probably sad stories

Каждое утро. Это происходит каждое утро, как по заведённым с давних времён часам. Абсолютно не важно какое утро: летнее, с распаляющейся с каждой секундой жарой, сухой, как растрескавшаяся глина в пустынях; пасмурное, как будто день встал не с той ноги и теперь злится на простых смертных, насылая приступы хандры; дождливым, когда кто-то свыше обрушивает свой грустный плач, а громадные капли распыляются воздушными облаками, вмиг превращающихся в серые губки; да даже во вьюгу они всегда непременно встретятся. Ровно в 6.30 встретятся на стыке двух плохо заасфальтированных дорожек, улыбнуться самой бодрой улыбкой, даже если день обещает быть ужасно тяжёлым, а настроение ни к чёрту. И каждый будет ждать последующих встреч, срываясь на бег, если поймёт, что опаздывает хоть на минуту. Будет бежать вместе с собакой, подросшей с тех времён и привыкшей к каждодневным встречам с четвероногим другого соседа. И маленькие жесты дарят прилив сил. Всё произошло случайно: он медленно брёл по заснеженным улочкам, широко зевая и даже не удосуживаясь прикрыть рот рукой, ёжась от холода, хотя в трёх вязанных бабушкой свитерах и пуховике надо ещё умудриться замёрзнуть, шёл, пряча замёрзший нос в тёплый шарф, а пёсель сзади смешно повизгивал, ловя пастью большие снежинки и радуясь длинной прогулке по алее, где они гуляют только по особым случаям. Это было на утро Рождества, и тропинки ещё не были тронуты чьими-то следами, оставаясь девственно белыми, он один, видать, такой сумасшедший, встал на утро одного из главных праздников пораньше, выгулять это чудо на коротких лапках, пока вусмерть пьяная нация валялась под ёлками и доедала прошлогодний хлеб с оливье. Джэк Рассел Терьер - порода, не терпящая отлагательств, поэтому с утра пораньше они уже шестью ногами перебирали по скрипучему снегу и не могли надышаться свежестью зимы. Кун никогда не водил собаку на поводке, потому что Заубер был слишком труслив, чтобы отойти хоть на пару десятком метров, да и если навредит он кому-нибудь, то это будет из разряда «зализанный до смерти прохожий». Но вот хозяин краем уха уже слышит весёлые повизгивания впереди, а не сзади, ускоряя шаг. Он сначала не видит пёселя, начиная немного нервничать, потому что звуки только усиляются. Маленький щеночек хаски с голубыми, как вода самых чистых водоёмов планеты, глазами, резвиться с его неугомонным щенком, бегая друг от друга по густым и глубоким сугробам. У обоих лапки ещё короткие и они то и дело с головой проваливаются в зыбучие снега, позже выныривая, как дельфины. Он стоит и смотрит на беснующихся малышей, любуясь столь умилительным зрелищем, а потом спохватывается и оглядывается вокруг в поисках хозяина. Тот неторопливо приближается к ним, выкуривая сигарету. - Какая это порода? - незнакомец, кажется, слишком легко одет для суровых зим их страны. Шерстяное пальто на рубашку, джинсы, огромный шарф крупной вязки, отсутствие шапки и самое смешное, шерстяные варежки, в которых он умудряется держать сигарету. И глаза точь-в-точь цвета глаз у хаски, такие же чистые, но более сознанные и хитрые что ли. Кун видит, что парень выпивший, но не в стельку пьяный: просто немного расслаблен и вальяжен. - Джэк Рассел Терьер, - слегка откашляться не получается, от чего голос звучит надорванным и грубым. - Какой милашка, - усмехается, растирая окурок сигареты массивной подошвой. Стряхивает нападавшие за время короткой беседы снежинки с головы, ероша русые волосы. «Ты тоже милашка» - хочется сказать парню, но вслух произносит лишь: - У вас тоже милый щенок, - и эти разговоры в 6 утра так смущают, что Куну приходится прятать нос в хамут, а незнакомцу таинственно улыбаться и всматриваться парню в глаза. Так зародилось что-то большее, чем просто случайные встречи в 6.30 утра.