***
— С прошедшим днём рождения, Альф. — Рука Фабиана лежала на плече у Альфарда. — Спасибо вам за подарки, кстати. Это Гид с Рокс? А они подросли. — Чаще приезжать надо. — Калисса выглядела максимально недовольно. Как и всегда. — Прости, малышка Кали, я не думал, что задержусь на подготовке к кураторству так надолго. Главное, что я здесь и сорвался с Академии при первой же возможности, чтобы увидеть свою семью и кузенов. А Фабиан познакомит меня со своей девушкой, с которой, по всей видимости, не особо-то и хотел, но я появился вовремя, как и всегда. Лицо Фабиана лучше его слов выражало шок и страх. Когда они подошли к друзьям Альфард первым делом обратил свое внимание на Гидеона с Роксаной. — И Лайтвуды совершенно не отличаются от родителей. — Он взъерошил волосы Гидеона, как любил делать с родным братом и всеми младшими кузенами. Отношения с Роксаной и Гидеоном у Альфарда были очень тёплыми, и это было видно по их радости от его появления. Он значил для них ровно столько же, сколько и Калисса с Фабианом, хотя с теми они общались намного чаще и имели больше общего. По Калиссе с Фабианом было видно, что они скучали по брату и рады его видеть, но оба были слишком горды, чтобы показать это на людях. Единственное, что было точно видно — их отношения друг между другом были хуже, чем со старшим братом. — Познакомите? — Альфард кивнул в сторону незнакомых ему людей. Фабиан взял на себя эту задачу и поочередно представил всех Альфарду. На Василисе он сделал акцент, когда подошёл и положил свою голову на её. — Девушка Фабиана? — К ее собственному сожалению. — Улыбнулась Калисса. — Калисса, а ты ни про кого не расскажешь? — Фабиан по-лисьи сщурил глаза. Калисса, понимая, что уже некуда деваться, взяла Себастьяна за руку и уверенно посмотрела на брата: несмотря на разницу в росте, выглядела она значительно больше него, потому что он сейчас прибывал в полном шоке и маска уверенности сбросилась, а вот ее только крепче приклеилась. — Себастьян — мой парень. Альфард быстро вернулся в свое уверенное состояние и пожал парню руку. В его глазах сверкнуло бирюзовое пламя, а Себастьян почувствовал, что его руку сжимают слишком сильно. Ясно. Братья Калиссы убьют за свою сестру. Себастьян ничего не показал своим видом, но Калисса чувствовала, как на его лицо натягивается маска лжи. Скрывать от Альфарда страх бессмысленно. Он как Энзо, как мама — чувствует даже мелкую дрожь, лёгкое сбитие сердцебиения. Они выжидают этого самого момента и нападают. Сегодня Альфард не нападет. — Когда приедут родители? — Калисса невзначай забирает руку Себастьяна и смотрит на Альфарда. — Думаю, через пару часов, или… — Его взгляд смотрел строго прямо. — Или сейчас. Фабиан посмотрел туда, куда смотрел Альфард и увидел отца: огненые рыжие волосы, не такие яркие, как у Калиссы, но намного рыжее волос Фабиана; мускулиное телосложение, — как он только сохраняет форму? — ослепительная улыбка и блеск карих глаз. Фред Уизли хитёр, ярок и весел, как и всегда. Будь Фабиан обычным человеком, не заметил бы ничего, но голос души кричал ему, что что-то не так. Где мама? Фабиан первый осмелился пойти к отцу; Калисса с Альфардом пошли за ним. — Неужели, вас ещё не исключили? — Радостно воскликнул Фред, широко раскрывая руки для объятия. — Я рад вас видеть. Фабиан, моя луноликая принцесса. — Вот, я просто Фабиан, а Калисса у нас луноликая принцесса. У тебя точно нет любимчиков, ни в коем случае. Фред возвел глаза к небу и улыбнулся, смотря на сына. Слишком горделивый взгляд. Слишком отчаянный взгляд. Запах тоже. Отчаяние пахнет алкоголем, никотином и кофеином. Слишком резкие запахи и в сочетании они создают невыносимый яд. Что-то точно не так. — Пап, почему ты один? Фред поджал губы и натянуто улыбнулся. Фабиан почувствовал лёгкое биение сердца отца, резко потухшие глаза, напряжённый вид. — Катрина увлеклась работой. Думаю, она не приедет, простите. — Она говорила, что… — Начал Альфард. — Она изменила свое мнение в последний момент. — Отрезал Фред. Поняв, что был слишком резко, он добавил: — Вы же знаете свою маму. Он сказал это мягким тоном, но дети явно напряглись. — Гидеон, Роксана, ваши родители сейчас у Билла, можете пойти, встретиться с ними. — Хорошо. — Согласился Гидеон и посмотрел на Роксану. Она кивнула ему и они ушли, прихватив с собой Александра. — Пап, знакомься, это был Александр, а это его сестра Василиса Разумовские, — Фабиан указал на близнецов. — а это Себастьян и Леман Дерготт. — Он указал на братьев Дерготт. — Они ученики по обмену из Украины и Германии. — В Украине и Германии есть школы магии? — Нет. Они учились в Колдовстворце и Думрстранге, просто родились в других странах. — Тогда ясно. Приятно познакомиться. — И нам, мистер Уизли. — Вежливо ответил Себастьян за всех. — Пап, у меня есть к тебе просьба. — Сказала Калисса. — А я ведь только приехал. — Успокойся, я не буду просить отдать Фабиана в детский дом. Слишком поздно. Я хотела пригласить Василису к нам на Рождество, как мою подругу. Василиса дернула Фабиана за руку, но тот лишь сжал её руку. Его глаза на секунду сверкнули зелёным и Лиса сразу же успокоилась. — Мы празднуем в этом году в Блэк Мэноре, но, думаю, Сириус не будет против. — Почему дома у дедушки? — Потому что он старый, ворчливый, упрямый и… — Фред осекся, понимая, что перегибает палку. — И хочет провести Рождество все вместе. Уверен, твоя подруга не будет лишней. — А можно и я друзей приглашу? Себастьяна с Леманом. — Александра не позовешь? — Его позовет Гидеон. Он захочет поближе познакомить своих родителей с его будущим мужем. — Что? — Фред оглянулся, будто надеялся, что сзади будет стоять Гидеон с Александром. — Гидеон встречается с Александром? Вау! — Ты же знал, что он гей, разве нет? — Знал, но не знал, что у него есть парень. — Вот и дядя Джордж не знал, а сейчас узнает. — Констатировала Калисса. — Ты сбежал от дяди Билла? — Он опять нудил. Не говорите ему, но дядя Билл второй из моих нелюбимых братьев. — А первый кто? — Перси. Фред пробыл в школе всего день, общаясь с детьми, обсуждая, что они успели натворить. Когда Фабиан рассказывал о своих придуманных шалостях, то глаза Фреда загорелись гордостью, как и от новости, что Калисса стала загонщицей в команде. Глаза Уизли так и излучали все тепло и доброту, что в нем была. Он говорил спокойным и приятным голосом, не повышая тона, смеялся с детьми и разговаривал с ними на любые темы. Леман, Себастьян и Василиса поражались теплым отношениям отца к детям. Он был очень приятным человеком, но, раз у его детей есть проблемы, то он, вероятно, пережил не меньше. Альфард совершенно не был похож на отца, пока не встал рядом с ним. Леману с его наблюдательностью было не трудно разглядеть схожесть: басистый приятный голос, похожая мимика, свободное поведение. Альфард был похож на отца тем, что от него излучалось похожее тепло. Конечно, охотник явно не всегда так нежен и добр, но сейчас, находясь в кругу семьи, он был абсолютным воплощением милого кота, нежели злого саблезубого тигра. Себастьян наблюдал за семьёй Блэк-Уизли со стороны и ему вспомнился диалог с Калиссой пару дней назад: «Калисса ходила по комнате из стороны в сторону, сжимая и разжимая кулаки, пытаясь собраться с мыслями; предметы в комнате треслись, её глаза заливались алым. Себастьян, только открыв дверь, подбежал к ней, взял за руки и посмотрел в глаза, небесно-голубые, почти белые, серебристые. — Что случилось? Ей потребовалась по меньшей мере минута, чтобы успокоиться и собрать буквы в слова, а затем в предложение: — Мои родители приедут совсем скоро. Себастьян, я могу сорваться и, если это произойдет, то… — Эй, эй, эй, тише! — Он взял её лицо в руки и постарался сосредоточить взгляд на себе. — Дыши. Дыши, все будет хорошо. — Я не смогу себя остановить. — Тихо прошептала она, почти не слышно, будто на последнем издыхании, будто эти слова предвещали конец её жизни. — Я тебе помогу. Ты сильная. Если понадобится, я сделаю все, чтобы ты сдержалась, Калисса. Все будет хорошо. — Я не… — Ты доверяешь мне? Доверься мне. — Я не могу. Калисса не могла даже представить, что способна обезопасить себя и остальных от внезапного всплеска эмоций. Она не верила в то, что способна на это, но Себастьян думал иначе. Его мысли были заполнены прекрасными образами Калиссы, как она борется за семью, за брата, которого якобы ненавидит. Она защищает близких, никогда не показывает эмоции на людях, потому что считает это слабостью. Выстроенная ледяная стена между ней и внешним миром была слишком высокой и никому её не разбить. Но Себастьян верил в неё. Верил, что она сильнее самой себя. — Тогда позволь о себе позаботиться. Позволь встать рядом и посмотреть в глаза страху. Если ты попросишь, я буду стоять за спиной, готовый спасти тебя. Я спасу тебя. Доверие никогда не давалось Калиссе легко. Она могла скрывать что-то годами даже от самых близких, а доверять себя, свою жизнь кому-то, кого знает пару месяцев могло стоить жизней. — Я люблю тебя… — Я тоже люблю тебя, Калисса. Буду любить до конца, только дай мне слово, что попытаешься. — Обещаю…» Он видел её сейчас. Он знал, что она не сорвётся. Сейчас момент более чем подходящий, чтобы вдохнуть полной грудью и наслаждаться. — Тик так, тик так, тик так. — Раздался голос Лемана прямо над ухом Себастьяна. — Слышишь этот тик бомбы? Как думаешь, когда она взорвется? Мне кажется, очень скоро. — Она продержится. — Пф! — Ядовитый змеиный прыск Лемана заставил Себастьяна задуматься над тем, чтобы ударить брата в пах. — Никто не держится. Никто вроде неё не сможет продержаться. — Фабиан держится. — Он на таблетках! Он псих с биполяркой, все, что его останавливает от срыва, это Гидеон, пихающий таблетки в его чёртову глотку и Василиса, которая верит в его силу воли больше, чем христиане в Иисуса. — Ты идиот. — А ты — слепой. Когда эта бомба, по имени Калисса, взорвется, ты будешь рядом, но не чтобы спасти её, а чтобы взорваться вместе с ней. Леман не сказал этого вслух, но Себастьян уже понял — он слышал их разговор. Стоило Себастьяну расслабиться лишь на миг, как Леман спешил напомнить ему о том, что каждый день все люди в мире грозятся вспороть им брюхо и расшинковать внутренности. Да, это было наглой ложью, которую Леман сочинил из своего хронического недоверия, но он очень умело передал эту паранойю младшему брату. — Сдайся, брат, иначе разочаруешься. Себастьян убедился, что на них никто не смотрит и заметил, что Блэк-Уизли с Василисой уже достаточно давно идут намного быстрее Дерготтов; он схватил брата за ворот рубашки и потащил за угол, прижав к стене и подняв воздухе. Ярость в янтарных глазах была достаточно сильной, чтобы тело Лемана напряглась, но не от страха, а скорее от удивления. — Заткни пасть, Леман. — Проскрипел он сквозь зубы. — Калисса не та девчонка, что падала тебе в ноги и ты из-за этого бесишься. Бесишься, что она твой типаж, но ты её совершенно не интересуешь! Ты бесишься, что в кое-то веке девушка смотрела не на твоё хамство, выдуманную харизму и внешность, а на мою честность и искренность. Тебя бесит, что она тыкает тебя носом в твои недостатки и ошибки. Бесит, что она видит в тебе лишь слабость, а ты прекрасно знаешь, что слабый ты беспомощен и ничтожен. Ты знаешь, что проиграл в этой битве и знаешь, что тебе ничего не изменить, знаешь, что в этот раз последний ход за мной. Себастьян отпустил Лемана, но не успел опомниться, как сам оказался прижат к стене. — Вот и твоя ошибка, Себастьян, ты считаешь, что тут есть проигравший и победивший, но мы играем не в бильярд, мы живём и наблюдаем за тем, как медленно и верно прямо перед нашими глазами тикает бомба замедленного действия, готовая взорваться каждую минуту, но если ты позволишь ей взорваться, только она попросит, то я пожертвую даже тобой, но остановлю взрыв. Знаешь, почему? Потому что никто не видит во мне хорошее и никто не разочаруется, если я поступлю, как злодей. Никто не разочаруется, если я поступлю, как Леман Дерготт. Леман отпустил Себастьяна. Сбоку послышались хлопки и они, как один, повернулись на звук. Высокий шатен с темно-зелеными глазами смотрел на них ни то с интригой, ни то с опаской — в тени было трудно различать эмоции. Гидеон был безумно похож на Фабиана, но у второго волосы были чуть рыжее, а глаза чисто хрустальными. В темноте их было невозможно отличить. Даже слегка смугловатая кожа кузена-оборотня не дала им намека, но подойдя он ближе, Дерготты сообразили, что перед ними Лайтвуд, а не Блэк. — Ваши драмы стоят денег, которые я ставил, но не суть. — Каких денег? — Недоумевая спросил Себастьян. — Давайте, кто первый догадается, тому дам благословение. Леман страдальчески закатил глаза, а потом хищно ухмыльнулся, раскусив Гидеона. — Пари. Ты заключил пари с Александром, верно? Кого выберет Калисса, так? — Скорее, кто останется жив в итоге кровавой бойни, устроенной за белоснежную ручку моей рыженькой сестры. Я знал, что будет война с самого начала, но один вопрос заставляет меня гадать до сих пор: что Леману нужно от Калиссы? Деньги? Вы богаты. Власть? Дерготты одни из самых влиятельных представителей магических семей в Европе. Сила? Родомагия бессмысленна для обычных магов, тем более, полукровок. Любовь? Тебе на неё плевать. Что тебе нужно, Леман? Гидеон не отстанет, если не получит честного ответа, поэтому, Леман даже не пытался юлить. — Академия охотников. Её мать главнокомандующая, а мой отец не захотел отдавать меня в Академию ни в том, ни в этом году. Туда нужно разрешение, пока тебе нет двадцати, поэтому, я хотел помочь Калиссе со всем, чем она попросит, лишь бы потом её мать пропустила меня в Академию без согласия родителей. После их разговора с Себастьяном я поговорил с ней и сказал, что пока мой брат делает все для её защиты, я сделаю все для защиты ее семьи. Семья для нее важнее собственной жизни. — Вот на что готовы люди ради драконов. Психи. — Гидеон резко вытащил палочку из рукава толстовки и в Лемана полетело заклинание, от чего он впечатался в стену. Гидеон достаточно быстро оказался у него перед лицом и одной рукой поднял Дерготта в воздух, будто тот ничего не весил. — Если тебе нужно от моей кузины что-то помимо места в Академии, лучше скажи сейчас мне, чем потом объясняй её родным братьям, почему сердце несравненной рыжеволосой Блэк разбито! Фабиан, Альфард, её отец и дед голыми руками и клыками разорвут тебя на части если узнают, что она хотя бы на секунду почувствовала себя плохо из-за тебя. — Понял.***
Фабиан сидел под деревом, в его руках игралась зеленоватая дымка, братья Дерготт сидели поодаль, а из хижины доносились сначала вопли, а потом рык. Фабиан совсем недавно принял таблетки, так что сейчас он находился в самом спокойном своем состоянии, в котором мог прибывать. Братья даже не заводили диалог, а просто смотрели на Фабиана и на восходящую луну, грозившую Гидеону новыми шрамами и мигренью на несколько дней. Калисса с Роксаной как обычно подошли уже в середине ночи, когда Гидеон уже был в обличие оборотня, а до обратного обращения оставалась пара часов. Единственное, что изменилось, на этот раз сразу за ними из леса вышел Альфард, такой же величественный и грозный, как при первой их встрече. Фабиан был явно выше Альфарда минимум сантиметров на пять, но всё равно выглядел не так внушительно, как старший брат, и все же, вдвоем они вызывали тихий ужас. А если рядом поставить ещё и Калиссу, то можно было бы одними их недовольными лицами сжечь какой-нибудь полуостров. — Я говорил вам, что ему нужно пить лекарство. — Я работаю над этим. — Сколько лет? — Больше, чем планировал, меньше, чем мог бы. — Парировал Фабиан, засовывая руки в карманы джинс и смотря на брата. — Я делаю то, что должен. — Ты должен заботиться о Гидеоне. — Я этим и занимаюсь. — Поэтому каждое полнолуние крики все громче? Я слышал его летом. Твои зелья его не спасают. — Я пробую новые ингредиенты. Я на пороге великого открытия! — Идиот… — Простонал Альфард, оставив споры с братом. Он покосился на Дерготтов и подозвал их кивком головы. — Сидите там, как гиены среди львов. — Сказал лев орлу и змею. — Съязвил Леман. — Слизеринская натура. Неудивительно, что у тебя на груди болтается зелёный галстук. — Терпеть не могу галстуки. — Понимаю. Носил их на плече. Туго затягивал, мышцы выделялись. Выпендривался перед девчонками. — Почему перестал? — Себастьян искренне интересовался. — Девчонки стали вторым планом, когда мои яйца в кулак сжала лучница-оборотень. Жёсткая хватка и стальной взгляд. — Ты не за это её любишь. — Констатировала Калисса. — Беспрекослновная преданность. — Это ценят все Блэки. — Сказал Фабиан. — Без преданности для нас не существует никаких отношений. — Никаких. — Повторила Калисса и посмотрела на луну, будто видела что-то кроме серебристо-голубого диска на небе.***
— Не знаю, что с твоим сыном не так. Может, он наконец поумнел? — Он не поумнел, Билл, он просто влюбился. Я тоже был таким. — А сейчас? Что-то изменилось в тебе? — Во мне. В ней. В нас. Прошло много времени, а время — очень злая штука. — Почему-то оно так отнеслось только к тебе. Что ты такого сделал времени, что оно тебя невзлюбило? — Я поторопился.