***
День стоял пасмурный. Несколько отвратительный даже, ведь мелко моросивший дождь добавил свою нотку в него. Утро было куда получше. Альтон с раздражением прикрылся капюшоном, не в силах его терпеть и дальше. Разные отвлекающие факторы выводили из себя всё время, пока они с Чуром добирались до заветной Лаборатории Х-18. Вроде, насколько позволяла память Альтоновская, именно там и рождались очередные мутировавшие твари, всем своим внешним видом показывая, что они не должны были появляться на свет божий. Мужчина прекрасно видел состояние парня в момент краткого монолога об этой «проклятой» лаборатории. Царство ужаса и бесчеловечности — самая точная её характеристика. Даже пустыми белками глаз Альтон мог выразить всю ту боль, что копилась на протяжении долгого периода времени. Зеркало души отражало настоящую его сущность. Но замечая за бывшем сектантом резкие поведенческие изменения, Чур никак не мог уложить в голове простую мысль — Альтон меняется на глазах слишком быстро. Неужели вот только на днях он и вправду отыскал пугливую белую овечку? Может волк в овечьей шкуре всё время скрывался от него самого? Коварное притворство или же парень ещё не отошёл от воздействия Монолита? Вопросов вокруг крутилось вагон и маленькая тележка, но ответов бы и не последовало, прося их напрямую у Альтона. Глупо надеется на то, чего с уверенностью не мог ведать сам человек. А человеком ли он остался до сих пор? — Скоро Выброс, — парень достал свой КПК, задумчиво присматриваясь к экрану. — Как?! Етить твою мать, быстрее шевелимся до укрытия! — сталкер ускорил шаг до ближайшей безопасной точки — западная сторона брошенной стройки. Вот чего точно не отнять у парниши — теперешняя немногословность. Не имел особого желания разводить болтовню, хоть Чуру порой изрядно не доставало разговоров о пустом. Словоохотливость — вещь страшная. Вести непринуждённую беседу с Альтоном было чуточку в тягость. Особенно когда они приближались к Тёмной долине, он ещё больше становился каким-то нервозным. Не похоже на него совсем. Долина-то и сама по себе наводила крайнее беспокойство на каждого путника, не имело значения личность блудной персоны. Разжиться зато артефактами можно весьма неплохими. — Альтош, а ты знаешь легенду о Чёрном Сталкере? Говорят, что его где-то на Болотах встретить можно, я, конечно, сам его не видел, но вот по слухам, если раз его увидишь, навсегда ослепнешь… — Надеюсь, мы его не встретим здесь, — как-то слишком резко ответил ему парень, устремляя взор в небо и словно принюхиваясь. Как пёс, ей Богу. Смешно ли, грустно ли. — Неужели веришь в эти росказни? — Верю. Он существует. Я видел его. — А-а, теперь понятно, почему ты выглядишь как слепой, — судя по странному прищуру Альтона, шутка ему явно не по душе пришлась. До слуха уже доносились первые, пока ещё слабые, раскаты грома. Выброс близился. Чуть ли не бегом, спутники наконец добрались до подходящего укрытия с крепкими кирпичными стенами. Западная сторона, слава Отцу Всевышнему, была пустующей. Бандиты тусовались в основном на восточной и южной, не заходя даже сюда. Обоим играло на руку. — Только держи ухо в остро, а то хер их знает, может один кто-нить случайно завернёт сюды, а потом только маслины лови головой, — говоря тише, чем обычно, посоветовал Чур своему невольному белобрысому товарищу. Альтон решил не испытывать судьбу и держать на готове свой «новый» автомат. Раскиданный где не попадя, мусор внутри здания громко хрустел под ногами, создавая дополнительный шум. Эхо будь здоров! — Ёлы-палы! Убрать тут не могли по-человечески чтоли?! Какого хрена тут столько говна всякого разбросано?! Экспрессивно размахивая руками, но тем не менее шёпотом, Чур возмущался на беспорядок вокруг. Старался как мог переступать разного рода куски бетона, разбитых кирпичей и мелких каменных крошек, но тщетные попытки выглядели довольно-таки жалко и безнадёжно. Продвигаясь в глубь полуразрушенного здания, они по случайности наткнулись на оставленное потухшее кострище. — Похоже, кто-то до нас уже тут побывал, причём заметь, Альтош, угли-то свежие, — почесав в задумчивости репу, Чур двинулся дальше. Неожиданно, хватаясь за голову в приступе безумной боли, мужчина упал на колени. Альтон в растерянности поспешил присесть рядышком. — Чур, что с тобой? Голова? — охватившая паника не давало ходу здравым мыслям. Злосчастный Выброс уже начинался, небосвод пылал багрово-алым цветом, гром становился невыносимым для слуха. Альтон боялся. По-настоящему боялся. Возрос до небывалых высот уровень тревоги и страха. Разом всё упало на больное сознание будто здоровенным булыжником придавило, дикая кровяная пульсация в висках, шум в ушах. Завыл парень как раненая тварь, желание выдавить из черепной коробки весь концентрированный клубок из страха, боли и других негативных чувств превышало допустимые пределы разумного. «Он уже в неадеквате» — тяжело подумалось Чуру. После молниеносная отключка от реальности.***
— Прошмандовкой твоя мать является! Нашла себе хер побольше, вот и ушла, глазами лупя за хахалем своим новым! — последняя бутылка беленькой допита почти до конца. На донышке оставалось каких-то жалких сто грамм, не пропадать же добру. Алексей подождал шаткого ухода отца, прежде чем опрокинуть в себя эти остатки. Горько, жгуче и противно. Дешёвая водка всегда ощущается именно так. Юноше не привыкать. А в глазах стояли горячие слёзы. Матушка виднелась прекрасным образом перед глазами. Подарившая маленькому Лёшеньке нежность и любовь. Как настоящее воплощение идеала абсолютной красоты, как цветущая весна и пахнущая розовыми духами. Низкая и худенькая, голубоглазая и светлорусая — как портрет Настеньки из Морозко. Из доброй светлой сказки. По-крайней мере, сынок её так запомнил. «Так на отца похож, ой, как похож». «Неужели по его стопам пойдёт?» «Да сопьётся поди как папаша его недалёкий». «Чот не знакомится ни с одной девкой, что ж с ним не так, неправильный какой-то» «Пидорас!» «Гандон!» «Мужеложец!» Заткнитесь все! Суки, заткните свои пасти! Мама, мама! Я не хочу жить с отцом, забери меня! Я устал плакать, мама! Я устал жить! Я хочу умереть, мама!***
Паршивое пробуждение в луже из собственных соплей и слёз. Ещё и прошлое не отпускало даже во сне. Пускай и дурном. Не привыкать ему. Постепенно мозг растуманивался, но стоило только услышать опять те же бормотания рядом, словно пулей отлетел от этого места: скрюченная поза Альтона, как в тот злополучный день, сопровождаемый невнятным бубнежом. Рваный вздох и дрожащие пальцы судорожно нащупали в кармане «Счастливчика», который так удачно выручил его тогда. Он не хотел повторения неудавшейся участи. Коварный страх сковал всё тело. Невозможно даже сдвинуться. Мужчина выжидал. Чего — неизвестно. Создавалось впечатление наблюдения за поведением строптивого хищника, при этом с ним находясь в одном клетке. Любое телодвижение или дёрганье плечом — незамедлительная реакция. Готовность защищаться от потенциальной опасности. Но ничего не происходило. Пока Чур сам не дернулся в сторону. Конечности затекли без движения, и он принял решение совсем немного переместиться. Это стало его роковой ошибкой, наверное… Альтон медленно повернул голову в его сторону. Впился налитым кровью взглядом, полным убийственной ярости. Дышал так глубоко, сжимая кулаки до побеления в костяшках. Воздух как будто стал тяжелее во много раз. Обстановка вокруг незаметно накалялась. Что же делать обоим? Как выбраться из патовой ситуации? Приложенные усилия внутренне сдерживать себя самого от опасного шага казались удручающими, разрушительными и такими никчёмными. Соблазн удушить кого-нибудь, неважно близкого, родного или чужого пытался вырваться наружу. А тут так весьма кстати Чур в шаговой доступности, только протяни руки, обхвати эту голую шею, сожми крепко и насладись сполна. Чур впал в немой ступор. Он видел, он знал отчётливо этот взгляд — отец. Из воспоминаний о далёком детстве, на него смотрел отец — как большой чёрный волк. Мужчина вновь уловил то чувство беспомощности, как маленькая испуганная овечка, глядящая в упор на голодные глаза огромного, мохнатого, чёрного, словно глубокая украинская ночь, волка. Она боится, она в ужасе, в слезах. Бессонным параличом сковало её. Но вдруг, в самой глубине трясущейся от страха души, ощущалась презренная ненависть. Паршивый ублюдок, который смотрел из могилы через Альтона своими чёрными глазами, полными неприкрытой тёмной злобой в отношении единственного живого ребёнка. Чур отмер. Перестал безудержно трястись, и он вновь ощутил пространство вокруг. Альтон продолжал злобно пялиться прямо на него с тем же прожигающим насквозь взглядом. Но попыток напасть до сих пор не предпринял. Уже, наверное, больше пяти минут прошло. Так странно — долго сдерживать свой порыв. Сила воли немыслимая. Сталкер, ступая тихими шажками, обошёл медленно парня со спины. Остановился на какое-то мгновение, снова возобновил движение по кругу. Будто знал, что следовало делать в таких случаях. Альтон внимательно следил, разве что не рычал только. На ум Чуру пришла мысль о том, что этот своеобразный процесс смахивал на некий ритуал по успокаиванию разъярённого зверя. Это могло показаться даже забавным со стороны, но сейчас никому не до шуток. Снова два круга, пока не произошли изменения в лице: злость медленно, но верно, спадала, оставляя лишь привычное относительно спокойное выражение. И когда Чур потерял окончательно бдительность, расслабившись за время однообразных действий, парень накинулся на него. Повалил на бетонный пол. Впившиеся в спину камни приносили глухую боль, благо одежда в два слоя несколько смягчила её, но тем не менее это ощутимо доставляло дискомфорт. Бессмысленно отдирать от себя Альтона, пребывающего в таком состоянии. Вцепился намертво как банный лист. Но в этот раз он не стал хвататься за горло, а просто вцепился в плечи, зажал бока ногами с обеих сторон, зафиксировал на месте, словно буйного психбольного на больничной койке усмирял. На миллиметр не сдвинуться совсем. Что он учудит снова? Глотку зубами разорвёт? Думать даже страшно о возможной ситуации. — Альтош, ты это… Чего удумал-то? — боязливо заглядывая в лицо, Чур хотел услышать внятный ответ. Получил в итоге молчание. Тишина и неловкое горизонтальное положение тела заставили мужчину почувствовать лёгкое смущение. Не то, чтобы он не оказывался раньше в такой недвусмысленной позе… Но это явно было не то место, не то время, чтобы помышлять о подобном. Послышалось сдавленное мычание сверху. Чур попытался поднять руки, но удерживающий надёжно пригвоздил их к полу. Ну что за мистическая чудо-сила сокрыта в этом причудливом человеке? Что с ним такого натворили, отчего у него хватка настолько железная? Опрокидывает на раз два, даже не вспотев. Того, кто больше и крупнее, ему абсолютно всё равно. Поразительно, до сих пор осознать трудно. — Альтош… Ну ответь же, боже мой, я многом же не прошу, — тихонько, слышимый в пределах близости, чуть ли не прошептал одиночка. Понимал, что повысив голос он сможет оказаться в немилости, навлекая на себя ещё больший гнев. Тут приходится подстраиваться под обстоятельства. Парень продолжал хранить, можно сказать, упрямое молчание будто целенаправленно игнорировал посторонние звуки, средоточием сделав внутреннюю борьбу с самим собой. Не нужно быть прорицателем, чтобы это выявить: на лице написано многое. Поджатые губы, глубокое дыхание, зажмуренные глаза. Признаки просты до безобразия, оттого не менее печальны в своей сути. Бедолага. — Чур… Прости меня. Прозвучало так подавленно. Монолитовец уткнулся лбом в середину груди мужчины, там, где располагалось сердце. Именно в этой области всегда горячее, чем в остальном теле. Исходящее чужое тепло так манило, будоражило мысли и действовала эффективней простого звука. Глухие извинения лились нескончаемым потоком. — За что извиняешься-то? Незачем же. — Сталкер дотронулся до бедра парня, ободряюще похлопав по нему. — Но можешь отпустишь уже, а? Руки скоро посинеют… Альтон резко замолчал. Подняв голову, он будто завис на секунду, всматриваясь в смуглые черты, обвёл бесцветным взглядом все очертания, а в конце молчаливых поисков остановился на тёмно-карих глазах. Одним быстрым движением головы грубо впился в губы Чура, кусая и проводя мокрым языком по ним. От неожиданности мужчина остолбенел, но в пылу неосознанности послушно приоткрыл рот, впуская этот проворный язык аки скользкого змея внутрь. Начался безумный их танец. Альтонов оказался куда проворнее, почти сразу занял лидирующую позицию в этой жаркой схватке полной свирепой страсти. Жаркое дыхание опаляло лица друг друга, большие ладони одиночки с силой сжали оседлавшие его сильные бёдра. Парень с привздохом издал гортанный стон в ответ на столь смелый поступок, с большим остервенением терзая покрасневшие губы ошеломлённого сталкера. Сладкая пытка продолжалась относительно недолго: первым вскоре сдался сам Альтон, вынужденно отстраняясь. При иных совсем обстоятельствах они бы смогли насладиться этим животрепещущим моментом интимности. Но только-только отошедший от Выброса Чур растерялся от такой внезапной активности по этой части. Это будоражило мысли. — И за это тоже прости, не смог сдержаться, — оставив наконец в покое плечи, Альтон в лёгком смущении отпрянул. Шевеление внизу снова активизировалось. — Я уж думал загрызёшь меня здесь, а это так, брехня, не бери в голову, с кем не бывает… Но попрошу только об одном одолжении. — Каком ещё? — заинтересованно спросил Альтон. — Не можешь ли ты слезть уже с меня, а то чует моё сердце, я сам скоро не выдержу, — усмехнулся Чур, подвигав для подтверждения своих двусмысленных слов тазовой секцией. Альтон удивлённо ойкнул, порываясь поскорее встать на ноги. В довершении протянул руку помощи самому мужчине. — Ой, спасибо, а то я уже не настолько молод, спина чуть не отнялась на камнях-то, — одним рывком сталкер поднялся вслед за парнем, благодарно приняв предложенную ладонь. — Мда, с этим Выбросом проклятым только время потеряли, сука, и начался же как раз вовремя прям, — досадно проругавшись, опосля сплюнув себе под берцы, одиночка капризно отряхивал свою чёрную плащёвку от прилипшей пыли и грязи. Быть чистоплюем в самом отвратительном месте на Земле — то ещё чёртово испытание на силу духа и воли. Как если бы ты был по уши в болоте и при этом истерично сетовал на промокшую насквозь одежду. Дурость в общем. Иначе и не назовёшь. — Я прошу прощения ещё раз, Чур, я правда не хотел, чтобы всё так получилось, — с виноватым видом, отруганного за шалость ребёнка, Альтон удручённо прятал взор, стараясь не глядеть в сторону сталкера. — Удивительный ты чудак, дружок, постоянно выдаёшь мне всё более непредсказуемые сюрпризы, не знаю даже, чего ожидать в следующий раз. — Спокойно изрёк одиночка без толики злобы. — Я искренне надеюсь на какой-то безобидный результат в итоге. И делай, как я — воспринимай то, что ты делаешь как само собой разумеющееся. Хотя мне иногда не хватает терпения, признаю. — Почему ты так легко про это говоришь? Почему мне позволительно принимать такие вещи как должное? Что-то, что должно произойти? Чур, ты просто не можешь вообразить то, какие демоны сидят внутри меня, в глубине моего сознания. Я боюсь самого себя намного больше, чем ты меня. Поверь, я вижу страхи других. Свою личную боязнь не утаишь. — Растеряв свой прежний жмущийся облик, парень подступил ближе к мужчине, задавливая аурой, полной яркого возмущения от простодушного произнесённого ранее. — Я чудовище, самое гнусное и отвратительное, что когда-либо на свете вообще существовало! Химера, слепленная из множества генов и кусков плоти. Собранная в единое целое с одной лишь целью — защитой Центра Зоны от проникновения в святую обитель Монолита. Мой разум не принадлежал мне никогда. Даже сейчас, я творю не пойми чего, а ты ещё говоришь про восприятие всего этого как какой-то нормы? — Чего распоясался, окаянный? Я дельный совет тебе дал между прочим: просто плыви по течению, раз поменять ничего нельзя. Тем более, сам осознаёшь же, что с бошкой проблемы. Хотя, честно признаюсь, никак не могу привыкнуть к твоим внезапным сменам прогноза. Предупреждал бы хоть. Того глядишь, и параноиком стану скоренько, — Чур с явным весельем воспринимал происходящее. Словно-то и несерьёзно. Парня то ли побесить хотел или же действительно сам по себе таким и был. На миг сталкер снова замер, заглядывая испуганно за левое плечо монолитовца, на развеянный чистый горизонт. После же несколько оторопел, приоткрывая губы, вроде сказать чего-то хотел, но так и не решался. Альтон в непонятках обернулся на то, что видел позади него одиночка и обомлел: чёрный силуэт в длиннополом плаще, смутно напоминавший Чуровский, неподвижно стоял поодаль от них на невысоком холмике, поросшего мелкой травой, бледнеющей на фоне тусклого и пасмурного неба. — Ты видишь то же, что и я, а? — тихо, с дрожью в голосе обратился к своему белобрысому собеседнику Чур. Парень не ответил. Молчаливое согласие. Слова застряли в глотке словно рыбная кость. Точнее, как такого желания говорить и не было вовсе. Глухая тишина посреди заброшки, нарушаемая лишь судорожным дыханием двоих живых фигур. От чуткого наблюдения со стороны кровь стыла в сосудах. Сердце у обоих казалось пропустило удар, а волосы на голове зашевелились. Неизвестный силуэт продолжал взирать из-под большого, натянутого на уровень глаз, капюшона. Лица не видно совсем. Либо тень удачно падала на него, скрывая полностью, либо же… Аура Родителя молниеносным порывом сухого ветра донеслась до Альтона. Взлохматило изрядно отросшие волосы на голове, ударило по впалым щекам теплом и едва уловимым запахом сырого мяса свежезаколотой свиньи. — Ну-ка, давай-ка пойдем отсюда, дружок, дальше пойдём… Чур потянул Альтона за рукав, чувствуя нарастающую слабость в теле. Ощутил дрожание чужой кисти, бывший сектант тоже постепенно начинал дуреть от мистического воздействия чёрного незнакомца. Держался молодцом ещё пока. Они уходили через громадный пролом в кирпичной стене. Отчего эта дыра здесь образовалась — знать не хотелось, да и особого значение не имело. Вся штука в том лишь, что проём выводил путников в северную часть брошенки прямиком к старому заводу. Во времена Войны группировок здесь кто только не был. Теперь же он носит статус «Ничейной территории», иногда посещаемый случайными любителями поискать чего-нибудь этакого, интересного. Но наружная сторона не хранила примечательных тайн, в отличии от внутренней начинки. Где-то здесь есть подвал с секретной лабораторией, и по слухам найти такую может исключительно тот, кто заново родился в её недрах. Альтону пусть и было известно месторасположение оной, но дорога припоминалась слишком смутно. Путь и не сложен-то сам по себе, просто чертовски извилист. Серый, ничем не выделяющейся на общем фоне серо-болотного пейзажа, завод тихо в одиночестве простаивал на задворках времени, в небольшом отдалении от всех имеющихся зданий в округе. — Так… Это и был Чёрный Сталкер? Байки и вправду не врали? — Чур до сих пор оставался под неплохим впечатлением. Но, кажется куда меньше на него воздействовала такая неординарная встреча, чем на того же Альтона. — Может быть, — неуверенно произнёс пребывающий в шоке парень. — Что значит «может быть»? То есть ты и сам не знаешь? А мне показалось, что наоборот как раз таки — это «нечто» тебе очень хорошо знакомо. Не в бровь, а в глаз. Точное попадание. — Тень меня постоянно преследует. Не могу сказать, с чем это связано. Но Чёрный Сталкер не он, похож, но не он точно, — бывший монолитовец крепко обхватил лямку автомата, закусывая нижнюю губу. — Ой, Господи, — приложив руку ко лбу, Чур обречённо вздохнул, — как же всё сложно-то.
***
Путники медленно, но верно продвигались вглубь длинных подземных коридоров. Кажется, Ад по Данте был куда приветливее, чем эта бетонная кишка, заполненная непроглядным мраком, спёртым и сырым воздухом, чёрной плесенью на стенах и глухой, мёртвой тишиной. Атмосфера лаборатории нещадно давила на психику. Приходилось продвигаться с ручным фонариком наперевес. — У меня походу клаустрофобия развиваться начала, — Чур сотрясал воздух лишними звуками, лишь бы не оставаться в этой удушающей тишине. Альтон посчитал правильным не говорить что-то в ответ, а потому просто молча двигался первым по счёту, по старой памяти ища нужные помещения для поисков. Его самого не меньше будоражило изнутри при виде знакомого пространства вокруг. Запах даже оставался почти неизменным с тех пор, только добавилось некоторой затхлости. Щекочило сильно нос и оттого он постоянно морщился. — А вы с Хароном как познакомились-то? — старался завязать диалог мужчина, держась поближе к уверенно шагающему впереди парню. Тот так долго не отвечал, что Чур уже плюнул на заданный вопрос и смирился с неразговорчивостью новоявленного товарища, но всё же услышал негромкий голос. — Харон был нашим духовным наставником, к нему многие приходили за советом. Я сумел сблизиться с ним по итогу. Не могу сказать точно, единственный ли я такой или же у него были и другие любимцы, — Альтон свернул влево, ни разу не усомнившись в правильности своего передвижения, как со встроенным навигатором в голове. При этом иногда оглядывался по сторонам, будто ища что-то. Без указательных ориентиров хрен куда попадёшь здесь, только заблудишься. — Хах, вот как. Значит у вас могло быть что-то вроде шведской семьи? Хер угадаешь, что у фанатиков в голове плавает, без обид, — различить эмоции со спины не представлялось возможным, потому сталкер лишь приблизительно мог представить выражение лица бывшего бойца Монолита. Вероятно ему было несколько обидно слышать такое, пускай и непрямое, но косвенное причисление к былым временам группировки. — А у вас были сладкие парочки какие-нибудь? Или всё строго натурально? — никак не унимался с бесконечным потоком вопросов шедший позади одиночка. — Мы особенно не привязывались друг к другу. Образ жизни и постоянные стычки с кем-нибудь не позволяли установить длительных отношений. Да и в этом никто не видел крайней необходимости, — равнодушно рассказывал парень, выхватывая фонариком ближайшую стену с крупными сколами в керамической плитке. Замызганная в странной субстанции, местами с потёкшими жёлто-коричневыми разводами. — Нам сюда, — оповестил о приближении к заветному помещению Альтон. Он заметно замедлился, шёл уже без прежнего энтузиазма, предоставляя право входа Чуру. Притихший мужчина не слишком-то воодушевился погасшему запалу своего товарища, но собрав мужество в кулак, первым вступил в чёрный провал помещения. Фонарь в руке мелко подрагивал, отчего свет слегка дрожал, освещая лишь малую часть не слишком огромной, но всё же приличных размеров лабораторию. Карманный не имел должных мощностей для большего охвата территории, к сожалению. Пустые стеллажи, замутневшие стеклянные витрины, какие-то случайные колбы на покрытых сантиметровым слоем пыли столах, длиною почти во всю стену. — Так, давай разделимся — ты в ту сторону, я в ту, андерстенд?— Чур, не дожидаясь ответа, поспешил обшаривать свою часть помещения на наличие в ней желаемого. Альтон вытащил из нагрудного кармана поцарапанный КПК, включая фонарик на нём. Этот был ещё слабже предыдущего, но в крайней нужде и рак - рыба. Освещаемая область показалась Альтону куда мрачнее коридоров. Всё оставалось практически неизменным с тех недалёких времён первого посещения им лаборатории. Окружение давило на мозги, наверняка стараясь превратить их в кровавую кашу. Парню становилось всё тяжелее переставлять трясущиеся ноги, выхватывая в неверном луче света запылившуюся камеру на длинном штативе. Воспоминания захлестнули ужасающей волной. Ну конечно, записывающее видео устройство прекрасно помнила его заурядную персону. Отблёскивала посеревшей от миллиметрового слоя пыли линзой объектива, как будто в издевательском тоне рассказывала про их давнее знакомство, как она снимала изменяющийся образ человека без имени и фамилии, насмешливо запечатлела каждую мелочную чёрточку на пустом выражении бледного лица. Хитросплетённые линии заворачивались в сложную сеть из реальности и фантазии, превращаясь в бессмысленность и полное отчаянье. Глубокая ненависть поселилась в разуме задолго до приобретения контроля над ним. И она не нашла иного выхода, кроме как устранить записывающий неживой объект. Беря штатив с видеокамерой в обе руки, Альтон резко замахнулся, пытаясь разбить об пол устаревший девайс с особым остервенением. Чур услышал громкий звук падающего на пол предмета, ломающегося чего-то, но в полупустом помещении это слышалось зловещим эхом. — Эй, дружок, с тобой там всё хорошо? — пугаясь пуще прежнего, позвал он Альтона. Сквозь тьму ответ не донёсся, потому сталкер направил свет своего ручного фонаря на то место, где предполагалось местонахождения бывшего монолитовца. Относительно недалеко от себя, в трёх метрах, он увидел странноватую картину стоящего на коленях краснючего парня со случайной, казалось бы, выпотрошенной вещью в руках. Проводки тянули сильными пальцами в разные направления, окончательно выдёргивая из глянцевого корпуса. — Альтош, ну едрид мадрид, чего опять тут натворил-то? Оставь в покое, что это… — Я её убил, — несмотря на взбудораженный вид, Альтон говорил чрезвычайно спокойно, словно просто констатировал факт. — Её? — Чур оторопел, не находя адекватности в прозвучавших с безумной ноткой словах Альтона. — Камеру, то есть, — парень вытянул руку вперёд, демонстрируя бесформенный кусок пластмассы. — Сломал, но не убил — она же неживая. — Назовём это так. Я её уничтожил, — Альтон не утруждал себя объяснениями произошедшего. Злость отступала и теперь, выровнив дыхание, в спокойном, несколько даже умиротворённом тоне, проговорил в полголоса: «Не спрашивай зачем, так надо было». — Ага… Ладно, — одиночка также окончательно успокоился, ссылаясь на очередные «причуды» от своего белобрысого товарища. Продолжили поиски уже в молчании, каждый сам на уме, периодически шурша, или не слишком аккуратно перекидывая через плечо всякий мелкий мусор. Документация в этом месте оказалось не шибко много, в основе лишь отрывки из отдельных, не связанных друг с другом исследований, отчётов, обрывочных записей с наблюдениями об аномалиях и прочей чепухе, что росло и обитало в Зоне. — Ты нашёл чего-нить интересное, а? — крикнул Альтону Чур, ни разу не заботясь о соблюдении тишины. — А то мне тут шняга всякая попадается, Зулину или как его там, понравится поди вот эта херня вся. — Да, нашёл, — отозвалось моментально из дальнего угла. Находка оказалась куда занятнее, чем предполагалось изначально: одностраничные досье на каждого члена группировки. Краткие характеристики и вполне обычные данные. На всех участников заведены ли они — неизвестно от слова совсем. Их могло быть и больше. У четверти отсутствовали фото, у некоторых же и вовсе не было никаких важных данных о личности, простые факты остались секретными. — Таааак, — протянул сталкер, — а ну, постой-ка, дружок. Он вытянул из чужих рук одно из многочисленных досье, заприметив перед этим номер, чётко и жирно выведенный, как можно более заметный, чем все остальные — «123». У Чура чуть не выпали глаза из орбит. — Да ты ж почти точная копия Рыжика, обалдеть! Даже цвет волос такой же! — в настоящем изумлении воскликнул мужчина, рассматривая фотографию как в паспорте, слегка потускневшую, но не потерявшую в конец красочности изображения. — Только вот, жалко, глаза другие. У Альтона, в свою очередь, не было столь бурной реакции, ему ничего не давала эта информация, кроме, разве что, базовых знаний о себе самом, ознакомление с собственным отражением, словно всё это время ты был не в своём теле, а где-то достаточно далеко от него. Недоступные воспоминания прошлого до Монолита оставляли в покорёженной душе до одури ощутимый отпечаток смятения. Напрягая мозг, парень зажмуривался и силился представить то, что отшибло напрочь сторонним вмешательством. Сформировать свой портрет на основе имеющегося материального изображения в реальности, осознать его, подобрать похожие черты и собрать воедино. Альтон состроил хмурое выражение лица, погружаясь в продолжительные раздумья, не замечая вокруг ничего, что стоило бы своего внимания. Относительный писк в ушах немного отвлекал от беспорядочных трудных мыслей. Словно звучащая в отдалении речь сталкера, казалась полной бессмыслицей, раздражала подобно жужжанию назойливой мухи, кружащей рядом. — Ты чего задумчивый такой? Вспомнил поди что-нить? — на плечо опустилась крупная ладонь, выводя тем самым из непродолжительного, как оказалось, ступора. Что-то вразумительного так и не прозвучало. Со стороны он, видимо, смотрелся смешно, вертя белками глаз в надежде отыскать точку для удержания потока мыслей. — Пойдём отсюда, Чур, мне плохо уже становится от этого… места, — запинаясь на последнем слове, Альтон положил руку в ответном жесте на чужую кисть. От тёплого прикосновения пробежали шустрые мурашки по спине у Чура, вновь с удовольствием возвращая в приятные моменты с «огоньком», невольно ассоциируясь именно с ним. Повеяло бы сопливой романтикой, находясь они в более располагающей к ней обстановке, подальше от пыльных и сырых помещений. Рано пока, не время. В воздухе повисло молчание на краткий миг, как вдруг из мрачной глубины коридора послышались, разносящиеся отчётливым эхом, хрустящие шаги. Сталкер и Альтон замерли в одной позе, боясь пошевелиться. Даже дышать перестали. Шаги неторопливо приближались, пока не остановились. Светить туда не хватало смелости. Чем бы оно не было, либо спугнут, либо же навлекут беду себе на головы. Но и стоять столбом — не вариант нисколько. Может быть неведомое существо уйдёт отсюда? — Тут кто-то есть? — осторожно поинтересовался некто, стоящий во тьме. Очень знакомый голос. Они так и продолжали стоять, не решаясь ответить. Незнакомец видимо тоже боялся войти, потому поспешно ретировался туда, откуда пришёл. — Это чего такое было-то? Ёп твою мать, я думал мы тут одни, — прошептал вблизи уха Чур. — Видимо, уже нет, — удручённо отозвался Альтон, выходя из состояния оцепенения, — но нам всё равно нужно отсюда уходить. Двигались быстрее прежнего. Под обувь попадались случайные осколки плитки и камни, осыпанная штукатурка до сих пор сыпалась на головы чуть ли не бегущим в припрыжку от этого проклятого места. Фонарик в смуглой руке нервно трясся, свет елозил по старым стенам и полу, освещал дальнейший путь наружу. Парень параноидально оглядывался назад, ища во тьме чьё-нибудь присутствие. Завладевший телом страх сконцентрировался в горле, вставая огромным комом поперёк. Вспотевшая ладонь едва не выронила КПК, когда из тёмной хляби на секунду показалась знакомая фигура в светлом пятнистом комбинезоне. Неужели кто-то из Монолита здесь всё же есть? Хотя, чему удивляться. Их встретило хмурое небо, но радости от этого не убавилось ни на грамм. Лучше пасмурность дня, чем темнота подвала. — Вот уж мы там чуть не усрались вдвоём, да? Вух. — Мужчина переводил дух, опираясь в качестве опоры на колени. — Чего опять замолчал-то? — Подожди, — Альтон приказал жестом замолчать, — я думаю. — Ага, опять свои глубокие думы думаешь, — съязвил сталкер, вытирая пот со лба. Он отвернулся от бывшего монолитовца, выуживая из нагрудного кармана пачку сигарет. Решение закурить после небольшой подобной «прогулки» показалась более чем правильной, дабы нервы успокоить. — Понял, — утвердительно кивнул скорее самому себе Альтон. — Ну и? Чего понял? Поведай же, не томи, — затягиваясь терпким сизым дымом, Чур даже не повернулся к нему. «Прекрасные» тусклые виды вдали от завода привлекали одиночку куда больше. — Он из Монолита. Я уверен. — Неужели? — Да, форму мельком разглядел. — Ага, — Чур почесал задумчиво подбородок, — хорошо, но а по какой причине он там тусовался? — Видимо, надеялся встретить там кого-нибудь из братьев, — задумчиво произнёс Альтон, потирая кончиками пальцев переносицу, — может и вовсе безопасное место искал, не знаю. — Да там хоть глаз выколи, ни черта ни видно же, мы-то понятно на кой туда полезли, а ему там чего понадобилось вдруг? Безопасности… Ну чудик, прости Господи, так и до инфаркта недалеко. Нахер, короче, ай-да за артефактами, пока всё не растащили, — сталкер зло махнул в сторону советского строения и направился в противоположную. На это парень смог лишь удручённо вздохнуть, оглядываясь последний раз на серое здание завода, и последовать за мужчиной.Взглядом, полным умиротворения и внутренней радости, незнакомец провожал их, ему хотелось бы ринуться вслед, но понимание глупости данного поступка останавливало от столь опрометчивого шага. Видит Монолит, они ещё встретятся.