***
— Работать ему нельзя категорически, — стягивая перчатки, произнесла медсестра Лиза — грубая дородная баба, отворачиваясь от скованного наручниками парня. Злобный взгляд сверлил ей спину, но девушке было плевать на его хлещущую через край ненависть. — Никогда. И дело не в опасности для окружающих. — Да иди ты нахер! — взвыл Никки, пытаясь подняться, но медсестра грубо толкнула его в плечо, так что он повалился обратно на кушетку. Она наклонилась к нему и угрожающим шепотом пояснила: — Ты, конечно, растянут, как портовая блядь, хоть кулак засовывай, да и опыта дохуя, но если не хочешь сдохнуть раньше времени, то закройся и слушай меня… Никки задергался в путах, скорее инстинктивно, чем реально надеясь, что ему удастся вытащить из стальных браслетов свои костлявые запястья. Тяжелая ладонь Шувалова опустилась ему на плечо, и он вдруг затих, обессиленно сгорбившись. Когда он был таким несчастным, потерянным и беспомощным, была особенно заметна его болезненная худоба и возраст. — Как минимум неделю отдыха, теплые ванны, много фруктов и овощей, много воды ну и прогулки, а лучше пробежки, — Лиза скользнула равнодушным взглядом по криво улыбающемуся парню и передернула плечами. — Да мне как-то фиолетово будешь ли ты придерживаться рекомендаций. Главное пей таблетки, иначе загнешься очень быстро. — Он будет, — заверил Родион и без особого труда перекинул парня через плечо, видимо, твердо решив дать немного жизненной энергии своему преданному псу. Ева, который стал невольным свидетелем этой сцены и всего осмотра, даже позволил себе слабую улыбку. Он не любил Ника и не понимал Родиона, но всегда с удовольствием наблюдал за их отношениями. Шувалов на каждом углу пиздел, что он не гей и никогда не спал с мальчиками, а Никки — что он ненавидит своего сутенера всеми фибрами души. Тем не менее, он молча позволил унести себя из медкабинета даже таким унизительным способом. Ева шел за ними следом, изучая взглядом болезненно худое тело некогда красивого парня. Невозможно было не отметить, что достаточно высокий и никогда не создающий впечатление миниатюрного мальчика Никки, сейчас весил как пушинка. Ну, или это Родион такой силач, что нес взрослого человека и даже не пыхтел. Уже в своем кабинете он скинул ношу на диван и деловито осмотрелся. Нужно было бы чем-нибудь накормить Ника, но в кабинете был небольшой выбор еды. — Пойду поищу чего-нибудь. Посиди с ним, ладно? — попросил мужчина у Евы и, получив утвердительный кивок, вытащил из кармана ключ и освободил запястья Ника от наручников, осторожно растер пальцами покрасневшую кожу, а потом поднял его бледное лицо за подбородок, всматриваясь в заострившиеся черты. Парень дернулся, высвобождаясь, прижал колени к груди, обхватив себя руками, и шепотом попросил: — Можно мне какую-нибудь одежду? — В тебе проснулся стыд? — едва удерживаясь от ядовитого смеха, протянул Шувалов, осматривая облаченного в одни только боксеры парня. Никки покраснел и отвернулся, с самым несчастным видом разглядывая пейзаж за окном. — Я принесу. Ева опустился в кресло хозяина кабинета и, когда Родион вышел, принялся с интересом наблюдать за смущенным парнем. Он так увлекся разглядыванием его тонких пальцев, что даже не заметил, что на него тоже смотрят. — Долго еще тут торчать собираешься? — призрачный, будто неживой голос Ника ворвался в его сознание словно ураган, переколошматив все мысли в кашу. — Пока Шувалов не вернется, — пожал плечами Ева, отводя взгляд. — Я имел в виду в этой… сфере. Сфере услуг. Ева снова поднял глаза выше. На Ника невозможно было не смотреть. Примерно так же, как на жертв чудовищной автокатастрофы. И страшно, и больно, а все равно смотришь. Щеки его запали, волосы, некогда такие красивые, светлые, немного вьющиеся, сейчас больше напоминали нелепый дешевый парик. Его хотелось причесать, а еще лучше заплести косу. Ева сам никогда не носил длинные волосы, но однажды на какой-то вечеринке, кажется, в честь Нового года, видел Ника в костюме эльфа, с заплетенными в колосок волосами, подведенными глазами и прозрачным блеском на порочных губах. А еще, кажется, на голове у него была изящно вплетенная серебристая диадема. Но то было давно. Очень давно, еще до болезни Ника. — Не твое дело, — привычно огрызнулся Ева. Он злился больше по привычке, зная, что любой их разговор неизменно заканчивался взаимными оскорблениями. Никки всегда был очень острый на язык, а к тому же ревнивый до ужаса. — Ты все еще в «неоплатном долгу»? — игнорируя грубость, поинтересовался Ник. Хотя интереса в голосе не было вовсе. Скорее констатация факта и какое-то ледяное равнодушие. — Много ты знаешь — процедил Ева, постукивая пальцами по столу. Он снова украдкой взглянул на Никки и ему показалось… Он даже поднялся на ноги, чтобы проверить, но истерический смешок пригвоздил его к месту. Ник на него даже не смотрел. Обхватив руками колени, он оперся спиной о спинку дивана и пялился в потолок, а в глазах его застыл смертельный покой. — Какой же ты идиот — тихо произнес он. Настолько тихо, что могло показаться, будто он разговаривает сам с собой. Ева прищурил глаза, всматриваясь в бледное лицо парня. Он видел только его профиль, скрытый сумраком, но все равно что-то было не так. Он сделал еще один шаг и вдруг понял, что по лицу Ника течет кровь. — Блять, — охнул он и кинулся к столу Родиона, принялся рыться в ящиках, пытаясь найти салфетки. Нашел, вытащил все, кинулся к Никки и, схватив его за волосы на затылке, заставил выпрямить голову, чтобы он не захлебнулся кровью. Жирные капли, не впитываясь в салфетки, скатывались по ним, стекая по пальцам Евы, падая на живот и колени Ника, на диван, на пол. — Держи, мать твою! — завопил он, всовывая в руки парня комок салфеток. Бросился к столику, схватил стакан… Он выскользнул из рук и разлетелся на осколки. Тогда Ева схватил второй, графин и кинулся обратно к необычайно бледному и какому-то совершенно безучастному Никки. Он не знал, что ему делать. Нужно ли давать воду или бежать за Лизой, или звонить в скорую. И еще телефон как назло остался в машине! Ева просто метался из стороны в сторону, надеясь, что Шувалов не задержится. Родион действительно пришел через минуту. Увидев окровавленного парня, он сперва растерялся, а потом кинул вещи на пол и достал телефон из кармана, набрал Лизу. Ева ушел помыть руки, а когда вернулся, в кабинете уже была медсестра. — Что это с ним такое? — с плохо скрываемой тревогой в голосе спросил Шувалов. — У меня есть подозрение, — выкидывая шприц и стягивая перчатки, безэмоционально произнесла женщина, — что кое-кто давно уже бросил таблетки. Ева замер в дверях, не зная, стоит ли ему оставаться. С одной стороны, он хотел бы еще кое-что обсудить с Родионом, а с другой стороны, все то, что происходило с Никки, его не касалось. Дверь открылась, и Еву потеснила уборщица. Она принялась молча стирать кровь с пола и дивана, будто не замечая присутствующих. — Это правда? — Шувалов взглянул на Ника, которого обтерли от крови, облачили в одежду и усадили в кресло. Парень только отвернулся, продолжая прижимать к лицу вату. — Надо будет снова сдавать ебаные анализы, потом начинать новую терапию, — он потер пальцами переносицу и вздохнул с такой невыразимой усталостью, что Ева в который раз удивился, почему он не выставит этого конченого на улицу. Ник ведь реально конченый. Он же без секса не может, он же, блять, наркоман с двадцатилетним стажем! Хотя, кажется, последние лет пять в завязке, но… — Да, Родь, ты и сам все знаешь, — Лиза сжала своими крепкими пальцами его плечо и поджала губы. Ева даже дыхание затаил. Бочком прокрался к дивану и сел с краю, там, где было чисто. — И какие прогнозы? — достаточно громко, не пытаясь ничего скрыть, спросил Шувалов. Лиза кинула на молчащего Ника оценивающий взгляд и ответила: — Если пить таблетки и придерживаться здорового образа жизни, то еще поживет. А если… ну, ты сам видишь. Недолго ему осталось. Она собрала свои инструменты в чемоданчик и ушла. Вскоре ушла и уборщица, закрыв за собой дверь. Шувалов постоял еще немного у окна, глядя куда-то вдаль, а потом обошел стол и достал из минибара бутылку джина. Налил в единственный уцелевший стакан, на котором красовались не стертые до конца следы окровавленных пальцев Никки, и, совершенно не брезгуя и не опасаясь заразиться, сделал глоток алкоголя, касаясь губами чистого края. Ева скривился. Он, конечно, много знал про этот вирус и пути его передачи, но пить с больным с одного стакана не стал бы. А Родион будто ничего и не замечал. Постоял еще немного и вернулся к столу, склонился над Никки. — Все слышал? — холодно спросил он, а потом жестко заявил: — Ты будешь пить таблетки. И будешь жить, ясно тебе? Ник вскинул на него удивленные глаза и вжался в спинку кресла. Ева почувствовал себя неуютно. Он был здесь явно лишним, но уйти не мог. Он не причислял себя к тем, кому страсть как хочется узнать, кто с кем трахается, но отношения сутенера и его шлюхи были загадкой, которую уже десять лет как никто не мог разгадать. — А если ты попробуешь возмущаться, я тут же выгоню тебя, — почти ласково прошептал Родион, заправляя прядь светлых волос за ухо Никки. Парень зажмурился, отворачиваясь, будто его пугало поведение Шувалова. — Давай ты будешь хорошим мальчиком? — маниакально улыбаясь, шептал мужчина. Ева его не узнавал. Он резко поднялся на ноги, желая убраться из этого кабинета. Бред. Все это просто бред. Родион медленно развернулся к нему. На лице его сияла все та же печальная изломанная улыбка, а в глазах никакого желания, только тоска. Может, показалось?..***
— Много еще сегодня? — Ева достал из косметички маленькое зеркало и принялся осторожно поправлять макияж. Он не любил краситься, но выравнивать тон кожи приходилось. Да и глаза подводить тоже стоило. Клиентам нравился его стиль, граничащий то ли с откровенным блядством, то ли со сдержанной классикой. Водила кинул на него беглый заинтересованный взгляд и включил планшет. — Еще один. Одна. Или… — Что там?.. — Не знаю, твоя обычная клиентка, но здесь стоит пометка, что заказчик мужчина. Ева откинул свой карандаш и перегнулся через сиденье, всматриваясь в экран. — Вот пидорас… — прошептал он, возвращаясь на свое место. Во рту появился кислый привкус нехорошего предчувствия. Он провел обеими руками по волосам, нацепил на голову солнцезащитные очки и, еще раз взглянув в зеркало, коротко скомандовал: — Поехали, Сергей, поехали. Водила удивленно вскинул бровь: видимо, не ожидал, что Ева знает его имя, и медленно вырулил с парковки. Всю дорогу парень, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, кидал на водителя изучающие взгляды. Он никогда не смотрел на него с каким-то особым интересом, как, собственно, и на других людей, но после того раза, когда он буквально поимел своим телом, своим ртом этого несомненно влюбленного в него мужика, внутри что-то переломилось. Нет, этот Сергей все еще мало интересовал его как любовник, но вот как человек, как друг… Ева фыркнул, удивляясь своим же мыслям. Друг. Конечно, блять. В гробу он видел всех этих друзей! Нет, водила не интересует его ни с каких сторон. Нет-нет-нет. — Все хорошо? — Сергей обернулся, взглянув на него через плечо. — Да, сука, все просто охуенно! — прорычал Ева, сжимая пальцы в кулаки. Едва лишь они припарковались возле уже знакомых ворот, он выскочил из салона и быстрым шагом направился к двери. Ему открыли без разговоров, а дальше все как обычно — второй этаж, третья дверь слева. Ева перешагнул через порог и… замер. — Дима? — хриплым от удивления голосом протянул он, не решаясь сделать второй шаг. Сидящий в кресле молодой мужчина медленно поднялся и шагнул навстречу. — Ожидал увидеть кого-то еще? — холодно поинтересовался он, складывая руки на груди. — Может быть, мою сестру? — Но… — Ева быстро отвел взгляд, выдохнул и расправил плечи, стараясь вернуть себе былую собранность. — Зачем ты меня вызвал? Дима вскинул бровь и вкрадчивым тоном заметил: — Я тебя не вызвал, я тебя снял. Ева поджал губы. — И зачем? Нет, он не был идиотом. Он знал, зачем людей снимают, арендуют на час, как теплую дырку для траха или живой фаллоимитатор. Чтобы подрочить чужим телом, кончить, получить разрядку и выкинуть из башки. Как презерватив, завязав узлом. Ева все это прекрасно знал и давно смирился со своей ролью, но вот для чего он нужен бывшему лучшему другу искренне не понимал. — Зачем? — изумленно переспросил Дима и ядовито протянул: — Ты же шлюха. Я хочу, чтобы ты мне отсосал. Говорят, сосешь прекрасно. — Дим… — На колени. — Но… — Ты плохо слышишь? Ева крепко сжал губы. Он мог отказаться, но в нем взыграло упрямство. Он сделал шаг вперед и рухнул перед ним на колени, принялся расстегивать ширинку. Посмотрел снизу вверх в злые глаза и без разговоров взял чуть затвердевший член в рот. Сосал он действительно профессионально, без труда пропуская в горло, крепко сжимая губами и при этом не царапая зубами. Вовремя вынимал, дрочил грубо, а потом снова заглатывал, умудряясь не капать слюной на пол. Его всему этому в свое время обучил Никки, как, впрочем, и других новичков. Но Дима не хотел проверять его профессиональные качества. Он сразу вплел пальцы в волосы на затылке и грубо насадил на себя, так что Ева уперся носом ему в лобок и зажмурился, задерживая дыхание. А потом его голову зафиксировали и принялись сношать в рот. Иначе и не назвать. Ева едва успевал сделать вдох. Он-то хотел довести Диму до беспамятства, но у того на него были совсем другие планы. Он даже не стал спускать ему в рот — кончил на лицо, так что сперма попала на брови и ресницы, и нужно было срочно ее стереть, пока она не засохла, но Дима даже это сделать не дал. Несильно ударил ладонью по щеке, опрокинув на пол, и тут же принялся стягивать шмотки. — Нет! — зарычал Ева, пытаясь одной рукой удержать штаны, а другой стереть сперму с ресниц, чтобы она не попала в глаз. — Хватит, блять, что ты творишь?! — То же, что ты творил! — прошипел Дима, прижимая его к полу, нависая сверху. — Ты толкнул меня в это болото! — Я… нет, это не так! Нет!.. — он даже не мог толком ничего объяснить, ему просто не давали такой возможности. Когда он услышал звук своей расстегивающейся ширинки, он начал отбиваться всерьез. Все это было уже слишком. Он представлял, что мог сделать мужчина в гневе, а Дима был очень зол. Ева ударил его ногой куда-то в бедро и выкрутился, перевернулся на живот и попытался подняться, но Дима всегда был крупнее, выше и сильнее. Он перехватил его сзади и сжал так, что у Евы желудок скрутило спазмом, по пищеводу поднялась тошнотворная волна, и, если бы он успел перекусить хоть чем-нибудь за этот день, то точно бы блеванул, а так только сплюнул на ковер густую слюну и заморгал, пытаясь прогнать рефлекторные слезы. Он зарычал и рванулся с новой силой, наконец-то умудрившись встать на ноги и отойти к стене. Дима тоже поднялся, двинулся ему навстречу. — Просто тупая шлюха, — бросил он ему в лицо и схватил за руку, дернул на себя, так что Ева завопил от боли. Его снова зажали в угол, но он снова умудрился ускользнуть. Нужно было как-то выкручиваться, паника толкала вперед. Он не глядя схватил первый попавшийся под руку предмет и швырнул его в сторону Димы. Раздался звон стекла. — Иди сюда, я заплатил за тебя не для того, чтобы ты бил стаканы и истерил! — мужчина сделал еще шаг вперед, и Ева наконец-то понял, что ему нужно сделать. Он метнулся к окну, переступая через разбитый стакан, и заорал, выискивая взглядом курящего возле машины водилу: — Сергей, блять, помоги! Он успел только увидеть ошарашенные глаза водителя, который тут же кинулся к воротам, как на него навалилось тяжелое тело Димы. Все остальное он помнил смутно. Каким-то образом Сергей преодолел забор и ворота, нашел нужную комнату, отшвырнул Диму от него и даже зачем-то попытался взять на руки, но Ева запротестовал, зашипел на него, судорожно застегивая штаны, едва ли не задыхаясь от изматывающей боли в запястье. — С этим что делать? — Сергей кивнул на прикрывающего разбитый нос парня и, видимо, решив, что разберется без советов ошарашенного Евы, шагнул к Диме. — Нет, стой! — захрипел парень, бросаясь к нему и повисая у него на плече. — Поехали, пожалуйста! Он только сейчас заметил, что водитель растерял все свое былое спокойствие, и теперь выглядел каким-то задумчивым. И замученным. — Ты уверен? — Сергей осторожно приобнял его за талию, будто страхуя, а потом увел из комнаты. Дима ни слова не сказал, наблюдая за ними с бессильной яростью. Только отъехав на приличное расстояние от дома, водитель мельком обернулся к Еве и тихо спросил: — Что там произошло? — Знакомого встретил, — как и в прошлый раз ответил парень, осторожно укладывая поврежденное запястье на коленях. Кожа посинела и начала опухать. Как бы не было перелома… Он помолчал какое-то время, а потом решил, что Сергей имеет право знать чуточку больше. — Мы с Димой в детстве дружили. А потом я нашел способ заработка.