Соси прощение

— As I see it, the most important thing is your illegal business. You must shut down all your brothel, a nightclub and so on… Шувалов сдержанно кивал на каждое слово, а в конце ответил, глядя в крохотные поросячьи глазки, спрятанные за толстыми линзами очков: — I'm sorry, pan Kowalski, but that's out of the question. Соучредитель Игорь толкнул локтем юристку и шепотом спросил, о чем разговор, ведь английский-то нихрена не учил, блять. А Родион говорил ему, что нужно ходить на курсы, которые компания организовывала для всех сотрудников! Всех! И для собственников в том числе! — So… — господин Ковальский снял очки с крючковатого носа и склонил голову к плечу. — How are we going to solve it?.. Они разговаривали еще полчаса, а потом сделали кофе-брейк. К концу дня все были уставшие и голодные, и польская сторона предложила заказать пиццу. Пока Гарик звонил в службу доставки, Родион старался перевести отвлеченный разговор с потенциальными партнером на рабочие рельсы, но ничего не выходило. Кажется, они действительно заебались. Шувалов даже начал верить, что они примут его условия и свалят в свою пшекию, хотя никаких оснований для этого не было. Они разобрали по куску пиццы и продолжили обсуждение проблемы мирового голода стоя. Польская юристка без конца пыталась протолкнуть в массы мнение, что глобальные проблемы касаются всех, и проблема бедности является одной из основных, а у самой юбка вот-вот была готова треснуть по шву, такую жопу себе наела пани Мазур, переживая за бедных. Шувалов слушал ее с вежливым интересом, а сам думал о том, что, кажется, отсидел себе весь зад, так что даже хорошо, что Ник взял сегодня машину, чтобы съездить в клинику на обследование. Можно будет пройтись домой пешком… Никки будто почувствовал, что о нем думают, потому что, когда все уже собирались сесть за стол и продолжить обсуждение, телефон Шувалова, поставленный на беззвучный, вдруг ожил. Мужчина вежливо извинился, отошел к окну и поднял трубку. — Да? — Привет… — голос Никки дрожал, Родион ясно слышал в нем подступающие слезы. На заднем фоне только шум города и… мужской ор. — Я тут в аварию попал… Внутри все мгновенно натянулось струной и с громким звоном оборвалось. Игорь кинул на друга быстрый взгляд и вдруг повернулся всем корпусом, хватая за руку. Видимо, выражение лица у Родиона было такое… — Ты в порядке? — громко спросил Шувалов, привлекая внимание всех присутствующих. — Д-да, но… — Где ты?! — он без объяснений направился к двери, не глядя на удивленных польских партнеров. В трубке снова кто-то заорал басом, так что Родион едва ли смог расслышать адрес. Он выключил телефон и, уже будучи в коридоре, услышал, как юристка на английском просит их извинить, ссылается на форс-мажорные обстоятельства… Гарик догнал его на лестнице. Они быстрым шагом без единого слова направились к его кабинету, взяли ключи от машины, накинули пальто и уже через минуту мчали по проспекту, а через десять резко затормозили рядом с черной тачкой Шувалова и каким-то поюзанным чужим внедорожником. Даже до приезда ментов успели… Родион с Гариком обменялись многозначительными взглядами и синхронно выбрались из салона. Шувалов сразу нашел взглядом Никки, но никаких серьезных повреждений не заметил. Хотя под легким бежевым тренчем, накинутым на плечи, ничего и не было бы видно. Он стоял рядом с осколками фары, сложив руки на груди, бледный, как сама смерть, так что казалось, даже его красивые волосы, собранные в низкий хвост, перехваченные резинкой, золотой волной спускающиеся до поясницы, потускнели. Родион почувствовал, как начинает беситься. Он столько сил угрохал на то, чтобы на лице Никки снова сияла искренняя улыбка, щеки светились здоровым румянцем, а глаза искрились счастьем, чтобы сейчас какой-то ублюдок… …А рядом орал, видимо, водила второй машины: типичный представитель быдло-бизнеса. Морда жирная, как у председателя колхоза, футболка поло под серые костюмные брюки со стрелками, блестящая лысина… Он размахивал руками перед лицом растерянного парня, отчего Шувалов зверел все сильнее. — Не надо, — попросил Игорь, но Родион его уже не слушал, шел вперед, на ходу обматывая правое запястье сорванным с шеи платком. Подошел и сходу впечатал кулак в лоснящуюся морду водилы. Резко ударил второй раз и замер, наблюдая, как он падает на асфальт, прижимая ладонь к кровоточащему носу. Никки вскрикнул, схватил его за локоть, и Шувалов вдохнул воздух через нос, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Ветер трепал его пальто, и все, о чем он мог подумать в тот момент, так это о том, что сейчас слишком холодно, чтобы Ник стоял в одном пальто, накинутом поверх легкой белой футболки. — Подожди, — попросил парень, обнимая его за плечи. От его близости у Родиона дурманилось в голове, и он невольно успокаивался, но отвести взгляд от валяющегося на асфальте мудака все еще не мог. — Это я виноват! — Ты? — мужчина развернулся к ему, заглядывая в виноватые глаза, перевел взгляд на помятое крыло машины, оценивая обстановку вокруг, знаки… Действительно, он нарушил, но дело ведь совсем не в этом. — Да какая разница, Ник?! Схуяли… — и, не выдержав близости, схватил его за загривок, комкая пальцами светлые волосы, и притянул к себе, будто для поцелуя, — схуяли он на тебя орет?! Водила выл про чертовых педиков, Гарик пытался что-то ему объяснить, но Шувалову было плевать. Он видел перед собой только побледневшее лицо Никки и все сильнее злился на весь мир, на тех, кто заставил его любовника волноваться… — Я бахнул твою машину, — зашептал он, кусая губы. — Что? — ошалело переспросил Родион и снова посмотрел вниз, на куски фары. — Ник, похер на тачку. Я за тебя испугался. Он коротко поцеловал в приоткрытые губы и быстро отстранился. Мучительно хотелось попросить Никки подождать в машине Игоря, пока он решит все вопросы, но пришлось прикусить язык. Обижать парня не хотелось. Родион плотнее перевязал запястье платком, чтобы избежать контакта окружающих со своей кровью, если вдруг снова придется бить, и подошел к водиле, оттесняя Гарика плечом, на ходу доставая бумажник. — Ментов вызвал? — холодно и деловито спросил он. — Да, блять, конечно! — прорычал мужик, вытирая кровь рукавом. — Твоя соска мне все крыло расхерачила… Шувалов завелся по новой буквально от одного звука его прокуренного голоса. Игорь не успел среагировать, да и сам Родион не успел ни о чем подумать. Всунул кошелек в руки друга, потом просто ударил водилу кулаком в печень, а, когда тот согнулся, — в подбородок. Ухватиться было не за что, поэтому Шувалов скомкал в пальцах его воротник, наматывая на кулак, дополнительно придушив, и, наклонившись ниже, вкрадчиво произнес: — Сейчас ты сядешь в свое корыто и уедешь отсюда, а с ментами я поговорю сам. Мы поняли друг друга? — Да пошел ты… — выдохнул он, — а ремонт… — Гарик, дай ему денег. Они втроем наблюдали, как он, оскорбленный до глубины души уезжает, а потом молча ожидали приезда полиции. Шувалов курил, сидя на капоте машины, обнимая кутающегося в плащ Никки за шею, а Игорь ходил из стороны в сторону, обсуждая что-то с юристкой. Видимо, просранный контракт… А когда приехала полиция, Родион отвел офицера в сторону, объяснил ситуацию, дал на лапу и только когда все оставили их в покое, позволил себе выдохнуть. Разобрался. Чудесно. — Гарик, спасибо, — улыбнулся он, хлопнув друга по плечу. — Совсем поехал мозгами, — проворчал мужчина и покосился на притихшего Никки. — Встречу сорвали… — Игорь! — предупреждающе зарычал Родион, затыкая ему рот. — Спасибо. Буду должен. До завтра. Друг закатил глаза, пожал им руки и уехал, а Шувалов сделал глубокий вдох прежде чем повернуться к Никки и посмотреть ему в глаза. Он все еще выглядел виноватым и до чертиков расстроенным, видимо, очень переживал и за машину, и за встречу, и за деньги… — Все нормально, с кем не бывает, — Родион пожал плечами, пытаясь перехватить его взгляд, и едва ли удержался, чтобы не схватить его в охапку. — Я оплачу ремонт, — смущенно пробормотал он, заправляя выбившиеся пряди волос за ухо. Потом присел, поднял кусок фары… Шувалов хотел сказать, что все это глупости и копейки, тем более сейчас, когда после проморолика, снятого Евой, бизнес пошел вверх, но снова вовремя прикусил язык. — Ладно, как скажешь, — он улыбнулся и демонстративно обошел машину, направляясь к пассажирскому месту, но Никки остается там же, где и стоял, терзаемый ветрами. Смотрел на мужчину прицельным взглядом, продолжая вертеть в руках искореженный кусок пластика, и мрачнел с каждой секундой. — Я не сяду за руль, — категорично заявил он. Шувалову едва ли удалось расслышать его слова из-за шума проезжающих мимо машин, он больше читал по губам. — Мы посреди оживленного проспекта, — напомнил он, глядя в широко распахнутые глаза. — Я не сяду за руль, блять! — зарычал он, роняя фару на асфальт. Он злился, но, вероятно, на себя. Дурак… — Я только все портить умею! Они какое-то время сверлили друг друга взглядами, а потом Родион вздохнул и направился к нему, уже готовый сесть за руль, лишь бы прекратить это ненужное шоу и убраться поскорее с полосы, которую они таким наглым образом заняли. Конечно, аварийка включена, но все-таки час-пик… — Ник, поехали, — попросил он, улыбаясь. Парень быстро отвел взгляд, наморщил нос, будто собирался зареветь, а потом весь вдруг подался вперед, но остановил себя. И тогда Шувалов сам сделал шаг и сжал его в объятиях, прижимая к себе, зарываясь носом в волосы. Никки весь напрягся, как часто бывало, когда мужчина позволял себе подобное на публике, а потом резко расслабился, забормотал что-то неразборчивое, обнимая в ответ. Им кто-то, кажется, даже сигналил, но они не слушали. Родион покачивал его в своих руках, как ребенка, и отстранился, кажется, лишь вечность спустя. Никки выглядел смущенным, но все же улыбался. Косился на проезжающие мимо машины, а сам никак не мог перестать комкать пальцами полы теплого пальто Родиона. — Я испугался… — вдруг зашептал он и обессиленно уткнулся лбом мужчине в плечо, прикрывая глаза. Шувалов представлял, что творится у него в башке, но не мог ничего сделать с этим, как-то объяснить, помочь, подсказать. Знал, что ему неприятна такая активная помощь, но все равно радовался, что Никки позвонил ему. Не стал самостоятельно решать вопрос, а позвонил. — Он сразу понял, прикинь? — продолжил едва слышно жалобно и рассерженно бормотать Ник и снова прижался всем телом, положив голову на плечо. Родион в ответ обнял его за талию и замер, не зная, то ли улыбаться, радуясь оказанному доверию, то ли волноваться, потому что он расстроен. — Когда я позвонил тебе, спросил меня, звоню ли я папику. — И что ты ответил? Никки покачал головой и устало выдохнул: — Ничего. Просто молчал, а он орал на меня. А что, если он пробьет твой номер по базе и… У тебя будут проблемы? Я же виноват, я нарушил. Шувалову захотелось погладить его по голове и заверить, что он со всем разберется, но на самом деле опасения не были беспочвенны. — Я постараюсь решить мирно. В крайнем случае откуплюсь. Не думай об этом, хорошо? Поехали домой…