Обречённые дети Луны

Василиса знала о своих способностях, знала, как они проявляются в местах, где магией пропитан каждый угол. В местах, где темные заклинания читались, как молитва у католиков перед обедом, среди людей, которые с пелёнок знали сотни заклинаний и могли их применять. В кровати с тем, кто считывал все эмоции людей через себя, а своей магией мог осушить озеро или поджечь лес щелчком пальцев. Сила Фабиана делала её дар ещё более ясным, могущественным. Тепло его тела давало ей нескончаемую энергию, возможность увидеть то, что раньше ей было не подсилу. Увидеть вещий сон, который в обычную ночь бы не приснился. «Василиса стояла в центре чащи, вокруг были высокие кусты, заросшие мхом валуны, деревья, росшие до самых небес. Она начала оглядываться в поисках намека на что-то. Вокруг не было ничего, кроме леса. Даже тропинки не было. Никаких признаков людей. Разумовская сделала шаг в чащу, отдавая контроль интуиции и шестому чувству. Она двигалась медленно и осторожно, постоянно оглядываясь, в поисках животных или людей. Она услышала крик. Василиса резко закрутила головой, шея хрустнула и ее пронзила сильная боль, но она даже не подумала отпустить голову. Василиса оглянулась и увидела что-то вроде огонька. Или, ей показалось, что это огонек. Рыжие волосы. Яркие рыжие волосы развивались на ветру от бега, словно бегающий по лесу огонек. Калисса. Василиса не раздумывая помчалась за ней. Калисса петляла меж деревьев, превращаясь в ловкую рысь, прыгала через валуны, в облике благородного оленя, проскакивала в норки зайцем, взбиралась на стволы деревьев и перепрыгивала с ветви на ветвь в облике пантеры и летела над ветками синицей. Она постоянно меняла свой вид, все быстрее и быстрее отдаляясь от Василисы, но та имела малую власть над сном, имея возможность двигаться быстрее и ловчее. «Не потерять Калиссу.» — думала Разумовская и нагиналась, чтобы избежать встречи с веткой. Наконец, они выбежали на поле, Калисса остановилась в облике большого льва. «Она защищается, пытается казаться большой и грозной. От кого она бежала?» Из леса выбежал волк. Калисса не бросилась на него, а когда волк подошёл и почесался головой о шею льва, то она лишь прикрыла глаза, вздохнула и оттолкнула волка, закрывая его большим львиным телом. «Роксана?» — Она видела волка, но было странно понимать, что она не выглядит, как оборотень. Она не облезлое подобие собаки, которое стоит на двух ногах, шатаясь и рыча, пока с кривых зубов капает слюна. Это тёмно-коричневый волк. Сразу после этого вывод, она подумала, что это анимаг, вроде Фабиана. Фабиан койот. И он бы ни за что не позволил сестре закрывать его собой. Скорее, он сделал бы все, чтобы Калисса была в безопасности. Предположения посыпались дальше. Если не Роксана, то кто? Все оборотни выглядят не так, но если, всё-таки, взять их в расчет, то был ещё и Гидеон. Нет. Ни Гидеон, ни Роксана не выглядели бы так. Василиса не знала, на чем основывается ее предположение, но ни один из Лайтвудов не может быть темно-коричневым волком. Возможно, Гидеон был бы темно-рыжим, как и Роксана. Этот волк слишком темный. Она перестала думать и строить предположения, когда лев насторожился и зарычал. Когти зверя мяли почву под лапами, разминаясь перед прыжком. Лев готов напасть. На кого? Василиса начала оглядываться: поляна окружена высокими деревьями, трава сухая, невысокая, лес сосновый, очень старый, судя по сухим листьям на ветках, корнях, выпирающих из-под земли и наклонившимся верхушкам, деревья умирают. Из леса вышла фигура. Кто это? Она вгляделась: высокий, стройный, с длинной шеей, светлыми волосами. Это сон. Если захотеть, то можно увидеть все. Янтарные глаза, что блестели на солнце ярче самой звёзды. Только один человек имел такие глаза. Себастьян Дерготт. Он достал палочку. «Нет, нет, нет…» — молилась Василиса. Он поднял руку и из палочки вырвалась вспышка. Рассекая воздух, она быстро добралась до волка. Животное упало на бок, вокруг начало образовываться пятно крови.       — Нет! — выкрикнула Василиса. Её никто не услышал. В этом сне она гость, а не герой. Лев испугано посмотрел на тело волка, потом оскалился и бросился на Себастьяна.       — Калисса, не нужно! — Василиса не верила, что говорит это. Себастьян навредил кому-то. Не важно, кто это, это человек. Это точно человек, который дорог Калиссе. Она отомстит. Себастьян поднял руку. Лев не успеет добраться.       — Калисса, превратись! Используй магию! Она молилась, чтобы Блэк-Уизли использовала все свои силы и сделала что-то.       — Не убей Себастьяна… Не позволь навредить себе… — она не знала, чего хочет. Она превратилась. Вспышка в ее руках начала расти, набирать мощь. Задул сильный ветер, ясное небо затянулось тучами, лес начал шататься, поднялась пыль. Василиса перестала что-то видеть, кроме алой вспышки магии Калиссы. Себастьян поднял руку.       — Он не успеет, — говорила она. — Калисса сильнее. Быстрее. Она справится! Она остановилась. Калисса опустила руки и упала на колени. Кто-то дорогой истекал кровью за ее спиной, но не менее близкий стоял перед ней и был готов убить ее. Переступить через себя она не в силах. Героизм — вот беда всех Блэк-Уизли. Вспышка вылетела из палочки Себастьяна, такая же как и первая — ядовито-зеленая и быстрая. Калисса ничего не сделает. Она не двигалась. Василиса закрыла глаза, лишь бы не видеть этого.       — Это не может быть правдой… — шептала она. Она открыла глаза. Все было в пыли, Василиса ничего не видела, пока из пыльного тумана не вышла высокая фигура, неся на руках тело Калиссы. Черные волосы, бледная кожа, широкие плечи и черные глаза. Абсолютно не похожий на брата, Леман Дерготт. Он заботливо положил Калиссу возле тела волка и провел рукой по ее щеке. Василиса подошла ближе, вгляделась в лицо Лемана.       — Ты спас ее от своего брата… — она обернулась, чтобы увидеть Себастьяна. Младший Дерготт лежал без сознания, — или мертвый, — на том же месте, где и стоял, когда нападал на Калиссу. — Что это может значить? Василиса не хотела понимать этот сон. Это всё было кошмаром. Не могло быть правдой. Она вскрикнула и проснулась.» Она почувствовала, как сильно впиваются ее руки в простынь, как быстро колотится ее сердце, как напряжены ее ноги. Фабиан почувствовал движение рядом и тоже встал, обеспокоенно глядя на Василису. Она отвернулась от него, села на край кровати, смотря на кровавые полумесяцы от ногтей у себя на ладонях. Фабиан схватился рукой за изножье кровати и перепрыгнул через него, сделал большой шаг и резко сел. От его движений подуло лёгким ветром. Он сел напротив Василисы, взял ее руки в свои, лишь мельком глянув на полумесяцы и скрыл их своими большими ладонями. Фабиан поднял глаза, посмотрел на Василису и слабо улыбнулся.       — Василёк? — тихо вымолвил он. Его голос никогда не был таким тихим, слабым и нежным. Словно это он был хрустальным и это его можно было разбить, сказав что-то не то. — Тебе приснилось что-то плохое? Василиса увидела, как ее руки и руки Фабиана заливаются зеленоватым светом, как его вены загораются салатовым, хрустальные глаза начинают сиять изумрудами. Его магия начала распространятся по ее телу, позволила ей восстановить дыхание, дать сердцу новый ритм, более спокойный, слаженный.       — Это было предсказание, — не стала лгать Василиса. — Там была Калисса. Фабиан смотрел на нее глазами оленёнка, которому не хотелось причинять боль. Василиса почувствовала, как слезы обожгли щеки, как ее собственный всхлип раздался эхом по комнате. Фабиан лишь поджал губы и прижал Василису к себе, нежно поглаживая ее по голове.       — Тише, Василёк. Давай сходим в прохладный душ. Давай? Она кивнула. Фабиан взял ее за руку и повел за собой в ванную комнату. Андромеда и Нарцисса хоть и не жили в Блэк Мэноре, но они часто сюда наведывались и никогда не оставляли дом без внимания. Они заполняли ванные комнаты свечами, свежими полотенцами, ставили цветы, на какие у Катрины и Фабиана не было бы реакции, заполняли полками различными гелями, шампунями, масками. Они заботились о состоянии дома так, как этого не смог бы делать Сириус. Он мог бы спрятать за цветок виски, но никогда бы не полил этот самый цветок. Фабиан с Василисой зашли в душ, полностью раздетые. Лиса просто закрыла глаза, Фабиан оставил поцелуй на её макушке. Она не видела, что он делал потому, что предпочла оставаться с закрытыми глазами, но она все слышала и чувствовала. Слышала, как он открыл какой-то флакон, как выдавил содержимое на руку, начал массажировать ее голову и пенить шампунь. Он пах васильками и пшеницей. Лиса глубже вдохнула, набирая полные лёгкие этого аромата. Он щёлкнул пальцами, видимо, чтобы зажечь свечи в другом углу ванной. Его движения были медленными, аккуратными, нежными. Он просто позволял ей наслаждаться, пока сам нашёптывал на ухо что-то смешное или грустное, важное или нелепое, прекрасное или отвратительно пошлое. Но каждая его фраза была сказана с одним и тем же посылом: «Я буду любить тебя, даже если ты сойдешь сума.» Василисе не нужно было думать, почему он принял такое решение. Он рассказал ей о своей болезни, предупредил. Он попросил любить себя таким, какой он есть, хоть и знает, насколько это может быть сложно, а сейчас, пытается отплатить ей.       — Почему ты относишься ко мне так, будто боишься, что я исчезну? — прошептала Василиса, даже не задумываясь. Её глаза все ещё были закрыты. Фабиан застыл. Его глаза метнулись к плитке за стеной Василисы. Он приковал свой взгляд к капле воды, медленно стекающей по стене и увеличиваясь, когда встречалась с другими каплями.       — Потому что люди исчезают. Исчезают, когда узнают, — он не стал называть свою болезнь. — Такое случалось достаточно часто. Я научился переживать это. Научился принимать отстраненный и испуганный взгляд людей.       — Тебя боялись?       — Люди бояться неожиданностей. Им становится страшно, когда они узнают, что я могу спятить. В одну секунду я спокоен, в следующую — громлю школу. Никто не хочет иметь дело с психами.       — В психопатов влюбляются психопаты? — спросила Василиса и впервые посмотрела в его глаза. Они были идеально чистыми, хрустальными, как в первый день их знакомства, как в день их поцелуя, как в момент, когда они зашли в ванную комнату.       — Возможно, — выдохнул он и слабо улыбнулся. Фабиан взял лицо Василисы в руки и поднял ее голову: их разница в росте была настолько огромной, что она стояла на носочках, а он сгибался почти пополам. — Когда ты почувствуешь, что я… Схожу сума, — она слышала тяжесть в его голосе, что начинала давить на нее, насидать на плечи. — используй яд.       — Нет…       — Так нужно. Я прошу слишком много, я знаю! Конечно, я могу попросить кого угодно: кузенов, Калиссу или Альфарда, Лемана, который точно не откажет, но… Лучше я умру от яда, поданного твоими руками, чем от укуса оборотня, подобной моей магии или, от темного заклинания.       — Не проси меня о таком… Пожалуйста…       — Только от тебя я смогу принять смерть. Василиса вздрогнула. Это было больше, чем обычное признание. В голове Разумовской всплыло воспоминание, как она говорила с Эрикой в рождество, когда они с Альфардом гостили в Блэк Мэноре:       — Обычное «я люблю тебя» не для таких, как они. Их жизнь сложная, как и мозг. У них куча травм, ран, шрамов и болезней, — Эрика застыла лишь на секунду, коснувшись кольца с изумрудом на безымянном пальце. — Когда он доверит тебе свою жизнь, — не просто попросит защитить, — когда попросит защитить тебя от него, вот тогда он признается в любви. Когда попросит тебя убить себя, вот тогда ты уже не сможешь вернуться. Беги сейчас или останься навечно. С Блэк-Уизли либо счастье, либо приговор. Ее слова больно резали сердце, но Василиса понимала, что это правда.       — Обещаю, — прошептала она ему в губы и прижалась к ним, чувствуя соленый привкус слез. Кто из них плакал, она так и не поняла.

***

Себастьян игрался с рыжими волосами Калиссы, накручивая их на палец и отпуская, смотря как огненный локон ложится обратно в кучу ему подобных. Он вдыхал аромат кофейных зёрен, карамели и апельсиновой корки. Именно корки, а не сока. Сухой, слегка горький с кислинкой вкус. Калисса держала в своей руке острый клинок с длинным лезвием и рукояткой с крыльями бабочки. На месте предполагаемых глаз было два аметиста, которые сияли в лунном свете, что пробирался в комнату даже через закрытую шторку. Гравировка на самом лезвии гласила: «Красота убийственна — опасность прекрасна» Этот нож был одним из первых. Нарцисса получила немало упрёков от Сириуса и Молли с Артуром за подарок, но родители девочки ничего не сказали, поэтому нож Калисса оставила.       — А почему вы никогда не думали, что его erkrankung не передалась по наследству? У вас в семье никто не болел этим? — спросил Себастьян, когда Калисса перестала рассказывать о глупых выходках брата.       — Нет. Не думаю. Бабушка и дедушка с папиной нет, дедушка с маминой тоже — из Блэков ни у кого не было биполярного расстройства, как и остальных Уизли. Некому по генетике передавать.       — А бабушка? Та, что мама Катрины? Вы же её не знали, так? Может, она?       — Умерла на войне. Мой отец убил ее и сам чуть не погиб. Не думаю, что у нее это было…       — Не очень-то уверенно, госпожа Блэк-Уизли.       — Моника этим не болела, а у Фабиана проявилось расстройство лишь от смерти. Не думай о том, о чем не следует.       — Слушаю и повинуюсь, госпожа Блэк-Уизли.       — Хватит меня так называть.       — Эльфам можно, а мне нет? Хочешь, отращу уши и сменю имя на Тофу? Буду тапки носить тебе, готовить…       — Ты мне для других целей, Себастьян.       — Для каких?       — Я коварная Слизеринка, помнишь? Я никогда не раскрываю свои планы.

***

Катрина так и не появилась на Рождественских каникулах. Сколько бы вопросов не задавали Альфард, Фабиан и Калисса, отец им так внятно ничего и не объяснил. Это был один из последний ужинов в Блэк Мэноре. Сириус, Блэк-Уизли, Уайлды, Василиса и Дерготты. В центре длинного стола сидел Сириус, как и всегда. Напротив него обычно садилась Катрина, а по бокам члены ее семьи, но так как её не было, это место пустовало. По правую руку от Сириуса сидела Калисса, по левую Альфард. Себастьян только собрался сесть рядом с Калиссой, как за его спиной вырос Фред с Фабианом подмышкой и усадил сына рядом с дочерью.       — Места семьи, — отрезал старший Уизли. Милое лицо Фреда стало твердым, каменным, его глаза потемнели, на висках выступали седые волоски. Себастьян боялся, что Фред способен схватить его через стол и убить на глазах у всех гостей, не думая ни секунды. Возможно, это было правдой. Тем более, он не один так смотрел на Себастьяна. Альфард подозрительно косился на него и лёгкое касание руки Эрики его не расслабляло. Когда она тихо позвала его по имени и положила руку на плечо, он перестал испепелять взглядом Себастьяна. Фабиан не смотрел на Дерготта, тем более, он уже привык к его обществу. Он его друг. Себастьян надеялся, что это помешает Фабиану убить его за сестру. Сейчас Дерготта напрягал взгляд Николаса Уайлда и Сириуса Блэка. Дедушка Калиссы хоть и был суровым человеком, но доброту за все каникулы проявил ко всем. Он не просто пустил чужих в дом, он их кормил, предоставил комнаты и подготовил каждому подарок. Абсолютно каждому. Но его жёсткий голос разносился по дому каждый раз, когда ему звонил кто-то и когда здесь был его младший брат, Регулус. Блэки зачастую не сходились во мнениях, спорили из-за мелочей и часто просто кричали друг на друга, а потом вместе же и смеялись. Николас с первой секунды показался Себастьяну безответственным и бесстрашным. Наверное, даже безрассудным. Когда кто-то давал ему поручение, вроде обычного похода в магазин, он обязательно либо что-то забывал, либо вовсе терялся так, что его потом искали все. Он спорил с Сириусом, Регулусом, Фредом и ни разу не дрогнул, зная, на что и кто способен. Он был неприкосновенен. Альфард говорил, что если бы тут была их мама, он был бы более сдержан, менее конфликтен, но таким же весёлым. К сожалению, Себастьяну так и не довелось увидеть маму его друга и девушки.       — Хватит уже. Твоя кислая мина мне настроение портит, а если у меня плохое настроение, то оно у всех будет таким! — тихо сказал Леман, чтобы слышал только Себастьян. Младший только сейчас заметил, что его брат все это время сидел рядом.       — Ну выгнали тебя с того места и выгнали. Вспомни, что Сириус Фреда в дом пускать не хотел, а он отец трёх его внуков. У этой семейки плохо с принятием новых мужчин.       — Это да.       — Как думаешь, где легендарная Королева рода Блэк?       — Ты про мать драконов?       — Нужно тебе перестать ее так называть. А-то она не встанет на твою сторону, когда вернётся и будет вас благословлять.       — Хватит уже. Калисса сказала, что они устроили ссору с отцом, но он им так ничего и не сказал. Мол, сами все узнаете, когда время придет.       — Взрослые любят усложнять, да? Что ж, ждём шоу.

***

Фабиан решил позвонить маме после ужина. Два долгих гудка раздались эхом в голове, а потом она сняла трубку.       — Что случилось, Фабиан?       — Мама… — он застыл, словно впервые услышал ее голос. — Я… Мы… Мы хотели узнать, приедешь ли ты к дедушке? Просто, мы же скоро вернёмся в Хогвартс, а ты так и не приехала… Ты всегда говорила, что Рождество это семейный праздник, а в этом году…       — Да, рыжик, я знаю. Я хотела приехать, правда, просто… Сейчас очень тяжёлый период. Я вам все расскажу. Обещаю. Я приеду в конце января в Хогвартс и вы все узнаете. Фабиан поднял глаза и увидел силуэт человека напротив окна. Он подошёл ближе, щёлкнул пальцами, создав зеленоватый огонек. За окном уже ничего не было.       — Рыжик, ты принимаешь таблетки?       — Да, мам. Чаще, чем раньше, реже, чем нужно, — выпалил он. Фабиан тяжело вздохнул и продолжил: — Это не честно — применять магию, чтобы я говорил правду.       — Ты бы солгал мне. Пожалуйста, Фабиан…       — Скажи мне, что происходит и я буду пить таблетки.       — Почему я должна тебе поверить? — она сказала это в шутку. Фабиан знал, что она поверит ему. Она поверит, потому что любит и хочет верить, что он заботится о себе, как она о нем.       — Потому что тебя я не обману. Скажи, что происходит у вас с отцом и я обещаю, что буду пить таблетки. Не через силу. Сам. Попроси Гидеона, Роксану или Калиссу, да кого угодно. Пусть следят, проверяют. Буду пить при них, чтобы они были уверены, только скажи, что происходит. Она долго молчала. Фабиан было подумал, что она отключилась, но, наконец, мама тяжело выдохнула.       — Из-за моей работы мы с твоим отцом сильно поссорились… Сейчас мы решаем вопрос о разводе.       — Нет…       — Прости, рыжик… Мы расскажем вам все подробнее в январе, когда я вернусь.       — Вы не можете.       — Мне правда жаль, милый. Береги себя, Фабиан. Звук упавшего телефона заглушил ковер, сам Фабиан упал на кровать и закрыл лицо руками.       — Нет… Нет, нет, нет, нет… Нет! Он резко метнулся с кровати, обратился в койота и выпрыгнул в окно, разбив то на части. Прибежавшие на звук Калисса с Альфардом увидели лишь осколки, кровь и клочок шерсти на разбитом стекле. Фабиан узнал что-то, что его напугало. Его телефон оставался включенным. Калисса подняла его с пола, пока Альфард осматривал окно.       — Он говорил с мамой… — прошептала Калисса, будто не верила своим же словам. Мама ни с кем не говорила, не брала трубку, не отвечала на сообщения. Ни Ник, ни Сириус, никто другой не знал где она и что делает. «Работа» — все что говорила она Фреду и сбрасывала. С Фабианом она поговорила.       — Минута и тридцать восемь секунд… На большее ее не хватило, — Калисса была злой и раздражённой. Её мучали сожаление и ревность.       — Завтра день рождение Фабиана, — сказал Альфард и отошёл от окна. Он взмахнул рукой и осколки исчезли с пола, а стекло в оконной раме вернулось.       — Ты серьезно?! У нас другие темы есть!       — Сейчас важно только это. Будь душкой, сестрёнка, и проследи, чтобы дата рождения нашего брата не совпадала с датой смерти на его надгробии.       — Только потому… — у нее явно был готов какой-то язвительный ответ, но она прикусила щеку изнутри и вышла из комнаты.       — Потому, что он твой брат и ничего дороже крови для нас нет. Договаривай, раз начала, змейка, — усмехнулся Альфард и ушёл из комнаты, закрыв за собой дверь.

***

День рождение кузенов выпал на тот же день, что все возвращались в Хогвартс, поэтому подарки Фабиану и Гидеону пообещали прислать в Хогвартс. Фабиан выбросил из головы разговор с мамой на один день, чтобы насладиться моментом и не портить настроение Гидеону и остальным. Этот день принадлежит не ему, а им двоим. Он не имеет право портить настроение брату. Фабиан это знал и, поэтому, молчал. Калисса ушла в вагон Слизерина с Леманом, — чему была не особо рада, — Роксана с Себастьяном в вагон Когтеврана, а остальные остались в вагоне Гриффиндора. Александр с Гидеоном остались в одном купе, Василиса с Фабианом ушли в другое. Они сели напротив друг друга и Фабиан посмотрел на Василису, что сверлила взглядом заснеженные горы. Они как раз проезжали по мосту, откуда виднелись и замёрзшее озеро, и снежные верхушки деревьев, и ледники гор. Белоснежный пейзаж неестественно отражался в темно-карих глазах Василисы. Фабиан обратил внимание, что по его рукам поползли электрические разряды, сердце забилось чуть быстрее, он почувствовал, как лёгкие сжимаются сильнее нужного. Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что это вовсе не его чувства, а чувства Василисы.       — Ты возбуждена? — усмехнулся он.       — Что?! — Василиса резко повернулась к нему лицом.       — Я чувствую это. Чувствую твое возбуждение. Неужели, тебе так трудно устоять передо мной?       — Много о себе возомнил, Блэк-Уизли.       — Да ну? — Фабиан подошел к ней, опустился и поцеловал шею Василисы. Сердцебиение участилось, температура тела поднялась. — Не ври тому, кто способен почувствовать каждую твою эмоцию.       — Чертов родомаг… — выдохнула она.       — Поверь, чтобы чувствовать жар твоего тела и видеть румянец на твоём лице, никакой магии не нужно, — его руки опустились на ее бедра, раздвинули ноги. Фабиан сел на колени, не сводя глаз с Василисы он принялся стягивать с нее джинсы, зацепив нижнее белье.       — Нас могут поймать. Фабиан щёлкнул пальцами. Окошко на двери в купе внезапно запотело, защёлка закрылась. Разглядеть можно будет лишь очертания, и то, если вглядываться, чего делать никто не будет. Фабиан взял ноги Василисы, положил себе на плечи. Он целовал колени, бедра. Проводил языком влажные дорожки на ее ногах. Кожа Василисы покрывалась мурашками, она вздрагивала от каждого его прикосновения.       — Фабиан…       — М…? — он оторвался от нее. — Слишком скучно? Могу добавить веселья.       — Ублюдок…       — Зато твой, мой милый Василёк, — промурлыкал он. Его губы коснулись ее промежности. Он аккуратно коснулся языком клитора, провел меж половых губ. Фабиан делал все очень медленно, растягивая удовольствие им обоим. Он целовал ее, гладил бедра, иногда пускал в ход пальцы, но в основном работал языком. Василисе было трудно сдерживаться, она запустила руку ему в волосы, то сжимая их, то разжимая. Она приближала его к себе, сдавливала ногами голову, но он продолжал то делать все медленно, то ускоряться, делая резкие и неожиданные движения языком. Василиса закрыла себе рот, громко вскрикнула, но звук заглушался визгом паровозного свистка и она без сил уронила ноги на пол. Потный и улыбающийся во все зубы Фабиан поднялся на ноги и поднял ее. Он щёлкнул пальцами, на ее ногах снова появились джинсы и подхватил за талию, прижимая к себе и целуя.       — Обожаю тебя, Василиса Разумовская. Она не ответила, а лишь ещё раз поцеловала его, укусив Блэк-Уизли за губу.       — Вы скоро? — крикнул Гидеон, открыв дверь.       — Ты как дверь открыл? Я её запер.       — А я оборотень. Гав. Пошлите.       — Вы чего такие мятые? — Александр выглянул из-за спины Гидеона. — А… Василиса… Твою мать! Она моя сестра, Фабиан, блять!       — Пошли-ка отсюда, дружок, — Гидеон взял его за плечи и увел Александра прочь.

***

Фабиан с Гидеоном разбирали подарки на день рождение и делились друг с другом сладостями, если те попадались в подарках. Фабиан отложил и биту защитника с автографом его любимого игрока от Джорджа, и часы с гравировкой от Сириуса, и новые музыкальные пластинки от родителей, даже учебный лук охотников от Ника, но оставил перед собой подарки Альфарда и Калиссы. Альфард подарил маленькую фигурку дракона с изумрудными глазами, которая идеально бы села на его кулон с кристаллом, что подарил отец на поступление в Хогвартс. Когда Фабиан поднес дракончика к кулону, тот обвил украшение своим хвостом, расправил крылья, гордо вскинул голову и сверкнул глазами, после чего замер и больше не двигался. Кулон засиял голубым, а потом потух. Калисса остановила свой выбор на крупном перстне с изумрудом и когда Фабиан надел его, то тот сверкнул алым. Он потер камень и в его руке появился нож, а на его рукоятке был койот. Точно койот.       — Я говорил, что Блэк-Уизли странные?       — Каждый день, Гид, — улыбнулся Фабиан и лег на кровать. Все Блэк-Уизли подобны друг другу. Они показывают любовь через драгоценности, подарки и защиту. Фабиан повернул голову и увидел тюбик с таблетками на тумбе. Он взял его, высыпал одну таблетку на руку и проглотил.       — Возвращаешься в реальность? Надолго?       — Насколько меня хватит.

***

Калисса шла по коридору к своей комнате, зная что никого из соседок не будет и, надеясь, провести время в одиночестве. Она открыла дверь и сразу подошла к зеркалу, небрежно бросив сумку к кровати, даже туда не взглянув. Калисса посмотрела на себя и увидела человека на своей кровати. Вытащив нож из рукава свитера она метнула оружие, целясь в висок человека. Когда она обернулась, то увидела Фабиана, что поймал нож у самой головы.       — Могла бы и лучше постараться.       — Какого хера ты здесь?!       — Новости.       — Ты идиот?! Не отвечай. Ответ очевиден. Ты как в гостиную зашёл?       — Леман.       — А в комнату?       — Очарование. Твои соседки падки на рыжих.       — Я убью тебя.       — Давай. Только послушай.       — Что тебе нужно?       — Раньше я предпочел закрыть эту тему, но сейчас понял, что это глупо. Мы же семья. Хоть и относительно неблагополучная. О, секунду. Фабиан достал из кармана кристалл, который достался им от мамы и щёлкнул пальцами. Перед ними появился Альфард: менее телесный, более обнаженный. Торс был голым и руны контрастировали со шрамами.       — Ребятки, плохие новости, мамочка с папочкой разводятся.       — Чего?! — крикнула Калисса, не веря ушам. Альфард смотрел на Фабиана ошарашенными глазами. Раз Калисса удивилась, он не врёт, иначе, она бы это поняла.       — Вот так вот. Собственно, об этом я и говорил с ней. Она сказала, что приедет в конце января и, о, какое совпадение, сегодня последний день января. Либо она приедет и все объяснит, либо можно официально записывать ее во враги народа.       — Ты пьешь таблетки в обмен на информацию о разводе? — догадалась Калисса.       — Талант чтения мысли от мамы?       — Хороший слух. Я слышала о таблетках, слышала, что ты договаривался, но так и не поняла, что она тебе сказала, чтобы ты пошел на это.       — Они не могут развестись, — подытожил Альфард, складывая руки на груди. Он свёл брови на переносице, его челюсть заметно напряглась. Непробиваемая скала, которая вот вот разрушится, если слух подтвердится. — Узнайте все и скажите мне. Я не собираюсь быть в неведении, пока вы свои заговоры устраиваете.       — Псих и бестия, вот это супер команда. Эй, братоубийца, ты точно к нам не хочешь? Альфард исчез.       — Ну и не надо.

***

Фабиан с Калиссой пришли в кабинет Билла. Самого профессора не было, но зато стояли их родители. Рыжий Фред Уизли с поседевшими висками, широкими плечами, высокого роста, в темном пурпурном костюме, поверх которого чёрное пальто. Его лицо было серьезным, голова поднята, руки сложены за спиной. Черноволосая Катрина Блэк-Уизли такого же высокого роста с острыми скулами и бледной кожей. Она была в черном платье ниже колен с вырезом от бедра до конца. Чёрное пальто и белый шарф. Мама никогда не отличалась добрыми чертами лица, но сейчас она выглядела скорее разбитой, нежели уставшей. На ее руке не было кольца и, скорее всего, не было и на руке отца. Фабиан с Калиссой даже не пытались улыбнуться, а просто подошли ближе.       — Что новенького? — непринужденно спросил Фабиан.       — Мы разводимся, — резко произнес отец. Фабиан усмехнулся и повернул голову в сторону мамы. Она сказала ему то же самое, но была маленькая капля надежды, что это всё плохая шутка и, не увидев той самой цепи… Не увидев цепи с замком на ее шее он окончательно убедился, что это не шутка, а его самый ужасный кошмар. Он повернулся к Калиссе: она тяжело сглотнула, сжала руки на груди и закрыла глаза, останавливая слезы. Она была очень похожа на Альфарда, когда тот узнал о разводе. Он был также напряжён и находился на грани, как и она сейчас. Наверное, Фабиан выглядел сейчас также.       — Золотко, все в наших руках. Лица Фреда и Катрины начали расслабляться и никто из них не заметил сияющей зеленоватой дымки в руке Фабиана. Калисса завела руку за спину и в ее руках зашевелилась подобная дымке Фабиана, но красная.       — Начинай уже, Фин. Фред с Катриной провалились в сон.