***
Альфард шел на поле для квиддича, засунув руку в карман и докуривая сигарету. Эллиот спустился с неба сразу, как только заметил брата. — Не желаете выкурить со мной одну несчастную убийственную сигарету, граф? — Только если это не убьет ваше и так бессмысленное существование. — Всем плевать на мое существование. — Альф протянул Эллиоту сигарету и зажёг её голубым пламенем. — Вы, граф, должны знать, что такие как я, в конце концов, оказываются на дне. — Альф, золото, падая в грязь не теряет своей ценности. Ещё раз скажешь, что кому-то не нужен, шею сверну, ублюдок. — Сукин сын. Где Лютик? — С Хаффлпаффской тусовкой в гостиной. — Что за слова в вашем лексиконе, Граф? — Завали ебальник, Клыкастый. Альфард ухмыльнулся и затушил сигарету о запястье. — Ты всё ещё тоскуешь по той девчонке из Академии? — Брось, Эл, мне не свойственны страдания по девушкам. Они страдают по мне — не я. — Эрика особенная, да? Брат, ври кому угодно, даже себе, но не смей лгать мне. Я такой же, как и ты, а значит, могу понять. — Что общего между Клыкастым и Графом? — Жестокость. — Эллиот затушил сигарету о своё запястье и ушел с поля. Альфард последовал за ним. Когда Блэк вышел из душа обмотанный в одно полотенце, что слабо держалось на его поясе, Альфард подмигнул ему и пошло ухмыльнулся, на что Эллиот лишь закатил глаза. — Слушай, Эл, а ты будешь против, если я трахну Люпина? — А ты хочешь этого? — Ну, он же ничего. — Вперёд. — Так просто? Даже морду не набьешь? — Ты мой брат. Хочешь, трахайся с Тедди. — А как же любовь? — Любовь и секс — разные вещи. Я люблю Тедди, но если ты с ним переспишь, то ничего не изменится. — От тебя веет самоувереностью. Мне даже душно стало. — От тебя веет сексом. — Фу, блядский пидор-инцестник. Эллиот артистично закатил глаза и стянул с себя полотенце. Он с холодным взглядом и каменным лицом повесил полотенце на спинку, достал брюки с рубашкой, и начал одеваться. — Когда мы встретились на поле от тебя смердило женскими духами. Духами Мюриэль Калпеппер. У меня отменный нюх и память на запахи. Обычно от тебя пахнет лосьоном, алкоголем и мне сейчас лень описывать ещё сотню оттенков твоего запаха, но женских духов в этой какофонии ароматов нет. Зачем ты снова ходил к ней? Плотские утехи с той, кем воспользовался месяц назад? — Ты мне в любви признался? — Альф сделал вид, что проигнорировал осуждающее замечание по поводу Калпеппер. — Блять, кто на нас не посмотрит, подумает, что мы встречаемся. — Я тебе въебу, Клыкастый.***
Тедди крутился в кровати, хватаясь за одеяло и сжимая простынь в руках. Он крутил голову на подушке и жмурил глаза, пытаясь выбросить одновременно ужасный и прекрасный сон: Он зашёл в комнату Альфарда, чтобы привычно пойти на тренировку Эллиота, где они сидят на трибуне и Люпин читает Блэку-Уизли нотации за его пропуски. Он разглядывает серебристые цепи и кольца Альфарда на его тумбочке, а затем, слышит кашель бархатистого голоса. Тедди резко обернулся и подпрыгнул на месте. Альфард с оголённым торсом стоял, жмуря глаза от яркого солнца. Бледная кожа будто сверкала на ярком свете — даже сравнение с Эдвардом из сумерек не казалось таким противным, когда Тедди смотрел на Альфарда. Блэк был прекрасен: мускулистый, высокий, чёрные волосы, тату на шее, и Блэк-Уизли не был хуже. Они оба были настолько похожи, что Тедди в мыслях допустил мысль, какого это оказаться объектом обожания сразу двух кузенов с горячей кровью Блэк. — Пялишься, Лютик. — А ты голый. — Логично, я в своей комнате, а на улице тридцать градусов. Мне в шубу одеться? — Футболки будет достаточно, Клыкастый. — Ты нудный, Лютик, наверное, поэтому мой брат тебя и полюбил. Противоположности притягиваются. Альфард ухмыльнулся, взял футболку со стула и натянул её. Схватив кожаную куртку и несколько колец со стола, он повел Тедди за собой из комнаты. Тедди проснулся. Голубые волосы ударили в лицо, когда он подскочил и сел на кровати, но потом снова упал на неё, закрывая лицо ладонями. Тедди встал и пошёл в ванную комнату. Он умыл лицо холодной водой и посмотрел на себя в зеркало: вид у него был уставший и довольно убитый — абсолютно привычные черты любого семикурсника. Тедди вернулся в кровать, надеясь забыть о том, что ему снился эротический сон с другом и братом его парня.***
Альфард выходил из столовой, но его окликнул знакомый тонкий голос, в котором Альф сразу признал Виктуар. Он обернулся, искренне улыбнулся кузине и ожидал ее слов. — Отец просил тебя подойти сегодня к шести вечера, для уточнения какого-то задания. — Да, я просил его мне кое-что объяснить. — Ну, в общем, он тебя ждёт. — Виктуар поправила волосы. — Вы празднуете Гриффиндорскую вечеринку в этом году? — Как и всегда. Хочешь придти? — Другим факультетам нельзя быть там, разве нет? — Если бы мне было до них дела. — Альфард тяжело вздохнул и отвёл взгляд в сторону. — Ладно, я пойду. — До встречи, Виктуар. Стоило ей развернуться, как в столовую влетела толпа квиддичных игроков с разных факультетов. Они бежали напролом, расталкивая всех по бокам. Альфард схватил сестру за локоть, потянул на себя и прижал к своему телу, вставая ближе к лавкам, чтобы оставить дорогу для игроков пустой. Когда Альф отпустил сестру, то он оставил на игроках грозный взгляд. — Потные идиоты ничего не смыслящие в осторожности. — Было чувство, будто ругает он себя, а не их. Альфард засунул руки в карманы и ушёл прочь из столовой, продолжая ругаться на игроков себе под нос.***
Билл дал Альфарду пару нравоучений, пригрозил звонком матери и отцу, а потом отпустил его, тяжело вздыхая и закатывая глаза. Наивный профессор надеялся вразумить племянника, но тот не поддавался ничему и никому. Может быть, он бы послушал маму, но писать Катрине и рисковать шкурой Билл бы не стал, поэтому, Альфард был спокоен.***
На уроке Билла Альфард слушал его первые двадцать минут, а потом и вовсе забыл о существовании дяди-профессора. ЗОТИ был интересным предметом, но Альф был настолько занят погружением в себя, что вся тема о зачарованных полумедведях прошла мимо его ушей. Темные локоны закрывали часть взора, васильковые глаза сверкали на утреннем солнце, а скулы Альфарда были напряжены от мозговой нагрузки. Пропустив пару мыслей о том, что выпить сейчас было бы кстати, Альф быстро вернулся в реальную вселенную, после вызова профессора. — Альфард, — Билл ненавидел называть Альфа по фамилии, потому что это говорило об их родстве, а он хотел, чтобы все знали, что Альфард умён сам по себе, хотя с его упёртостью и ленью это было трудно доказать. — чем опасны зачарованные медведи? — Не знаю. Танцуют румбу? — Альфард! — Ладно! Они меняют свой голос на голос других животных, например: кошек, и зазывают к себе невинных людей, после чего нападают, и разрывают жертву на куски. Жестоко и холоднокровно. Могу рассказать, какие органы они вырывают первыми. — Альфард посмотрел на Билла исподлобья и ухмыльнулся, но тот лишь незаметно закатил глаза и продолжил урок. Альфард снова начал смотреть в окно, а потом начал считать кирпичи на стене, развлекая себя хоть чем-то.***
Вечеринка в честь славного Гриффиндора проходила громко и эффектно, как и любили львы. Альфард всегда был окружён вниманием мужчин и женщин: и как сексуальный партнёр, и как друг. Вот и сейчас он общался в большой компании сокурсников, с которыми в обычный день и не заговорил бы, но день славного Гриффиндора сплочает. На один вечер, но сплочает. Выпив достаточно, чтобы стать красноречивым, Альфард взобрался на стол и начал свою эпопею. — Гриффиндор, давайте вспомним символы других факультетов: Барсук, Орёл и Змей. Вопрос, какого хуя, да простит меня моя матушка, тут забыл Лев? А точнее, что забыли они на его фоне? Львы — отважные хищники, которые рвутся в бой и всегда берут то, что хотят. Вот кто мы. Львы. Запомните это и несите наше звание гордо, и громко, чтобы каждый, кто вас встретил, и смотрел в глаза, сразу думал об этом ужасающе великолепном чудовище. За Львиный Народ! — За Львиный Народ! — Взвыли Гриффиндорцы. Альфард спустился со стола и подозвал к себе Фабиана. Старший брат заботливо положил руку на плечо младшему, заглядывая ему в глаза. — Запомни, Фабиан, когда ты выростешь, это ты будешь говорить это всем. Ты будешь давать им уверенность в их силе. Учись, брат, и запомни, что именно от нас зависит слава славного дома Годрика Гриффиндора. — А после меня? — А после тебя придёт Калисса. Калисса — счастье их отца, в ком он души не чаял. Сейчас ей 10, но скоро 11, а значит, в следующем году она уже будет сидеть перед всей школой и слушать решение Шляпы. Знал бы он, как ошибается, надеясь на то, что любимая дочь его отца попадет не на Гриффиндор. — Веселись, брат. Фабиан подмигнул брату и убежал к Гидеону. Альфард улыбнулся и поднялся в свою комнату, убегая от одиночества. Самое больное, это когда ты находишься в толпе людей, которым с тобой интересно и которые глотки друг другу рвут за общение с тобой, а ты считаешь себя одиноким, сколько бы таких людей тебя не окружало. Альфард не хотел всех этих Гриффиндорских почестей, он просто хотел увидеть милый взгляд Лютика, который смешно ругается на них и его волосы из ярко-голубого меняются на бордовый, от злости. Альф хотел увидеть Графа с его дьявольской ухмылкой и влюбленным взглядом, когда он слушает Лютика, и хотел почувствовать братскую заботу от закатывания глаз Эла. Но он был один. Вернувшись в свою комнату, Альф достал фотографию из прикроватной тумбочки и стал ее разглядывать. Блондинка с хищным лисьим взглядом, прямыми локонами и пухлыми губами смотрела на него с привычной ей насмешкой. Было обидно лишь потому, что вживую он это лицо увидит нескоро. Альфард уснул со злостью; он злился на себя. Впервые он испугался признаться человеку и вот, их разделяют тысячи миль, а он совершенно один, без лисицы. Проснулся он в холодном поту от непонятного изначально удара: ваза на подоконнике лопнула. Края осколков, светящиеся неестественным бирюзовым сиянием дали Альфарду намёк, что ему пора научиться контролировать свою силу, иначе в следующий раз, это будет чья-то голова. Он упал на подушку и надавил пальцами на виски, пытаясь успокоить себя или расколоть череп, как расколол вазу. Не вышло. Альфард снова провалился в сон с уже большим количеством мыслей, которые бежали перед глазами, как стадо перепуганных антилоп от хищника. Он был хищником и он был стадом. Альфард бежал от самого себя.