~~***~~
Азирафель поудобнее обхватил обмякшее тело Кроули и поднял его чуть выше в своих руках, положив одну руку вокруг плеч Кроули, а другую – под его коленями. Это заставило его вспомнить последний раз, когда он так нес лишившегося сознания Кроули, сразу после того как одно крыло Кроули было сломано во время спасения его Азирафелем из рук Небес так много лет назад. Когда Азирафель убедился, что держит крепко, чувствуя тяжелое, но безвольное тело Кроули в своих руках, он вышел из Эдема. Кивок назад в направлении подушки, прислоненной к дереву, заставил ее исчезнуть, а затем он остановился около камня, служащего Восточными Вратами. Он прислонил торс Кроули ближе к своему плечу, и начал неуклюже вытаскивать меч из камня освобожденной рукой, не желая опускать Кроули снова, если только это не будет совершенно необходимо. Кроули был в таком плохом состоянии к тому моменту, когда Азирафель до него добрался: глаза блестели от лихорадки, и силы явно были исчерпаны, – что, откровенно говоря, было чудом, что он оставался в сознании так долго. Швы оказались подарком небес: несмотря на их неряшливый вид, они, вполне вероятно, были единственным, что помешало Кроули истечь кровью. Их также наверняка было адски больно накладывать без анестезии под рукой. Азирафель сотворил бы сейчас что-нибудь такое для Кроули, которому, несомненно, все еще было очень больно: даже простенькое человеческое обезболивающее вроде ибупрофена было бы лучше, чем ничего, – но химические компоненты были печально известны тем, как трудно их было создавать, и он не хотел случайно отравить своего партнера. Им было бы лучше поискать какой-нибудь профессиональной помощи, которую человечество могло бы предоставить. Азирафелю удалось неловко вытащить меч из камня, и врата захлопнулись за ним, оставив лишь рыжевато-бурый иранский пейзаж. Хотя меч первые несколько раз отказывался залезать в ножны, которые он для него создал, с четвертой попытки он подчинился и лег в футляр у его бедра. Затем Азирафель повернулся лицом к юго-западу в направлении Тебриза и больницы Имам Реза. Во время спешного полета сюда, минуя большую часть пустыни в почти кромешной темноте, он воспользовался моментом, чтобы достать мобильный, который Кроули купил ему и поискать ближайшую больницу, подозревая, что Кроули она может понадобиться. Теперь он был рад, что потратил на это время, потому что ему не хотелось задерживаться дольше, чем нужно. Он в последний раз поудобнее обнял Кроули, убедившись, что голова его партнера надежно лежит на его плече. Затем он расправил одну из трех пар крыльев Кроули, держа другие две спрятанными, сделал несколько шагов вперед и, оттолкнувшись, взлетел в воздух. Ему пришлось с силой взмахивать крыльями несколько минут, чтобы подняться достаточно высоко для коротких скольжений, потому что их общий вес тянул их вниз. Но Азирафель продолжал трудиться, чувствуя, как пот выступает на его коже, когда он заставил себя подняться выше в небо. Когда они были на достаточном расстоянии от земли, Азирафель начал чередовать длинные скольжения и взмахи вверх, сознавая расстояние до больницы и свое желание держать Кроули как можно более ровно. Его руки начинало сводить, вес Кроули тянул вниз его плечи, но Азирафель отказывался уступать даже на дюйм, надежно прижимая Кроули к своей груди. Он заставлял свои крылья работать сильнее, двигаясь так быстро, насколько могло быть безопасно. Некоторое время спустя он почувствовал, как Кроули шевельнулся, и его рука дернулась у перевязанного живота. Азирафель в тревоге поглядел на него, перейдя на длинное скольжение, а Кроули тем временем повернул к нему голову, прижавшись носом к плечу Азирафеля. – Мой дорогой? Рука Кроули снова шевельнулась, старательно подбираясь ближе к груди Азирафеля. Когда его пальцы, наконец, добрались до нее, они обхватили складку ткани на рубашке Азирафеля. Азирафель взволнованно наблюдал за ним, снова поднимая их наверх, его заимствованные белые крылья отражали ослепительные лучи солнца, по мере того как они взбирались выше в небо. Кроули издал звук глубоко в горле, который мог быть стоном боли, а потом он задрожал, все больше прижимаясь носом к плечу Азирафеля. Он все еще горел, чувствовал Азирафель, и эта ситуация только ухудшалась жаром сухого воздуха пустыни. Кроули пробормотал что-то нечленораздельное и неуютно поежился. – Я с тобой, мой дорогой, – сказал Азирафель на случай, если это могло помочь, и через несколько мгновений Кроули, похоже, снова заснул. Его грудь поднималась и опадала короткими неестественными рывками. Азирафель обратился вглубь себя к частице Кроули, живущей внутри его собственной души, и с облегчением обнаружил, что она, похоже, не угасала так быстро, как прежде. Когда Азирафель летел к Эдему через пустыню, заставляя свои заемные крылья нести его так быстро, как только было физически возможно, он чувствовал, как свет Кроули в его груди становится все слабее и слабее. Его не отпускал страх, что он в любой момент может полностью погаснуть, как это уже случилось однажды прежде. Кроули шевелился на руках Азирафеля еще несколько раз за следующие двадцать минут, коротко и тяжко дыша и крепко цепляясь пальцами за складку на рубашке Азирафеля. Дрожь била его все сильнее. Несмотря на признаки того, что лихорадка усилилась, когда они пролетали над особенно широкой долиной, Азирафель начал позволять себе думать, что с Кроули все-таки все будет в порядке. Разумеется, у инфекции было не так много времени, чтобы распространиться, и рана была не такой уж глубокой? Он с тревогой представил себе Кроули, сидевшего там и ждавшего его в Эдеме, и он знал, что, если это закончится чем-то плохим – если заражение станет длительной проблемой, или если рана не захочет как следует исцеляться – это будет его вина. Но человеческая медицина в эти времена стала гораздо лучше, чем прежде, и, разумеется, они смогут помочь Кроули. Азирафель продолжал упорно лететь в сторону Тебриза, игнорируя усиливающуюся боль в заемных крыльях, которые напрягались слишком сильно в последние двенадцать часов. Солнце поднялось выше в небо, и он начинал серьезно перегреваться, пот скапливался у него на коже, и ему приходилось делать тяжелые хриплые вдохи, все еще очень явно чувствуя боль Кроули, врезающуюся в его собственный бок. Когда он подумал, что они были примерно на середине пути, а крылья ломило, и он чувствовал, что вот-вот может потерять сознание от жары, Азирафель поискал на земле под ними какое-нибудь укромное местечко. Это было нетрудно, и он позволил им быстро снизить высоту, раскинув крылья, чтобы замедлить спуск, когда они приблизились к земле. Он выбрал плоский на вид кусок скалы, усеянный каким-то вереском, не слишком далеко впереди, и нацелился на него, взмахивая крыльями еще, пока не смог ступить вниз на камень лишь с легким креном оттого, что вес Кроули утянул его вперед. Он устоял на ногах и некоторое время просто втягивал воздух, позволив своим изнуренным крыльям опуститься к земле. Он спрятал их и вызвал другие из трех пар Кроули – эти все еще усталые после его предыдущего перелета, но достаточно свежие, чтобы суметь донести их остаток пути до больницы. Он посмотрел вниз на Кроули и очень нежно качнул его. – Кроули? Кроули остался неподвижен, его пальцы ослабли на рубашке Азирафеля. – …Кроули? И именно тогда он осознал, что Кроули перестал дрожать. Паника с головой накрыла Азирафеля и, быстро упав на колени, он опустил Кроули на каменистую землю как можно мягче и положил ладонь на шею своего партнера, одновременно ища искру в своей груди. Кожа Кроули горела жаром под его прикосновением, хотя горячий воздух испарил большую часть пота с его кожи. Азирафель нащупал пульс – неестественно быстрый – примерно в то же время, когда он нашел искру в своей груди, гораздо более тусклую, чем она была ранее, но все-таки она была там, тихо горела. Азирафель внезапно осознал, что, если Кроули будет угасать с этой новой скоростью, он может даже не дотянуть до больницы. – Кроули? – со страхом окликнул Азирафель, тронув своего мужа за плечо и мечтая, чтобы тот просто сел и сказал ему, что он в порядке. Глаза Азирафеля защипало от слез, и он вдруг почувствовал ужас того, что он может потерять Кроули снова, страх, от которого у него перехватило дыхание. Он положил руку на щеку Кроули и погладил его кожу, такую горячую под его прикосновением. Его лицо было пугающе бледным, если не считать болезненного румянца на щеках. Он дышал, но очень поверхностно и слишком быстро: его грудь едва поднималась. «Жар слишком сильный», – понял Азирафель, обеспокоенно перенеся руку на лоб Кроули. Только тогда он вспомнил, как жарко было ему самому, и осознал, что, возможно, перегревался он не только из-за утомления и солнца пустыни. Азирафель взял под мысленный контроль весь воздух в пределах трех метров вокруг себя и изгнал из него жар, не останавливаясь, пока температура не упала до комнатной. Затем он поднял свои крылья, возведя их вверх так, чтобы большая тень падала на Кроули, закрывая его от света. Он сотворил влажную тряпку в своей руке, проследив, чтобы вода, пропитывающая ее, была прохладной. Он провел ею по лбу Кроули и вниз – по щекам и шее, надеясь снять излишек тепла с его кожи. Азирафель ненадолго положил руку на грудь Кроули, и, когда оказалось, что она тоже горит, он отложил тряпку и стянул с Кроули пиджак, морщась и бестолково прося прощения за каждый рывок. Когда он высвободил пиджак, он бесцеремонно свернул его и сунул под голову Кроули. Затем он расстегнул рубашку Кроули, с содроганием осознав, что она была насквозь мокрой от пота. Она липла к бинту на животе Кроули, когда Азирафель отогнул ее, позволяя ветру добраться до Кроули. Он снова взял тряпку и начал вытирать ею грудь Кроули, снимая порядочно крови и пота в процессе. Ему не хотелось снова мочить рану, вспоминая, какой была реакция Кроули в прошлый раз, поэтому он придерживался нижней части груди Кроули, надеясь, что вода поглотит часть жара. Он сделал тряпку чистой и снова протирал лицо Кроули, остро чувствуя жар, который все еще исходил от его партнера, когда Кроули слегка повернул голову, прижавшись щекой к прохладной ткани. – Кроули? Дорогой мой? Ты меня слышишь? Ответа не последовало, и мгновение спустя, Азирафель продолжил взволнованно обтирать его. Когда он закончил, он закатал рукава Кроули и прошелся тканью по его предплечьям, надеясь, что любая малость могла помочь. Он всерьез задумывался над тем, чтобы снять с Кроули брюки или хотя бы закатать штанины, когда Кроули опять пошевелился, согнув пальцы в его руке, когда Азирафель заканчивал проводить тканью по внутренней стороне его левой руки. – Кроули? – снова сказал Азирафель, положив ткань и сжав руку Кроули. Рука Кроули снова шевельнулась в его руке, пальцы сжались на тыльной стороне его ладони. Потом его голова повернулась на бок, и он хрипло втянул еще один вдох – на этот раз чуть глубже, чем другие. – Кроули? – Азирафель взволнованно наклонился над своим партнером, положив руку, которой не держал руку Кроули, на его щеку – теперь мокрую, но гораздо более прохладную. Может быть, дело было в присутствии Азирафеля, или его страхе, или просто в том, что жар снижался, но Кроули сделался беспокоен, повернул голову в другую сторону и потянулся к чему-то рукой, сжимая в другой пальцы Азирафеля, и начал пытаться открыть глаза. – Кроули? – в очередной раз спросил Азирафель, обеспокоенно сжав руку своего партнера, и прижав ее крепко к своей груди. Кроули, похоже, еще немного пришел в себя, сделал неровный хриплый вдох и очень медленно остановил взгляд на лице Азирафеля. Змеиные глаза были затуманены смятением. – А-ангел? – его голос был так невероятно слаб. – Да, – сказал Азирафель с облегчением, цепляясь еще крепче за руку Кроули. Он быстро отпустил щеку Кроули, чтобы снова взять тряпочку, и рассеянно провел ею по лбу своего партнера. – Да, это я. Кроули издал звук глубоко в горле – что-то вроде подтверждения, и, опустив веки, снова начал терять сознание. – Подожди, – спешно сказал Азирафель, вдвое сильнее сжав руку Кроули, потрясенный внезапным страхом, что это может стать последним разом, когда ему удалось разбудить своего любимого. – Кроули? Кроули, пожалуйста. Он положил тряпку и вместо этого стал мягко трясти плечо Кроули. Ему удалось снова вернуть его в чувства: глаза Кроули неохотно приоткрылись опять, и он втянул еще один мучительный вдох. – Мне… мне нужно, чтобы ты оставался со мой, понимаешь? – взволнованно сказал Азирафель, наклоняясь ближе и сжимая руку Кроули. – Что бы ни случилось. Оставайся со мной. Кроули некоторое время осмысливал слова Азирафеля, золотые глаза все еще горели в лихорадке, но в конце концов он заторможенно кивнул. Он выглядел так, будто едва был в сознании, будто он цеплялся за последнюю каплю сил, что у него оставались. – Оставайся со мной, – повторил Азирафель в ужасе от того, что Кроули мог угаснуть без него. – Ты помнишь дом, верно? Нас – вдвоем в коттедже? Опять последовала долгая пауза, прежде чем Кроули сонно кивнул. Он попытался пошевелиться на земле, явно чувствуя себя неуютно, и Азирафель увидел, как он чуть не потерял сознание: его рука на мгновение обмякла в руке Азирафеля, а потом сжалась с удвоенной силой, когда Кроули вытащил себя обратно на поверхность сознания, казалось, за счет одной только силы воли. Азирафель почувствовал, как слеза побежала вниз по крылу его носа при виде того, как Кроули так отчаянно борется, и он знал, что ему придется просить его бороться еще сильнее. – Мы были так счастливы, – сказал Азирафель дрожащим голосом. – Мы вдвоем, там. Ты только оставайся со мной, и все снова будет так, обещаю, – Азирафель переложил одну руку обратно на щеку Кроули и сумел встретиться с ним глазами, что, казалось, потребовало огромных усилий от Кроули. – Ты можешь сделать это для меня? Взгляд Кроули затуманился, он слабо-слабо кивнул, и казалось, что он почти был готов заплакать. – Только не оставляй меня, – повторил Азирафель, крепче сжимая руку Кроули. – Пожалуйста. Я так сильно-сильно люблю тебя. Кроули издал тихий звук, какое-то мучительное согласие. Азирафель почувствовал, как новые слезы потекли по его щекам. – Ты такой храбрый, – сказал он и наклонился, чтобы запечатлеть на лбу Кроули долгий, нежный поцелуй. – Мой храбрый, прекрасный, мой дорогой. Ему показалось, что Кроули вроде бы издал еще один звук, но, когда Азирафель отстранился, глаза Кроули снова закрылись, и его грудь вздрагивала. Азирафель не стал трудиться вытирать свои собственные слезы, только провел еще раз тряпочкой по коже Кроули, а затем неловко попытался застегнуть рубашку Кроули, прежде чем сдался на середине. Он переложил пиджак Кроули на свою руку, чтобы он служил подушкой, и бережно поднял своего спутника на руках, изо всех сил пытаясь не думать о стоне, который слетел с губ Кроули. А потом Азирафель направился к краю скалы, широко расправил крылья и взлетел.16. Рассвет
19 сентября 2023 г. в 22:35
Когда Кроули резко проснулся, он смутно удивился, увидев, что наступило утро и первые лучи рассвета проливаются на тусклый горизонт.
Он сделал резкий вдох и тут же пожалел об этом, потому что грудь сдавило. Он спал исключительно плохо, просыпаясь каждые десять минут или вроде того, оттого что новая волна боли прокатывалась по его телу. Должно быть, на этот раз ему удалось проспать чуть дольше, потому что он не помнил, чтобы видел, как приближался рассвет. Ему казалось, что он весь горит: жар его тела не пропускало одеяло, все еще натянутое на его грудь и ноги. Он хотел сдвинуть его, но не знал, хватит ли ему сил: голова кружилась и во всем теле была глубокая слабость.
Кроули слегка шевельнул ногами и был награжден невероятной вспышкой боли в животе. Он лишь едва сдержал крик, все его тело пульсировало, а желудок по ощущениям был твердым и изувеченным. Несмотря на свой лихорадочный сон, он чувствовал себя уставшим до изнеможения.
Он слабо огляделся вокруг себя: его тело протестовало даже против этого небольшого движения, но вокруг все, похоже, было нормально. Он смутно осознавал, что Вельзевул и Иштиар были где-то позади него, их ауры висели в воздухе, но перед ним не было ничего, кроме камня и Восточных Врат, все еще закрытых.
На мгновение Кроули подумал, что его, должно быть, разбудило солнце, чей свет начинал разливаться по Эдему, но потом он почувствовал, как что-то невероятно милое коснулось его души.
– А… Азирафель? – прохрипел Кроули. Горло было сухим, а голос звучал слабо даже в его собственных ушах. Он снова поискал взглядом, слишком измученный, чтобы повернуть голову. Он не увидел признаков своего ангела и с внезапной тревогой подумал, не пропустил ли он Азирафеля, пока спал, может ли быть, что его партнер прошел прямо мимо него.
Кроули сделал еще один вдох – этот еще короче, чем предыдущий, – и шевельнул руками под одеялом, с трудом попытавшись подняться повыше. Однако каждое судорожное движение его живота вызывало мучительнейшую боль, пронзавшую его насквозь, и он неохотно позволил себе снова замереть, быстро дыша и чувствуя, как кружится голова. Боль в животе снова упала до терпимого уровня, медленно раздирая его, в то время как он позволил себе сомкнуть веки и потянулся к Азирафелю через связь их душ.
Он почувствовал ответное прикосновение почти сразу же – прилив облегчения, за которым последовало глубокое беспокойство. Он был близко: Кроули был в этом уверен.
Кроули почувствовал, как слабая улыбка облегчения появилась на его лице, а в носу защипало от слез. Некоторое время он просто сидел там и делал неровные вдохи. Эмоции переполняли его.
– Иш… Иштиар, – прохрипел Кроули так громко, как только смог, что, признаться, было совсем не громко. – Ве… Вельз… – дыхание сбилось, и он закашлялся, и от движения по телу прокатилась судорога, посылающая обжигающие иглы боли от его живота к груди. – О…оу.
Он снова замолчал, втягивая прерывистые вдохи и чувствуя, как тепло в груди становится все ярче по мере приближения Азирафеля – ощущение его ангела было единственной частью его существа, которое не терзалось болью. Прошло несколько минут, усталость угрожала снова утянуть Кроули в омут сна, но он боролся с ней, зная, что Азирафель будет здесь в любой момент.
А потом, наконец-то, тонкая вертикальная линия света появилась перед Кроули прямо над камнем, и мир раскрылся.
Смутные очертания иранского пейзажа расступились, отодвинутые в разные стороны, как половинки занавеса, обнаружив песчаную пустыню и самого восхитительного человека в жизни Кроули.
Азирафель, не теряя времени, оставил меч вложенным в камень и вошел в Эдем тремя шагами. Еще через два он оказался рядом с Кроули, и следующим, что почувствовал Кроули, была ладонь Азирафеля на его щеке, в то время как другая его рука в тревоге застыла над одеялом, накинутым на грудь Кроули.
– Кроули? Кроули? Бога ради, как же ты меня напугал, – голос Азирафеля дрожал, и он, коснувшись быстрым поцелуем губ Кроули, стал лихорадочно искать глазами его взгляд. – Не смей меня больше так пугать.
Кроули почувствовал, что вот-вот заплачет от облегчения, в носу щипало, и ладонь Азирафеля была такой реальной на его щеке.
– Зир… Зира, – слабо выдохнул он, попытался поднять руку к своему ангелу, но не справился с одеялом.
– О, дорогой мой, я добрался так быстро, как только смог, – сказал Азирафель, взгляд которого был полон тревоги, когда он откинул со лба Кроули прядь волос, все еще пытаясь поймать его взгляд. – Прости, что я так долго, но ближайшие врата ада были только в Ниневии, – он положил ладонь тыльной стороной на лоб Кроули, и, несмотря на то, что щеки самого Азирафеля раскраснелись от утомления, его рука была прохладной по сравнению с кожей Кроули. – Ох, ты же весь горишь, ты должно быть…
– Ну и ну, будь я дважды проклят, – произнес голос Вельзевула.
Азирафель моментально развернулся, его рука покинула лоб Кроули, и три пары сияющих белых крыльев вырвались из его спины, раскрывшись и загородив Кроули обзор.
Кроули почувствовал, как его собственные силы нарастали в Азирафеле, и знал, что его партнер готовился защищать их обоих.
– Черт подери, ты тоже серафим? – голос Вельзевула звучал изумленно, но Кроули не чувствовал, что его аура стала ярче, как было бы, если бы он готовился напасть.
– З-Зира, – сказал Кроули так громко, как только смог, и от усилия его грудь сдавило. – П-погоди, они… не враги.
Он почувствовал скорее, чем увидел, что Азирафель колебался, все еще закрывая ему крыльями обзор.
– Зира, – снова прохрипел Кроули, попытавшись высвободить руку из-под одеяла и поморщившись, когда боль вонзилась глубже.
Он увидел, что Азирафель начал убирать крылья, сила в воздухе слегка рассеялась, но потом мгновение спустя, она вернулась в полную мощь. Крылья Азирафеля снова раскрылись, чтобы заслонить Кроули от вреда.
– Люцифер? Что, черт возьми, за игру ты ведешь?.. И что, черт возьми, на тебе надето?
– Не Люцифер, – услышал Кроули спокойный голос Иштиара. – Я Иштиар. Ты знаешь меня лучше как Смерть. Мы встречались.
Заимствованные крылья Азирафеля оставались напряженными.
– Вельзевул дал мне плод с Древа Жизни, прежде чем оно пало, – сказал Иштиар в своей безэмоциональной манере. – Это долгая история.
– Уверен, что так и есть, – пророкотал Азирафель. – Но сначала: кто из вас сотворил это с Кроули?
– Никто, – ровным голосом сказал Вельзевул. – Это были Метатрон.
Кроули увидел, что крылья Азирафеля слегка опустились в удивлении.
– Метатрон? Какое они имеют к этому всему отношение?
– Они ждали здесь в засаде, – сказал Вельзевул. – Они напали на Кроули, убили меня, срубили Древо и заперли нас здесь.
– Я смог вернуть Вельзевула, – сообщил Иштиар, – поскольку он съел плод с Древа, прежде чем оно упало.
Кроули увидел, как три пары его крыльев растаяли на спине Азирафеля, а затем Азирафель быстро глянул на него через плечо.
– Все так и было?
Кроули было довольно ясно, что Вельзевул опускает подробности своей собственной связи с Метатроном, которая привела к тому, что другой серафим вообще оказался здесь, но у Кроули не было сил объяснять это прямо сейчас.
К тому же, от этого Азирафелю только захочется убить Вельзевула, а Кроули хотелось, чтобы Азирафель остался с ним.
– Примерно… так, – хрипло пробормотал Кроули.
Азирафель слегка отодвинулся назад и положил одну руку на плечо Кроули, но не спускал глаз с Вельзевула и Иштиара, как будто ожидал, что они в любой момент нанесут удар. Мгновение спустя Кроули почувствовал, как его собственная сила потекла через него, направленная Азирафелем в попытке исцелить его.
– Это не сработает, – сказал Иштиар.– Вельзевул уже пытался. У Метатрона был один из мечей – ключей к Эдему, а это серьезно зачарованные божественные клинки. Раны, которые они наносят, не поддаются ангельскому и демоническому исцелению.
Кроули издал слабый звук в знак согласия, и Азирафель бросил на него еще один очень обеспокоенный взгляд.
– Ему нужно попасть в ближайшую человеческую больницу. Сейчас же, – продолжал Иштиар. – Его воплощение необходимо исцелить. Рана заражена.
Азирафель прищурился, глядя на них и все еще держа одну руку на плече Кроули.
– Почему вы так нам помогаете?
– Мы с Люцифером заключили сделку с Кроули, – объяснил Вельзевул. – Кроули помог нам, так что в ответ я помог ему. Долг уплачен.
– В самом деле? – спросил Азирафель, и судя по голосу, он очень в этом сомневался.
– Да, – ответил Вельзевул. – А теперь, если вы нас извините, мы с Иштиаром возвращаемся в Ад.
Кроули ожидал, что Азирафель станет и на это возражать, но он ничего не сказал.
Вельзевул пошел мимо Азирафеля, который быстро встал и отступил на несколько шагов назад, ободряющий вес его руки покинул плечо Кроули.
Кроули издал слабый протестующий звук, когда Азирафель отодвинулся, все еще пытаясь высвободить руку из-под одеяла. Он с тоской посмотрел в след Азирафелю, который остановился рядом с камнем и твердо взялся одной рукой за рукоять меча, все еще вонзенного в его поверхность. Кроули потребовалось мгновение, чтобы осознать, что он охранял его, пока сперва Вельзевул, а потом Иштиар прошли мимо него.
– Я предпочел бы не забирать вас двоих, – сказал Иштиар Азирафелю, когда проходил. – Пожалуйста, постарайтесь не умереть.
– Передавайте от меня привет Люциферу, – откликнулся Азирафель, а затем Вельзевул и Иштиар расправили свои крылья: Вельзевул – три пары угольно-черных, а Иштиар – одну пару белых, какими они были в день творения.
Азирафель постоял там еще немного после того как они исчезли, очевидно, желая убедиться, что они действительно ушли, а затем повернулся и поспешил назад к Кроули.
– Прости меня, дорогой мой, как ты? Это бок, да? – Азирафель снова положил ладонь за щеку Кроули, а затем снова коснулся его лба, и на его лице мелькнуло отчаяние.
Кроули кивнул, и даже это короткое движение истощило его силы. Он попытался снова потянуться к Азирафелю, переполненный эмоциями при виде глубокого чувства в глазах Азирафеля – настолько более ясного вживую, чем в слабых отблесках, передаваемых связью душ.
На этот раз Азирафель, по-видимому, заметил слабое движение одеяла и быстро и осторожно стянул его с Кроули. Волна прохладного воздуха окатила его, и, наконец-то освобожденный, Кроули потянулся к плечу Азирафеля. Силы, однако, подвели его, и вместо этого его рука упала на предплечье Азирафеля, пальцы слабо уцепились за ткань его рукава, и слезы потекли по щекам. Азирафель был здесь, после этой бесконечной, мучительной ночи, наконец-то здесь, и Кроули был спасен.
– Я с тобой, мой дорогой, – успокаивающе сказал Азирафель, взяв руку Кроули со своего рукава, и поднес ее ближе, положив ладонь Кроули на свое плечо. Кроули понял, что заплакал еще сильнее, чувствуя до смешного глубокое облегчение при виде Азирафеля, но потом его начало трясти, и новые вспышки боли разорвали его бок. Он судорожно вздохнул, и выражение лица Азирафеля снова резко сделалось встревоженным, и рука со лба Кроули снова переместилась на его щеку.
Наиболее острая боль утихла, и Кроули сделал несколько хриплых неровных вдоха, изо всех сил стараясь не начать снова дрожать.
– Можно мне взглянуть? – спросил Азирафель.
Кроули слабо кивнул, пытаясь сдержать новые слезы.
Азирафель поднес руку, которой Кроули цеплялся за его плечо, к своим губам, поцеловал ее и перенес ее на свой локоть, где Кроули ухватился за него опять.
Затем взгляд Азирафеля опустился на живот Кроули, и он отвел в сторону край пиджака Кроули. Потом он мягко потянул вверх низ рубашки Кроули, обнаружив бинт. Кроули не нужно было видеть рану самому, чтобы знать, что выглядела она неважно. Он чувствовал ночью, как медленно истекал кровью, и предполагал, что повязка, вероятно, промокла насквозь.
– Надо ее сменить, – сказал Азирафель. – Это займет всего пару минут, а если мы оставим ее так, это только ухудшит заражение.
Кроули оцепенело кивнул, более чем готовый сделать все, чего только Азирафель у него ни попросит. Азирафель убрал ладонь с щеки Кроули и оставил вместо нее нежный поцелуй. Глаза Кроули снова начали намокать от слез, когда он смутно почувствовал, как Азирафель высвободил концы бинта. Когда он возился с узлом, костяшки его пальцев коснулись бока Кроули. Хотя это был его здоровый бок, от прикосновения разряд боли пробежал по телу – предупреждение о том, что сейчас должно было случиться.
Его снова охватила слабая дрожь, когда Азирафель распутал узел и быстро начал разматывать бинт.
– Можешь… Ты не мог бы нагнуться вперед немножко? – спросил Азирафель.
Кроули попробовал, но даже легкое напряжение мышц в районе живота вызывала невероятную вспышку боли во всем теле, и он крепко зажмурился и мотнул головой.
– Ох, дорогой мой, – сказал Азирафель обеспокоенным голосом. Когда боль слегка утихла и Кроули снова открыл глаза, он увидел, что Азирафель встревоженно смотрит вниз на повязку. Кроули почувствовал внезапный укол вины за то, что он разочаровал Азирафеля и за то, что он недостаточно сильный. Это пронзило его до самого сердца, и на глазах снова выступили слезы.
– Я… я могу попробовать, – пробормотал он.
– О, нет, это не страшно, – успокаивающе сказал Азирафель. – Вот, я помогу, – он сотворил в своей руке подушку. – Я наклоню тебя вперед, а потом положу ее тебе под плечи, ладно? Мне просто нужно чуть-чуть свободного пространства, чтобы снять этот бинт.
Кроули слабо кивнул, чувствуя, как вниз по пазухам носа катятся новые слезы, и думая о том, как он не заслуживает Азирафеля.
– Так, поехали, – сказал Азирафель, наклоняясь вперед так, что голова Кроули оказалась у плеча Азирафеля. Он обвил Кроули руками насколько смог, держа в одной руке подушку. Азирафель сделал глубокий вдох, покрепче обхватил своего партнера и слегка подтянул торс Кроули к себе.
Боль волной прокатилась по телу Кроули, когда его живот согнулся, вырвала у него стон и лишила легкие всего воздуха, заставив его судорожно ловить ртом воздух, на плече у Азирафеля. Его рука, которая лежала на локте Азирафеля, цеплялась за него как за последнюю соломинку, и он чувствовал, что почти отключается, а в ушах зловеще звенит.
Потом мгновение спустя Азирафель опустил его обратно на подушку, и это была та же пытка в обратном порядке – боль отдавалась в грудь и заставляла слезы снова катиться по щекам.
– Всё, всё, Кроули, ох, мне так жаль, ты молодец, – сказал Азирафель расстроенным голосом, когда он отстранился и снова нежно взял лицо Кроули в свои ладони. Его руки были такими холодными на пылающей жаром коже Кроули, и Кроули пытался поймать взгляд своего партнера, но в глазах все падало в бездну раз за разом, а в ушах по-прежнему звенело. Потом Азирафель убрал руки, оставил на губах Кроули короткий, но нежный поцелуй, и снова начал развязывать бинт на животе Кроули.
Кроули жалко дрожал, позволив себе уронить голову на подушку, и морщился, оттого что каждый слой бинта прилипал к тому, что был под ним, от запекшейся полусухой крови.
– Прости меня, – сказал Азирафель глухим голосом, продолжая действовать. Прошло немного времени, прежде чем он добрался до последних слоев, где дерганье раны стало таким настойчивым, что Кроули пришлось закрыть глаза, и просто пытаться продолжать дышать.
А потом остался только последний слой, который, казалось, почти врос в рану, прилипнув к каждому шву и войдя в запекшуюся кровь.
– Он так просто не отойдет, – с тревогой предупредил Азирафель, глянув на Кроули, а потом – на простирающуюся позади него иранскую пустыню. Он сотворил мокрую тряпочку и пару хирургических ножниц с узкими лезвиями.
– Я попытаюсь снять как можно больше, хорошо?
Кроули оцепенело кивнул.
– Кто накладывал швы? – спросил Азирафель, начиная мягко тянуть за конец бинта, проверяя его.
– Ве…льзевул, – прохрипел Кроули.
– Хм, – сказал Азирафель и мягко прижал мокрую ткань к коже Кроули прямо над раной. Хотя это было нежное прикосновение, оно послало иглы боли в бок Кроули, и он неловко передернул плечами. Потом он почувствовал, как первые капли тёплой, слегка соленой воды просочились в рану, и не смог сдержать попытку отпрянуть, отчего волна боли захлестнула его с головой.
– Тшш, – сказал Азирафель, прижимая тёплую тряпку к ране одной рукой. Он переместил другую руку так, что она легла на ключицы Кроули, заставляя его снова откинуться на подушку. Почувствовав, как ещё больше воды засочилось на его истерзанную кожу, Кроули неистово задрожал и попытался вырваться от Азирафеля.
– Прости. О, дорогой мой, прости меня, – говорил Азирафель, встревоженным голосом, в то же время опираясь сильнее о Кроули, прижимая его к дереву и не давая ему двигаться больше чем на дюйм-два.
Когда Кроули оправился от шока и новые капли пота выступили на его коже, Азирафель сел снова рядом с ним и изгнал тряпку в то небытие, из которого он извлёк ее. Кроули била дрожь, когда он рухнул обратно на подушку. Грудь болезненно поднималась при каждом вздохе.
Азирафель начал стягивать остатки бинта теперь, когда вода размягчила сгустки крови. Это все равно жалило, но Кроули мог просто сидеть и тяжело дышать, пока Азирафель счищал бинт, в некоторых местах используя ножницы. Наконец, его больше не осталось.
Кроули с трудом остановил свой взгляд на клочке голубого неба, видневшегося над плечом Азирафеля. Боль волнами сотрясала его. Он едва заметил благодарный поцелуй, который Азирафель оставил на его щеке.
– Почти все, дорогой мой, – пообещал Азирафель, после чего последовала долгая пауза. Кроули измождённо глянул вниз и увидел, что Азирафель с тревогой рассматривает его бок.
Кроули сам наклонил голову пониже усилием, показавшимся ему геркулесовым.
Рана на его боку была прямо-таки уродливой, кожа по обеим сторонам поднималась воспаленными красными рубцами. Швы ярко выделялись на его испачканной коже: темные кресты – единственное, что удерживало истерзанные куски его плоти вместе. Середина раны выглядела хуже всего, сочившаяся кровью и чем-то желто-зелёным, что выглядело совсем не хорошо.
– Хах, – сказал Кроули, не в состоянии выдавить из себя других эмоций, чувствуя только пустоту.
– Ты… с тобой всё будет хорошо, – сказал Азирафель, сотворив моток свежих бинтов и начиная обматывать ими Кроули. Его голос дрожал совсем немножко. – Будешь жив-здоров, вот увидишь.
Кроули простонал в знак согласия и снова откинулся головой на подушку, чувствуя, что вот-вот отключится.
Наложение свежего бинта прошло гораздо быстрее, и в скором времени Азирафель уже аккуратно завязал его и расправил рубашку и пиджак Кроули на прежнем месте.
– Как ты, мой дорогой? – спросил Азирафель взволнованным голосом, снова положив руку на щеку Кроули и вытерев капли пота, которые выступили на ней. – Ты ещё со мной.
Кроули издал невнятный звук глубоко в горле, лишь наполовину приоткрыв глаза.
– Ладно, давай доставим тебя в больницу, – сказал Азирафель, убрав руку и заставив одеяло исчезнуть. Он, должно быть, заметил чашку с водой, примостившуюся в корнях дерева неподалёку, потому что он поднял ее и удивлённо глянул на ее содержимое. – Ты хочешь ещё воды?
Кроули обдумал предложение, чувствуя, что у него слишком мало сил и ему всё равно, но все-таки заставил себя издать слабый звук в знак согласия.
Азирафель взял чашку, и, когда Кроули не смог поднять руку выше, чем на пару дюймов от коленей, он сам поднёс ее к губам Кроули.
Азирафель медленно наклонил чашку, и Кроули сумел сделать несколько глотков, чувствуя, как вода стекает по подбородку. Он смутно осознавал, что наверняка выглядит особенно жалко, но искренне не мог заставить себя переживать об этом, поскольку боль плясала вдоль каждого его нерва, и усталость росла с каждой секундой.
– Ну что ж, – сказал Азирафель мгновение спустя. Его голос был напряжённым, а чашки нигде не было видно. – Я собираюсь полететь с тобой в ближайшую больницу, а ты просто держись, ладно? – Кроули смутно заметил, что рука Азирафеля снова была на его щеке, и ее присутствие было таким ободряющим, что не передать словами. Вода у него с подбородка тоже исчезла, но он не помнил, когда Азирафель ее вытирал.
Несколько долгих секунд спустя Кроули согласно промычал. Он заметил, что Азирафель теперь полусидел рядом с ним, одной рукой обхватив его за плечи, а другой – под колени.
– Это будет очень больно, – сказал Азирафель с мукой в голосе. – Мне так жаль, дорогой мой, – он ещё раз поцеловал Кроули в щеку, и этот поцелуй был дольше. – Я так сильно тебя люблю.
Затем Азирафель подхватил Кроули на руки, движение обожгло каждый нерв в теле Кроули, и сознание покинуло его.