Круги на воде

Не бывает любви Несчастной, Может быть она Горькой, Трудной, Безответной И безрассудной, Может быть Смертельно опасной, Но несчастной Любовь Не бывает, Даже если она Убивает. Тот, кто этого не усвоит, — И счастливой любви не стоит. Б. Заходер

В пальцах у Этери скользят длинные колоски полевой травы, задерживаясь гребешками и вырываясь на свободу. Они забрели в самый дальний угол тихого парка и сейчас медленно через заросли травы идут к пруду. На Тутберидзе белая футболка с рукавами крылышками, открывающая худые подтянутые руки. О таких руках в ее возрасте большинству женщин остается только мечтать. Рано или поздно, конечно, время съест тело, сила гравитации испортит кожу, но пока тонкие молодые руки погружаются кистями в высокую траву, светлые волосы прикрывают узкие линии лопаток, обтянутых тканью футболки. Поясница легкой впадиной позвоночника приоткрывается во время наклонов, когда женщина срывает травинки. Бедра обхватывает ткань джинсов. Слишком грубая для этой почти прозрачной хрупкости тела. Женя, пока маялась в Канаде, успела многое узнать о любимом тренере и любимой женщине. Например, что она совершенно не понимает красоту своего тела, точнее искренне считает, что тела у нее нет. Это было интервью еще из тех времен, когда, хотя бы иностранцам, она говорила чуть больше, чем ничего о самой себе. Особенно в запале спора и по острым для себя вопросам. Вот и навязший в зубах вопрос про спортсменок-девушек, у которых нет еще тела, вызвал ответ, поразивший своей болезненной искренностью. “У меня до сих пор нет тела”,- отмахнулась от тезиса Этери. Ах, какое у нее было тело. Тонкое, горячее, обожаемое и обожествляемое Жениными руками, глазами, губами. Всегда. - А ты знаешь, я в тебя влюбилась, когда мне было десять,- вдруг говорит девушка, глядя, как блондинка срывает очередной полевой цветок. В ответ лишь тихое покачивание головой: - Не знаю. Так рано? - Ну, поняла я это только через два года,- смеется фигуристка. И тут видит хитрый прищур карих глаз напротив: - А кто полсезона в тринадцатилетнем возрасте занимался чем угодно, но только не фигурным катанием? Бродил с мальчишками по улицам и кафешкам! - Я с ними еще и целовалась, представляешь,- смеется темноволосая солнечная девочка. - И вот так они у меня тренируются! Они у меня так на мастера спорта готовятся сдавать!- Этери ворчит привычно, как всегда на своих спортсменов. - Ужасно!- непритворно поддерживает ее фигуристка.- Как мы только можем так себя вести! Но, между прочим, мастера спорта я получила. - Между прочим, ты к том моменту и с мальчиками целоваться перестала!- фыркает женщина. - Это ты откуда знаешь?- Женя огибает подругу и смотрит пристально в глаза.- Стало быть Дианочка доносила тренеру про наши похождения! - Не тренеру, а любимой маме. И не доносила, а делилась,- строго поправляет Тутберидзе. - А что ж ты тогда в фильме ответила на вопрос про моих молодых людей утвердительно?- смеется Женька. - Я сказала, что ты так ответишь, а не что они у тебя есть,- снова поправляет ее женщина. - Все-то ты знаешь про меня! Но я так не ответила,- темные большие глаза вглядываются в глаза напротив. Такие знакомые всю жизнь глаза. Такие родные. Незабываемые. Близкие-близкие. Кожа щеки чувствует прикосновение тонких пальцев. Неизменно нежных и горячих с Женькиных десяти лет. И ничего не меняется в ощущениях от этого прикосновения. Шаг друг к другу. Совсем близко. И никогда Женя не узнает, как к ней склоняется эта нежная женщина за первым поцелуем, потому что каждый раз закрывает глаза за мгновение до движения, чтобы оставались только ощущения пальцев на щеке и потом прикосновение губ к губам. И как всегда вместе с поцелуем накатывает абсолютное блаженство пустоты, заполняют горячим огнем в душе, согревающим изнутри тело, плавящимся все нервные окончания, рождающим жаркий вакуум внутри, требующий наполнения. Через поцелуи, прикосновения, ощущение кожи под ладонями. В овладении тем телом, которого якобы до сих пор нет. Как же нет, если вот он под пальцами поджарый живот с нежной выемкой пупка, который хочется провести ладонями, а потом спуститься губами. Он есть. Есть острые точки подвздошных косточек и мягкие ямочки поясницы над ягодицами. Есть сами крепкие ягодицы, которые под тканью джинсов напрягаются, когда их обхватываешь пальцами, а бедра невольно подаются вперед. Все это тело есть. И все это тело прекрасно. Другого не надо! - Поехали ко мне!- тихо и хрипло шепчет Этери. Женя утыкается в футболку женщины рядом и отрицательно качает головой: - Я не могу. У меня репетиция на льду с трех. Могу приехать вечером, если хочешь. - Я раньше двенадцати сегодня не вернусь. Постановки не закончены,- вздыхает блондинка. - Тогда до другого дня,- теперь уже вздох обоюдный. Они медленно бредут в сторону автомобиля, где аккуратно сложен контейнеры с салатами на вынос, которые стали их обедом на свежем воздухе. - Интересно, а ты когда в меня влюбилась?- с любопытством интересуется брюнетка. - Тоже слишком рано,- не желая углубляться в детали, отвечает ее подруга, прижимая девушку к себе за талию. - Разочарование слышу я в голосе твоем, о Учитель!- Женя имитирует манеру мастера Йоды из “Звездных войн”. Этери смеется над скрытым вопросом, но ответа не дает. Так, в обнимку они выходят к машине и рассаживаются по местам. Впереди длинная вторая половина дня, которая за делами и тренировками для каждой пролетит незаметно. Жизнь, конечно, больше любви, но чего она стоит-то, если этой самой любви не находится в ней места. Хоть сколько-нибудь.