Сезон цветения паучьих лилий

Спустя всего пару дней после обратного переезда жизнь вернулась в привычное русло. Тихо прошмыгивающий через общую гостиную, как только уходил Сунь Янь, Кан Цзянцзюэ вновь обзавёлся этой привычкой — ведь шумно таскавший его повсюду за собой Шэнь Тафэй покинул тихую гавань его комнаты. То же касалось и Мэй Ланя — незримой защиты присутствия третьего молодого господина больше не было, и он старался свести к минимуму встречи со своими соседями. К счастью, как и парой недель ранее, двери дома его шисюнов были открыты для них — и потому пятёрка юношей снова набилась в гостиной для выполнения своих заданий. Суматошная атмосфера перекрёстных споров между троицей самых шумных заклинателей расслабляла и создавала атмосферу уюта, в которой купался Мэй Лань. В его собственном доме ему было «холодно» находиться — а с недавних пор ещё и немного страшно. Кроме тех насмешливых слов, что произнёс Сунь Янь в день переезда Е Лимина, юноша также никак не мог понять, что же тогда произошло. Как и почему пол, должностный находиться там, где ему положено, вдруг исчез у него из-под ног? Уж что такое подножка Мэй Яо прекрасно знал — и почувствовал бы её, будто она хоть физической, хоть заклинанием. Но юноша не приближался к нему и даже не сделал ни единого жеста в его сторону. Тогда как? Ситуация до боли напоминала случай на уроке алхимии — а ведь Сунь Янь не преминул напомнить ему о полученной им тогда травме. Разумеется, он просто злорадствовал, ведь он не мог быть тем, кто приложил руку к произошедшему. Не мог же? Конечно, не мог. Ведь Мэй Яо перебрал в голове все возможные варианты внешнего вмешательства и не нашёл ни одного способа незаметно повлиять на предмет у себя в руке. Не мог — но тоненький, надрывный голос интуиции — той, что повела его вдоль оврага в первый день, той, что заставила завернуть в конкретную аудиторию Зала Барьеров — всё равно не замолкал. Ведь что он, в сущности, знал о техниках Сунь Яня, и мог ли с уверенностью сказать, что среди них нет тех, которые могли иметь подобный эффект? «К тому же, Сунь Янь довольно умён», — печально констатировал Мэй Яо, переворачивая исписанный лист. Даже если всё сводилось к примитивному фокусу, не зная, на чём он основывался, сделать с ним юноша ничего не мог. Допустим, древесные техники могли сковать его обувь из-за чего он упал — но это никак не объяснило бы, как ягода скатилась с его ладони. Хотя если она не скатилась, а ушла на собственных ногах… Звучало бредово, однако каких-то иных зацепок у него просто не было. Сам Мэй Лань был не слишком хорошо знаком со стихийными техниками, но знал одного человека, у которого мог бы уточнить то, что его смущало. Оторвавшись от письма, юноша повернулся в сторону друзей и хотел было обратиться к Ху Цзя, но не успел — вскочив на ноги, тот сердито указал пальцем на Шэнь Тафэя: — Почему даже такие базовые вещи мне проходится тебе напоминать?! От них, между прочим, может зависеть твоя жизнь! — Бред! — парировал Шэнь Цюань. — Половина этих «базовых вещей» чрезмерно узконаправленные специфичные сведения, которые почти гарантированно никогда мне не пригодятся! Глаз Ху Даоди дёрнулся, но он удержал себя в руках и криво усмехнулся: — Хорошо. Сейчас я задам тебе несколько вопросов, ответы на которые должен знать каждый заклинатель, ведь именно на них базируются все более сложные вещи. Посмотрим, сможешь ли ты ответить хотя бы на них. Прихватив со стола тонкую книженцию, Ху Цзя принялся расхаживать по комнате: — Сколько существует миров? — Два. — Неправильно, три! Шицзе не изучен, но считается отдельным миром. Что заставляет души обращаться в демонов? — Упрямство. — Неверно! Сильные негативные эмоции, неисполненные желания и страх признания смерти. Что лежит в основе тёмной ци? — Разрушение. — Хоть это ты знаешь… Как называются демоны из душ ёкаев? — Аякаши. — Ты издеваешься? Мононокэ! Какую фамилию носит клан Главной Резиденции ордена Шэньюань Ху? — Кан! Ху Цзя сердито повернулся к своему шиди. Ну нельзя же настолько ничего не знать! Он же наверняка много раз слышал от Кан Цзянцзюэ фразу «Малая Резиденция Кан», как можно было спутать их? Упрямство, аякаши, Кан — он будто намеренно делал ошибку за ошибкой! «Погодите». Юноша ещё раз повторил про себя все ответы Шэнь Тафэя. Когда до него дошло, он в ярости повернулся к шиди и запустил в него учебником: — Сам дурак! Поймав летевшую в него книгу, Шэнь Тафэй расхохотался и упал на пол: — Да конечно я знаю всё это! Ты можешь сколь угодно сильно недооценивать мои познания, но я же не совсем глупый. Да даже если бы и был — с таким другом, как ты, проще всё это запомнить, чем заставить тебя оставить меня в покое. — А раз не глупый — мог бы хоть иногда напрягаться и пытаться запомнить чуть больше, чем то, что мне приходится вдалбливать в твою непутёвую голову. — Позвольте! — возмутился резко севший Шэнь Цюань. — Между прочим, историю развития музыкальных инструментов как боевой отрасли заклинательства я изучал самостоятельно! И даю руку на отсечение — в данной области моих знаний будет даже побольше, чем твоих! — Вот уж не думаю, что ты способен хоть в одном тесте обогнать меня по результатам, — иронично фыркнул Ху Цзя, вспоминая, что у них как раз намечается небольшая проверка усвоенного материала. Кажется, Шэнь Цюань тоже об этом вспомнил, потому как по его лицу расползлась довольная улыбка: — А спорим, в этот раз ты будешь глотать чернильную пыль после оглашения результатов? — Спорим! Даже если речь идёт о магических музыкальных инструментах, у тебя нет ни шанса получить больше баллов, чем я! — Тогда проигравший весь следующий месяц выполняет домашние задания за двоих, скажем… По двум предметам! — Вот уж уволь, я не доверю тебе даже их проверку, не то, чтобы выполнение. Что насчёт такого варианта… Наблюдая за оживлённым спором, Е Лимин обратил внимание, что Мэй Яо не принимает в нём никакого участия. Подсев поближе к другу, он поинтересовался: — А ты не хочешь поучаствовать? Мэй Яо недоуменно поднял голову: — Зачем? — Разве это не интересно? — А должно быть? — Ну… Спор — это ведь попытка доказать свою правоту? Когда результат заранее не известен и есть лишь цель, которой оба пытаются достичь — разве это не вызывает чувство азарта? Нежелание уступать заставляет трудиться усерднее, а если на кону стоит нечто ценное, ощущение близящейся победы будоражит лишь сильнее. Задумчиво куснув кончик кисти, Мэй Яо покачал головой: — Думаю, меня это не привлекает. Я стремлюсь к покою, а не волнениям, соревнования же лишь излишне нервируют. К тому же, есть лишь одна вещь, которую мне хотелось бы доказать, но, увы, подобными спорами этого не сделать. — В таком случае, есть ли что-то, в чём ты безусловно уверен? — То, что не вызывает во мне сомнений? Доброта моего Учителя и забота шисюнов. Это вещи, в которых нет лжи. — А, нет-нет, я не это имел ввиду. Я говорю о неких твоих качествах или умениях, в которых ты абсолютно уверен. Мэй Яо не мог похвастаться успехами на пути самосовершенствования, что ни возьми — во всём он уступал своим шисюнам. Сколько он ни перечитал книг, всё равно знал меньше с детства глотающего книгу за книгой Ху Цзя. Сколько ни медитировал, даже его шиди давно уже его обогнали. Хотя, если говорить о физических тренировках, здесь он всегда проявлял упорство, пусть и неоднократно проигрывал более опытными товарищами. Но если говорить не об умении, а об общем укреплении тела… — Тогда может… Выносливость? Услышав это, Е Лимин вскочил с горящими глазами и потащил друга с собой к выходу. Оказавшись снаружи, он указал в сторону Розовой Башни: — Я знаю! Видишь вон тот холм с вишнёвой рощей? Я вырос в предгорьях и частенько покидал орден без разрешения, чтобы вдоволь наиграться на природе. В своей скорости и выносливости я уверен на все сто! Спорим, что я сумею добраться до него раньше тебя? В сомнении высвободив руку, Мэй Яо возразил: — Может и не сумеешь. Однако есть ли смысл проверять? — Конечно, есть! Ведь любой спор подразумевает ставку, не так ли? Победитель должен получить что-то от проигравшего! Например… Ну, например… Юноша нахмурил лоб, силясь придумать что-то достаточно ценное, но в голову ничего не приходило. Пауза стала затягиваться и тогда он, взмахнув рукавом, изрёк: — В общем, проигравший выполнит любое желание победителя, но только одно! — Звучит не очень вдохновляюще… И всё же предложение заставило Мэй Яо слегка поколебаться. Было у него одно желание, давно уже преследовавшее его, но ни с того ни с сего озвучивать его казалось юноше неприличным. Даже если Е Лимин проявлял к нему удивительную благосклонность, нечто подобное было слишком личным, а переступать эту границу юноше было боязно. — Давай же! Неужели у тебя совсем нет никакого желания для меня? -… Любое? — Что? — Желание. Абсолютно любое? — Ахах, в пределах того, что я могу выполнить, конечно! — Тогда… Вдохновлённый согласием, Е Лимин начертил на земле линию: — В роще растёт высокое сухое дерево, его кора почти черная и её видно даже издалека — это наш финиш. Бежать можно любым путём, но кроме цингуна ничего использовать нельзя. Если окажемся на холме одновременно — победит тот, кто первым коснётся дерева. Всё понятно? Кивнув, Мэй Яо занял место рядом с другом у черты. — Три, два, один… Начали! Юноши сорвались с места почти одновременно. Хотя уже спустя пару шагов они разошлись в стороны, силуэты друг друга они продолжали видеть ещё долго. Оно и не удивительно — ни один, ни другой не обучались в Башне Гухо, и потому, пользуясь своими скудными воспоминаниями о расположении построек в ней, они выбирали один и тот же маршрут. Пусть в скорости ни один не уступал другому, вскоре Мэй Яо всё же начал отставать. Е Лимин принимал решения быстро, и даже не зная точного пути, моментально менял направление, если видел впереди препятствие. А вот Мэй Лань такой скоростью реакции не обладал — привыкнув во всём сомневаться, особенно в себе, он реагировал слегка заторможено, иногда намеренно замедляясь. В какой-то момент он уже было хотел разочарованно остановиться, осознав, как сильно вырос разрыв между ними, но тут ему на глаза попалась невысокая броская на вид постройка, и неожиданно внутренний голос шепнул: «Сюда». Не успев даже удивиться, юноша резко изменил направление движения. Прыжок, второй — «Здесь» — и снова ноги сами его повели. Молодой дуб, над ним склонилась ива — «Налево». В обход, мимо тренировочной площадки, ещё слегка вперёд — «Направо». «Там склон, иди правее». «Заброшенные манекены, можно прямо». «Отсюда удобный заход на холмы, так можно быстрей добраться до рощи». Прежде, чем Мэй Яо это осознал, он уже стоял среди вишнёвых деревьев, тяжело дыша и касаясь ладонью искорёженного ствола. Кроме него в роще никого не было, а значит, он победил. Отдышавшись, юноша убрал ладонь с дерева и упал на траву. Путь, которым он сюда добрался, уже размылся, подёрнулся дымкой и стал нечётким, будто стираясь из памяти. Минута — и юноша уже не мог уверенно сказать, что помнит дорогу, которой шёл. Ни троп, ни ориентиров — лишь зелёная стена слившихся воедино крон деревьев. «Как?» — вопрос поднимался из глубины сознания и застревал в горле, не смевшем озвучить его вслух. Вот уже не первый раз Мэй Ланю казалось, что перед его глазами встают не его воспоминания — и всё равно он упрямо гнал эти мысли прочь, не позволяя себе задумываться над причиной и смыслом происходящего. И то странное наваждение возле Зала Барьеров, и все загадочные намёки старейшины Вэньшуня — всё это пугало, и пугало так сильно, что юноша предпочёл бы закрыть глаза и уши, не видя и не слыша их, ведь ему и без того хватало в жизни пугающих событий. И пока жизнь не поставит его в безвыходную ситуацию, в которой ему придётся принять и понять происходящее — он будет и дальше делать вид, что всё это лишь череда случайностей. Не исключено ведь, что этот старый, пропитанный чужими историями орден просто так странно на него влияет. Правда же? В попытке отвлечься от неприятных размышлений, Мэй Яо вновь пальцами коснулся ствола дерева, под которым сидел. Как и говорил Е Лимин, кора и впрямь была совершенно чёрной, будто дерево когда-то горело изнутри и копоть осела и впиталась в него. Наверняка сестрицы из Розовой Башни знали истории о его необычном цвете, вот только что-то подсказывало юноше, что большая часть того, что они могут рассказать — исключительно выдумки и небылицы, долгие годы передававшиеся из уст в уста и обросшие множеством невероятных подробностей. Мэй Яо уже полностью восстановил дыхание, когда возле него, тяжело дыша, оказался Е Лимин: — Как ты… Смог добраться… Быстрее меня?.. Я был уверен, что выбрал самый короткий путь… Юноша лишь пожал плечами: — Значит, мой путь оказался короче. Или же я просто был быстрее. Е Лимин плюхнулся рядом, обмахиваясь ладонью: — Хах… Ладно, я проиграл. Чёрт, а ведь обидно! Но, раз уж ты победил, то награда принадлежит тебе. Ты уже придумал, чего пожелаешь? Плечи юноши вздрогнули. Конечно, он знал, чего хочет, но… Несколько раз украдкой глянув на Е Лимина, он на всякий случай ещё раз уточнил: — Правда могу попросить чего угодно? — Если мне это по силам. Так чего ты хочешь? Чтобы я сводил тебя отобедать в город? Помог в тренировках? Или может, чтобы я подарил тебе что-то? — Тогда… Мэй Яо подсел поближе и робко приподнял руки. Ему самому казалось возмутительным то, что он собирался сделать, но ведь Е Лимин позволил ему, не так ли? Он лишь сказал «если мне это по силам», и для него в этом не было ничего сложного, вот только… «Он хочет просто прикоснуться ко мне?», — Е Лимин с недоумением наблюдал за тем, как Мэй Яо несколько раз поднимал и опускал руки. В этом ведь не было ничего необычного, он сам постоянно хватал друга под руку. Но не успел Е Лимин додумать эту мысль, как Мэй Яо, наконец, решился. С осторожностью прикоснувшись к лицу Е Лимина, он нежно сжал в руках его щёки. О, эти щёки! Ему всегда хотелось узнать, такие ли они мягкие, какими выглядят! И каждый день это желание лишь росло, превращаясь в назойливую идею, не отпускавшую юношу ни минуту времени, проведенного с другом. И вот теперь он наконец сжимал их в руках, с превеликим удовольствием разминая и пощипывая. Светлые ресницы Е Лимина растерянно подрагивали, но он не издавал ни звука, пока пальцы Мэй Яо поглаживали его кожу, порой случайно задевая горячие губы. Так порой похожие на два надутых мячика, сейчас порозовевшие от жара и чужих касаний щёки скорей напоминали переспелые персики. Касаться их было немного страшно и волнительно, однако удовольствие от претворившейся в жизнь настойчивой идеи перевешивало смущение. Поэтому юноша то кончиками пальцев надавливал в самую середину щеки, то мягко проводил костяшками по скулам, то целиком обхватывал лицо Е Лимина, разводя пальцы, а затем сводя их воедино, чуть пощипывая попавшую между ними плоть. Вдоволь насладившись желанными прикосновениями, Мэй Яо напоследок слегка сжал щёки Е Лимина, вынуждая того сложить губы трубочкой, и плавно убрал руки. Стараясь сохранить в ладонях это приятное ощущение чужого тепла, он сложил их вместе, не сразу подняв взгляд обратно на друга. Тот же, рассеянно коснувшись пальцами лица, неотрывно смотрел на Мэй Яо. На коже всё ещё оставалось чувство прикосновений, будто чуть грубоватые ладони до сих пор аккуратно сдавливали непривычное к таким касаниям лицо. Никто и никогда не позволял себе такого по отношению к молодому господину, даже старшие братья лишь изредка трепали его по голове. Оттого ли… А может потому, что это сделал именно он… Потому ли ему это показалось таким волнующим и приятным? — С тобой всё хорошо? Твоё лицо всё красное. — А… Ахаха, это из-за жары, мне всё ещё немного жарко, совсем чуть-чуть… Но то, что ты сделал, это… всё? Больше ничего не нужно? — Да, это всё. — Вот как… Третий молодой господин замолк, продолжая украдкой касаться щеки и прислушиваться к своим ощущениям. Не выдержав его молчания, Мэй Яо встревоженно уточнил: — Ты ведь… не обиделся на меня? — За что? — изумлённо повернулся к нему Е Лимин. — Ох, ну… Просто… Мне показалось, что это было немного грубо по отношению к тебе, поэтому… Хихикнув, третий молодой господин подсел к другу поближе, прислоняясь к нему плечом и уверенно беря его за руку: — Всё в порядке. Видишь? Я и сам постоянно так делаю. — Да, но… В конце концов, рука — не лицо. — Это верно. И обычно я бы никому подобного не позволил, — серьёзно кивнул Е Лимин, а затем наклонил голову и задорно подмигнул, — но тебе — можно. Сердце Мэй Яо пропустило удар, а затем громко забилось с удвоенной силой. Неожиданно ему стало так спокойно, как не было никогда. Тихий шелест листьев, тёплый солнечный свет и Е Лимин рядом — так естественно и так близко, будто так и должно было быть. Словно весь мир шептал ему на ухо: «Да будет так». Страх и волнение, которые без устали преследовали его по пятам, враз исчезли. Чуть неуверенно, будто пробуя новое чувство на вкус, Мэй Яо сжал в ответ руку Е Лимина. Тёплые пальцы переплелись с его собственными, и мягкая улыбка на лице светловолосого юноши стала лишь шире, одобряя и подталкивая вперёд. Странная эйфория, окутавшая тело, словно заполнила собой всё пространство вокруг, убаюкивая и укачивая на волнах безмятежности. Две горячие ладони стали одной, деля друг с другом биение пульса, стирая границу между своим и чужим. Постоянно отделявший их барьер неловкости окончательно истончился и растворился в ощущении близости, как патока заполнявшим самые далёкие, неизведанные уголки их душ. Поддавшись этому новому чувству, Мэй Яо склонился к Е Лимину, сам не понимая, что именно намерен сделать или сказать, но неожиданно до юношей донёсся чей-то смех, моментально развеивая иллюзию. Только теперь они вспомнили, что вообще-то находятся на территории Розовой Башни, и что такое приметное место, как чёрное дерево, наверняка является чьим-то излюбленным ориентиром. Издав тихое «хех», Е Лимин поднялся на ноги и потянул за собой Мэй Ланя: — Кажется, пора возвращаться. Коротко кивнув, юноша поднялся следом и позволил увести себя из рощи. Но больше он не пытался забрать руку, продолжая уверенно сжимать пальцы Е Лимина.