Какая разница

В первом часу ночи движняк на седьмом этаже находился на пике активности. Стафф сновал туда-сюда, одни артисты возвращались в свои студии, другие их покидали, чтобы отправиться на вечеринки, съёмки, закрытые показы и прочие ночные мероприятия. У Ибо закончилась репетиция номера для концерта, и образовалось окно в полтора часа до выезда на рекламные съёмки. Он остановился в дверях, раздумывая: принять душ и поваляться с ноутбуком в комнате отдыха или для начала заказать еды. С этого места ему было видно, как из офиса продюсера Лю быстрым шагом вышел его референт, но тут же вслед за ним показался сам продюсер, нагнал, и они о чём-то тихо переговорили, склонив друг к другу головы. Референт кивнул и рванул куда-то на крейсерской скорости. Лю ХайКуань вернулся в кабинет. Ибо колебался не дольше нескольких секунд. Ему до сих пор не удавалось поговорить с продюсером, а после письма Сяо Чжаня особенно хотелось задать ему пару-тройку вопросов. Однако чёртов секретарь стоял на страже покоя своего начальника. И тут такая возможность! Он окинул взглядом помещение студии — все были чем-то заняты — и решительно направился к офису Лю ХайКуаня. Приёмная была пуста, но из кабинета доносился голос продюсера. Ибо почему-то оказался не готов к тому, что Лю там не один. На цыпочках приблизившись к дверному проёму, он осторожно заглянул внутрь. К счастью, выяснилось, что разговор ведётся по видеосвязи. Продюсер Лю сидел не за своим столом, а за чайным столиком в углу помещения, спиной ко входу. Его собеседником был смутно знакомый мужчина за сорок. Подслушивать было неприлично, и Ибо собрался уже уйти, но слова мужчины с экрана лэптопа заставили его застыть. — По протоколам дорожной полиции Киото мы смогли узнать точное место, где произошла авария, и отыскали камеры, зафиксировавшие момент смерти Цзи Ли… Затаив дыхание, Ибо весь превратился в слух. — …Хозяину магазина пришлось заплатить довольно крупную сумму, но мы получили очень чёткую видеозапись. Сейчас перешлю… Референт мог появиться в любую минуту. Ибо покачался на носках, выдохнул и, пригнувшись, скользнул в кабинет. От продюсера его загораживали ажурные полки из красного дерева в традиционном китайском стиле. Укрытие было так себе, зато не мешало Ибо смотреть на монитор поверх плеча Лю ХайКуаня. Файл загрузился, и на экране развернулось изображение улицы в торговом районе. Вывески были на японском — Киото. Камера показывала людей, идущих по тротуарам, и дорогу с двусторонним движением. Сначала Ибо не мог сообразить, что не так, а потом дошло — это же Япония, в автомобилях руль слева. Похоже, запись редактировали: изображение из правого верхнего угла кадра приблизили, оно потеряло в качестве, но можно было разглядеть человека, показавшегося в дверях ресторана. Лицо было зернистым, но Ибо слишком хорошо знал своего бывшего менеджера, чтобы его не узнать. Он сел в припаркованный неподалёку синий Ниссан и поехал на камеру. Автомобиль набрал скорость. Ничего особенного. И вдруг через несколько секунд Цзи Ли дёрнулся, поморгал, встряхнул головой, быстро протёр глаза и помахал перед лицом рукой. Такого выражения ужаса Ибо ещё никогда не видел. Кроме как в кино, но там была актёрская игра, а тут всё происходило в реальности. Запись замедлили минимум вполовину. Это было заметно по неспешно двигающимся пешеходам. Ибо было сложно представить, сколько времени по-настоящему заняло происшествие. Рот менеджера Цзи открылся в неслышном крике. Он выпустил руль и схватился за голову, истерически царапая лицо. Машина вильнула, чуть не выехав на встречку, потом свернула в сторону тротуара. Люди шарахнулись врассыпную. Ниссан заехал колесом на бордюр, и в следующий момент на полной скорости врезался в столб. Точнее, на экране всё происходило неторопливо и от этого производило ещё более жуткое впечатление. Смялся в гармошку капот, треснул под его тараном бетон, вспучивая оголившиеся прутья арматуры, и верхняя половина столба, несколько экранных секунд повисев на проводах, тяжело опустилась на крышу машины, расплющивая находящегося внутри человека. Брызнули в стороны осколки стекла и кровь. Чтобы не вскрикнуть, Ибо зажал ладонью рот. Его замутило. Он никогда не питал особой любви к Цзи Ли, но и смерти ему никогда не желал. Тем временем, продюсер Лю свернул видео, на мониторе снова появилось изображение того мужчины. — Досадно, что мы не успели выйти на Цзи Ли раньше и допросить его… Похоже на отсроченное заклинание слепоты. В машине точно он? — Мои люди проверили, запись подлинная, персонал ресторана подтверждает, что Цзи у них был в тот вечер. Так что с девяностопроцентной уверенностью можно сказать, что его смерть доказана. — Девяносто? — переспросил Лю. В его голосе звучала знакомая Ибо лукавая усмешка, но в таком контексте она показалась настолько неуместной, что производила пугающее впечатление. — У нас слишком серьёзный противник, Лю-гэ. Есть малая вероятность, что это всё было подстроено, чтобы нас обмануть. От Сина можно ожидать, чего угодно. Люди для него как камешки в вейци. И он чрезвычайно хитер. Лю-гэ… Должен признаться в своём упущении. Как выяснилось, Син некоторое время тому назад несколько дней провёл в Облачных глубинах. А мои ребята неотрывно вели наблюдение за его Киотской резиденцией и даже не подозревали, что он куда-то отлучался. Они только что просмотрели жуткую запись смерти человека, и тут же спокойно переключились на поездки какого-то чувака?! Ибо всё ещё ощущал тошноту, его потряхивало нервной дрожью. Это точно тот самый продюсер Лю ХайКуань, которого он знал… думал, что знает? — Зачем он туда ездил? — Неизвестно. Насколько я смог выяснить, он ничего туда не привозил, и оттуда уехал тоже фактически с пустыми руками. Настоятель Хуан утверждает, что он там производил ревизию библиотечного фонда и хранилища артефактов. — Странно… — Лю откинулся на спинку стула и побарабанил пальцами по столешнице. — Мы же думали, что он уже давно забрал оттуда всё, что ему было нужно. — Похоже, ему ещё что-то понадобилось. Это вызывает новые вопросы… — Да, мы просчитали вероятные обряды, которые можно провести, имея на руках тот набор артефактов и книг, что у него есть, но теперь этот список вызывает сомнение… Продюсер Лю и его собеседник принялись обсуждать вещи, которые Ибо ни о чём не говорили. С таким же успехом они могли перейти на вьетнамский — он понял бы ровно столько же: ни-че-го. Кроме того, что Сяо Чжань скорее всего прав. Лю и второй мужчина были из клана заклинателей или что-то вроде того. В разговоре периодически проскакивали словечки из сленга дорам и маньху в стиле сянься, притом произносились они на полном серьёзе. Наверное, был как раз подходящий момент, чтобы тихонько улизнуть. Возможно, для Сяо Чжаня и его Вей УСяня беседа несла бы какой-то смысл, но не для Ибо. А ему уже хватило впечатлений. Тут в приёмной раздались шаги, в дверном проёме на секунду показалась фигура секретаря. Ибо вжался в стену, надеясь, что тот не станет обшаривать взглядом весь кабинет. К его облегчению, помощник продюсера лишь отметил, что начальник разговаривает по видеосвязи и вернулся на своё место, чтобы не мешать. Ага, продюсеру Лю он, может и не мешал, но для Ибо создал проблему. Как теперь незаметно покинуть кабинет, он совершенно не представлял. Изначально Ибо полагал, что войдёт, пообщается с Лю и выйдет открыто. Но теперь ему что-то пока расхотелось беседовать. Если его сейчас обнаружат, придётся признаваться в подслушивании, а это стыдно, к тому же, Ибо вдруг засомневался, что это так просто сойдёт ему с рук. Обширное помещение тонуло в полумраке, ярко светился лишь монитор ноутбука да несколько настенных светильников деликатно мерцали, почти не рассеивая тьму. Ибо неоднократно бывал в кабинете продюсера Лю, знал, где тут что стоит, но ни разу не изучал его в плане поиска мест, где можно спрятаться. Как назло, продюсер предпочитал всё воздушное и открытое — стеклянные столы, изящные дизайнерские стулья, легкие полки. Зазывно приоткрытая дверь ванной комнаты в углу кабинета тоже не могла обмануть Ибо. Он туда заходил как-то раз — фотоэлемент моментально включал свет, стоило кому-либо появиться на пороге. Внезапно, слух уловил имя Вей УСяня, промелькнувшее в беседе, и Ибо снова начал прислушиваться, продолжая прикидывать, как улизнуть отсюда. Но это уже было настораживающе. Чжань утверждал, что никому, кроме него, не рассказывал о своей второй личности, или, как он называл, «душе», и Ибо ему верил. А, оказывается, об УСяне знают не только они двое. — …всё ещё не проявляет себя. Было несколько моментов, когда я ожидал, что получу доказательства, но увы, тот в очередной раз меня обыгрывал. — Ты слишком с ним нянчишься, Лю-гэ. Тут нужны более жесткие меры, иначе мы так и будем ходить вокруг да около. Я считаю, надо поставить его в безвыходное положение — или показать свою силу, или погибнет носитель его души. — Я не хочу один принимать такое решение. Вдруг мы всё же ошибаемся на счёт Сяо Чжаня. Возвращайся в Пекин, дагэ. Оставь в Японии кого-то из своих ребят за старшего, и прилетай завтра же. Давай, сам поговори с ним. А после обсудим, как быть с ним и с Сином.