***
На следующее утро Хосок уже сидел в классе, снова и снова просматривая уведомления. Он иронично усмехался тому, что Юнги поступил абсолютно зеркально, заблокировав его везде, кроме одного приложения. Чон почти каждые десять минут смотрел на надпись «просмотрено» и надеялся на ответ, пока рядом с ним сидела одноклассница и что-то увлечённо рассказывала, но так ничего и не получил. — Ты меня слушаешь? — расстроено спросила Чорён, опуская взгляд. — Я говорю о соревнованиях. — Конечно, — улыбается парень. Он блокирует телефон и откладывает на стол, смотря на длинноволосую одноклассницу. — Я, правда, не совсем понимаю, зачем нам с тобой советоваться. Все же, ты не баскетболистка, а я не волейболист, так что лучшего игрока я тебе посоветовать точно не смогу. — Да так… — тянет она, как вдруг в дверном проёме показывается фигура беловолосого одноклассника, и Хосок не отводит от него глаз. Юнги замечает это и проходит к своей парте быстрее, чтобы избежать с капитаном зрительного контакта. — Юнги, — зовёт он, и младший поджимает пальцы на ногах, выдыхая. Блондин оборачивается, мимолётно смотря на хёна с поникшим видом. Он ничего не отвечает, достав из рюкзака учебники, и залазит в телефон, всем своим видом игнорируя Чона. С ним совсем не хотелось говорить.***
Юнги стоит у школы, пока на улице гремит гром. Ему так плохо. Мин просто запутался в себе и своей жизни. Позади него оставалось столько невыясненных вопросов, что пальцев сосчитать не хватит. Он поджимает губы поднимая голову вверх, пока на его лицо капает дождь. Где-то близко блещет молния, а Юн даже не пугается. Может, потому что полно громоотводов, а может и потому что ему просто плевать. Ударит, так ударит. Сейчас он думал о единственном, что держало его здесь, — родители. Парню невероятно стыдно перед ними за все. За грубые слова, за то, что скатился в учебе, за то, что прогуливал занятия ради тусовок и подцепил на себя все вредные привычки. За наркотики, даже за ориентацию, хоть в последних двух он не виноват. Что мать, что отец — всегда поддерживали Юнги. Только почему он решил стать таким ужасным сыном? Сейчас парень ненавидел то, что человек, в любом случае, всегда зависит от мнения социума, а не близких людей. Школьная форма и белые волосы уже промокли насквозь, а суставы начали болеть, давление повышаться. Конечно, три дозы на три дня. Это звучит для Мина, как мечта. На выходе школы в этот момент появляется Хосок, держа пару учебников в руках и засовывает их в рюкзак. Его взгляд приковывает фигура одноклассника, который стоит под грозой в проливной дождь. Хосок делает шаг вперёд и стаскивает с себя сухое худи, которое точно так же должно было промокнуть. Ведь у парня не было зонта. Брюнет ступает на территорию ливня из-под крыши и направляется к беловолосому парню. Юнги стоит все так же неподвижно, будто окаменел, смотря на небо, где блистали раскаты молнии и грома. Хо тихо подходит ближе, как к бездомному коту, чтобы не спугнуть, и чувствует, как теплые капли попадают ему за шиворот, из-за чего вся его одежда начинает промокать. — Я бы, — тянет он, видя, что Юн даже не отреагировал, — предложил тебе купить зонт, но ты уже промок насквозь, — улыбнулся парень и подкинул младшему свое теплое худи. — Не заболей. — Лучше бы действительно дал зонт, — уныло отвечает блондин, всё так же смотря вдаль туч. — Ты прав, — хмыкает брюнет. — Только, думаю, жизнь заключается не в том, чтобы найти зонт в ливень, а в том, как научиться танцевать под дождём. Блондин думает, что вот-вот разревётся на месте. Он опускает голову, отвлекаясь от раскатов грома, и поворачивает её в сторону брюнета, который скрестил руки на груди, грея себя от прохладного ветра. — Тебе никогда не понять, что я пережил и в какой каше варюсь до сих пор. Может, ты танцуешь под ливнем каждый день, радуясь жизни, но я давно потерял свой зонт и поскользнулся, разбив голову об асфальт. Хосок закусывает губы, чтобы сдержать нервную улыбку. Он поворачивает голову и смотрит Мину в глаза. — Скорее, ты не видишь моих переломов, — утверждает, а блондин снова чуть хмурит брови, будто что-то прослеживает во взгляде старшего. — А тебе просто нужно помочь подняться. Чон не дожидается ответа Юнги и вырывается вперед, чтобы поскорее оказаться в тёплой квартире. А Мин так и не успевает продолжить диалог. Внутри младшего уже давно закралась мысль о том, что Хосок что-то недоговаривает. Кажется, ещё чуть-чуть и у блондина получится услышать ответ, хотя бы случайно, но каждый раз тщетно.***
Юнги стоял дома, всё ещё чувствуя боль из-за того, что не употреблял более двенадцати часов. Родители были на работе, поэтому он позволял себе периодически взвывать из-за того, как ему становилось плохо. Парень продолжал смотреть на дождь, вспоминая слова старшего. Может, они разбудили в нём маленькую надежду на будущее? Ведь если смотреть на то, что происходит сейчас, и ничего не менять, то блондин просто умрёт в ближайший год. Паршиво, невыносимо страшно это осознавать. Парень взглянул на пачку сигарет, которая была в его руке. Фыркнув с отвращением, Юн открыл окно и вышвырнул её на улицу с восьмого этажа. Ему противно. Он хочет научиться успокаиваться без табака, а эту дрянь пусть подбирает тот, у кого шансов на лучшую жизнь совсем не осталось. Спустя ещё пару часов Юн крутился на кровати и выл в подушку, чувствуя, как его тошнит, а все тело будто выворачивает наизнанку. В голове только и крутится: «терпи!», но как только от боли похолодели и онемели все конечности, по щекам начали течь слезы от слабости. Юнги так больно, он не может нормально дышать, паникует, хочет связать себя, чтобы лишний раз не дергаться. Но в чём смысл? Затуманенный от боли разум начинает искать аргументы, чтобы снова употребить. И находит почти сразу же. Если Юнги переживёт ломку, самый страшный момент в его жизни, то Тэхён всё равно достанет его откуда угодно и заставит употребить вместе с ним. Не оставит в покое, потому что считает парня своей вещью в прямом смысле слова. Понятие «друзья» между ними давно переломалось. Чимин бы порадовался за Мина, а вот первый просто будет пичкать его кокаином до того момента, пока сам не погибнет от передозировки. А Мину переживать такой ад из раза в раз ни к чему. Он бессилен. Бледная дрожащая рука тянется к белому порошку на столе. Ненавидит. Он ненавидит наркотики.***
Хосок берёт Юнги за руки, переплетая с ним пальцы и крепко обнимает. — Никак не поймёшь? Справиться можешь только ты, — шепчет блондин, и старший резко остаётся один, падая на холодный пол. — Я хочу помочь. — Я уже убил своё тело, — фраза раздаётся эхом в ушах брюнета. Парень поднимается и бежит на голос, хочет протянуть руку, утащить в тёплое, спокойное место. Но в итоге прибегает к концу тёмного коридора с зеркалом и видит на полу мёртвую сестру. — Чёрт, — шепчет он, всхлипывая. — Помоги, — вдруг говорит она хриплым голосом. Парень поднимает голову, смотрясь в зеркало, но в отражении видит не себя, а полумёртвого блондина с кровью из носа. — Ты опоздал, — шепчет он и вываливается на девушку, перестав дышать. Хосок открывает уставшие глаза и сглатывает. На часах четыре утра. Его впервые за долгое время волновал кошмар. По щекам скатились слезы, пока сердце жутко сжималось в грудной клетке. Длинные пальцы потянули на себя одеяло, и школьник громко всхлипнул. Как же хочется обнять Юнги, как же он рвётся помочь ему, но тот отталкивает, как же больно. Мин чувствовал это, когда он перестал с ним общаться? Нет, хуже. За окнами до сих пор гремел гром. Хосоку было страшно, неспокойно. Он должен признаться блондину, но как он отреагирует? Негативно. Эти споры с самим собой так надоели ему. Он обязан помочь Юнги, иначе не сможет пережить последствия этой ошибки дважды. Должен, иначе не сможет себе этого простить.