***
Фред сел напротив живота Катрины и положил на него ладони. — Слушай сюда, мистер. Ты пнул уже Рейну, Сириуса и даже, мать твою, Чарли, а своего отца ты не хочешь пинать, да? Ну слушай, учти, что твоя мама — это моя жена и она только частично твоя, понял? — Фред, я на седьмом месяце, хватит докапываться до ребенка. — Ну, а что ему сложно с отцом поболтать?! Он ещё не родился, а уже меня избегает. — Не то чтобы у него много путей побега… Фред поднялся на ноги, не отрывая взгляда от округлого живота Катрины, обтянутого его собственной футболкой. Он поджал губы, его темно-рыжие брови сместились на переносице, медовые глаза отлили зловещим золотистым цветом. — Он бастард? — Фред! — рявкнула Катрина, злобно смотря на мужа. — Мало ли! Катрина закатила глаза и хотела было уйти, но ее остановило холодное прикосновение маленькой руки. Она опустила взгляд и увидела маленького брюнета с большими синими глазами, Альфарда, который был точной копией своей матери. — У тебя прикольный живот, — сказал Альфард тонким детским голосом. — Хочешь потрогать? — с доброй улыбкой посмотрела на него Катрина и положила руку сына на свой живот. Альфард долго смотрел на свою руку на большом животе и ждал, как ждал обычно Фред. — Он ничего не делает. — Неужели я не один ему не нравлюсь? — ворчал Фред. Внезапно Альфард вскрикнул и подскочил, а его глаза сверкнули ярко-голубым. — Толкнул! — взвизгнул мальчик. Глаза Фреда расширились и, оживившись, Уизли быстро протянул руку к животу. Он завис на секунду и его лицо посветлело, как произошло это с Альфардом минуту назад. Фред посмотрел на Катрину и кинулся обнять ее, крепко сжав жену в объятьях. — Он меня толкнул! Катрина, наш сын меня толкнул! Фред радовался и смеялся, а потом отпрыгнул от удара по ноге. Альфард смотрел снизу невинным взглядом на отца: — Ну, теперь оба твои сына тебя толкнули. Катрина громко рассмеялась, держась за живот и смотря то на мужа, то на сына. Громкий смех женщины был похож на шелк, который мгновенно заполнил пространство вокруг своей лёгкостью. Фред пытался вспомнить, когда бы она могла смеяться также, но ни один из моментов их совместной жизни не подходил, поэтому он сохранил этот миг в своей голове, как драгоценный камень. Шелковый смех его жены — рубин его воспоминаний.***
В честь дня рождения Фабиана, когда ему исполнился год, Фред увез семью в Грецию, страну, которую Сириус постоянно называл Блэковской. Каждый дом Греции возвышался над другим, словно каждый из них боролся за место ближе к солнцу, у Олимпа. Белые, каменные, простые, но по-своему величественные дома вызывали чувство умиротворения. Они все разные по размеру, высоте нахождения на горе, но одни по своему типу. Хоть в этом и было свое очарование, Фред выбрал не один из домов у Олимпа, а дом ближе к морю. — Пора спуститься с небес на землю, — сказал он, держа Катрину за руку и ведя по пляжу. У нее на руках сидел маленький рыжеволосый Фабиан, который махал руками и крутил голову, не фокусируясь на каком-то определенном виде: его интересовало все. Альфард бежал рядом с Фредом, высоко поднимая ноги и разбрасывая песок. Фред привел их к дому у самого подножия горы, в нескольких футах от воды. Высокий, с множеством арок, цветами на стенах, колоннах и крыше. — Цветы искусственные, дышите ровно, — посмотрел он на Катрину с Фабианом — двух цветочных аллергиков. Катрина босыми ногами ступила на плитку, ведущую к двери в дом и делала неторопливые шаги, смотря на сад, который скрывался за высокими стенами. Фабиан впервые за путешествие сидел смирно и разглядывал дом, словно увидел замок. Она открыла дверь и вошла, любуясь белыми стенами, полами и мебелью, деревянным потолком и столами со стульями, выдвижными дверьми из обычного дерева. Изнутри он был таким же простым и элегантным, как и снаружи. Пахло морем, горами и тропиками. — И надолго мы здесь? — спросила она, не желая слышать ответа. — На год. Хочу, чтобы мы вместе провели здесь год, — Фред поднял Альфарда на руки. — Я хочу здесь жить! — крикнул темноволосый мальчик. Фред с Катриной рассмеялись. Катрина была благодарна Фреду за то, что он увез ее. От всего и всех. Ей нужен был отдых, потому, что за многие годы она боролась, защищала близких и воевала, а сейчас Фред позволяет ей пустить жизнь своим чередом, чему он всегда ее учил.***
Фред сидел в гостиной с Альфардом и Фабианом. Мальчики прыгали и веселились, пока вокруг крутилось множество вещиц в зелено-голубом дыме, которому Фред уже не удивлялся, а только следил, чтобы ничего не упало на голову мальчикам. Фабиан, убегая от Альфарда на маленьких толстеньких и неуклюжих ногах споткнулся о длинные ноги отца, упал на него и уже было хотел закричать, как Фред быстро поднял сына и усадил поудобнее, высовывая из кармана палочку и показывая ее Фабиану. — Смотри, это палочка… Когда ты пойдешь в Хогвартс у тебя будет такая же. Ребенка явно заинтересовала «игрушка» и он увлеченно осмотривал ее со всех сторон большими голубыми глазками. Фред в какой-то момент даже усомнился, ни Катрина ли изучает его палочку — настолько глаза этих двоих были похожи. Альфард, казалось, и думать забыл о брате и залез на диван, сел и свесил ноги на плечи отца. Фред поднял руку и взял Альфарда за ногу, тихонько подёргал ее и засмеялся вместе с сыном. Фабиан навряд ли понял причину их смеха, но почувствовал радость брата и отца и тоже рассмеялся, громко и звонко, и захлопал в ладоши. Катрина спустилась по лестнице и села рядом с Альфардом, посадив его к себе на колени. — Думал, ты решила не просыпаться, моя любовь. Мы тут с мальчиками уже новую маму выбираем. — И кого в кандидатки подобрали, любовь моя? — К сожалению, все они и рядом с тобой не стояли, так что, мы оставим тебя нашей мамой и женой. — Ох, я так польщена! — Катрина поцеловала Фреда в губы и Альфарда с Фабианом в макушки, улыбаясь. Старший Уизли заметил слезинки в уголках глаз жены и его лицо тут же стало обеспокоенным и напряжённым, от чего Фабиан начал плакать. — Тише, малыш… — прошептала Катрина и взяла Фабиана за руку. Фиолетовая магия переплелась с зелёной и мальчик начал зевать. — Все хорошо. — Точно? Выглядишь обеспокоенной. — Я… Я беременна. Плюшевый львёнок, которого Фред держал над головой у маленького Фабиана упал прямо на мальчика. Он захлопал глазами и злобно глянул на отца. — Я люблю тебя… — единственное, что мог сказать Фред. — Слышала бы я это не только тогда, когда говорю о беременности.***
Катрина держала Альфарда за руку и вела его по узким дворовым улицам Греции, покрытых щебенкой и украшенной цветами и фонарями. Фред шел рядом с Фабианом на руках и отвечал на все задаваемые Альфардом вопросы. — Ты был до этого в Греции? — За месяц до того, как мы приехали я ездил сюда, чтобы найти дом и обговорить его покупку. — Так быстро решил все? — спросила Катрина. — Я хотел успеть. Подумал, для нашей семьи это пойдет на пользу. — А в детстве ты путешествовал? — Нет. Мои родители не были богаты, но мне нравились каникулы дома. Я любил веселиться с братьями и сестрой, любил свою семью. — А что изменилось? — Мы все выросли. Мы завели семьи, нашли свои места в мире, но по сей день наша семья любит свой дом, дом родителей. — Мы такими же будем? Найдем свое место, разъедемся, но будем собираться? — Надеюсь. Я не представляю какого это — потерять связь с семьёй. Для кого-то это не страшно, но для меня это было сродни самому страшному кошмару. — А ты, мам? — Моя семья вроде большая, а вроде нет, но… Мы оставались вместе в трудные времена. Особенно когда нас пытались разлучить, мы лишь сильнее сцеплялись друг с другом и боролись за семью. — Я буду бороться за семью! За Фабиана и за того, кто сейчас в твоём животе. — Вы вместе должны бороться. В одиночку нельзя сохранить семью. — Наша семья никогда не развалиться! Я ее сберегу! — воскликнул Альфард и побежал вперёд, размахивая руками и улыбаясь.***
Катрина пригласила Уайлдов сразу как только они вернулись. Они с Фредом чуть не поссорились, принимая это решение, но все же, Уизли пришлось прогнуться под напором Блэк. — Ну наконец-то вы вернулись! — Николас широко раскрыл руки для объятий. — Я рад, что вы отдохнули, но вы прям от друзей отказались. Это все рыжий, да? Он тебя силой удерживал? — Ник, — строго сказала Катрина. — Молчу. — У меня для тебя сюрприз. — Правда? Уизли? Слушай, он мне не нужен. — Блэк-Уизли, — поправила Катрина. — Что? Фред спустился с лестницы, а на руках у него был маленький ребенок с торчащими рыжими волосами, укутанный в белое одеяльце. — Кажется, Фабиан был старше… — Это не Фабиан. Это Калисса, — сказал Фред. — Наша дочь. И мы, как бы я этого не хотел, просим тебя стать ее крёстным. — Что?.. Фред подошёл ближе и показал Нику дочь: маленькая, рыжеволосая девочка с пухлыми щёчками, усыпанным веснушками лицом и озорными светло-голубыми глазками. — Она… Такая красивая… Эрика, стоящая рядом с отцом начала тянуться, чтобы увидеть девочку, но ее роста было недостаточно и девочка залезла на барную стойку, возле которой они стояли. — Какая красивая! — взвизгнула Эрика, хватаясь за плечо Катрины. Ник аккуратно взял девочку на руки и задрожал. В его глазах читался страх и непонимание, правда это или нет. — Так, ты станешь ее крёстным? — Стану ли я ее главным защитником до конца жизни? Да я жизнь за это отдам… Фред посмотрел на Ника, наклонив голову вбок и подумал, а не ошибался ли он насчёт Уайлда все прошедшие годы?***
— Пап, мне нужно кое-что тебе показать. А точнее, кое-кого. Всем вам. — Катрина, умеешь ты интриговать, — сказал Регулус. — Ну, показывай. — Фред? Фред зашёл в столовую Блэков с девочкой на руках. — Это… — Это наша дочь. Калисса, — сказал Фред подошедшей Андромеде. — Калисса Андромеда Блэк-Уизли, — сказал он с особой нежностью, внимательно наблюдая за реакцией Меды. Андромеда подняла на Фреда взгляд и заплакала. Ее яркие синие глаза, не потускневшие даже спустя много лет и горя, что она пережила, засияли как никогда прежде. — Она просто прекрасна… Фред увидел, что на его запястье слеза, и не Андромеды, а его собственная, которую он бессовестно обронил, передавая дочь на руки женщине. Сириус подошёл к ним, его глаза были широко раскрыты, лицо побледнело, рот открылся от шока. — У меня родилась внучка… Не может быть… Фред, да я тебя расцеловать готов! Как же я благодарен Мерлину и всем основателям Хогвартса за тебя! — Сириус крепко обнял Фреда. Фред понял, что заплакал по-настоящему и обнял Сириуса в ответ. Катрина уже даже не обращала внимания на поздравляющих ее Регулуса, Нарциссу, Энзо и Драко, а лишь переводила взгляд с Андромеды с Калиссой на Сириуса с Фредом.***
Катрина и Рейна разговаривали в гостиной дома Уизли и смотрели за дочерьми, которые играли вместе на коврике связанном миссис Уизли. Молли так обрадовалась рождению девочек, что связала им маленькие свитеры с первыми буквами их имен. Девочки сначала увлеклись фигурками квиддичных игроков, но потом их внимание привлекли оживленные дракончики Чарли, чье пламя приятно щекотало ладоши, когда их держали в руках. Фабиан с Гидеоном в этот момент играли плюшевыми змеёй и орлом. Альфард сидел в кресле и смотрел на них, будто ждал, что что-то случится и он тут же спасет их всех. Рон вошёл в дом и увидел маленьких Блэков и Лайтвудов. Он сразу подошёл к ним и принялся играть с детьми. Роксана больше всех была рада приходу дяди Рона и потянулась к нему руками, неуклюже шагая к мужчине. — Можете идти, я только рад поиграть с племянниками. — Рон, не утруждай себя… — начала было Рейна, но Рон ее остановил: — Эй, мне только в радость! Они же мои племянники. Да и Чарли там шел, думаю, он тоже будет рад. — Самый классный дядя Чарли пришел! — воскликнул Чарли, забегая в гостиную. — Ты самый классный дядя? — Ну, не Перси же. — Но и не ты! Рейна с Катриной предпочли оставить Уизли с детьми и пойти на кухню. — Никогда не думала, что мои «взрослые» выходные будут проходить в доме Уизли с двумя детьми. — Что ж, миссис Уизли, теперь так раз и навсегда, — сказал Джордж, вошедший в кухню за Фредом. Фред подошёл к Катрине и положил свою голову ей на макушку. Она закрыла глаза и услышала одну фразу его разума: «Я люблю тебя и отдам душу за то, чтобы наша жизнь всегда была такой…»***
Катрина посмотрела на свою тарелку, сощурила глаза и слегка повернула голову в бок, открещиваясь от еды. Фред с любопытством наблюдал за ней, а потом, протянул вилку к её тарелки и забрал оттуда кусочек апельсина, лежавший в качестве украшения. Она посмотрела на него с детской радостью и улыбнулась одной из самых искренних улыбок, которые когда-либо ему дарила. Фред облизал губы, опустил голову, скрывая стеснение, затем снова поднял и улыбнулся ей также, как и она ему. — Ты же не любишь апельсины. — Не люблю. Но люблю тебя. — Тоже не люблю апельсины, — подала голос маленькая Калисса с интересом наблюдающая за родителями. Фред засмеялся и забрал из ее тарелки дольку апельсина. — Моя луноликая принцесса довольна? — неподдельно поинтересовался отец семейства. — Да! — Раньше я была твоей луноликой принцессой, — с ноткой обиды сказала Катрина, поднимая глаза на Фреда. — Ты не можешь быть моей принцессой, — усмехнулся он. — Калисса, как называют мам принцесс? — Королевой? — А вот и ответ к твоей притензии, миссис Блэк-Уизли. Обыгранная собственными мужем и дочерью Катрина просто улыбнулась.***
— Пап, я влюбился. — Альфард, если ты про дракона из Академии, то даю благословение, — Фред даже не оторвался от компьютера. — Нет, не про дракона. Хотя, эта женщина и драконом быть может, кто знает. Эрика. — Попридержи коней, парень! Уайлд? Дочь Ника? Ника Уайлда? — Ну, да. — Так, ты уверен? По лицу Фреда нельзя было понять ничего. Альфард смотрел на отца и понятия не имел, рад он, расстроен, испуган или удивлен. — Да, уверен. — Ну, любовь — штука страшная. Опасная, как минимум. — Ну, ты же любишь маму, а она похуже Эрики будет. — В молодости. Сейчас твоя мама — сущий ангел. Почти ничего не рушит, почти никого не убивает. — И все же, интонацию ты делаешь на слове «почти». — А это уже не суть, — Фред встал с дивана и прошел на кухню. Он провел рукой по барной стойке и ухмыльнулся, вспомнив их прошлое. — Любовь очень разрушительна. — Любая? — Абсолютно. Даже Джордж с Рейной, которые кажутся идеалом семейных отношений являются разрушителями гармонии. Любые отношения могут привести к хаосу. — Ваши приводили? — Чаще, чем любые другие. Наша любовь с твоей мамой была безумной, как говорили все, кроме нас самих. Мы были убеждены, что хаос вокруг нас порождают другие, но не мы. — Как вы называли свою любовь? — Вечной. Так правильно. Не может быть скоротечной, раздражительной, бессмысленной, безумной, скучной любви. Бывает вечная любовь. Если ты так не считаешь, то не трать свое время и время Эрики. — И всё? Это всё, что ты мне скажешь? — Альфард, смотря в глаза человека ты понимаешь, как долго он будет с тобой. Если ты не видишь ее в своем будущем, то не трать ее настоящее. Любовь либо вечна, либо её нет.***
Катрина лежала в ванной, где пены было больше чем воды. Она смотрела на забрызганную плитку и считала количество капель. Катрина повернула голову, не отрывая взгляда от капелек, прислушалась и уловила шлепки босых ног о пол. — Могла бы и посмотреть на меня, — сказал недовольный мужской голос. — Я смотрю на тебя каждое утро, когда просыпаюсь и каждую ночь, когда засыпаю, любовь моя. — А днём ты смотришь на драконов, моя любовь. — Есть и рыжие драконы, чтоб ты знал. Катрина закрыла глаза, обхватилась руками за бортики ванной и подвинулась вперёд. Фред сел позади неё, от чего часть воды вылилась на пол. Его теплые руки коснулись волос Катрины, сплели в пучок и он зацепил их крабиком, что лежал на угловом бортике. Фред провел пальцем по шее Катрины, она вытянула её, закрыла глаза и издала расслабленный вздох. Он продолжал вести пальцем по ее коже, отмечая каждый шрам и руну на ее теле. Каждый день мог найтись тот, кто назвал бы тела охотников уродливыми из-за количества шрамов, ожогов и рун, но Фред всегда видел лишь прекрасное в Катрине. Она была воином, была правителем. Каждая такая «метка жизни» имела свою историю и каждую из них Фред знал наизусть. Даже самые старые. Следы длинных когтей на спине — драгон во время игры напал на нее, а после она завоевала победу для своей команды и стала капитаном первого золотого состава охотников на драконов. Шрамы на боку — когти огнеклыка, когда она оттолкнула Рейну от чудища. Она пожертвовала собой ради спасения друга, от чего получила ожог и следы когтей. Шрам на бедре появился, когда на них с Гарри напал гиппогриф и она ни секунды не думая прыгнула тому в когти, чтобы дать Гарри время убежать. Множество рубцов на плечах, шее и груди — порезы, оставленные Беллатрисой Лестрейндж, которая пытала её каждый день, но Катрина не сдавалась. Ему было плевать, насколько уродливым считают это другие, для него ее шрамы и руны выглядели прекрасно. Каждое утро, день и ночь он был готов целовать любую из затянувшихся ран, повторяя историю их появления. Каждый день он находил все новые порезы и лишь больше влюблялся в нее. Фред любил ее недостатки также сильно, как и достоинства. Иногда он даже не видел разницы, потому что когда ты влюбляешься в нюанс, он становится особенностью. Катрина влюблялась во Фреда постепенно, подмечая его отношение к ней и поступки, которые он совершал, и в итоге поняла, что любая версия Фреда, хоть 10 лет назад, хоть сейчас, хоть через 10 лет — она будет любить его также сильно, как и впервые. Признавшись друг другу в любви они поняли, что не смогут жить друг без друга и даже узнав о своем бессмертии, Катрина была уверена, что ничего не заставит ее расстаться с Фредом. Как только он умрет, она пойдет за ним, даже если придется потерять могущество и расстаться с детьми. Она — его сердце. Он — ее жизнь. Они — смысл друг друга.***
— Твоя работа всегда стояла выше нас. Когда мы были подростками и даже сейчас, когда у нас есть дети; работа для тебя всегда важнее. — Прекрати. Не можешь поддержать меня сейчас, так зачем поддержал тогда? Бросил бы, когда не было поздно. — Я не собираюсь тебя бросать, Катрина. — Не похоже на то. — Меня выводит твоя озабоченность работой и безразличие к детям. Хотя бы о них подумай. — Я думаю о них! — Не лги хотя бы себе! Ты даже на разговор не соизволила явиться! О каком браке идёт речь, если мы даже не видимся толком? — Так может, брака уже и нет, как такового? — Может. Спустя долгую минуту молчания из трубки послышался искаженный голос ледяной Катрины Блэк, которую Фред знал всю жизнь и, как бы он не пытался закрыть глаза на ее безразличие ко всему, она его скрыть не пыталась. — Я напишу заявление для развода и пришлю тебе на рассмотрение. Приеду, подпишем и разъедемся. Детям объясним все вместе. — Ладно. Она бросила трубку и он сжал пальцами переносицу, переваривая их диалог. Конец? Конец тому, что он считал вечным? Может, он бы усомнился в этом, если бы перед его лицом, на столе постепенно из лилового пламени не проявилась бы цепочка с замком, которая и была их клятвой всегда быть вместе. — Значит, конец…***
Катрина с Фредом очнулись лежащими на полу в кабинете ЗОТИ, пока над ними возвышались их дети. — Так, что там насчёт конца? — интригующе спросил Фабиан.