***
И с самого раннего утра третьего ноября на весь Хогвартс слышались вопли Эллиота и Тедди, восхваляющих своего друга, которому исполнилось семнадцать. — Да вы уже достали на весь Хогвартс эти песни орать! — Брось, брат, мы тебя восхваляем. Тебе приятно должно быть. — С днём рождения, Альфард! — Виктуар прыгнула на шею кузена. — Осторожно, птичка! — Альфард подхватил Вик прежде, чем та свалилась на землю. — Спасибо. Она вручила ему маленькую коробочку и пошла дальше за своими подругами, прежде сказав, что Билл ждёт их троих в кабинете? — Отработка? — Альфард почесал мочку уха. — Классика. — Тяжело выдохнул Эллиот. — А мне за что? Тедди никогда не прилетали отработки, потому что он не попадался. Или Биллу просто не нравилось над ним издеваться так, как над Эллиотом и Альфардом. Однако сейчас профессор ждал всех троих. — С днём рождения, Альфард. — Спасибо, дядя. — Сейчас Альф решил воспользоваться именно этим обращением, потому что просто профессор его бы не поздравил. — Зачем нас вызвали? — Новости. Директор Макгонагалл ввела распоряжение, что родители семикурсников приезжают на неделю в ноябре и следят за детьми. Чем безответственнее ребенок, тем обязательнее присутствие родителей. Тедди, твой отец и так в школе, а вот вы двое… — Билл угрюмо на них посмотрел, а потом махнул рукой. — Заходите! Дверь раскрылась и в кабинет зашли Энзо, Катрина и Фред. — Эллиот попадается реже на чем-либо, а вот ты, Альфард, косячишь больше всего Гриффиндора вместе взятые. Сюрприз! Альфард вобрал в лёгкие воздух, готовый покрыть матами всю вселенную, но потом вспомнил, что перед ним стояли его отец и мать. Фред оставался таким же огненно-рыжим и улыбающимся мужчиной, его мускулы были видны из-под рубашки, вид не был грозным и вообще он бы мог сейчас стоять на обложке «Самые знаменитые и прекрасные волшебники нашего столетия». А, подождите, такой журнал был и Фред с Джорджем действительно были в нем. Чёрные волосы Катрины оставались такими же волнистыми и блестящими, фигура точеной и идеальной, а черты острого и холодного Блэка такими же яркими. Избавиться от неживого взгляда хрустальных глаз она не могла, но стоило ей улыбнуться, как она снова становилась Катриной Блэк, что творила всякие шалости в Хогвартсе. Кстати, она тоже стояла на обложке журнала «Прекраснейшие из прекраснейших волшебниц». И не важно, что она там стояла лет с четырнадцати. Энзо был на вид суровым и серьезным, его скулы и волосы были такими же… Блэковскими (по-другому это не назвать), как и у Катрины. От него веяло величием, силой и темной магией — идеально для Лорензо Блэка. Было страшно смотреть на своих родителей, которые казались детям недостижимыми Богами, до которых им тянуться и тянуться. Да, именно так себя и чувствовали периодически Эллиот с Альфардом. Но стоило их родителям заговорить, как они вспоминали, что это просто люди, которые всего-то готовы мир разрушить за детей. Наверное, у кузенов Блэк это было именно от них. — С днём рождения, Альфард. Голос матери был настолько приятным, что никак не вязался с образом воинственной охотницы, но как только он вспомнил её нежные прикосновения, то сразу растаял. Мать была для Альфарда самым ценным на этом свете. Если бы его попросили дать каждой женщине в его жизни место на пьедистале, то сестра была бы на первом, а маму он бы просто назвал Богиней, потому что назвать ее всего лишь человеком было бы унижением. Уж слишком она для него идеальна. — Спасибо, мам… Он так быстро успокоился, что Эллиот испугался, что выйди они за дверь, как Альфард бросится что-то ломать, но нет, Катрина была рядом, а значит Альфард абсолютно спокоен. Объятия отца заставили Альфарда снова стать уверенным и улыбнуться ему. — Я вам Мерлином клянусь, мы не хотели ехать и задержимся максимум на день! Этот… Сказал-бы-я-кто, заставил нас тащиться сюда. Макгонагалл на тебя нет, Билл! — Ругался Фред. Видимо, он действительно был не рад контролировать своего сына. Их-то самих никогда так не ограничивали, а тут новые правила, которые буквально запирают детей в гостиной, лишь бы родителям на глаза не попасться. — Ладно, а теперь серьезно. — Начал Энзо. — Мы приехали для тебя, Альфард. У тебя же день рождение. Обещаем, один час и мы уедем. Ненадолго, конечно, но уедем. Вернёмся ещё семнадцатого с Марлин и Катриной. — На мой день рождение? — Голос Эллиота был наполнен детской надеждой. — Да. — Энзо положил руку на плечо сына. — Я рад вас видеть… — Альфард посмотрел на родителей. — Как Кали? — Она рада побывать у дедушки Сириуса. — Да, и неважно, что он зовёт её Антрихристом. — Он и меня так называл. Классика. — Катрина взяла руку Альфарда в свою и кивнула на дверь. — Прогуляемся до астрономической башни? Фред, Катрина, Альфард и Фабиан сидели на астрономической башне, поедая что-то явно не полезное и за что личный тренер Катрины — Чарли — её убьет. Это был теплый, семейный ужин, на котором не хватало только Калиссы, но Альфард был счастлив, что его родители приехали. Они не читали нотации за выходки в школе или оценки, а только шутили с детьми. — Да, с этой башней связано многое… — Фред откинулся на спину и оперся локтями о холодный пол. — Что? — Любопытно спросил Фабиан. Его темно-рыжие пряди мило спадали на веснушчатое лицо мальчика и он постоянно откидывал голову, чтобы их убрать. — Наше прошлое: моё и вашей мамы. Альфард на секунду задумался, а потом бросил в отца картошкой. — Фу, пап! Фред рассмеялся и упал на спину, подложив руки под голову, чтобы было не так жестко. — Спасибо, что приехали… — Ну, Эллиот с Тедди не давали тебе скучать, да? Дифирамбы тебе распевали весь день. — Фред снова улыбнулся, будто вспомнил момент из собственного прошлого. — Да… Я хотел отметить с вами. Классно, когда твой день рождение в каникулы, да? — Он посмотрел на маму. — Не думаю. Сравнивать не с чем. У всего свои плюсы и минусы. Первые годы было тяжело собрать кого-то, ведь все разъезжались на отдых. — Но ты умудрялась устраивать себе весёлый праздник. — Не я, а вы с Джорджем. Они постоянно заламывались ко мне в дом и устраивали мне вечеринку, хотя отец частенько кидался в них разными проклятиями. Думаю, если бы не Лили, стоящая у него на пути и ловкость близнецов, то вас бы тут не было. — В конце рассказала она и перевела взгляд на детей. В конце вечера Альфард и Фабиан прощались с родителями. — Жаль, что вам нужно уехать. — Эй, ты чего нос повесил? — Фред сел на колени перед Фабианом и ударил того по носу. — На рождество встретимся, малыш. Иди сюда. — Он крепко обнял сына и прошептал что-то ему на ухо. — Пока твой отец диктует Фабиану дьвольские идеи, я хочу сказать, что безумно люблю тебя и горжусь тобой, милый. — Спасибо, мам… Спасибо, что приехали, что сломали мою психику и дали причину не ходить в астрономическую башню. Катрина слабо рассмеялась, поцеловала сына в щеку и крепко обняла. Альфард вдохнул аромат её кисловатых духов, который сбивался запахом огня и вина. Как же странно было чувствовать этот запах именно от матери, но настолько привычно и по-родному, что Альфард снова стал мягким. Только Катрина могла сделать так, что дикий и непреклонный Альфард становится терпеливым и спокойным. Она обняла Фабиана, а Фред встал и посмотрел на Альфарда. — Как же ты похож на человека, который называет меня мужчиной-опорочившим-семейное-имущество. — Он все ещё это делает? — Он никогда не перестанет. — Фред обнял Альфарда. От отца пахло шоколадом, фейерверками и сладким одеколоном. Они с мамой были такими разными, что поверить в безумную любовь этих двоих Альфарду было трудно, но он верил. Верил, потому что видел, как отец смотрит на сосредоточенную маму за кухонным столом, которая перебирает бумаги. Видел, как он подходит к ней, сцепляет её волосы резинкой и аккуратно мнет плечи, после чего заботливо заваривает зелёный чай и уходит в свой кабинет. Это было так обыденно для них, что Альфард и не представлял, что любовь может быть другой. Его родители были единственными, кто мог бы заставить его поверить, что тот достоин любви. Он, ведь, достоин любви?***
Альфард вернулся в комнату переполненный приятной усталостью. У него на кровати лежало множество подарков, но взгляд был прикован к двум одинаково упакованным коробочкам. Сомнений не было — подарки Энзо и Эллиота. В одном лежал перстень: золотой, как и вышитые буквы Гриффиндора, но камень красный, словно их знамя. Понятно, крестный восхваляет факультет крестника. А вот во второй лежала записка: «Ты нужен мне, брат. Пусть весь мир назовет тебя предателем, но я всегда буду на твоей стороне. Я никогда от тебя не отвернусь» Монета. Монета со львом и змеем с разных сторон. Альфард аккуратно поставил монету на ребро и прокрутил. Она не упала. Его внимание привлек ещё один пергамент, аккуратно лежащий на подушке. Альфард взял его в руки и раскрыл. «Привет, Лондонский демон, надеюсь, ты меня помнишь. Эрика Уайлд, или, как ты обожал говорить, Барби-Лис. Ненавижу тебя за это прозвище, Альфард. Поздравляю с днём рождения! Что ж, ты стал старее и, наверное, у тебя уже есть морщины, но надеюсь, нет склероза. Вернёшься в Академию и, клянусь отцовским луком, скажу все, что о тебе думаю. Хотя, может мы встретимся и раньше? Удачи, Лондонский демон, и, пожалуйста, сбереги себя для меня, хорошо?» На лице Альфарда застыла глупая детская улыбка и он уснул с письмом Эрики в руках, мотая в голове её образ и их драки.19 июля 2015 года.
Эрика выбросила ногу, чтобы нанести удар в лицо, но Альфард уклонился, схватил её за лодыжку и уложил на пол. Она резко подпрыгнула, выкинула кулак, который Альф тоже схватил и развернул девушку, прижимая к себе спиной. Ноги обоих были широко расставлены, рука Эрики была напряжена и сдерживалась крепкой хваткой Альфарда, а вторая спокойная, будто и не пыталась ничего сделать. Альфард провёл по боку грудной клетке своей жертвы и надавил между шестым и седьмым ребром. — Чувствуешь? Один удар и ты мертва, Эрика. Уайлд резко развернулась и впилась губами в губы Альфарда. Ее сразу опьянил вкус крови — Альф получил рану в драке — и кофе. Он не сразу ответил на поцелуй, но когда Эрика раскрыла губы и выдохнула, Альфард провел языком по её губам и сплелся с её в глупом танце, где каждый пытался доминировать. Эрика уложила Альфарда на пол и прижала горло коленом. — Ты так предсказуем. — Слушай, Барби-Лис, если ты всегда будешь так заканчивать бой, то я умру на первой же охоте. Альфард не понял, но был уверен, что Эрика отпустила в его сторону несколько ругательств. Понять он их не смог, потому что говорила она на русском. В этот момент он сделал мысленную пометку выучить этот язык. Возможно, воспользовавшись знаниями Эрики — носительницы языка. — Эрика, мне неудобно спрашивать, но… Твои родители всё-таки развелись? Ты, как-то… Рассеянна. — Да… Отец не может без драконов, а мама ушла в целители. Не думаю, что у них хоть когда-то были сильные чувства друг к другу, но… Я не страдаю от одиночества или проблем в семье. — Надя была подругой моей мамы. — Как и мой отец. Как главнокомандующий? — Мама готовит какой-то мега проект о котором нам знать не положено. Кажется, она так и уснула в кабинете на кресле, заваленная бумагами. — Твоя мама работает на благо Академии. — Как и всегда. Ты же знаешь, что можешь мне открыться, чтобы не случилось? Эрика посмотрела на Альфарда своими серо-зелеными глазами и улыбнулась, поджав губы. — Да, Альфард. Знаешь, я буду скучать по тебе после лагеря. — Она вышла из тренировочного зала. — Знала бы ты, как буду скучать я… — Прошептал он себе под нос, в глубине души надеясь, что она его услышала.Наше время.
Пришёл день, когда на весь Хогвартс звучало имя Эллиота и все взоры были обращены к старшему из братьев Блэк. Таким счастливым его ещё никто не видел (ну, если конечно его полуулыбку можно назвать «счастьем») Когда приехали его родители с крёстной, то Эллиот также, как и Альфард не отлипал от своей матери. Конечно, Марлин не была идеалом для Катрины и частенько её имя звучало в плохом тоне в их доме, но и она сама не для всех была примерной матерью, так что молчала, когда Марлин заботливо целовала Эллиота в лоб; он любил её, а крестная не могла лишить любви любимого сына. По божьей линии. Фабиан пытался постоянно прибиться к матери и старшему брату с кузеном, но когда Гидеон неожиданно кинул в него квоффл и крикнул «Фабиан — худший загонщик в истории», тот побежал, как гепард за газелью. Наверное, письмо Альфарда Эллиоту было не менее синтементальным, но они были друг у друга единственными, кому можно было показать слабость, кому не нужно было доказывать, что ты «кто-то». «Если ты станешь самым жестоким волшебником во вселенной, то я буду рядом, чтобы вставить тебе мозги на место, брат. Я всегда буду рядом» Он подарил ему серебряную шахматную фигуру Короля. У Эллиота возникла тысяча и одна мысль по поводу этого подарка, а у самого Альфарда тысяча и один стёб, и не важно, что он сам выбрал подарок.