Какая разница

Взлёт и посадка — самые противные моменты. Никакие леденцы и жвачка Ван Ибо не помогали, оставалось только терпеть, закрыв глаза. Летать приходилось часто, хотя бы раз в неделю обязательно, но привыкнуть к этим неприятным ощущениям не получалось. Хорошо, что уже почти перед самой посадкой в самолёт удалось поменять билет в бизнес-классе на первый, и локти не упирались ни в чьи бока, никто не сопел на ухо. Ибо укрылся пледом и устроился поудобнее. Прекрасная возможность поспать. В уши будто вставили два простых карандаша и так давили, что, казалось, ластики на кончиках вот-вот столкнутся где-то внутри черепа. И без того отвратительное настроение этот факт отнюдь не улучшал. Ван Ибо видел, что вся команда пытается догадаться, какая вожжа попала ему под хвост. Если бы он мог это объяснить! Он сам себе не мог дать внятного ответа! За двадцать один год жизни Ван Ибо никогда не замечал за собой сталкерских наклонностей, а они взяли и проявились. Во всём виноват Сяо Чжань. В ту ночь, когда Ибо первый раз сорвался под влиянием импульса, если бы он не вышел на улицу, возможно, следующего раза не было бы. Мотоцикл, как гром небесный прогрохотал в сонной тишине старого квартала. Ибо, сверившись с картой, остановился напротив обветшалой трёхэтажки. На фасад выходили высокие узкие окна и маленькие балкончики, увешанные цветочными ящиками. Ролеты, закрывавшие витрины первого этажа были раскрашены ярким граффити. Ван Ибо не знал, где именно расположена квартира Сяо Чжаня. Может быть, его окна вообще смотрели во двор. После недавнего дождя брусчатка блестела под фонарём как лакированная. Конец улочки совсем по-киношному терялся в тумане. Ибо подумал, что для полноты картины, ему бы слезть с байка, опереться о него и закурить, как классическому романтическому герою. В этот момент открылась дверь подъезда и из тёмного прямоугольника выскочила чёрная тень. Ван Ибо не успел по-настоящему испугаться, потому что следом появилась фигура с всклокоченными волосами, в мятых пижамных штанах в клеточку и какой-то широченной растянутой кофте. Тень в свете фонаря оказалась здоровенной псиной, которая и тянула на поводке за собой это сонное привидение. Ван Ибо хотел отступить в тень, но Сяо Чжань его всё равно не видел — глаза у него были закрыты. Пёс бодро потрусил вперёд, задирая лапу у каждого столба. Сяо Чжань на автопилоте тащился следом. Ибо шёл параллельным курсом по другой стороне улицы. Пёс чуть вильнул в сторону, и раздался гулкий звук — Сяо Чжань врезался в оказавшийся на пути фонарь. Кажется, он только теперь удосужился открыть глаза. Потирая пострадавшее плечо, он с уморительно удивлённым видом задрал голову, оглядывая преграду, словно поразился, откуда здесь вообще взялись фонари. Ван Ибо почувствовал, как уголок рта пополз вверх. Сяо Чжань был такой забавный и милый, что невозможно было не улыбнуться. Наконец, пёс решил, что достаточно выгулялся, и потрусил в обратном направлении. Ван Ибо проводил эту парочку до дома и увидел, как в окне третьего этажа появился и вскоре пропал отсвет, похоже в глубине квартиры зажгли, а потом погасили лампочку. Теперь он знал, где живёт Сяо Чжань. Ибо представил, как сейчас тот забирается в кровать, уминает подушку, укрывается одеялом. Вряд ли он спит в той позе, в какой лежал в больнице под капельницей. Наверное, Сяо Чжань сворачивается как креветка, обнимает вторую подушку или, может, свою псину. Ибо никогда никого не обнимал во сне. Мгновенной вспышкой двадцать пятого кадра в мозгу мигнула картинка — он сам лежит позади Сяо Чжаня, прижимаясь грудью к его спине, а рука поверх него закинута дальше, так что под ладонью мерно поднимается и опускается собачий бок. И нос Ибо упирается в лохматый затылок Чжаня, и они вдыхают и выдыхают в одном ритме с псом. Видение заняло долю секунды, а ощущения остались такие реальные, что Ибо ещё какое-то время чувствовал тёплый запах волос и шелковистое прикосновение собачьей шерсти на пальцах. В душе тоже было тепло и шелковисто. Чтобы снова не перебудить весь район рёвом двигателя, Ван Ибо оттолкал мотоцикл вниз по улице и отправился домой. Всю дорогу с его лица не сходила легкая улыбка. Весь следующий день он ползал как осенняя муха, но в таком благодушном настроении, что сам себе удивлялся. Нет, он не планировал повторять ночное путешествие, однако, поздно вечером, когда остался один в квартире, вновь ощутил беспокойную щекотку под диафрагмой. Оставив мотоцикл возле круглосуточного магазинчика, Ван Ибо миновал автобусную остановку, завернул за угол и неторопливо побрёл по спящей улице. От мыслей, что по этому самому тротуару каждый день ходит Сяо Чжань, было приятно и покойно. Ибо добрался до знакомого трёхэтажного дома, поднялся на две ступеньки крыльца, потрогал запертую дверь подъезда. Она была деревянная, в многолетних наслоениях краски, блестящая накладка современного замка смотрелась на ней чужеродно. Перейдя улицу, Ибо немного постоял, глядя на блики фонарей на оконных стёклах. Он не ждал, что Сяо Чжань снова выйдет гулять среди ночи. Но и просто знать, что вон там, совсем рядом, в своей постели спит этот человек, уже было хорошо. Утром Ван Ибо уже точно знал, что ночью снова отправится по тому же маршруту. Теперь он начал понимать своих фанаток. Ему просто было НУЖНО. Эта потребность стала важнее чем сон, чем комфорт, чем отдых. Ибо было нужно просто побыть там, где он рядом. И то, что сам Сяо Чжань даже не имел об этом представления, казалось вполне нормальным и правильным. Будучи вполне трезвомыслящим человеком, Ван Ибо понимал, что такое не может продолжаться слишком долго. Из этой ситуации было два логичных выхода — либо прекратить сталкерить и познакомиться уже с Сяо Чжанем лично, либо перелистнуть страницу и обо всём забыть. И второй вариант, конечно, предпочтительнее. Ван Ибо знал, что именно так и поступит, но пока дал себе немного времени. И вдруг время закончилось. Он совершенно выпустил из виду съемки экстрим-шоу. А ведь ещё какую-то неделю назад ждал отъезд в горы с нетерпением, но сейчас это вызывало лишь досаду и отчаянье. Ибо не был готов оборвать так резко и потому злился на себя и заодно на весь белый свет.