Обречённые дети Луны

Гидеон прижал Фабиана к стене и тот ударился головой так, что потерял зрение на несколько секунд. Гидеон попытался ударить кулаком в живот, но Фабиан перехватил его руку и вывернул так, что Гидеон завопил от боли, но все ещё держал Фабиана. Старший ударил младшего головой и Гидеон отшатнулся. Фабиан взял его за затылок и ударил об колено. Пошатываясь, Гидеон упал на колени, Фабиан нагнулся, положил руку ему на плечо. Гидеон закричал, но крик его был больше похож на рык дикого зверя, который прятался внутри. Фабиан тяжело дыша, достал из кармана пузырек с лекарством и затолкал в глотку кузена, заставив разжевать и проглотить, вместе с кусками стекла от пузырька. Фабиан смотрел на окровавленное лицо брата, сломанный нос, разорванные стеклом губы, глубокий порез от удара на виске. Сам он выглядел не лучше, со сломаным ребром, синяком под глазом и сломаной челюстью. Заживёт. Каждая из этих ран Фабиана и Гидеона заживёт, как и забудется драка.       — Не люблю напоминать тебе, кузен, но я сильнее. Гидеон, который уже проиграл, проглотив лекарство, снова бросился на Фабиана.       — Как ты можешь называться моим братом, если заставляешь меня пить эту херню?! — взревел он. Фабиана ударила эта боль и горечь. Обида, ярость и страдания Гидеона чуть не сбили Фабиана с ног. «То, что ты чувствуешь в десять раз больше, я чувствую в сотни.» — сказал он кузену однажды и не солгал. Сейчас Фабиан должен был бы проглотить обвинение и пойти дальше, оставив брата остывать, как делал всегда, но он слишком слаб, поэтому развернулся к нему и заговорил громче Гидеона и если кузен говорил рыча, то голос Фабиана мог бы сравниться с громом.       — А КАК ТЫ МОЖЕШЬ НАЗЫВАТЬСЯ МОИМ БРАТОМ, ЕСЛИ ЗАСТАВЛЯЕШЬ ПИТЬ ТО, ЧТО УБИВАЕТ МЕНЯ?! Гнев, который Фабиан испытывал, ударил в Гидеона волной и сбил с ног. Он нахлынул на него и полностью потопил своей величиной и силой. Это был не просто гнев, который испытывали люди, волшебники или оборотни, это был гнев родомага. Гнев родомага души, который он собирал со всех окружающих и складывал, коллекционировал у себя, чтобы однажды воспользоваться. Для Гидеона этот гнев был непросто велик, он был огромен и превосходил все эмоции, которые он когда либо испытывал или мог испытать. Когда волна злости схлынула и ушла, а точнее, вернулась к предыдущему носителю, который к этой ноше уже относился, как к собственной коже, Гидеон понял, что его раны на щеках и губах обжигают его собственные слезы.       — Ф-Фабиан… — прошептал он еле выдавливая из себя одно имя.       — Удивлен? — раздражённо спросил Фабиан. — Понял, сколько я в себе ношу? Понял. Гидеон очень много понял. А это только гнев. А есть ещё печаль, обида, радость, разочарование, вина. Каждая эмоция, которую испытывали люди и он сам, принадлежала Фабиану. Да, он их полностью контролировал, но и они тоже. Он был в плену даже не своих эмоций.       — Каждый день, каждая твоя улыбка с которой ты просыпаешься… Я чувствую ее в сотни тысяч раз сильнее, потому я энергичнее по утрам. Но иногда, когда на кону экзаменов вся башня просыпается в волнении, меня тошнит от одной мысли об этих гребаных экзаменах. А знаешь, как мне больно дома… Дома, где каждый что-то потерял, чего-то лишился, испытал боль… Мой отец каждый день просыпается в страхе, что война его не оставила, что он один в своей квартире и что любовь всей его жизни мертва, а предыдущий день лишь игра его воображения. Моя мать засыпает в страхе, что кто-то навредит ее близким, а просыпается в гневе, ведь когда-то навредили ей. Альфард, хоть и понял, что является лишь родомагом силы и никакая боль ему не бремя, но он не смог отречься от нее и каждый день, как только я слышу его шаги, я чувствую эту противную вину за то, что когда-то я умер по его вине. Черт, да даже Калисса! Я даже отсюда чувствую, как она мучается в своей собственной неопределенности, как ее чувства разрывают ее, потому что она не может сделать выбор! Каждый день мне больно… Я просыпаюсь с болью и засыпаю с ней, но никто… Никто не пытается меня понять! Вы называете меня психом и пихаете таблетками, даже не понимая, что они возвращают мне понимание эмоций, что они обостряют это! Вы не понимаете, что каждый день убиваете меня! И ведь вы даже меня не слушали… Гидеон закашлял кровью. Он встал, пошатнулся и начал подходить к Фабиану. Ему было больно от ран на лице и во рту, было больно от ударов Фабиана, от гнева, который он на него обрушил и когда Гидеон просто повис на кузене, он изо всех сил пытался сдержать свои эмоции. Не плачь. Не плачь. Не плачь. Не плачь. Ему казалось, что если он хотя бы попытается сохранить эмоции, то Фабиану будет легче. Плечи старшего задрожали, он крепко ухватился за Гидеона, ища в нем спасение. Фабиан держался за него и… Плакал. Он плакал. Тихо, почти неслышно, чтобы знал только Гидеон.       — Мне больно…       — Я найду помощь.

***

Сделать вид, что не было никакой драки и того странного разговора было более чем легко. Почти никто и ничего не заподозрил. Почти.       — Что вы двое скрываете? — спросила Калисса, резко появляясь из другого коридора.       — Мерлин спаси! — Гидеон вскочил. — Я думал, смерть моя пришла.       — Я рада, что мне в твоей жизни отведена такая важная роль. Почему вы вдвоем ходите, будто бы вас Богарт прожевал и выплюнул? И это я ещё самое корректное выражение выбрала.       — Не сомневаюсь, золотко. Мы с Гидем устали. Знаешь, экзамены скоро.       — Через три месяца.       — И что? Мы выпускной курс. На нас большие надежды возлагают. Да и нужно себя в квиддиче хорошо показать. Я, всё-таки, капитан Гриффиндора, как никак. Нельзя ударить в грязь лицом. Калисса подозрительно сщурила глаза и они стали похожи на две тонкие льдинки, которые вполне смогли бы сойти за лезвия ее клинков. Она им не поверила. Фабиан поспешил обойти сестру и Гидеон повторил его действие.       — Фабиан, — холодно произнесла Калисса. Фабиан обернулся и встретился с её глазами. Сейчас они были похожи уже на те детские голубые глазки маленькой Калиссы, которая смотрела на Фабиана, как на большого рыжего кота.       — Пообещай, что ничего не случится. Она просила правду. Просила простого подтверждения, что ей не нужно волноваться. Просила, чтобы брат остался цел.       — Обещаю, что ты не будешь меня оплакивать к концу года, — грустно улыбнулся он.

***

Фабиан с Гидеоном стояли в комнате для игроков и готовились к игре, как и остальные гриффиндорцы. Матч с Хаффлпаффом не должен был быть проблемой, но учитывая, что у капитана Гриффиндора за последние три дня произошло два мелких и один очень крупный срыв, а в феврале он чуть не прибил всю команду Хаффлпаффа, то дела их были плохи.       — Итак, я мог бы прочитать подбадривающую речь, но мне, как и вам, насрать. Хаффлпафф недооценивают все и мы в том числе. Сегодня ничего не меняется. В общем-то, не из-за них, а из-за нас. Давайте так, ребята, мы побеждаем сегодня, иначе я каждого из вас на конфетки слизеринцам пущу. Если победим, то куплю ящик огневиски и разрешу пинать хуи до мая. Ну, может до конца апреля. Поняли?       — Поняли, — хором ответила команда.       — Тогда живо на поле! Когда Гриффиндор объявили и Фабиан вышел на солнце он почувствовал сотни тысяч эмоций, но знал, что стоит сесть на метлу и состредоточиться на бладжере, как остальное забудется. Вот жёлтая река трибуны Хаффлпаффа, которые уже во всю кричат на Гриффиндор, что те проиграют. Фабиан решил забыть про них. Трибуна Когтеврана, наполненная темно-синими цветами была похожа на поле колокольчиков с маленькими красными желтыми пятнышками — плакатами в поддержку Хаффлпаффа или же Гриффиндора. Где-то там сидят Роксана и Себастьян и болеют за Гриффиндор. Кажется, Фабиан даже увидел золотые волосы Себастьяна и глаза цвета темного изумруда, которые принадлежали Роксане. Хорошее зрение, — подумал Фабиан про самого себя. Следующая трибуна Слизерина, темно-зеленая под своим змеиным флагом, похожая на сосновый лес. Как бы его сестра не ворчала, обладательница самых ярких-рыжих волос сейчас сидела в красно-зеленом шарфе и под ее черной кожаной курткой была футболка их отца, который играл в команде Гриффиндора. Леман наверняка сидел рядом с ней, как бы она не противилась такой компании. Альбус Поттер и Скорпиус Малфой мелькали позади Калиссы, выкрикивая имена Фабиана и Гидеона и держа плакат в поддержку Гриффиндора. И наконец, самая яркая и громкая ярко-красная трибуна под флагом льва, трибуна Гриффиндора. Они вопили, свистели, бросали оскорбления в Хаффлпаффцев и поддерживали свою команду. Фабиан пригляделся и по очереди нашел всех, кого хотел. Лили Поттер, младшая кузина, которая душу бы отдала за то, чтобы быть на поле, но места в команде не нашлось. Роза Люпин-Уизли, очаровательная кузина, которая хоть и не будет восклицать, ругаться и кричать, но всей душой и сердцем будет болеть за братьев и за факультет. Александр Разумовский, один из самых активных болельщиков сейчас наверняка порвет глотку, если продолжит также орать имя Гидеона, который ему неловко улыбается. И Василиса Разумовская. Василиса смотрела на Фабиана завороженными глазами. Она собрала кудри в пучок, чтобы ветер не раздувал их в разные стороны, обнимала себя и улыбалась, а ее лицо сейчас наверняка горело румянцем, потому что она знала, что Фабиан поймал ее взгляд.       — Игра не на жизнь, а на смерть, ребята. Погнали, — сказал капитан и команда взмыла вверх под его предводительством. По уже отработанной на тренировках тактике команда разлетелась по местам. Вратарь у колец, охотники перед ними напротив каждого из трёх колец, ловец прямо под ними, загонщики по углам поля. Игра началась и охотники ринулись вперёд и начали войну за квоффл. Защитники также не теряли времени и уже думали по кому первому ударить. Ловец оставался на месте и выжидал. Хаффлпафф играл на удивление яростно и это наверняка было связано с потасовкой, устроенной Фабианом в феврале. Один из загонщиков ударил по бладжеру и тот чуть не влетел в метлу Гидеона, грозившись разнести ту в щепки, но Лайтвуд-Уизли вовремя увернулся, сделав круг и ударив битой по бладжеру в обратную сторону. Особо не ища цели, бладжер врезался в охотника Хаффлпаффа, после чего отлетел с бешеной скоростью. Фабиан, занятый в этот момент вторым бладжерем и капитаном команды рисковал остаться без головы, но рефлексы вовремя сработали и сделав кувырок назад он пнул один из бладжеров, а второй отбил битой. Хаффлпаффцы пробились к воротам, но первый их удар не увенчался успехом, зато занятые воротами и загонщиками они и не заметили, как Джеймс Поттер — охотник Гриффиндора — забил квоффл в кольцо и принес своей команде первые десять очков. После этого Фабиан не следил за ходом игры и не слушал комментатора. Он смотрел на бладжер и интуитивно полагался на Гидеона, когда подавал пас. Он махал битой, бил ногами, иногда ударялся боком о других игроков и сносил их. Может, Фабиан и не был таким же громилой, как и Альфард, но он был высоким и мускулистым. В квиддич его учили играть с детства и все, кто только мог взять метлу в руки, будь то пожилой дедушка Сириус и крестный дедушка Джеймс или все ещё энергичная и сильная тетя Рейна вместе с отцом. Когда выпустили снитч, Фабиан вернулся в игру, потому что понял, что нужно хватать команду в «железный кулак», как говорила мама про свою команду охотников, когда те выполняли ее команды не достаточно хорошо.       — Охотники, сосредоточиться на воротах и никакой защиты поля! Вратарь, хоть органами мяч отбивай, но ни одного попадания в кольцо. Ловец, за тобой снитч! Не думай ни о чем и ни о ком, мы к тебе и близко никого не подпустим! Гидеон, полная сосредоточенность на безопасности ловца и увечиях противника! Команда подчинилась грозному голосу командира и сделала так, как приказали. Охотники больше и не думали о своих кольцах и продолжали забивать столько голов, на сколько у них хватало сил. Ловец гнался за снитчем и даже не оглядывался, когда мимо пролетал бладжер или другой игрок. Он лишь иногда толкал ловца Хаффлпаффа, но даже он не был его приоритетом. Фабиан с Гидеоном уже думали, как изящнее переломать ребра защитникам Хаффлпаффа, которые представляли главную угрозу. Ошибка Барсуков была в том, что они постоянно расходились и не умели работать сообща, а у загонщиков это равно поражению. Так, Фабиан с Гидеоном зажали одного из них меж собой, а потом, когда Фабиан резко поднялся на метле, Гидеон со всей силы толкнул загонщика и тот свалился с метлы. Фабиан в это время полетел на второго, но отвлекся на ловцов, которые стремительно приближались к снитчу и Хаффлпаффец был ближе, поэтому Фабиан перехватил бладжер и ударил со всей своей силой, попав прямо в метлу ловца. Также красиво могла разлететься метла Гидеона. Когда Фабиан повернулся к оставшемуся загонщику-противнику, тот уже лежал на земле. Гидеон скинул его с земли. Бладжер сломал ему ногу.       — Бедолага. Долго в лазарете пролежит, — с наигранным сожалением сказал Фабиан.       — Подумает о плохом поведении, — усмехнулся Гидеон.       — И ЛОВЕЦ ГРИФФИНДОРА ЛОВИТ СНИТЧ! — взревел комментатор и половина трибун вскочила и завопила. Фабиан, сохраняя мертвое спокойствие подлетел к своей команде и приказал спускаться, после чего похвалил всех и получил добрую долю деферамб за блестящее командование. Когда кузены и вся команда пришла в раздевалку там их ждали друзья с их и даже других факультетов. Калисса с Роксаной гордо смотрели на братьев и улыбались, словно победу одержали они. Леман с Себастьяном спешили их поздравить, а чересчур сентиментальные Разумовские чуть ли не рыдали от счастья. Василиса бросилась на шею Фабиана и впилась своими губами в его, так жадно его целуя, что Фабиан даже забыл о том, что они не одни. Когда она отстранилась, в ее шоколадных глазах блестело счастье, кудряшки все же растрепались от ветра, а все лицо покрылось румянцем. Казалось, даже веснушек стало больше.       — Вы выиграли!       — Мы выиграли. Это наша общая победа, солнце, — улыбнулся Фабиан и все чужие эмоции ушли, схлынули одной волной. — Победа Гриффиндора.

***

Гриффиндор праздновал и это слышали даже в подземельях Слизерина. Гриффиндорцы пили, смеялись, ликовали и шутили над тем, как проиграли Хаффлпаффцы, забыв, что среди Барсуков есть и их друзья. Фабиан, взяв на себя бремя капитана, вскочил на стол и его голос был похож на рев льва. По крайней мере, так подумали младшие курсы, восхищаясь смелостью капитана команды.       — Это было легко. Это было очень легко! Я и моя команда принесла вам эту лёгкую победу, чтобы сейчас вы гордились своим факультетом и, о Мерлин, как же я надеюсь, что никто из вас не разочарует Годрика! Вы Гриффиндорцы, вы спите и едите под красно-золотыми флагами со львом, вы кричите свой гимн, как львы кричат своему королю. На них возложено бремя королей животных, а на нас — королей мира. Да взревут наши голоса и обрушится гнев на наших врагов! Мы короли мира!       — Мы короли мира! — взревели гриффиндорцы и башня пошатнулась от силы их крика. Фабиан спрыгнул со стола и опустошил всю бутылку пива. Он этого не заметил, но бутылка упала и разбилась. Осколки исчезли, когда их осветила палочка Гидеона. Лайтвуд-Уизли стоял скрестив руки на груди. Его губы были искромсаны и на виске красовался зашитый шрам, который не до конца зажил. Видимо, удар Фабиана был слишком сильным даже для оборотня.       — Мы победили. Благодаря тебе.       — Не люблю хвастаться.       — Была бы здесь Калисса…       — Сказала бы, что я лгу и она была бы права. Верно. Мы победили, потому что я был очень хорош. Потому что я знаю, как управлять людьми. Потому что я знаю, как сделать людей бойцами, которые в кровь разобьются, но сделают то, что нужно.       — Качество тёти, — усмехнулся Гидеон. — Она говорит точно также.       — Правда? Не помню такого, — Фабиан пожал плечами. Конечно же помнил.       — Она гордиться тобой. И дядя тоже.       — Твои родители гордятся тобой больше, чем ты думаешь. Тетя с дядей души в тебе не чают. Один из лучших учеников на курсе, выдающийся спортсмен, староста школы! Просто золотой мальчик.       — С проблемой. Золотой мальчик с проблемой.       — Кого это волнует? — отмахнулся от него Фабиан.       — Ты капитан команды, тоже один из лучших учеников на курсе, ты очень знаменит и даже те, кто тебя ненавидит на самом деле тебя любит. Ты оказываешь на людей влияние магнита. Они тянутся к тебе просто потому что ты — это ты.       — Люди идиоты. Они видят хорошее в плохом и плохое в хорошем.       — Тебе бы тоже не помешало.       — Живу в свое удовольствие.       — Фабиан! — воскликнула Василиса, прыгая на спину парня.       — Хэй! Где вы были? Слышали мою блестательную речь? Гидеон нахмурился, понимая, что разговор Фабиан продолжать не намерен. Александр подошёл к нему и свалился на грудь Гидеона, заставляя держать его тело.       — Весь Гриффиндор слышал. Вообще-то, весь Хогвартс слышал, наверное.       — Так и нужно. Пусть все знают о нас. Пусть все восхваляют нас!       — Угомони тщеславие, — улыбнулась Василиса и поцеловала Фабиана в уголок губ.