***
— Хочешь знать, почему я тебя в живых оставил тогда? — осторожно обратился к молчаливому парню Чур, попутно держа в руках небольшую крышку от термоса. Чай успел за это время слегка остыть и теперь тёплая жидкость приятно обволакивала пищевод. — Дай угадаю, стало очень меня жаль? Бедный и несчастный парнишка-монолитовец, без всего посреди мёртвого города, с невинным выражением лица. Ну грех такого убивать, — пропитанные едким сарказмом слова Альтона прозвучали чересчур резко и обидно для мужчины, но тот старался не подавать виду, что его это как-то задело. — Не совсем. Точнее, да и это тоже, — последовало честное признание, — так вот, причина, по которой я тебя не грохнул сразу довольно… Простая я бы сказал… — Не тяни, говори. Выдохнув, Чур продолжил. — Напоминаешь мне кое-кого. Он был моим товарищем до тебя, а потом сгинул. Бесследно. Первое время я пытался искать его, правда, результатов это нихрена не принесло. Я… То есть мне его так не хватало, даже сейчас иногда вспоминаю, — одиночка коротко хмыкнул, — чертягой ещё тем был… Завидев погрустневший взгляд сталкера, натянутую кривую ухмылку, Альтон резво поднялся с нагретого места и самозабвенно посмотрел на стремительно темнеющее над головой небо. Тишь да гладь. — Как его звали? Втянув воздух, а затем шумно выдохнув, Чур хрипло произнёс: «Рыжик». Чуть не вырвалось «Мой Рыжик». Вовремя спохватился. Альтон уже успел отойти к соседнему дереву, привалившись к стволу берёзы. Грубая кора чересчур отчётливо чувствовалась спиной, приносило ощутимый дискомфорт, но из-за собственных принципов парень не встанет с этого места. Чур никак не отреагировал на эти странные перемещения своего спутника. — У меня тоже был… Друг. Брат, если быть точнее, — немного поправил себя монолитовец, — Харон всегда помогал мне с одним очень «деликатным» делом, — двусмысленно глянув на мужчину, Альтон в ту же секунду опустил взгляд вниз, тень лёгкого смущения промелькнула на его лице. — Деликатное дело? Это какое же? — с нескрываемым любопытством поинтересовался Чур. Бывший сектант продолжал упорно замалчивать ответ на столь интригующую тему. Наверное, не стоило болтать лишнего, видимо и проступающая краснота стала более ярко выделяться на общем бледном фоне. — «Деликатное» дело — это моё неконтролируемое возбуждение. Тишина. Глухая тишина. Непроизвольный треск веток, сгорающих в огне костра, иногда нарушал её, но полностью не мог от неё избавить. Нависшая пауза, казавшееся чересчур уж долгой, и первым разорвал её сталкер. — Таааак, ага, то есть я правильно понимаю, что вы с Хароном были того… Ну, это… — неловко поёрзав на повалинке, одиночка сделал жест руками, описывающий непосредственно сам половой акт. — Чт-? Нет, нет! Мы никогда до такого не опускались, это же мерзко до безобразия! — возмутился практически до предела парень. Теперь смущение перешло в особую форму гневного отрицания. — Так, что тогда вы оба делали? Дрочили друг другу или он тебе только? — похабщина, так любимая Чуром, непрерывно сыпалась изо рта, подогреваемая извращённым любопытством, улыбка сама собой натянулась до ушей. — Да что ты, чёрт тебя подери, такое несёшь?! Нет! Этого не было! — неожиданно громко выпалил Альтон. Даже для самого Чура это стало маленьким шоком от того, что тот в принципе мог что-то на повышенных тонах произносить, так как до этого ни разу не слышал ничего подобного. И правда, видимо, ничего стоящего не было в их «братских» взаимоотношениях. — Ладно, ладно, хорошо, я понял тебя. — Извиняющее поднял руки вверх мужчина. — И всё же, как он тебе умудрялся помогать-то? Иначе как в обычной дрочке я больше спасения не вижу. — Поцелуй. Обыкновенный поцелуй. Он меня этим и выручал, когда наступал этот неприятный период. Мы никогда не ломали границ дозволенного, моё возбуждение можно было обуздать одним поцелуем, — спокойно пояснил Альтон, не замечая, как поток нахлынувшего неловкого смущения теперь постепенно отходил на второй план, уступая освободившееся место воспоминаниям, — я приходил к нему с этой проблемой неоднократно, мы садились в самый дальний угол, подальше от чужих глаз, и он принимался за дело. Они были лёгкими, почти невесомыми, такими нежными, что я, можно сказать, таял в них. А как он меня придерживал за щёки в это время… Это не передать словами, понимаешь, это надо самому ощутить. Сам Монолит, казалось, передал ему дар через тесный контакт успокоить изнутри человека и выкинуть прочь ненужные мысли. Больше никому такая привилегия не полагалась. Только мне. Откровение бывшего монолитовца не сильно поразил ум сталкера. Он прекрасно знал эти чувства, эти прикосновения, поцелуй… Всё, что ранее рассказал Альтон, довольно и так знакомо. Он обожал эту покорную нежность, проявляемую такой противоречивой личностью как Рыжик. Рыжая фурия, не знающая усталости, не стремилась подчиняться никакого рода негласным правилам и законам, готовая пойти на любые мыслимые и немыслимые риски, плевала с высокой колокольни на смертельные опасности, и одновременно являла собой достаточно добродушную натуру, пускай и тщательно скрываемую от посторонних глаз. Самопожертвование было его неотъемлемой частью, он стремился буквально отдать всего себя на спасение жизни и души другого. Дарил свою безграничную любовь. Те самые ночные посиделки у костра или в закрытом пространстве, где лишь они вдвоём могли насладиться компанией двух заблудших странников, могли вдоволь одарить друг друга сладкими поцелуями, трепетными объятиями и жаркими прикосновениями. Только они, в этом уединении старого помещение или ветхого домика на окраине небольшой деревушки. Любовные партнёры, надёжные товарищи, верные друзья в одних лицах. Яркий огонь и чёрный уголь. Чуть ли не семейная идиллия. И вдруг исчезновение. Ни слова, ни полслова, ни одного внятного намёка на подобный расклад в проклятом будущем. Разрушилось всё за один тревожный миг. И что оставалось в сухом остатке? Скитания по мёртвой земле в привычном искательстве источника заработка и опустошённое сердце. Единственное живое существо, которое окутывало своим, ни с чем несравнимым, теплом телесного и духовного плана, исчезло без следа. Не оставило после себя даже тени невидимого присутствия, может быть жалкую горстку ощущений на губах и ладонях. Напившийся в тот день, когда Альтон фактически на себе волок его обратно на станцию, как раз поминал Рыжика. От нагрянувшей тоски хряпнул больше и оттого ещё больнее на душе сталось. При виде Альтона, этого по началу молчаливого скромного мальца, поразительно похожего лицом на этого рыжего чёрта, вновь пробудил те самые чувства, покоящееся глубоко внутри. Нужно лишь время, дабы прийти к видимой общей взаимности. Притереться, поближе узнать новоявленного дружка и тогда оставшаяся боль отляжет в далёкие закрома. Главное не настаивать, не давить, а то поди ещё испугается силе упорной настойчивости и полетят все усилия Чёрному сталкеру под плащ. Правильный подход сделает результат наилучшим. — Вот как значит, — выдохнул мужчина, немного наклоняясь к танцующему костру, подставляя ближе своё лицо. «На Рыжика-то как смахивает» — моментально пронеслось в голове. — Именно. — Что ж, раз мы тут устроили с тобой вечер изливания души, то пожалуй, нужно закинуться средством куда покрепче чая. Рюкзак плавно водрузился на колени и из самой глубины многочисленных в нём вещей на свет появилась с гордым стеклянным отблеском бутылка. Неужели очередной пузырь? В тот раз в похожей плавала водка, но в этом уже красовалась другого цвета жидкость. — Самогон, — с торжественным видом презентовал таинственное название Чур, — хер где отроешь его, из самой Зоновской задницы пришлось доставать. — Ещё не легче, — обречённо произнёс Альтон, недоверчиво поглядывая на содержимое бутыля. Всё же алкоголь вызывал отнюдь не великолепные чувства, не учитывая того случая последнего употребление оного сталкером. Там прошло всё на удивление гладко и без лишних происшествий, правда до сих пор оставалась непроглядной тайной, как удалось одиночке выползти из-под тела монолитовца, при этом не разбудив последнего, да и как смотрел в глаза окружающим его сталкерам, находившихся поблизости и прекрасно видевших это безобразие на нижнем ярусе одной из кроватей. Поди объяснил ситуацию или решил тактично промолчать, сделав вид, будто и не было ничего дурного. В действительности так оно и есть, но донести правду до остальных не всегда получается с успехом. — Много ли ты, дружок, понимаешь в хорошей самогонке? Это с кедровых орехов, наивкуснейшая, которую можно только в мечтах представить. Жопу рвать за неё готовы все, кто один раз попробует. И тебе в том числе предлагаю, пока я такой щедрый, — хитро состроив прищур, ухмыльнулся уголками губ мужчина, придвигаясь чуть ближе в сторону парня. — Я польщён вашей безграничной щедростью, но намерен, к огромному сожалению, отказать в данном удовольствии, — учтиво поклонившись как какому-то князю, Альтон попытался с юмором отклонить предложение к попойке. Видимо удача отвернулась от него, раз тут же ему под нос суют уже откупоренное горлышко. Запах, доносящийся до носовых рецепторов, окончательно убил какое-либо желание прикасаться к алкоголю: настолько резкий, вцепляющийся в глубь ноздрей и вызывающий непроизвольный спазм в горле. Отвратительно. — Да глотни один раз, чего убудет плохого-то? Не сдохнешь, даю официальный гарант качества. — Лучше с себя начни тогда, чтобы уж убедиться наверняка, — сквозь зубы процедил парень, опьяневший будто уже только от запаха. — Ну раз вы такие нежные, то и насрать тогда, мне больше достанется, — с этими словами Чур с жадностью припал к долгожданному горлышку бутылки, вскинув голову к верху. Кадык подрагивал на шее в такт глоткам и после двух непрерывных он обратно вернул свою голову в первоначальное положение. — Ох, господи прости, — сталкер поднёс кулак под нос, жмурясь от поступивших ощущений сногшибательной горечи во рту, затем едва сильно кашлянул. Глаза невольно наполнились слезами, настолько сильной был этот самогон. — Ну, кхм, давай, твоя череда настала, — глухо прохрипел опытник, дотягивая бутыль до сидевшего в затишье парня. Слиться бы с деревом, чтобы никто не смог его достать. Но сжиматься долго не вышло. Пришлось с скрываемой дрожью в руках принять сей дар. Поверхностный осмотр напитка не показал каких-то выдающихся умозаключений. По цвету больше походил на какой-нибудь коньяк, налитый разве что в непрезентабельное стекло, из-под выпитой ранее водки, по запаху — дрянь несусветная, а вот по вкусу… Тут же придётся пожертвовать своими вкусовыми предпочтениями и испить «божественный нектар». — Ну, была не была, — прошептал про себя бывший монолитовец и постарался в той же манере глотнуть хотя бы один раз. После такого манёвра, парень разошёлся в приступе безумного кашля, в удушающем жесте схватившись за собственное горло. Раскрасневшееся лицо с выступающими слёзными потоками смотрелось возможно со стороны чересчур жалко, словно он тут не горячительное пойло распивает, а лаву собственноручно заливает в глотку. Обожгло не только его, но и сам пищевод в частности. Жидкость ушла вся вниз, остановившись в нужном пункте назначения. Желудок неистово жгло адским пламенем внутри, раздражённая слизистая неприятно саднила и Альтон пожалел в сотый мысленный раз за проявленную***
— В-встречаются двое сталкеров, один другом-у: — Сслышь, а ты про Васю, ну того, который в детстве ещё лётчиком хотел стать, знаешь? — А чо-о с ним? — Вчера в трамплин попал! — Оопаа! — Угу, сбылась мечта у человека, полетел! Разразившихся громким смехом обоих путников слышно было чуть ли не за километр, казалось даже самые отчаянные мутанты не сували свои носы и пятаки, остерегаясь эту хряпнувшую радостную компашку. — Н-ну ты и выдааал, — излишне растягивая последнее слово, Альтон кое-как удерживался на бревне в сидячем положении. То в одну сторону тянет, то в другую. Окутанный буйной дозой кедрового самогона разум не собирался здраво мыслить и оставалось пьяной голове теперь гоготать как не в себя от несуразных анекдотов сталкера, который ещё находился при какой-никакой памяти, мог откровенно разглядывать стремительно уносящегося в полный отрыв бывшего сектанта, не привыкшего к алкоголю как таковому, да и начинать-то по сути надо хотя бы с лёгкого. Но в Зоне, к огромному сожалению, а может и счастью, так не выйдет. Экзотических коктейлей с золотой соломкой сюда, увы, не завезли. — Ну ты и надрался, конечно, дружок, ты бы по-опридержал коней-то… — Дааааа нормальноооо, не надо тут это… Ну… — Загну, в-всё, удочки сворачиваем и идём баиньки, хватит с тебя у-уже, — бесцеремонно оборвал Альтона мужчина, заодно отбирая из не цепких пальцев почти полностью выпитую бутылку. На донышке ещё плескались хилые остатки. — Э-э, я не з-закончииил ещ-ё, — ойкнув напоследок, парень чуть не повалился набок, благо за локоть его успели прихватить. — Э-эх, ты, балда, закусывать надо б-было, тогда и не нахерачился бы так быстренько, — помолчав с секунду, сталкер вновь продолжил, — неужели и вправду настолько он тебе приглянулся? Последние слова дошли до собеседника с заметным опозданием, но силы на ворочание языком мгновенно иссякли. Задурманенная голова отяжелела настолько, что опускалась ниже, пока не нашла надёжную опору на чужом плече. Одиночка даже ухом не повёл, словно всё так и должно быть. Да, именно так. — Я скучаю-ю, Чур, скучаю п-о нему, — мужчине не хватило совести двинуться с места, дабы не тревожить за зря парня, прижимался тот очень уж близко. Сталкер обхватил свободной рукой Альтона за шею и с лёгким нажимом растирал кожу за воротником. Медленные движения вдоль шейных позвонков и пальцы уже совершили плавный переход к затылочной части. Короткие белоснежные волосы нещадно сминались под огрубевшими подушечками пальцев, слишком неестественные, не похожие на любой природный цвет, известный мужчине. Рыжий он любил, он видел и ощущал собственными руками мягкие всполохи огня на чужой мятежной голове, а тут практически противоположные, довольно жёсткие и колючие, но имеющие и свою уникальную притягательность. — Я тоже, Альтош, я тоже заскучал без Рыжика-то, — устало пробурчал себе под нос Чур. От таких весьма приятных массирующих действий парниша уже довольно урчать начал, будоражащие нутро звуки скрутили плотный комок удовольствия внизу живота. Альтон сквозь дебри пьяного раздолья едва осознавал всё то, что с ним лично происходило, опустошённые от маловажного информационного мусора, мозги будто плавились и улавливали поток нескончаемых ощущений, поступающих извне. Хотелось больше, почувствовать прикосновения не шеей, а разгорячённым алкоголем лицом. Пускай эти горячие пальцы перейдут на передний план. — Ч-ур, а, Чу-ур, пожа-ст-аа, — не совсем неразборчиво пролопочил монолитовец, потянувшись к своему паху и нервно потирая ткань штанов. — У тебя встал у-уже, что ли? Быыыстро ты, — чуткий глаз успел заметить недвусмысленные движения одной из конечностей парня. Возбуждение нагрянуло внезапно, требовало скорого своего избавления. Парень этим откровенно намекал. — Ты когда-нибудь делал это, а? — Не приходилось как-то, да и с кем бы… — Ну, значит твой первый раз со мной будет незабываемым, ***. — Рыжик пристально уставился на мужчину, успокаивающе поглаживая тому колено. — Доверься мне, увидишь звёзды и улетишь на крыльях счастья. — Романтику сопливую мне тут не надо устраивать, умоляю… — Ха-рон, аа где он, а? Мне… Нужеен он, — повертевший вокруг головой словно сова, Альтон на дюйм отпрянул от чужого плаща. Не в желании сталкера позволять ему полностью оторваться от телесного тепла, только не сейчас. В огромном нетерпении потянул вновь на себя парня, и они отчаянно соприкоснулись губами. Одиночка нещадно сминал сухие Альтоновские, пытался, казалось, проникнуть в самую глубь неизвестной никому души, почувствовать таинственный омут бушующего естества. Чур осознавал то, насколько же ощущения похожи, тик в тик буквально, словно и не исчезал его любимый Рыжик, словно и не покинул его, а так, просто пропал на короткое мгновение, опять вернувшись к изначальному, к нему лично, со всеми прелестями и чувствами. «Я скучаю тоже, дружок» — неозвученные слова, вертевшиеся в мыслях, звенели громче звуков. Ведомый одними только руками, находя особенную точку на чужой пояснице. Ответная реакция последовала незамедлительно: тихий стон сквозь влажный поцелуй завибрировал на губах. Чуру это пришлось по душе. Этого он и ждал. Точнее жаждал. Завтра ему придётся оправдываться за свои похабные действия, если, конечно, парень вспомнит. Пускай и забудет, не настолько уж значительное упущение получится.