Сезон цветения паучьих лилий

Дни обитания в библиотеке практически превратились в рутину. Каждый день, вне зависимости от погоды или собственной усталости, Мэй Яо, как и обещал, приходил в отдалённое строение Башни Сетужан и планомерно изучал множество книг и свитков. Полка за полкой, стеллаж за стеллажом он пытался сузить область поиска, однако так необходимая ему зацепка каждый раз ускользала, оставляя юношу в растерянности гадать — какой темы ему нужно коснуться в следующий раз? В какой раздел погрузиться дальше? В итоге выбор нового направления поиска свёлся к вытаскиванию гадальной палочки, что на самом деле было почти равнозначно тому, чем юноша занимался и до этого. Сегодняшний день ничем в этом плане не отличался от предыдущих — с десяток разномастных свитков, взятых с разных полок библиотеки, молча и с сочувствием взирали на своего читателя, который в конце концов со вздохом сдался и собрал их все в одну кучу. Сгребя её со стола, Мэй Яо по памяти двинулся вдоль шкафов, возвращая взятое на место. Добравшись до одного из читальных залов, он ненадолго замешкался, не уверенный, что идёт в правильном направлении, и в этот момент до его слуха донеслась фраза: — В кои-то веки его тут нет! Недоброе предчувствие мгновенно парализовало юношу. Разумеется, смутно знакомый голос мог иметь в виду что угодно, но привычка принимать все негативные высказывания на свой счёт вынудила его прильнуть к полкам и прислушаться к происходящему. — Наконец-то можно позаниматься, не опасаясь каждый миг, что под тобой сломается стул или одежда зацепится за полку и опрокинет весь стеллаж, — фыркнул в ответ женский голос. — Или как на лекции пару дней назад — сколько лет тот образец висел, не ведая горя? Но стоило этому постоять рядом с ним, как он немедля сорвался с крюка и чуть не задавил милашку Сяоняо! Спрятавшийся за шкафом Мэй Лань вздрогнул. Он, наконец, вспомнил эти голоса — они принадлежали нескольким приглашённым ученикам, с которыми юноша не общался, однако чьи лица успел выучить довольно хорошо. Теперь у него не оставалось сомнений, что они говорили именно о нём. Меж тем, первый ученик гневно продолжил: — Точно-точно! Куда бы этот гадёныш ни сунулся — вечно творится какая-то дрянь! Руку даю на отсечение, что это всё его вина, и как бы не он сам был причастен к постоянно происходящим с нами неприятностям. Не представляю, как третий молодой господин выносит находиться столько времени рядом с ним — разве что из-за глупости или жалости закрывает глаза на очевидное. — Думаешь, он намеренно? — засомневалась девушка. — А почему бы и нет? — хмыкнул второй оратор. — Ты же не знаешь, что творится в этой патлатой башке — быть может, он втайне над нами насмехается каждый раз, когда мы разливаем на себя чай или спотыкаемся о порог. — Ну, так-то это так, однако не могу себе представить, каким образом у него получается пакостить нам в таких количествах. — Мало ли существует способов? Мы ведь заклинатели. К тому же, ты ведь читала сказки о духах поветрия, обращавшихся людьми и проникавших в города, чтобы вызывать вспышки чумы? Проходят сквозь барьеры, возведённые против демонов, игнорируют границы, непреодолимые для живых… Не слышала разве, как он в первый день попал в орден, минуя охранный барьер? Ну не похоже ли звучит? — Э?! Я и правда слышала нечто такое, но никогда бы не подумала связать воедино! Так это, получается… Прятаться и дальше Мэй Яо не смог. Низко опустив голову, чтобы никто не смог заглянуть ему в лицо, юноша развернулся и зашагал вглубь библиотеки — подальше от догонявших его даже здесь клевещущих слухов. Было бы ложью сказать, что он не ожидал их появления — и всё же в тайне надеялся, что хотя бы на этот раз они обойдут его стороной. Но судьба раз за разом доказывала, что его наивные чаяния, взлелеянные годами отторжения, были лишь затухающим криком о помощи в урагане чужого злословия. И сколько бы его друзья ни протягивали руки, силясь защитить его от злых и беспощадных ветров, в конце концов даже они оставались беспомощны против стихийного бедствия по имени Мэй Лань. Не прекращая привычного самобичевания, юноша почти не глядя ставил книги на место, петляя по малознакомым закуткам библиотеки и не стараясь найти правильный путь. Только когда в руках ничего не осталось, он остановился и огляделся, не совсем понимая, куда забрёл, поглощённый своими мыслями. В эту часть здания он никогда не заходил, уверенный, что не найдёт здесь ничего полезного, и потому с трудом мог сориентироваться, где теперь находится выход. В растерянности взлохматив волосы, Мэй Яо ещё разок осмотрелся и неожиданно заметил в конце коридора сиротливо прислонённый к стене стеллаж, выглядящий так, будто к нему не прикасались уже очень давно — идеально расставленные книги с тусклыми и обшарпанными обложками потихоньку покрывались пылью, которую словно бы нехотя периодически смахивали с них. По крайней мере при ближайшем рассмотрении стало легко заметить скопившуюся в щелях между книгами серую взвесь — стоило легонько подуть, и юноше тут же стало нечем дышать. Закашлявшись и пряча нос в рукав, Мэй Лань оглянулся в поисках хоть кого-нибудь, и на его счастье буквально в соседнем проходе мелькнуло бежевое одеяние ордена. — Простите! — поспешно нагнав заклинателя, юноша окликнул его прежде, чем тот ускользнул средь шкафов. Мужчина затормозил и слегка удивлённо посмотрел на ученика, забрёдшего так глубоко в дебри библиотеки: — Я могу чем-то помочь? — Да. Вы случайно не знаете, что за книги стоят на дальнем стеллаже? Проследовав за Мэй Ланем, мужчина кинул всего один взгляд в указанном направлении и тут же махнул рукой: — Ааа, эти? Древние рукописи из Хэйцзе времён Великой Войны. Достаточно важные с исторической точки зрения, но совершенно бесполезные на практике. К тому же, написаны на старом наречии, на котором сейчас уже никто не говорит и уж тем более не читает. Нам их передали в качестве жеста доброй воли из клана кицунэ, но с годами этот стеллаж отодвигался всё дальше от входа, и теперь, как видишь, напрочь всеми позабыт. — Я же могу взять их почитать? — на всякий случай уточнил Мэй Яо. — Валяй, — хмыкнул заклинатель. — Но вряд ли найдёшь там что-то полезное. Описанные в книгах технологии были созданы ещё людьми в те годы, когда Хэйцзе переполняла тёмная ци. Ёкаи повторить их не способны, а для нас они непригодны — так эти талмуды и пылятся на полках, раз в десятилетие потревоженные какими-нибудь увлечёнными историками. Кивнув на прощание, заклинатель вновь затерялся среди книжных шкафов. Выданная им рецензия довольно красноречиво говорила о том, что не стоит тратить здесь своё время, однако Мэй Лань уже потревожил кого-то своим любопытством, поэтому считал проявлением вежливости хотя бы взять в руки пару книг и пролистать их. Выбрав одну наугад, юноша открыл её где-то посередине и скользнул взглядом по строчкам. Действительно, язык, на котором она была написана, казался ему абсолютно незнакомым. Хотя кое-какие иероглифы угадывались и даже казались осмысленными, общий смысл текста совершенно ускользал, не давая понять, о чём шла речь. Вернув книгу на полку, Мэй Яо взял ещё одну, текст в которой выглядел идентично. Со вздохом решив, что третья будет последней, юноша вновь потянулся к полке, однако отчего-то рука его двинулась вовсе не туда, куда он смотрел изначально. Пальцы коснулись потрескавшейся обложки и в душе что-то ёкнуло — на мгновение им овладело какое-то странное и необъяснимое ощущение предвкушения. Наваждение развеялось так же быстро, как и возникло, но вытянув на свет распухшую от воды книженцию юноша с необыкновенным вниманием принялся перелистывать пожелтевшие страницы. Текст всё так же оставался нем, лишь порой кидая в своего читателя резкими, едва понятными фразами. Мэй Лань уже успел дойти почти до середины и даже слегка разочароваться необычному ощущению, когда вдруг взгляд его зацепился за крохотную иллюстрацию в углу страницы. Тот самый узор! Пальцы непроизвольно вцепились в книгу, а взгляд жадно заскользил по строчкам, силясь выцепить из череды размытых символов хоть пару узнаваемых слов. «Технология», «два», «мастер»… Юноша несколько раз прошёлся по тексту туда и обратно, перелистывая страницу и пытаясь найти более явную зацепку, но тщетно — несколько схематических изображений будто вскользь рассказывали о некоем устройстве, назначение которого оставалось загадкой. Зажав уголок нужного места, Мэй Лань внимательно отсмотрел остальные страницы и кое-где нашёл такие же узоры, нарисованные на совершенно не похожих на первую схемах. Установить, какая же из них подходила именно ему, казалось невозможным. Однако не смотря на это, душу Мэй Яо переполняло ликование — наконец-то! Спустя столько времени у него была хотя бы крохотная зацепка! В кои-то веки он оправдывал возложенную на него надежду! Стоило рассказать друзьям об этом как можно скорее. К счастью, они как раз сегодня собирались встретиться и обсудить всю уже полученную информацию — наверняка Е Лимин уже ждал его в оговорённом месте. Осторожно вернув на место древнюю рукопись, юноша заторопился на выход, не забывая осторожно обойти читальный зал, где совсем недавно едва не столкнулся со своими соучениками. От неожиданного успеха солнце казалось ещё ярче, чем обычно, а голова шла кругом, вызывая одну за одной вспышки вдохновения. Хотелось прямо сейчас вернуться и попытать счастья ещё разок, однако Мэй Яо понимал, что идея эта лишена смысла — без тщательного изучения текста и хотя бы какого-то подобия словаря ему не удастся вытянуть из этих книг больше никакой информации. Гораздо лучше будет сейчас поговорить с друзьями — если им удалось узнать что-то новое, то возможно их изыскания можно объединить в полноценную теорию. Вскоре библиотека осталась позади, и привычная дорога в сторону мастерских постепенно успокоила колотившееся в груди сердце. Несколько глубоких вдохов вернули юноше ясность мышления, и он ещё раз убедился, что не задерживаться у тех стеллажей было правильной идеей. Вот только вместе с размеренностью мысли в памяти вновь всколыхнулись воспоминания о ненароком подслушанном разговоре. Червь сомнений, без конца подтачивающий его уверенность в себе, с новой силой вгрызся в сердце, заставляя несчастный орган сжиматься от тревоги и страха. Как бы Мэй Ланю не хотелось просто пропустить услышанное мимо ушей и тут же забыть чужие слова, он просто не мог этого сделать. Каждое замечание, каждая издёвка неизменно ранили, оставляя в душе новый след и новую причину искать в себе недостатки. Возможно, они и не были правы до конца — но сам Мэй Лань не видел себя со стороны, и потому не мог справедливо оценивать, как выглядит в глазах окружающих. Даже такая малость, лишь крохотными деталями отличавшаяся от того, что он постоянно слышал, зацепила его и вновь погрузила в бесконечный перебор причин и следствий. «Как только третий господин выносит столько времени находиться рядом с ним?», — действительно, как? Весь сиятельный облик наследника Бин Баолей буквально кричал, что он не из тех людей, которые заводят дружбу лишь для того, чтобы использовать кого-то, но других причин быть вежливым с собой Мэй Яо не видел. Конечно, всегда можно было вспомнить а-Фэя и а-Цзя, без конца защищавших его даже ценой своей репутации. Однако и для них он был бы всего лишь проблемным учеником, не вынуди их Учитель взять над ним опеку. Хотелось, конечно же, верить, что и без этого они смогли бы стать друзьями, но уверенности в Мэй Лане не было ни на цунь, тем более он не мог представить, что мог бы предложить им кроме бесконечного списка уготовленных им несчастий. Тогда почему? Неприятный, замкнутый, неуверенный в себе, приносящий несчастья ребёнок… Могла ли существовать хоть одна причина, по которой кто-то добровольно проявлял бы к нему столько внимания? И поведение Е Лимина, и странная заинтересованность Ли Синь вызывали одни лишь вопросы, столь резко контрастируя с привычными для Мэй Яо неприязнью и отвращением. Однако было ли в нём достаточно храбрости, чтобы на самом деле спросить об этом? — Мэй-сюн! Дорога неожиданно кончилась, и лёгкий, словно ветерок, голос третьего молодого господина донёсся до слуха Мэй Яо. Заприметив друга ещё издалека, Е Лимин радостно помахал ему рукой и, не дожидаясь пока тот приблизится, подбежал и сам схватил чужой рукав, утягивая юношу за собой. — Ты слишком долго! Шэнь-сюн скоро освободится, а нам нужно ещё кое-куда зайти! Идём скорее! «И как только третий молодой господин умудряется терпеть его рядом с собой?» — Хм? Что-то случилось? — полуобернулся на ходу Е Лимин. «Что двигает им — жалость или же глупость?» Мэй Лань покачал головой: — Нет, ничего. «Возможно пока что… Мне не нужно знать ответ. Но если бы только он отличался от всего, что посмел бы думать я… То я…». Пока что Мэй Лань и сам не ведал, как именно желал закончить эту фразу. Лишь тёплое ощущение надежды, дрожавшее на кончике языка, робко пряталось меж строк его мыслей, пока не готовое явиться на свет и облачиться в слова. А потому он мог лишь шагать в такт своему сердцебиению, утопая в заботе Е Лимина и всеми силами стремясь не разрушить краткий миг идиллии своими неловкими действиями, которые в ответ на чужое участие сами собой рвались наружу в попытке уравновесить то, что он получил, и то, что отдал взамен. Не сразу обратив внимание на то, какой дорогой они идут, через какое-то время Мэй Яо с удивлением обнаружил неподалёку общежития Зелёной Башни. Без конца трещавший о чём-то своём Е Лимин, кажется, ни разу не упомянул, куда же именно им ещё нужно заглянуть перед встречей с Шэнь Тафэем, поэтому юноша осторожно притормозил, обращая на себя внимание: — Извини, что перебиваю… Но куда мы идём? — Хм? А я что, не сказал? — оживлённо откликнулся третий молодой господин. — Мы же строим теорию на четверых, негоже, чтобы один человек откалывался от коллектива. — То есть, мы ищем Кан Цзянцзюэ? — почему-то не подумавший об этом сразу Мэй Яо нервно усмехнулся. — Мне кажется, мы уже доставили ему достаточно неприятностей. Может, не стоит? — Ещё как стоит! — бурно возразил Е Лимин. — Ты же видел, какой он нерешительный? Уверен, ему с нами очень весело, но он стесняется в этом признаться! Ведь будь иначе — он бы непременно нам отказал, не так ли? Свернув с дороги на какую-то заросшую тропу, светловолосый юноша как ни в чём не бывало отмахнулся от глупых претензий. Впрочем, хорошо знавший отсутствие границ личного пространства у таких людей, как Шэнь Тафэй, Мэй Яо предпринял ещё одну попытку убеждения: — Тебе не кажется, что ты упускаешь одну важную деталь? — Да? Какую? — Когда речь идёт о наследнике одного из Четырёх Великих Орденов, не каждый найдёт в себе смелость сказать «нет». — Какая глупость! — раздражённо фыркнул в ответ Е Лимин. — Ладно бы ты говорил о ком-то из крохотного клана в самой глуши, но когда речь идёт о Кан-сюне, подобное предположение должно по меньшей мере его оскорбить! — Правда? Почему? — растерялся Мэй Лань. — Как это «почему»? Ты вообще представляешь себе внутреннюю структуру Шэньюань Ху? — Нет, — честно признался юноша. Занесённый вверх для гневной тирады палец замер, а затем смущённо почесал порозовевшую щёку: — Да? Ой, извини, я думал, ты знаешь… В общем, в центре власти там стоит Главная Резиденции, которую возглавляет глава ордена, наследник клана Ху. Но она составляет лишь небольшую часть всего ордена, ведь помимо неё существует восемь Малых Резиденций — они расположены вдоль побережья с обеих сторон от Главной Резиденции. Можно было бы сказать, что чем-то это напоминает устройство Хули Дон, однако по сути у Малых Резиденций гораздо больший вес, чем у Башен, ведь каждая из них является не только полноценным орденом и аванпостом, но и соединена с крупным городом поблизости, словно отдельный клан. Прослушав информацию Мэй Яо глубокомысленно кивнул и уточнил: — И? — Что значит: «И»? А, понимаю! — на миг озадачившись, Е Лимин быстро сообразил, что именно вызвало у друга недоумение. — Ты ведь не думаешь, что фамилия, которую носит Кан-сюн, и то, что он приехал из Малой Резиденции Кан — это просто совпадение? — Кан Цязнцюэ… Малая Резиденция Кан… Погоди-ка! — наконец осознал Мэй Яо. — Именно! Малую Резиденцию Кан возглавляет младший генерал Кан, а Кан-сюн — его единственный сын и будущий наследник Резиденции! — Пресвятые Небожители, у меня совсем вылетело из головы… — растерянно забормотал Мэй Лань. Ведь ещё в первую их встречу Кан Цзянцзюэ говорил об этом, но, сбитый с толку его робким образом, юноша напрочь позабыл о его статусе! Услышав это, Е Лимин громко рассмеялся: — По нему и не скажешь, верно? С учётом того, что я как третий сын не претендую особо на место главы, думаю, мы с ним примерно одного положения. Поэтому, поверь, мой социальный статус ни в коем случае его не пугает — разве что противостоять моему характеру у него совсем не выходит. Ах, притормоза-ка. Неожиданно прервавшись, Е Лимин прижал палец к губам, призывая вести себя как можно тише. Шаг его сделался лёгким и бесшумным, ветви, до того небрежно отбрасываемые, теперь отодвигались с осторожностью. Пройдя так совсем немного, юноша присел, жестом подзывая к себе Мэй Яо. Тот послушно приблизился и тихонько сел рядышком, вглядываясь в просвет между кустами. Вначале он увидел лишь освещённую солнцем поляну, однако взгляд его быстро отыскал то, на что указывал Е Лимин. На краю той поляны находился Кан Цзянзцюэ. Облачённый в тренировочные одежды ордена, он с прикрытыми глазами стоял возле дерева, держа в каждой руке по длинному лоскуту ткани. Глубокий вдох — и ткань взвилась в воздух, словно две змеи кружась вокруг его тела. Мягкий шаг, второй, третий — шёлковые лоскуты развернулись на всю длину, послушно повинуясь уверенным движениям своего хозяина. Широкий взмах, резкая подсечка — с щелчком, словно кнут, лоскут резанул по воздуху и тут же закружился, обрисовывая круг перед юношей. Продолжая раскручивать его, заклинатель провернулся на месте, позволяя второй ленте, словно волне, следовать за рукой. Он… танцевал? С недоумением покосившись на Е Лимина, Мэй Яо лишь поймал его улыбку. Он наблюдал за этим странным действом не с восторгом, а с каким-то странным сосредоточением. Только когда ленты коснулись земли, Е Лимин встал в полный рост и громко похлопал в ладоши. Услышав этот резкий звук, Кан Цзянцзюэ вздрогнул и будто бы весь сжался, а взгляд его сделался перепуганным. — А… Ах, это ты… Едва его одиночество было нарушено, юноша тут же сделался пугливым и нервным, отчего всё волшебство момента, полностью заворожившее Мэй Яо, было разрушено. Отряхивая колени, он встал рядом с Е Лимином, но стоило ему это сделать, как Кан Цзянцзюэ резко побледнел и, смяв в руках лоскуты, почти заныл: — Э? П-почему ты не один? Ты же обещал, что никому не скажешь! Выйдя на поляну, Е Лимин рассмеялся: — Ахаха, да ладно тебе! Не так уж и страшно, если об этом кто-то узнает. Мэй-сюн, ты же никому не скажешь? — подмигнув другу, Е Лимин вновь обратился к юноше. — К тому же, у тебя уже получается гораздо лучше, совсем немного — и тебе придётся делать то же самое перед всеми. Разве не лучше, если наблюдать будет несколько человек? Продолжая мять ткань, Кан Цзянцзюэ осторожно спросил: — Тогда, сколько раз?.. — Всего пять раз! Это уже куда лучше, чем раньше, не правда ли? — Ууу… Появившаяся на мгновение надежда сменилась разочарованием. Ничего не понимающий Мэй Яо склонил голову набок: — Я не совсем понимаю, но… Почему ты здесь… ммм… танцевал? Услышавший такое определение Кан Цзянцзюэ, кажется, расстроился ещё сильнее: — Я не танцевал. Это была тренировка… — Понимаешь, — перебил его Е Лимин, — в каждой из Резиденций существует свой устоявшийся уникальный способ сражения с демонами. В Малой Резиденции Кан довольно необычный стиль фехтования — их заклинатели пользуются гибкими мечами. Они смертоносны, но крайне сложны в освоении, а в качестве основного тренировочного материала используют утяжелённые ленты или лоскуты ткани. — Тогда, говоря про пять раз… — Я считал, сколько раз Кан-сюн поранил бы себя, если бы в руках у него были настоящие мечи. — Хнык… — Ну-ну, не расстраивайся, — подбодрил его Е Лимин. — Лучше скажи, ты уже закончил? — Н-наверное? По крайней мере, это была последняя стойка, — растерялся юноша. — Вот и отлично! Не дожидаясь, пока Кан Цзянцзюэ сообразит, что происходит, третий молодой господин выхватил у него ленты и, небрежно их скрутив, закинул в лежавший неподалёку наплечный мешок. Затем всё с той же стремительностью схватив друзей за руки, он уверенно зашагал прочь от поляны, торопясь успеть к условленному времени. — П-погоди! Что происходит? — робко пискнул Кан Цзянцзюэ. Но Е Лимин, не расщедрившись на объяснения, просто бросил на него строгий взгляд и сурово постановил: — Ты нам нужен. Юноша тут же захлопнул рот, продолжая испуганно хлопать ресницами. Прыснув со смеху, Мэй Лань мысленно отметил, что Е Лимин, кажется, успел достаточно хорошо выучить характер Кан Цзянцзюэ и отлично знал, как следует с ним обращаться. Юноша так и продолжал переводить взгляд с Е Лимина на Мэй Яо и обратно, пока не обнаружил себя сидящим рядом с Шэнь Тафэем. Только здесь к нему закралось подозрение, что он начинает понимать, зачем именно он им понадобился, но бежать было поздно — громко хлопнув в ладоши, Е Лимин довольно провозгласил: — Первое общее собрание по обсуждению результатов расследования объявляю открытым!