Я держу тебя (за руку?)

Это была очень плохая идея. Причем, судя по всему, плохая с самого начала. Ведь можно было, вопреки воле Миранды, просто сдать ее в больницу лечиться — нет, надо было поселить ее в свою комнату и влюбиться. И к чему это привело? К тому, что Миранда стояла в одном нижнем белье на круглом подиуме, а Баронесса пыталась не умереть от разрыва сердца. Она еще даже не начала делать замеры, но мысль о том, чтоб прикоснуться к этой коже, заставляла ее руки дрожать, а сердце биться быстрее. Она снова и снова прокручивала в голове слова о том, что она профессионал и не должна сексуализировать свою работу. Это снова и снова не помогало. — Я скоро замерзну, Баронесса Миранда, — голос Пристли звучал раздражено, но когда Баронесса обернулась, она заметила легкую улыбку редактора. — Не называй меня так. Она медленно закрыла глаза, выдохнула и, взяв сантиметр, блокнот и карандаш, направилась к Миранде. — И как же мне тебя называть? Нужно начать с самого сложного. С груди. Если замерить ее быстро, то можно будет больше не смотреть на нее, и концентрироваться будет легче. — Подними руки. Миранда рассмеялась низким, грудным смехом. — Интересное имя, но настоящее мне нравится больше. Она все же подняла руки. Грудь чуть приподнялась следом. Кровь прилила к лицу Баронессы, она сглотнула и поняла, что во рту пересохло. Она не могла перестать смотреть, и тем более не могла представить, что вот-вот коснется. Это было слишком прекрасно, чтобы к этому было дозволено прикасаться. Только бы Миранда не заметила ее состояние. Баронесса завела ленту за спину, приложив всю свою осторожность, чтобы не прикасаться к Миранде лишний раз. Она все равно чувствовала тепло ее тела, а суровая правда в том, что прикосновение было неизбежно. Баронесса свела ленту на груди. Слишком жарко. — Девяносто один, — выдохнула Баронесса. — Похоже на правду, — Пристли кивнула. Баронесса, не глядя, чиркнула цифры в блокнот. Нужно просто абстрагироваться. Нужно просто не думать, что это Миранда. Баронесса заметила тонкий шрам внизу живота, когда опустила ленту на талию. Она снова вспомнила о девочках Миранды. «Каролайн и Кэсседи» — поправила она саму себя в голове. Баронесса не представляла себя в роли матери и даже в роли мачехи. Она не любила детей. И, по идее, факт наличия оных у Миранды должен был ее оттолкнуть, но вместо этого Баронесса думала, что она могла бы дать близняшкам. — Я пыталась его отшлифовать, но это максимум, на который можно рассчитывать, — Миранда, кажется, заметила взгляд Баронессы. И неправильно его расценила. — Я родила поздно. Моя кожа была просто не способна восстановиться, мне же не двадцать. Баронесса подняла на нее удивленный взгляд: — Никогда не говори так о себе. Тебе не двадцать. Но от этого твоя красота только ценнее, — Баронесса на автомате завела ленту за талию Миранды и свела ее спереди. — Ты очень красивая женщина, Миранда Пристли. Шестьдесят два, кстати. Баронесса снова чиркнула цифру в блокнот. Ей показалось, или Миранда только что оправдывалась за свой недостаток? Какой это вообще недостаток? Вот у Баронессы есть вредная привычка — она убивает людей. Вот это действительно недостаток. А тут шрам какой-то. Мелочи. — Ты бы вернулась в Нью-Йорк, если бы тебя не… Ну, — Баронесса неопределенно махнула рукой. Она опустила ленту на бедра. На этот раз она умышленно коснулась мягкой кожи, сдерживаясь, чтобы не погладить ее и не замурлыкать самой. Это было похоже на воду утром после вечеринки. Один глоток, и ты уже не можешь остановиться. Хочется еще и еще, больше воды и кожи. — Нет, девочки у отца на время каникул, а мне был нужен перерыв после всего, что случилось в Париже. Так что до конца этой недели я в любом случае была бы в Лондоне. Теперь, видимо, придется задержаться еще на пару дней. — Девяносто один. У тебя идеальная фигура, Миранда. — А ты сомневалась? Это было невыносимо. Баронесса бросила сантиметр на стол и быстрым шагом пересекла комнату. Через пару секунд, окно было распахнуто настежь. — Разве подобным не должны заниматься слуги? — Миранда поежилась. — А ты бы хотела, чтобы мои слуги увидели тебя в одном нижнем белье? Баронесса снова взяла ленту и стала позади Миранды. Изгиб ее шеи, спина, мягкие волосы… Пристли вздрогнула от холода. Замеряя расстояние от шеи до предплечья, Баронесса заметила мурашки по ее коже. — Потерпи. Осталось немного. Обещаю, если ты простынешь, я лично придумаю для тебя еще три платья. — Так это платье придумала ты? Баронесса выдохнула прямо в шею Миранды, от чего та снова вздрогнула. — Я так и знала. Оно как будто создано специально для меня — это даже по эскизу видно. Поэтому меня так удивило другое лицо у модели. Провела ладонью вдоль спины Миранды. А так хотелось языком. — Признаю. Ты вдохновила меня, — она приложила сантиметр к основанию шеи. — Ты единственная пришла на бал не в костюме Круэллы. Она слышала, как Миранда усмехнулась и почувствовала ладонью вибрацию на спине. И заметила две родинки на плече, расположенные идеально друг под другом. Господи помилуй, у этой женщины даже родинки идеальные. — Ты закончила? — Миранда оглянулась через плечо. — Перемеряй мне талию. Мне кажется, ты мне польстила. В прошлый раз была шестьдесят четыре. Черт. Смотреть на спину Миранды было еще терпимо, но когда она снова увидела эти углы челюсти, эти скулы и глаза, это тело… Она точно знала, что покраснела, как какая-то школьница. А еще она точно знала, что двигалась слишком быстро, обхватывая Миранду сантиметром за талию — как можно быстрее замерить и заставить ее надеть этот проклятый халат. Надо было поручить замерять ее своему ассистенту… Чтобы он на нее пялился? Лучше кинуться с обрыва. — Баронесса? — А? — она вскинула голову. Миранда дернулась вперед. Резкое движение, и их губы соприкоснулись. Баронесса быстро вдохнула и обвила талию Миранды руками, прижимая ее ближе. Она чувствовала, как Пристли обнимала ее за плечи, сжимая и разжимая пальцы, чувствовала, как она прерывисто дышала и чувствовала себя, как во сне. Только бы это был не сон. Она просто не перенесет, если сейчас проснется. Она сжала талию сильнее. Миранда всхлипнула, и Баронесса вспомнила про ее ребро. — Извини, — прошептала она, на секунду оторвавшись от теплых губ. Она быстро переместила руку в волосы Миранды и снова вовлекла ее в поцелуй. Чудесный, неглубокий, но такой чувственный. Гладкие губы, вкусный бальзам, приятный аромат. Баронесса резко опустилась, обхватила Миранду чуть ниже бедер и подняла, как будто та ничего не весила. Миранда вскрикнула и быстро переместила руки на шею Баронессы, продолжая целовать ее губы, но уже с большей силой и жёсткостью. Баронесса посадила ее на стол, и Миранда ногами обняла ее за бедра. — Миранда… Миранда. Миранда, господи, Миранда, это просто… — Прекрасно? Да. Мне показалось, ты разобьешься на осколки, если этого не случится прямо сейчас, — Пристли улыбалась. Так искренне и так открыто. — Ты просто прожигала меня глазами, пока снимала мерки. Баронесса дернула головой и сразу же замерла, рассматривая глаза Миранды впервые с такого близкого расстояния: узоры радужки, веки, морщинки в уголках. — У тебя такие красивые внутренние углы глаз, — казалось, она потеряла способность говорить не шепотом. — Внутренние углы? Такого комплимента мне точно еще не делали. Баронесса погладила ее волосы и стала наклоняться для нового поцелуя, но Миранда положила два пальца на ее губы, останавливая: — Нет, дорогая. Третий поцелуй без единого свидания — на такое я точно не пойду. Третий? То есть она… — Не смотри на меня так. Ты же не думала, что я не почувствую, как меня целуют во сне против моей воли? — Миранда сильнее сжала ноги, прижимая Баронессу ближе к себе. Она шептала ей в губы. — Я очень чутко сплю, Барономиренок. И я жду приглашение на очень хорошее свидание с тех самых пор. Она разжала ноги и, развернувшись, спрыгнула со стола. Быстро накинув халат, она направилась к выходу из кабинета. — А с талией ты не ошиблась. Она всегда была шестьдесят два, — она оглянулась через плечо на все еще неподвижную Баронессу, подмигнула ей и покинула помещение. Барономиренок? Что?