Эрос

      Смех, громкие голоса, стук деревянных кружек и возгласы тостов. В этом месте пахло деревом, толпой людей и алкоголем. Запах дорогого напитка словно въелся в стены, барную стойку и может был не так заметен простому посетителю, но бармен ощущал его столь ярко, словно держал в руках открытую бутылку вина из одуванчиков. — А теперь тост! — какой-то рыцарь с красными щеками вскочил с места и высоко поднял свою кружку, из-за чего пара капель напитка упала на стол. — За кого пьём? — ещё один рыцарь, но явно старше и ещё пьянее, глянул на говорившего и заозирался по сторонам, словно выглядывая их новую причину выпить. За несколькими столами рядом сидели рыцари Ордо Фавониус, все выпивали по непонятному для владельца таверны случаю. Может, дело было в том, что сегодня воскресенье, а может и в том, что произошло у них на службе. — З…Зааа капит…тана! — какой-то не менее подвыпивший малец подал голос из угла помещения. — За сэра Кэйю! — Да! За капитана!       Гул толпы усилился, а Дилюк перевёл взгляд на виновника этого шума. Мужчина казался самым трезвым среди всех своих коллег, хотя выпил явно не меньше, чем тот парень рядом с ним, что теперь мирно посапывал и пускал слюни на стол. В ответ на эти возгласы и крики в его честь, он лишь улыбнулся и в поддержке приподнял стакан, но пить не стал.       Крики чуть поутихли, но хвалебных речей капитану не стали говорить меньше. Что-то звучало как откровенная лесть и подхалимство, а что-то говорилось от чистого сердца, но отчего-то возникло ощущение, что крио мечник их не слушает, лишь делает заинтересованный вид и молчит, поглядывая по сторонам и время от времени касаясь своих волос. В глаза больше бросался его вид, то, как он презентовал себя даже в кругу своих товарищей. Выпрямленная спина и вытянутая шея с заметными багряными пятнами, которые не так давно на его коже оставил сам хозяин таверны. Дилюк едва смог удержать усмешку на губах, от наплывающих воспоминаний и этого горделивого вида. — Сэр Кэйа, а вы никак девушку себе нашли! — хихикнула плечистая девчушка у соседнего стола. — Всё ходите, будто ещё более горделиво втягивая спину, словно хвастаетесь! — она уложила руку на волосы, начав перебирать локоны и улыбаться, не сводя взгляда с капитана. — А ведь точно! — какой-то рыцарь прищурил глаза, смотря на Альбериха и примечая пару пятен засосов на коже. — Да вы что! Наш капитан не такой дурак, чтоб заводить себе бабу в таком возрасте, может куртизанка какая. — Дурак ты, Стефан, язык как помело, а по венам уже наверняка чистый спирт бежит! Замолчал бы, пока не получил. — быстро залепетал бард недалеко от стола. Он был знаком с этим мужчиной и явно знал, что сейчас того понесёт на никому ненужные монологи. — Ну а что не так-то? Так я ж правду говорю, с девками надо серьёзно уж когда под лет тридцать-сорок будет, а в таком возрасте надо… — Ооо, Стефану больше не наливать. — прервал его юноша, что сидел по правую сторону и отодвинул от него подальше небольшую бутыль. Разговор на этом не прекратился, люди вокруг зашептались и стали оглядываться на обворожительного капитана кавалерии, когда последний же молчал и продолжал улыбаться, но в какой-то момент, он смочил горло «полуденной смертью» и заговорил. — На самом деле есть одна особа, — все за столом, да и вне него, включая и перепившего болтливого рыцаря, смолкли, прислушиваясь и готовясь услышать очередную небольшую историю. Владелец винокурни не удержал мимолетной ухмылки и коротко глянул в его сторону, тут же пересекаясь взглядом с горящим холодным пламенем синим глазом. — Пламенно-рыжая и невероятно жгучая, а её страсти могла бы позавидовать любая куртизанка, — Альберих отвёл взгляд на девушку, что первая подметила изменения в его внешности, — А красоте даже самая прекрасная дама. — И всё же куртизанка? — поинтересовался бард. — Да, — после этих слов капитана, владелец винокурни «Рассвет» отвёл взгляд в сторону, дабы вновь не пересечься с говорящим. — И кто же она? — с придыханием спросил один из слушателей. — Она будет вам не по карману, — на губы говорящего пришла улыбка, и он сделал новый глоток своего напитка. — Эээ? Настолько дорогая? — Весьма, — мужчина почти тут же согласился с собеседниками. — Я бы даже сказал, что не по силам — теперь тонкие губы украсила ухмылка, и он невесомо коснулся пальцами шеи. — Уж больно строптива.       За мгновение до вновь поднявшегося хора голосов, в помещении раздался вкрадчивый и строгий звук часов, оповещающий о скором закрытии таверны. Отпускать по воскресеньям весь персонал пораньше, в том числе и себя, Дилюк считал одной из лучших своих идей за последнее время. — Что, уже? — тяжко вздохнул бард и, с грустью оглядев помещение, залпом допил свой напиток. Вслед за ним послышалось ворчание ещё нескольких посетителей и в проходе радостно замельтешила пара официантов, всё же это значило конец рабочего дня.       Теперь Дилюк мог вздохнуть спокойно. Количество посетителей начало понемногу сокращаться, а работники таверны быстро управлялись с уборкой помещения. Ещё немного, и он сможет закрыть двери и пойти домой. Запах алкоголя уже давил на голову, в висках неприятно гудело, а в голове всё ещё стоял гул толпы, но даже этот нестерпимый шум не перекрывал вкрадчивый и красивый голос капитана кавалерии. Его слова всё ещё прокручивались в голове, словно на пластинке, вызывая усмешку. После подобного финта с его стороны, он всё никак не мог решить, чего он хочет больше: взглянуть в его бесстыжее лицо и застать на нём наидовольнейшее выражение, или же проигнорировать. — До свидания, мастер Дилюк! — попрощался последний уходящий работник, и колокольчик звякнул в последний раз. Теперь его наконец окружила долгожданная тишина.       Тихо и безмятежно, голова начала постепенно отходить от шума, и Рагнвиндр занялся своими обязанностями бармена, выполняя всё не торопясь, словно не он парой минут ранее хотел побыстрее уйти. На всё были свои причины, вот и его «причина» решила показать себя. На стойку с режущим слух стуком опустилась пустая кружка, высокий стул грубо отодвинули в сторону, из-за чего по полу со скрипом проехались ножки, а после на него сразу же сели. — Я так понимаю, уходить ты не собираешься. — А ты намерен меня выставить? — Альберих специально посмотрел прямо в алые глаза собеседника, дабы не упустить ни одной эмоции, проскальзывающей на его лице, — Только скажи, я уйду, — Дилюк замолчал, тихо, тяжело выдохнул и продолжил заниматься уборкой. На самом деле, он и вправду не планировал просить его уходить. Начинал назревать вопрос: чего хотел мечник? В то, что он остался с ним лишь чтобы поболтать о насущном, верилось с трудом, но удивляло то, что при всём этом капитан не начинал разговор первым. Неужели хотел послушать то, что скажет ему оппонент о произошедшем. — Так значит… девушка, — он коротко махнул ладонью, указывая на свою шею, — Рыжая и строптивая, да? — Ну разве что не девушка, а так, — Кэйа обхватил пальцами пустую кружку, невесомо оглаживая пальцами грубое дерево, — Я не сказал ничего лишнего. — уже спустя пару мгновений он снова отставил её в сторону и коснулся лба, провел ладонью вверх, убирая пряди назад. — Просто знаешь, когда ты смотришь на меня в такие моменты, я просто не могу удержаться… — пальцы подцепили длинный хвост и закинули его за спину. — Хочется сказать ещё что-нибудь, лишь бы ты не отводил взгляд.       После этого признания, воцарилось молчание, во время которого Рагнвиндр обвёл взглядом фигуру перед ним, в то же время думая о причине сказанного. — Ты на редкость много выпил, — более взгляд на нём он не задерживал, вернулся к своему предыдущему занятию, с расстановкой посуды по своим местам. Альберих выглядел расслабленно, закинул ногу на ногу, облокотился локтем о стойку и улыбался в характерной для себя манере. Смуглая кожа щёк покрылась слабым румянцем, похоже, капитан сегодня поставил себе задачу не выпить, а напиться. Эта злосчастная меховая накидка отсутствовала, лежала на соседнем стуле, рубашка выглядела расхлябано, ещё пара пуговиц были расстёгнуты. Перчатки отсутствовали, из-за чего аккуратные на вид, но крепкие ладони были открыты, показывая миру пару тонких полосок шрамов на них, а пальцы очень осторожно оглаживали дерево под собой. Почему же владелец таверны так заострил на руках своё внимание? Просто редко можно было увидеть их, Кэйа не часто снимал при нём перчатки. — Даже начал говорить то, что думаешь.       На какое-то время между ними повисло молчание, но достаточно быстро его прервал Кэйа, начав негромко смеяться. — Аха… Прости, но вообще, я не то чтобы пьян, — Дилюк уже успел закончить со своей работой, потому смотрел в сторону собеседника. — Скорее выпил чуть больше, чем обычно. — Для чего? — он не так часто перепивал, да и странно было бы быть уверенным в том, что сделал он это просто так. — Я уже не могу просто так выпить? — Альберих хмыкнул, а после отвёл взгляд к стакану. Хозяин таверны вышел из-за стойки, чем вновь привлёк внимание, прошёл вперед и поднял из-под стола пару завалившихся стаканов. Похоже, их не заметили официанты. — Нет, ты не можешь просто так напиться, — мужчина посмотрел в сторону собеседника, ненадолго притормаживая, и вскоре возвращаясь к стойке, но приближаясь уже со стороны зала и протягивая руку к пустой кружке Альбериха, её пора было убрать. — Я вижу, ты хорошо меня знаешь, — его остановили, запястье обвили смуглые руки и подтянули ближе, — Ты прав, я не просто так сегодня перепил. — красноволосый нахмурил брови, дёрнул запястьем, высвобождая его из чужой хватки и отложил посуду на стойку. — Хотел позлить тебя, но что-то плохо выходит, — подобное признание было ожидаемым, капитан улыбнулся в привычной манере и повернулся корпусом к собеседнику. Хозяин таверны тяжело выдохнул, прикрывая глаза и, кажется, хмурясь ещё сильнее. — А хотя нет, начинает получаться. — Помолчи, — пробормотали ему в ответ. Вот Дилюк вроде и привык к такому поведению, прекрасно понимал, что характер у синеволосого не сахар, да и много времени прошло с тех пор, как они начали осознавать свои отношения как нечто большее, но как же это раздражало. Он вечно ведётся на подобное, начинает злиться, хотя понимает, что делает это его «брат» специально.       Мужчина двинулся в сторону, пожелав уйти подальше, но его притормозили, Альберих поднялся со своего места и взялся за локоть Рагнвиндра, сжимая до боли и удерживая на одном месте. — Даже не спросишь зачем? — теперь уже он перешёл на шёпот, приближаясь к лицу собеседника так, что мог коснуться носом алых локонов. — Знать не хочу, — боль от грубого прикосновения не была весомее пришедшего ощущения близости вкупе с раздражением. Дыхание ощущалось кожей, как и пронизывающий взгляд. Он не мог понять, что хочет больше, послать наглого рыцаря в дальние дали, или же подождать ещё немного. — Лжёшь, — хмыкнул парень и ослабил хватку, спускаясь рукой к запястью, — А хотя, я думаю ты сам знаешь, что вся твоя злость очень легко может перейти в возбуждение. — Ты серьёзно? — Я серьёзен как никогда. — В таверне? — Да, хочу прямо здесь. — Извращенец, — подобное заключение всегда напрашивалось после подобных желаний Альбериха, и он каждый раз говорил ему эти слова, хотя уже и неясно для чего. — Но тебе ведь нравится, — и правда, нравится. Он слишком часто хочет его, желание увидеть этого наглого рыцаря перевозбуждённым и оголённым как внешне, так и внутренне порой было сильнее всякого здравого смысла. Вот он закрыл глаза, ощутил на шее горячее прикосновение губ и вспомнил, как может стонать и просить этот парень, отклонил голову в сторону, позволяя касаться дальше, и в голове тут же всплыли образы и отрывки фраз, их откровения, тихий шёпот на грани слышимости и почти болезненные прикосновения. — Мне слишком мало. — он тут же открывает глаза и смотрит вбок, ощущает прикосновение к ушам. Он понимал, ощущал то же самое и порой негодовал от этого сжигающего чувства жадности. — Так чего ты ждёшь, — Кэйе хватило пары мгновений для осознания ответа, и вот он уже прижимает любовника к барной стойке, цепляется руками за сюртук и жилет, снимает и скользит пальцами по пуговицам рубашки, высвобождая каждую из петель, а после и хозяина от этой лишней ткани. Пальцы проскользили по крепкому торсу, огладили грудные мышцы, сминая и слегка царапая кожу короткими ногтями, спустились к талии, сжали и притиснули ближе к телу. Носом он уткнулся в красивый разворот плеча, вдыхая природный запах кожи и целуя, осыпая чуть влажными касаниями губ всё открытое пространство шеи и плеч, едва прикусывая, облизывая светлую кожу, словно с желанием съесть. Ни один шрам не остался без внимания: маленькие и тонкие на плечах облюбовали нежные прикосновения губ, пары крупных на груди же он коснулся языком. Дилюк чуть отклонился назад, упираясь руками в поверхность позади себя и внимательно наблюдая за каждым движением капитана. Сколько бы раз он не говорил, что подобные места не обладали достаточной чувствительностью, его не слушали и почему-то от этого где-то внутри разливалось тепло.       Альберих уже начинал спускаться ниже, пригибаясь и целуя живот, вот-вот норовя опуститься на колени, но его желания не были учтены, хозяин винокурни ухватился за узкие бёдра, надавливая большими пальцами на пару выпирающих костей таза и вздёргивая его вверх, не позволяя присесть. На этом он не остановился, воспользовался секундным замешательством со стороны партнёра и поменялся с ним местами. Загремели сдвигаемые ими высокие стулья и кружки, что повалились на пол из-за столкнувших их рук. Рагнвиндр тут же придвинулся ближе, целуя тонкие губы, что вскоре приоткрылись. Поцелуй был одним из самых верных показателей их чувств. Уступать инициативу не хотел никто из них, оба пытались перехватить её, прикусывали губы и языки, пытались установить свой темп и не замечали, как оба были готовы сдаться, лишь бы получить больше прикосновений. Но начал дрожать лишь один из них. Рыцарь развёл подрагивающие колени шире, из-за чего к нему тут же придвинулись и прижались крепче. Хоть он и был одет, тепло пиро мечника ощущалось ярко. Ладони тут же потянулись к спине, крепко обняв за шею и подталкивая к себе, а уже спустя пару мгновений он уступил.       Мысли начинали путаться. Дилюк опустил руки к узким бёдрам, поглаживая их и вскоре толкаясь вперёд своими. Капитан тихо застонал прямо в поцелуе. — Когда ты успел так возбудиться? — парень отстранился и глянул в лицо партнёра. Он смог бедром почувствовать, насколько был возбуждён Кэйа, да даже его реакция на такое прикосновение указывала на его перевозбуждённое состояние. Казалось, дай ему ещё немного ласки, и он расплывётся под ним. — Тебе действительно хочется узнать это в такой момент? — несмотря на состояние, пыла он не растерял. Альберих вновь двинул бёдрами, медленно качнувшись вперёд и отклоняясь корпусом назад. Возбуждение уже невыносимо отиралось о грубую ткань брюк, а дополнительное воздействие вынуждало сжимать губы и хмурить тонкие брови. И действительно, разве это было так важно в данный момент?       Дилюк уцепился пальцами за жилет, после за рубашку, за брюки, лишь бы быстрее освободить больше кожи. Застежки поддавались, как и владелец одежды, помогающий стянуть с себя всё лишнее. Когда же рубашка наконец полетела прочь, а застёжка брюк поддалась, он позволил себе коснуться смуглой кожи. На груди ещё хранилась пара его отметин, они тут же были облюбованы губами. Поцелуи провели дорожку от груди к шее, коснулись начавшего пропадать засоса. Теперь в ход пошли зубы, делая больно и нестерпимо приятно от мысли, с каким желанием его хотят отметить. Его кожа была холстом, на которой, он дозволял оставлять метки лишь одному человеку, и его голова плыла от мысли, что он каждый раз, с неугасающим удовольствием, продолжал ставить свои метки. Укус, поцелуй, на коже расцветает багряными красками старый след и так же появляется новый. И так ещё и ещё, доводя до изнеможения перевозбуждённое тело, словно раскалённым ножом водя по нервным окончаниям, заставляя переставать сдерживать голос и думать небывалую, как думал капитан, наверняка, просто несусветную глупость.

«Я значим»

      Слушая всё нарастающие стоны, хозяин таверны скользнул ладонью вниз, к расстёгнутой ширинке, с нажимом провёл по выпирающему бугорку возбуждения и поймал губами ускользающий стон партнёра. Альберих прикрыл глаза и не замечал, как на него смотрели, как следили за приоткрытыми губами, что начинают пересыхать от частого дыхания, как они кривятся и дрожат, как в попытке совладать с собой, владелец сжимает их, кусает, из-за чего они начинают припухать. Дилюк не мог сказать, в какой именно момент, подобная картина стала одной из самых любимых и желанных им.       Ладонь увереннее заскользила по эрекции сквозь ткань нижнего белья, и ей на встречу начали толкаться бёдра, в попытке получить больше удовольствия. Пиро мечник не стал мучать, поднырнул под бельё, спуская ткань вниз и освобождая налитый кровью орган. Он глянул вниз, потемневшая от возбуждения головка прижималась к животу и сочилась каплями предэякулята. Рагнвиндр не удержал слабой усмешки, давно он не видел его в таком состоянии, но опять же, помучать его хоть и хотелось, но в планах не было. Мужчина подтолкнул его, вынуждая отклониться назад и опереться о барную стойку, когда же сам взялся за бедро и скользнул пальцами по стволу, из-за чего его возлюбленный не смог удержать стона. — Л… Люк, я не вытерплю, — раздавшийся возле тихий голос заставил поднять голову и встретиться с помутневшим взглядом. — Я не запрещал тебе кончать, — красноволосый хмыкнул, возобновляя неторопливые движения ладони. Пальцы аккуратно обводили венки, с нажимом проходясь от основания и до головки. — А потом ты… — Я не остановлюсь на этом, — он снова опустил взгляд вниз и заметил, как сокращаются мышцы пресса, и дрожат бёдра. Неужели он думал, что доведёт его до разрядки и остановится? Этот глупый рыцарь явно недооценивал силу желания мечника. Он уже просто не мог не улыбнуться. — Давай же, — капитан замер, шире разведя бёдра и сжимая губы в тонкую полоску, он действительно был уже на грани и сил сдерживать себя не оставалось, единственное о чём он мог думать, так это о удовольствии, что доставляет ему партнёр. Спустя менее чем минуту он пересёк эту грань, пачкая белёсым семенем свой живот. — Молодец, — Дилюк придвинулся ближе, приобнимая дрожащее тело и оставляя короткий поцелуй на губах. — Не дразни меня, — усмешка расплывается на губах Альбериха, а взгляд впивается прямо в алые глаза, он смотрит вызывающе, давит эту чёртову усмешку и пытается унять дрожь в теле. Сейчас, он не был ни победителем, ни королём положения, он был ведомым в руках любовника. После оргазма не мог прийти в себя и унять дрожь в ногах, не мог повлиять на ставшую ужасно чувствительной кожу. Это заводило ещё больше.       Дилюк наклонился к нему, вновь терзая кожу шеи и плеч. Одна из ладоней скользнула к уже давно затвердевшим горошинам сосков, смяла грудную мышцу и сжала пальцами чувствительную, тёмно-розовую кожу, выбивая из парня прерывистый вздох. Он не мог не поддразнить его, это было некой местью, но и медлить не стал, собственное возбуждение начинало давить на голову, но больше всего его опьяняло желание коснуться этого тела и заставить его не просить, требовать ещё больше.       Свободная рука прошлась по задним карманам, а после и по передним, наконец выуживая небольшой бутылёк масла, который будто всегда был вместе с крио мечником. Спустя же ещё пару мгновений, он наконец принялся стягивать всю оставшуюся одежду, с чем ему помог её владелец. — Повернись, — не требование, скорее просьба, но тут же была исполнена. Кэйа слабо улыбнулся и медленно повернулся к нему спиной, упираясь руками в деревянную стойку и разводя ноги шире. Он знал, что скоро получит то, что хочет. Хозяин винокурни провёл ладонью по ягодице, вскоре проскальзывая и меж половинок. Он свёл брови и тихо выдохнул, ведь, как и ожидалось, этот извращённый рыцарь позаботился о себе до него. Пальцы спокойно проскользнули в разработанный и смазанный проход. Альберих не любил его привычку тщательной и изнуряющей удовольствием растяжки, всё время норовил ускорить процесс, готовился сам и явно был доволен этим. — Поганец, — хмыкнул он и вынул пальцы, и был готов поклясться, что услышал тихий смех со стороны носителя крио глаза бога. Удручающе, он лишал его удовольствия ощущать, как туго стискивают пальцы неподготовленные мышцы, видеть, как навстречу руке поддаются бёдра и как гнётся спина, а о начинающих раздаваться, слабых, но глубоких стонах и о том, как они ласкают слух вообще лучше не вспоминать. Просто злость берёт. — Не медли, — Кэйа качнул бёдрами и тут же ощутил, как сзади к нему прижались чужие бёдра. Медленно, но чувственно, даже сквозь плотную ткань брюк, он почувствовал возбуждение партнёра. Захотелось, чтобы он наконец дал ему это, позволил ощутить эту близость и потерять голову от желания и чувств. — Ну же… — между ягодицами ощутилась влажность масла, даже слишком сильная, будто весь флакон вылили, из-за чего влага спустилась к мошонке и, похоже, начала капать на пол. Он услышал, как вжикнула молния брюк и почувствовал, как масло начали втирать в кожу, смяли ягодицы, подразнили вход и погладили яички. Дыхание вновь участилось, а член начал наливаться кровью от предвкушения. Уже до дрожи хотелось продолжения. По спине проскользила рука, обласкала выпирающие косточки позвонков и лопаток, спустилась вниз и надавила на поясницу, заставляя прогнуться и выпятить ягодицы и в то же мгновение, как внутрь проникло не меньше, чем три пальца, что болезненно сильно надавили на самую чувствительную точку внутри, все его ожидания разбились вдребезги о разочаровывающую реальность с именем Дилюк Рагнвиндр.       Стон, ещё один, и ещё. С каждым совсем не ласковым толчком пальцев внутрь по телу проходился болезненный разряд удовольствия. Альберих попытался уйти от движений, выгибая спину в другую сторону и тут же получая ответ в виде болезненного придавливания поясницы, пытался поднять корпус, и рука с поясницы проскользила к плечу, сжимая и вдавливая обратно, захотел повести бёдрами и взбрыкнуть, ладонь перешла выше, пальцы вплелись в волосы на затылке и вздёрнули вверх и назад, выгибая спину. Из груди вырвался тихий, сдавленный скулёж, и капитан уцепился руками за запястье, что сжимало волосы. — Больно, — проговорил он и чуть свёл ноги, подгибая колени. Член снова прижался к животу, а дыхание начало перехватывать от возбуждения. — Лжёшь, — Дилюк ненадолго замедлил движения и заглянул в лицо партнёра, которое вновь исказило возбуждение. Движения он вскоре возобновил, доводя возлюбленного до грани, но не позволяя ему сойти с неё. Возбуждение так быстро накрывало его, даже несмотря на то, что не так давно он кончил, что сам Кэйа недоумевал от реакции собственного тела. В паху болезненно скручивало, голова тяжелела. Он тяжело дышал ртом, то и дело давя стон и начиная подаваться бёдрами навстречу. Колени снова задрожали, а голова опустела от переполняющих чувств. Он не знал, сколько подобное ещё будет продолжаться. Желание кончить уже было на грани болезненного. Мужчина не мог понять, он не может наконец сойти с этой грани из-за того, что подобной стимуляции было недостаточно, или потому, что тело не позволяло сделать это быстро после недавнего оргазма. С каждым точным толчком внутри, стенки стискивали пальцы, а капитан пытался разобраться в переполняющих тело ощущениях, пока это всё не прекратилось в один миг. Мечник дёрнулся, подаваясь в обратную сторону от ласки и гортанно застонал, стискивая пальцы внутри себя. Его будто оглушило на короткое время, а мысли наконец немного прояснились. — …Ты кончил? — движения остановились, и Рагнвиндр аккуратно вынул их из припухшего отверстия. Альбериха он продолжал крепко удерживать, но вскоре отпустил волосы и ухватился за бедро, поворачивая парня к себе. — И я после этого поганец, — пробормотали ему в ответ. В паху всё ещё скручивало от возбуждения и желания, а член прижимался к животу. Его впервые довели до сухого оргазма и пока его мысли не могли прийти в порядок. Дилюк замер на пару мгновений, глядя на мужчину перед собой, а после наконец двигаясь вперёд, обнимая за тонкую талию и целуя измученные губы. Капитан кавалерии отвечал вяло, но сохраняя страсть. Он обнял его в ответ за шею и прижался ближе.       Спустя пару мгновений Кэйа потерял опору в ногах, его подхватили под бёдрами и притёрлись к паху. Они оба были возбуждены до предела.       Крио мечник обхватил партнёра ногами в ответ и вскоре прервал поцелуй. Дыхание было тяжёлым и выровнять его не получалось. Его зажали между холодной стеной и горячим телом, заставляя вновь начать ощущать сладкое предвкушение. Тепло тела рядом успокаивало и словно насытило гнетущий внутренний голод, а поцелуи подарили чувство защищённости. — Не медли хотя бы сейчас, — прошептал он и спустил с красных волос резинку, впутываясь в локоны пальцами и касаясь кожи головы. Бёдра крепко держали, даже мысли о том, что он может упасть не возникало, но вот его прижали к стене и освободили одну руку, Альберих сам сжал его ногами и вскоре ощутил, как ко входу приставили головку члена, а спустя пару мгновений мышцы отверстия расслабились, пропуская внутрь. Руки носителя пиро глаза переместились, перехватывая замирающее в предвкушение тело под коленями, раздвигая ноги настолько широко, насколько позволяли мышцы Кэйи и наконец толкаясь внутрь. Нежные стенки стиснули так правильно и приятно, что не удалось удержать сдавленного стона. Обоим, — Ещё, — шёпот возле уха послал мурашки вниз по позвоночнику и Рагнвиндр не без удовольствия вышел почти до конца и вновь толкнулся до основания, сжимая чужие ноги так, что точно останутся синяки. — Ещё, — шёпот на грани слышимости, что вторит желаниям обоих. — Ещё, ещё… Я хочу ещё, — низкие нотки, что вот-вот перейдут в рык от установившегося жёсткого темпа.       Они оба готовы были дать друг другу ещё больше.       Сильные, уверенные толчки внутри вновь разжигали страсть и понемногу приближали к пику наслаждения, который старались оттянуть оба в равной степени. Сжимая друг друга руками, поджимая губы и теряя голову от удовольствия. Одновременно хотелось кончить и продолжать как можно дольше, лишь бы успеть насытить друг друга и удовлетворить себя, лишь бы уже завтра не проснулось чувство, что заставляло идти к нему, желать касаться кожи и дарить удовольствие, что вынуждало идти на уловки и говорить самую несусветную чушь, лишь бы ощутить на себе такой же голодный взгляд, наконец чувство, которое пробуждало в них жадность.       Дилюк менял темп, с изнуряюще медленного и чувственного, позволяющего ощутить, как миллиметр за миллиметром он проникает внутрь разгорячённого тела, до быстрого и резкого, из-за которого можно было слышать звонкие шлепки кожи о кожу и начинать терять голову от туго сжимающихся стенок и наконец доходя до жёсткого, почти болезненного ритма, который даровал Кэйе долгожданную пустоту в голове и эмоциональную разгрузку обоим. Можно было сжать тело партнёра, оставляя синяки, поцеловать, укусить, стонать и просить ещё больше, не думая о том, что будет после того, как это всё закончится.       В паху скручивало от удовольствия, которое начинало накрывать их обоих и как бы ни хотелось оттянуть, изнеможение начинало действовать на обоих. Ещё несколько толчков и по телу проходит дрожь, оргазм накрывает Альбериха. Стенки стискивают внутри возбуждённый орган, не позволяя нормально двигаться из-за чего вскоре подходит к краю и Дилюк. Теперь тишину в таверне разбавляло лишь их тяжёлое дыхание.       Пиро мечник прижал к себе размякшего в его руках рыцаря ближе и сам не без удовольствия уткнулся в смуглую шею. — Дилюк, — тихий голос рядом тут же привлёк внимание, из-за чего он поднял голову, заглядывая в лицо собеседника. — Что? — румянец с щёк капитана сошёл и взгляд перестал выглядеть затуманено, а вот губы явно припухли от его же собственных действий. Их вновь захотелось поцеловать, а мужчину не отпускать из крепких объятий, словно и не было ничего только что. — Я хочу ещё.