Монолит не отпустит тебя

***

      — Так, значит, у тебя будет только первый раз с мужиком? — изумлённо вскинув густые брови, Рыжик повёл рукой с зажатым между пальцами косяком в неопределённом жесте.       — А чего ты удивляешься? С кем бы я ещё тут потрахался-то? Баб я органически не перевариваю, ты же знаешь…       — Таак, а разве на Большой земле ты ни с кем не замутил? Там вроде выбора поболее будет.       — Слушай, дружок, странный ты, конечно, ну вот сам подумай логически: если я кем-то заинтересуюсь в не в том смысле, в котором надо, то мне головёшку давно бы открутили к чертям собачим, а мне, как знаешь, такого счастья не надо, надеюсь, понимаешь, — дёрнув плечом, мужчина в нервном тике тряс ногой, пытаясь таким образом чуть подуспокоиться. Разговоры, заходившие в подобное русло, всегда нагоняли бессмысленную тревогу на него, всё естество могло пробить мелкой дрожью, и фантомная боль шрама усиливалась стократно. Старая рана ещё помнила.       Внутреннее чутьё подло подсказывало, что «огонёк» помышлял о каких-то своих делах, в которых Чуру не было нужного места. Рыжик прикусывал с ощутимой силой хвостик косячка, добытого Бог знает откуда, изредка поглядывая на волнующийся объект, сидящий напротив него. Бледная зелень озорных глаз снова мазнула по чернеющему силуэту товарища. Тот в свою очередь словно старался не замечать неприкрытой заинтересованности своей скромной персоной. Цветущая молодость как ягода, налившийся сладким соком, бушевала в крови, яростно хотела найти долгожданный выход наружу. Чур уже не в том возрасте, чтобы гормоны одерживали верх над разумом. Пожил уж достаточно.       — Лёш, а ты хочешь лишиться девственности?       Мужчина с огромным недоумением покосился на широко улыбающегося парня. Прозвучавшие отнюдь не со скромностью, слова поразили буквально до глубины многострадальной души.       — Чо?! — спустя секундной запинки с трудом произнёс сталкер.       — Я говорю, девственности хочешь лишиться? Я могу подсобить тебе в этом деле, — коротко подмигнул Чуру Рыжик, одним рывком поднимаясь со своего места. У мужчины не хватило бы нужных слов, дабы описать возникшее внезапно смятение. Сердце забилось вдвое чаще при быстром приближении «огонька», казалось, светящимся слишком ярко для этого дня. Фальшивая лучезарность лишь нагоняла лишнего страху. Присев на корточки рядом с объектом своего вожделения, Рыжик аккуратно прикоснулся к чужому колену, чуть сжимая, растопыренные на нём, пальцы.       — Могу просто отсосать, если трахич не захочешь, — улыбка сошла почти на нет, лишь оставив после себя лёгкую её тень уголками тонких губ. Ошалелый взгляд тёмно-карих глаз глупо уставился прямо в задорные глаза напротив. Пляшущие демоны веселились в их зеркальном отражении, распознать их куда проще, чем кажется на первый взгляд. Но манящие столь сильно варианты принесения удовольствия лишь подстёгивали на принятие решения.       — Не знаю даже, что хуже…       — Э?! Но-но! Я, между прочим, профессиональный мастер по самым лучшим отсосам на всём Диком Западе, мне нет в этом равных, уж поверь мне на слово! — отвлекая пустыми разговорами мужчину, паренёк незаметно раздвинул последнему ноги слегка в стороны, устраиваясь поудобнее между ними. Только-только потянувшись к пряжке ремня, его руки резко останавливают. Напряжение чувствовалось слишком отчётливо.       — Подожди, я… Не уверен, что это хорошая затея…       — Спокойствие, мой дорогой, я всё сам сделаю, тебе остаётся лишь ловить кайф, — язык Рыжика игриво пробежался по потрескавшимся розовым губам, увлажняя их. Аж дух захватило у Чура от такого действия, ненароком возбуждая грязнейшие фантазии в голове, предвкушение дальнейшего хода возвысилось до небес. Так и быть. Решено.       Это были волшебные минуты всепоглощающего блаженства. Горячие слизистые стенки рта окружали налившуюся кровью плоть, юркий язык делал самые невероятные трюки и кульбиты, какие невозможно предоставить самому себе. Сопровождались они все ритмичными движениями рыжей головой. Волоски на ней забавно покачивались, смуглые пальцы сами потянулись к ним, перебирали, а при особо глубоком погружении рефлекторно грубо хватали их, оттягивая. Голова под ним глухо стонала от таких действий. Странные ощущения захватили в удерживающий капкан, никогда они не проявляли себя в должной мере при акте онанизма. Собственная рука знала все те чувствительные точки, которые не мог знать никто другой. Но в этот момент… Их нашли. Даже обнаружили больше, чем до этого. Рыжик и вправду оказался истинным мастером по части минетов. Неужели практиковался долго? А сколько партнёров было? Вопросов хватало с избытком, но побороть стеснение, чтобы спросить напрямую у него, не хватало духу. Хоть и не барышня кисейная, но всё же бестактно расспрашивать о личном у, пускай и уже, хорошо знакомого, не входило в принципы у опытного сталкера. Иногда взгляд снизу поднимался, пристально и похотливо смотря прямо на Чура, ловя с жадностью каждое малейшее изменение в выражении лица сверху. Жгучая стыдливая неловкость одолевала мужчину, приходилось отводить глаза в любую сторону, лишь бы не сталкиваться с чужим взором. Это приносило весьма извращённое удовлетворение отсасывающему парню. Непонятное никому, но известное лишь единственному существу — самому себе.       Близилась долгожданная кульминация. Рыжик, заранее предвидевший сладостный исход, уже готовился завершить. В силу большого опыта в подобных делах страсти прекрасно знал даже время окончания сие действия, ведь никогда ничего не меняется из раза в раз. Все партнёры предыдущие были такими же, как любимый Чур сейчас. Кончить могли быстро, сделай только пару особенных движений головой или рукой, им достаточно и этого будет. Вот уже чувствовалась дрожь, пробежавшая по телу, пальцы сильнее сжали рыжие вихры и ту же секунду всё вышло.       Грудная клетка тяжело вздымалась. Стравливая воздух, сталкер окончательно разомлел и впал в приятную истому, кое-как удерживаясь в адекватном сознании. К тому времени парень уже успел подняться, и вытирая с губ остатки семени, вперился внимательным взглядом на разгорячённого одиночку, качественно выценивая проделанный собой труд. Блаженная улыбка появилась моментально.       — Ну и… Как тебе? Глупо спрашивать, наверное, когда твой довольный вид говорит сам за себя, — кивнув в подтверждение своих слов в сторону Чура, Рыжик ещё более заулыбался до обнажения зубов, что больше походило на оскал зверя, предвкушавшего вкусное мясо добычи сбитой с толку.       — Это… Было просто… Нечто, господи, — мужчина пытался отогнать пелену наслаждения, застилающую видимый обзор. Но отойти от такого состояния было нелегко.       — Вот видишь, а ты не хотел, нет смысла же отпираться, — заливисто рассмеялся парень. Смех он разнёс по округе как клич истинной победы.       — Пожалуй, устроим продолжение банкета, согласен? — и снова протягивая руки к своему утомлённому собеседнику, приближаясь к обескураженному лицу, целясь точно в чужие губы. С неприсущей ему лаской, потирал он потной подушечкой пальца грубый шрам на щеке с изрядно отросшей щетиной. Привычка Чура не бриться подолгу не особо волновала Рыжика. Она наоборот, ещё возможно больше подчёркивала возраст мужчины, придавала уютной не ухоженности, которую так любил молодой паренёк двадцати двух лет.       Оторвавшись от вожделеющего рта, сталкер хотел было оттолкнуть настойчивого партнёра, но желания одной стороны превысились до небывалых высот, подавляя с огромной силой и чувством.       — Я всё сам сделаю, и лишу тебя девственности тоже, — снова завёл свою безумную шарманку про это. Какая нахер, спрашивается, девственность? Будто девчонку-простушку тут взять хочет, ей Богу, придурошный! Но Чур принял решение промолчать, покуда они тут оба не взъелись на повышенных тонах.       — Ладно, хер с тобой, делай, что должен, только поаккуратней будь, а то не хочу потом ходить как деревянный, сидеть тоже хочу нормально, — не потеряв чувство собственного достоинства, мужчина строго выдвинул свои требования.       — Да не ссы, я нежно тебя оттарабаню. — Коварным шепотком обласкал алеющее ухо одиночки Рыжик, выдавая в конце короткий смешок. — Просто доверься мне, Лёш…       Властно повалил его на пыльный пол старой хижины, в котором они нашли себе временный приют от непогоды и злосчастного Выброса. Не видя меры, он жадно обцеловывал шею, бесцеремонно задирал выцветшую вязанку на мужчине, переходя на внушительную грудь, покрытую смольными волосками, потирал бока, живот. В нетерпении сам снял с себя мешавший верхний элемент одежды, демонстрируя прелестные глазу формы атлетического телосложения, лишённых малейших признаков растительности. Благоговейные вздохи, затвердевшие ярко-розовые соски и раскрасневшиеся скулы — картина вырисовывалась непристойная, но по-интимному прекрасная. Осёдланные бёдра стиснули, тесно прижали друг к другу ноги, поза бревна идеально подходила Рыжику, принимавшего доминантную позицию в контактах особой близости. Нависнув зловещей тенью над изнеможённым, новичок полюбовно осмотрел его везде, докуда дотягивал зелёнистый взор. Ухмылку натягивал подозрительную и хитрую. Вот точно лис!       — Невинность твою, Лёшка, я себе заберу, чего бы мне это не стоило.       Чур не хотел даже в своих же мыслях признавать поражение. То ли убудет ещё, когда он подставится задом к малолетке. Но можно попробовать. Чего потеряет-то он в итоге? А исключительно ничего, так хотя бы удовольствие получит.       А шум за окном от беснующегося ветра усилился, заглушая тихие звуки, доносящиеся из глубин ветхой хижины, луна понуро осветила два лежащих тела на полу, не желая мешать страстному обряду.