War On Parasites

8:21 PM Знакомые наконец ступили за порог «скромного», как назвала Мия, жилища. Тяжелющие чемоданы Хосок, к счастью, смог наконец отпустить и тут же раскидисто потянулся, давая, можно сказать, глоток свежего воздуха своему позвоночнику. Сонми подкинула гостю тапочки и указательным пальцем приказала вести себя тише: если Хосок правильно понял, в доме они были не одни и посторонний шум навряд ли бы обрадовал жильцов. Только вот товарищи совершенно забыли о том, что питомец не всегда мог понимать указания, а уж тем более касательно звука, и, разумеется, после переобувания начал дотошно лаять, умаливая хозяйку о кормёжке. Чон встал в коридоре как вкопанный, не понимая, куда ему деться и что предпринять, бегая глазами из стороны в сторону и стараясь унять мандраж перед ситуацией. Сонми рассмешила эта картина, и она слегка похлопала рядом стоящего знакомого по плечу, безмолвно показывая: «Гляди, сейчас что-то будет», а шатен так и не понял, вело это в хорошую или плохую сторону. Дверь напротив начала скрипуче открываться, и Хосок молился, чтобы оттуда не вылетел потревоженный шумом Фредди Крюгер и не вонзил в него свои остро наточенные ножи на кончиках пальцев. Вместо маньяка из сказочных детских кошмаров на носочках к девушке подбежала низкого роста женщина в халате и с заколотым пучком на голове, который мотался из стороны в сторону, собираясь вот-вот развалиться. Блондинка первым делом заключила ошарашенную Мию в объятия, а Хосок, который стоял истуканом, так и остался незамеченным, будто бы его и не было вовсе. Женщина долго и устало поглаживала Сонми по голове, а Чон подозрительно наблюдал за всем этим драмтеатром, пока она не решилась наконец что-то полувнятное произнести: — Сонми, дорогая, Господи! — Женщина отодвинула Мию за плечи, осматривая её вытянутое от непонимания лицо и свёрнутые губы в трубочку. — Почему не позвонила перед приходом? Я уже спать увалилась, что уж ты так… Совсем обо мне не заботишься! — Женщина, а вы кто? — Мия удивлённо хлопала ресницами, в то время как Хосок решил немного прийти в себя и выдвинуть хотя бы слово, – его скоропостижно перебили, продолжая потасовку. — Я тебя за твои подколы! — Сонми тут же оттянули за ухо. Парень, кажется, с великим трудом начал понимать, что тут происходит и откуда у Мии подобные замашки: ударять кого не попадя. — Ну, покрасилась в блондинку, и что? Не узнаёшь мать родную? — Всё-всё, а-ай! Не буду больше так шутить, отпусти-и… — Мия громко захихикала и ошпаривающе отскочила от матери. — Я, вернее мы боялись тебя разбудить, вот и не звонила. — Женщина в испуге обернулась на сжатого Чона и словно позабыла о девчонке, переключаясь на его ошалевшее лицо и приоткрытые пунцовые губы, которые собирались наконец-таки поздороваться, но ему вновь не дали сие действие совершить. — Ты мне ещё и парня своего не представила, вот позор, на чём держится наша семья? — Мать Сонми громко цокнула и изучающе начала осматривать Хосока с головы до пят. — Правильно, на вранье! — Мам, что ты несёшь? — Девушка залилась краской и за локоть оттащила Чона в сторону, снимая следом с того расстегнутую куртку, от которой второй уже конкретно запарился. — Это мой друг с Сеула, мы на конкурс вместе приехали, будь добра, повежливее! Он, наверное, сейчас сквозь землю от неловкости готов провалиться из-за тебя… — Хосок удивился с манеры общения в их доме: она была слишком простой и ни капельки не вычурной, как обычно полагается в «мажорских» семьях: две представительницы женского пола шутливо общались между собой как закадычные подруги и, если Чон правильно понял, перед ним, к тому же, стояла та самая обладательница крупной ветеринарии в Нью-Йорке, – и от этого он опешил ещё больше. — Здравствуйте, меня зовут Хосок, рад знакомству, — с косвенным знанием английского выдал Чон. А ещё Хосок никак не обратился к матери Сонми, и это было некое фиаско, так как он элементарно о ней ничего не знал и не думал, что знакомиться с семьёй девушки припрёт так неожиданно. По правде говоря, он вообще не подозревал, что день приезда в Нью-Йорк вовсе обретёт такие странные обороты. — Хосо-ок, — женщина растягивала имя парня, будто пробуя его на вкус, машинально пережёвывая каждую косточку. После долгого ступора в коридоре она всё же повела рукой за собой, приглашая знакомых на кухню. Чон и Мия уселись на белый кожаный диван, огибаемый стену с двух сторон, и мимолётно глянули друг на друга. — Меня зовут Адель, можешь разговаривать со мной на корейском, если тебе так комфортно: мой муж — кореец, да и благодаря учёбе Сонми в Сеуле пришлось в этом немного продвинуться. — Хосок не стал развивать эту тему, а просто кивнул, стараясь по максимуму увильнуть от неловких вопросов: разговор перетёк в русло прошлого, а это не есть хорошо. — Кстати об отце: он где? — Мия, пытаясь сменить тему, оглянулась по сторонам, как бы ища признаки нахождения второго родителя в доме. — В ночную смену сегодня работает, — Адель копошилась в ящике, собираясь найти для гостей чайные ложки и напоить хотя бы чем-то горячим. — Хосок, ты Мию, надеюсь, не обижаешь? — Ну вот, приехали. Видимо, от типичных материнских вопросов убежать ему не получится, правда, врать придётся конкретно, да и стараться не подставить себя — тоже. — А с чего это вдруг я её обижать должен? — Усмехнулся шатен. — Не думаю, что она бы позволила мне тут остаться, будь бы это правдой. — А ты смелый: со старшими так разговаривать, — женщина поставила на зеркальный стол пару бокалов с дымящимся травяным чаем, на запах напомнившим Чону мелиссу: видимо, для успокоения нервов. — Извините, — Хосок взял фарфоровую чашку с серебристой гравировкой, но тут же ошпарился, не ожидая такой раскалённости от напитка — благо, обошлось без матюков. — Ай. — Да ты не переживай, просто Сонми о тебе не рассказывала ничего, вот я и у тебя стараюсь поинтересоваться, — Адель провела тряпкой по столу, куда упали то ли капли чая, то ли пота со лба парня. Мия слилась с диваном и тихонечко отхлёбывала напиток: вот ведь, куда же потерялся её бывший энтузиазм о гостеприимстве? Хоть словечко за Хосока бы замолвила. Почему ему одному приходится отдуваться в такой момент? — Мы не особо давно познакомились, — Чон развернулся в сторону Сонми и поджал губы, как бы давая понять, чтобы девушка подключилась и выручила в случае чего. — Нас конкурс объединил. — Тут уж он не соврал: конкурс и в правда их свёл, только не в тех обстоятельствах, о которых предполагает мама Сонми. Как же ему надоело совать ложь куда не попадя, а всё ради одной цели: выжить в этом суровом мире, в котором просто напросто загрызут твою малоимущую правду. — Где учишься? — «Блять», — вновь хотелось вырваться у Хосока, но он держался и даже не закатил глаза, выдавливая из себя дружелюбную улыбку. — Хосок не учится, ма, — вступилась Сонми, отставляя осушенную чашку на край стола. — Он дизайнер. — Шатен внутри уже изнывающе кричал, прикидывая все варианты ответа на это заявление с чужих уст. Дизайнер, ага. Громилу наркоманов и отпрысков, пытающихся просочиться без паспорта заказывали? В принципе, есть, чего бояться, не зря переживаете. — И как же ваши пути пересеклись? По-моему, ветеринария и дизайн довольно разные направления, — а по-моему, пора бы прекратить этот чёртов допрос и оставить молодых людей в покое. — Ну-у… — Хосок и в правду не мог сопоставить эти две профессии и как-то оправдать их знакомство, поэтому умоляюще дёрнул пяткой в сторону Мии, заставляя её что-нибудь сказать. — Он сайты создаёт, вот, я подумала, будь у меня своя ветеринария, он бы здорово помог мне в рекламе, — брюнетка с лёгкостью придумала, что ответить матери, и Чон максимально поразился этой способности: в эти бредни, выдуманные на ходу, поверил бы даже он сам. Отличный ход, Ватсон, хорошо скооперировались. — Не рано ли для этого? — Блондинка распустила пучок и начала снова закручивать гульку, собираясь придать причёске вид посвежее. — Ну-у, нужно думать о своём будущем заранее, верно? — Сонми непринуждённо похлопала ресницами в сторону Чона и тот устало выдохнул, давая понять, что этот диалог вымотал его просто капитально. — Дизайнерам, я смотрю, чуждо высшее образование… — ты Хосока не беси, мать, а то гавкать начнёт похуже голодного терьера. Ну вот, благодаря этой фразе, первое недурное впечатление смылось куда-то в канализацию вслед за той теорией, что богачи не будут косвенно выёбываться. — Кто сказал, что у меня его нет? — Шатен уже сам не понимал, что городит, но желчь в венах забурлила настолько, что желание поучаствовать в дебатах активизировалась буквально по умолчанию. — А разве может? — Усмехнулась женщина, не проявляя ни малейшего признака агрессии, будто бы издеваясь таким образом над Чоном и высасывая из него последнюю каплю крови с улыбкой на лице. «Сука!» — захотелось заорать Хосоку и громко вдарить кулаком по столу, расшибая пальцы в мясо, но, к сожалению, ему оставалось только сильно зажмуриться, пытаясь заново подавить всплеск эмоций, а ещё сильно прикусить щёки изнутри, чувствуя неприятно подступающую кислинку. Чону представился вариант ответить что-то вроде: «Я же перспективный дохуя, диплом купил - и дело с концом», но такой вывод остался где-то на кончике языка, не давая себя озвучить. Непонятно, чего Адель добивалась: услышать о его бедности и неспособности получить бюджетное место, или, наоборот, о потайных золотых слитках и том, что он часть секты сосунков, где можно всё без труда решить родительским кошельком. — Что вы от меня хотите услышать? — Решил уточнить Чон, стараясь выжать из себя максимально нейтральный настрой, чтобы уже выключить режим киборга и не остаться ночевать на улице. — Тебе всего 21, а ты уже можешь назвать себя дизайнером — достойно похвалы, — ответила Адель. Кажется, Хосок потерял суть разговора: почему она его хвалит? — Мне просто интересно, какие у тебя приоритеты и цель. Ты ведь на конкурс приехал, верно? — Верно, — кивнул Чон. К сожалению, он не может рассказать о своих целях: слишком уж их много, и таким людям этого не понять. Он живёт в разрухе, нигде не учится, работает в месте, где люди регулярно блюют на диваны и перепихиваются в туалетах с неоновой подсветкой, работающей на пластиковых батарейках. Конечно, его мечта — поменять всё, что его окружает, но для этого нужны чёртовы деньги и смекалка. На одном он пока что держится, но чует нос, что до поры-до времени, поэтому ответить нужно неоднозначно. — Моя цель: не проиграть. — Это хорошо, когда есть боевой настрой, — подмигнула женщина, забирая чашки со стола и намереваясь запихнуть их в посудомоечную машину. — Ма, я пойду Хосоку комнату покажу, — Мия приподнялась, сама безмерно уставшая от выпытывающего диалога матери с её новым знакомым и окликнула Чона, чтоб он шёл следом за ней. Хосок кивнул и тоже поднялся, давно уже желая сменить обстановку. Комната, которую Сонми обозвала гостевой, не являлась какой-то необыкновенной или с гипер-богатым декором: она выглядела вполне минималистично и достаточно уютно, больше похожая на номер в четырёх-звездочном отеле. Светлые стены, большая двуспальная кровать, пара тумбочек по бокам и железная напольная вешалка для одежды напротив. Единственное, что Хосока действительно удивило и порадовало, так это наличие балкона с панорамными окнами — теперь ему имеется доступ к никотину. Чон подвинул свой чемодан ближе к вешалке, не желая разбирать вещи: в этом не было никакого смысла. Игра должна была состояться утром, а заново упаковывать барахло в чемодан спустя несколько часов звучало не очень заманчиво, поэтому он просто расстегнул молнию у малого кармана, собираясь достать пачку кёнсановских сигарет и зажигалку — всё же он смог протащить одну в аэропорт. Мия уселась на край кровати, застеленной изумрудно-зелёным атласным покрывалом, и устало улыбнулась, глядя на Хосока: кажется, в их головах витала одна и та же мысль. — Куришь? — Протянул одну Чон, зажимая вторую меж своих зубов. — Или врачи за здоровый образ жизни? — Тихо, блин! — Захихикала девушка, поднимаясь с кровати и принимая подачу. — Моя мать всё ещё здесь, если не забыл. Если что, скажу, что это ты паровоз никотиновый, а я с тобой просто за компанию стояла. — Кажется, мы подружимся, — улыбнулся Чон, открывая балконную дверь, - следом парень поклонился, в пригласительном жесте выставляя правую руку. Мия смущённо приняла приглашение, опуская свою маленькую ладошку: ещё никто так элегантно не звал её курить на собственный балкон. Товарищи опёрлись о нижнее окно и сделали по паре умиротворённых затяжек — таких приятных, но безмерно усталых после пережитого дня. Вид с четырнадцатого этажа открывался просто безумный: близлежащий сквер сиял своими зигзагообразными дорожками с уставленными фонарями: с высоты птичьего полёта это казалось вышивкой бисера на каком-нибудь свитере; неоновые баннеры с рекламой переливались на соседних зданиях и зазывали в различные магазины и ярмарки — сам Хосок бы не отказался сходить на одну из таких, уж очень симпатично всё было представлено; кто-то только возвращался с работы: машины выстроились в огромный ряд, не предвещая к скорому рассасыванию; кто-то, видимо, ехал на вечерний ужин или свидание, и ему крайне не повезло очутиться в пробке. Кстати говоря о свиданиях, Хосок снова затянулся. Он давно ни с кем не встречался и не был ни в кого влюблён: парень посвятил свои послеучебные годы никчёмной работе и стал её заключённым. Он также, как и все посетители клуба, заваливался на перерывах в кабинки и с кем-либо занимался сексом — особого удовольствия это не приносило. Ему было максимально противно от себя, но он никогда не приводил девушек домой и понятно, по какой причине. Он не хотел влезать в отношения, где не мог как-либо порадовать свою возлюбленную, водя её в кино или даря малейший букет цветов — всё это казалось незыблемым. Чон также никогда не надеялся на то, что кто-то захочет состоять с таким человеком в отношениях: он не знал о других языках любви, и его голова вечно была забита добычей денег и поиском самостоятельности ради «успешного» будущего. Ему, правда, было не жаль: он давно привык быть одиночкой и пока что определённым рабом системы, но в левый бок легонько что-то кольнуло, когда Мия решила задать вопрос: — Что будешь делать после выигрыша? — А к чему это? — Хосок стряхнул пепел и зачесал свободной рукой сальные волосы назад. — Вернусь в Кёнсан, а там уже посмотрим. — Тебя, наверное, ждут там, да? — Тоскливо улыбнулась Сонми. — Да не особо, — честно ответил Чон. — Хочешь в Сеул со мной? — Докурив, Мия зажмурилась и выпалила свой столь волнующий вопрос. — Ого, с чего такой резкий позыв? — Усмехнулся Чон. — Помнишь, я соврала о нашей взаимопомощи? — Напомнила девушка. — Как такое забудешь, — шмыгнул носом шатен. — Твоя мама меня чуть до белого каления не довела: душный был разговорчик. — Она просто переживает за меня: не хочет, чтобы я влезла в какую-либо авантюру, — Сонми задумчиво посмотрела в сторону, но живо вернула взгляд к Хосоку, схватив его за свободную ладонь: вторая покоилась в кармане штанов. — Но ты ведь не из тех, правильно? — Из каких? — Оскалился Чон, но руку не выдёргивал. — Ну, я вижу, что ты трудолюбивый и не тот, кто сидел бы на родительской шее, — замялась Мия. — Так почему бы нам не попробовать вместе? Вместе добиться наших целей ради блага общества. Хосок молчал: он думал, что Сонми также, как и мать, догадывается о его бедности и не способности обучаться в университете, но, оказывается, дело было совершенно в другом: Адель просто переживала за будущее своей дочери. Она читала Чона, как открытую книгу, и не видела в нём перспективного дизайнера, потому что страницы были, на самом деле, пусты. Как забавно, парень ведь и в правду сам выдумал свою историю, как и бредни о том, что каждый хочет его ужалить за гроши в кармане. — Меня вдохновил наш разговор в игровом кабинете, — девушка отпрянула от Чона и развернулась к окну, начиная высчитывать количество появившихся звёзд за окном. — Даже если я не одержу победу, мы сможем двигаться вместе, правильно, Сок? В Сеуле очень много возможностей и для тебя, и для меня… — Мия. — Чон сглотнул: ему не очень хотелось продолжать эту тему и огорчать девушку своей правдой. И ему удалось: телефон, оставленный внутри и наконец-таки зарядившийся, шумно завибрировал, заставляя привлечь знакомых своё внимание. — Ты подумай над моим предложением, а то, кажется, всё-таки тебя кто-то ждёт, — Сонми тепло улыбнулась и вышла из комнаты, оставляя шатена наедине со своими мыслями и мобильником, в который он не залезал с самого утра.