котором всегда затишье, какой бы кошмар не творился снаружи? Повернувшись вполоборота, старейшина Вэньшунь смерил юношу внимательным взглядом. Буквально на мгновение на его лице вспыхнула череда странных эмоций, но он быстро взял себя в руки, произнеся лишь: — Вот как. И отвернулся ко входу в павильон. Помещение понемногу приобретало человеческий вид. Бумага уже практически вся осела на пол, оставив лишь несколько застрявших под потолком листов, письменные принадлежности вернулись на столы, а женщина, стоявшая возле самого длинного стола, наконец заметила посетителей: — Старейшина Вэньшунь, что привело вас к нам? Извините за этот беспорядок, мы совершенно не ожидали, что нас почтит своим присутствием уважаемый господин Сюань. Вэньшунь Фэнхуан поправил её: — Старейшина Сюань. Что до меня… — повернувшись к спутникам, он указал ладонью на свою собеседницу и пояснил, — письмо. Ху Цзя аккуратно развернул сложенный лист и протянул его женщине. Та пробежалась глазами по тексту и вопросительно приподняла бровь: — Значит, вы?.. — Меня зовут Ху Даоди, это Шэнь Цюань и Мэй Яо. Мы ученики ордена Баобэй. — Глава Сетужан, с каких пор вы занимаетесь сопровождением приглашённых учеников? — Просто совпадение. Госпожа Пан, с их письмом всё в порядке? — Да, конечно, всё в точности совпадает с моими записями. — Вот как, — получив ответ, мужчина словно невзначай вновь оглянулся. Хотя это движение было рассеянным и не направленным на кого-то конкретно, сложно было не уловить, кто именно был его причиной. — В таком случае, мы не хотели бы отнимать времени больше, чем положено. — Погодите, сейчас я отмечу их прибытие и необходимо зарегистрироваться в барьере. Глава Сетужан, должно быть, уже объяснил вам? На этот вопрос Мэй Яо кивнул, в то время как его шисюны удивлённо переглянулись: — Барьер? Госпожа Пан озадаченно оглядела их, затем извлекла из рукава небольшую вырезанную из дерева и искусно украшенную птичку. Шепнув ей пару слов, женщина раскрыла ладони, позволив проворной птахе вспорхнуть и мгновенно скрыться в открытом окне. Закончив с этим, она поманила юношей за собой. На пути до нужной комнаты госпожа Пан рассказала о барьере всё то, что Мэй Яо уже успел узнать ранее, а также вывалила ворох разнообразной дополнительной информации, которую из всей троицы старался запомнить только Ху Цзя. Тон её голоса был ровным и хорошо поставленным, словно всё это она рассказывала уже далеко не в первый раз. — Нам сю… Постойте, почему вы тоже здесь? Впервые с момента, как группа шагнула в коридоры Павильона Яньли, госпожа Пан обернулась и к своей неожиданности обнаружила, что старейшина Вэньшунь всё ещё следует за ними. — Есть одна вещь, связанная с этими учениками, которую мне необходимо проверить. — В-вот как? Тогда прошу. Отворив одну из дверей, госпожа Пан позволила гостям войти, сразу же указав на постамент в центре небольшого помещения. Вся каменная поверхность его была испещрена символами, а над центром плоского навершия располагался катализатор. Именно рядом с ним и остановилась женщина. Шэнь Тафэй не удержался от вопроса: — Неужели весь этот огромный и дико важный барьер держится вот на этом крохотном камушке? Госпожа Пан засмеялась: — Конечно же, нет. Это лишь одна из точек взаимодействия с ним, имеющая ограниченные права и крайне скудный набор действий. Всё, к чему она имеет доступ — это список прошедших регистрацию. Итак, кто первый? Первым шагнул Ху Цзя. Ведомый указаниями, он прикоснулся к холодной поверхности катализатора и замер, пока госпожа Пан произносила сложное заклинание. Ровное белое свечение камня ненадолго сменилось зелёным, после чего вернулось к предыдущему состоянию. Госпожа Пан удовлетворенно кивнула: — Вот и всё. Кто следующий? Дальше ладонь приложил Шэнь Тафэй. Получив тот же результат, он освободил место для последнего гостя. Настал черёд Мэй Яо проходить регистрацию. Воспоминания о разговоре на рынке вселяли в его сердце тревогу, когда он нерешительно протягивал руку к едва мерцающей поверхности. Вопреки какому-то затаённому страху, от его прикосновения камень не раскололся, не завыла сирена, а госпожа Пан всё так же спокойно стала зачитывать заклинание. Всё происходящее ничем не отличалось от процедуры, которую прошли Ху Цзя и Шэнь Тафэй. За исключением ровно одной вещи — стоило госпоже Пан замолчать, и цвет катализатора сменился на жёлтый. Женщина недоумённо склонила голову набок: — Странно. Я допустила где-то ошибку? Постой так немного, я зачитаю заклинание ещё раз. Однако во второй раз результат был тем же — свечение отказывалось становится зелёным. — Почему же?.. — Госпожа Пан, — в происходящее вмешался старейшина Вэньшунь. — Сомневаюсь, что дело в вашей ошибке. Признаться, этот юноша — причина, по которой я здесь. Позвольте мне кое в чём удостовериться. Мужчина шагнул к постаменту и, велев Мэй Яо не убирать руку, тоже коснулся камня. Воздух вокруг их ладоней наполнился синей дымкой, среди которой мелькали множество светлых точек, похожих на далёкие звёзды, сменяющие друг друга одна за одной. В этой круговерти света несколько фрагментов привлекали внимание сильнее всего, не исчезая на протяжении всего того времени, что заклинатели молча стояли. Наконец старейшина Вэньшунь опустил руки. Он выглядел чем-то сильно озадаченным и не торопился объясняться, чем лишь усиливал тревогу окружающих. В конце концов госпожа Пан не выдержала и осторожно позвала его: — Глава Сетужан?.. Очнувшись от своих размышлений, мужчина словно только теперь вспомнил, что его ждут: — Ах, прошу прощения. Это… довольно интересно. Я же верно понимаю, что ранее вам не доводилось посещать наш орден? Мэй Яо кивнул. — Однако барьер не может зарегистрировать тебя. Во избежание ещё большего разрастания и без того огромной библиотеки данных, повторная регистрация в нём невозможна. Другими словами, если допуск уже существует — заклинание просто не сработает. — То есть… Вы хотите сказать, что я уже нахожусь среди известных барьеру людей? — Именно так. А знаешь ли ты, каким именно образом он запоминает людей? Юноша отрицательно мотнул головой. — Он запоминает слепки душ. — Душа… От тяжёлого взгляда мужчины Мэй Яо невольно сделал шаг назад. Но расстояние между ними тут же было сокращено — не позволяя юноше сбежать от пристального взгляда, старейшина Вэньшунь холодно продолжил: — В ходе духовной практики душа заклинателя видоизменяется, очищаясь и вновь возвращаясь к исходному балансу, и так много раз. Однако основа её остаётся неизменной на протяжении всей жизни и, если так получается, то и посмертия. Барьер не пропустит на территорию ордена демонов, но совсем другое дело — мстительные духи, захватившие тело человека. С ними всё бывает куда сложнее, особенно если с момента захвата прошло несколько лет и тело сроднилось с душой. Скажи мне, мальчик мой, кто ты?