Я держу тебя (за руку?)

На следующее утро Миранда проснулась с первыми лучами солнца. Она потянулась, открыла глаза и поняла, что ее жизнь никогда не будет прежней: комната была уставлена букетами белых роз. Они были на каждой горизонтальной поверхности: на столике, на подоконнике, на тумбочках. Когда Миранда встала, она поняла, что весь пол усыпал лепестками, а у двери заметила коробку со стоящей на ней запиской. «Доброе утро, красавица. Не согласишься ли ты провести этот день за свиданием со мной? Если твой ответ да — рекомендую надеть это и спускаться в столовую. Завтрак уже на столе. Твой Баронессомиренок» Миранда рассмеялась и открыла коробку. Там, аккуратно сложенные, лежали ботфорты, редингот и бриджи. Сказать, что Миранда удивилась такому набору — это не сказать ничего, но, взяв все вещи в охапку, помчалась в душ приводить себя в подобающий вид. Она и не помнила, когда последний раз ходила на полноценное свидание. Кажется, это было перед браком со Стивеном. Какой-то банальный итальянский ресторан или что-то в таком роде. Подводя глаза, Миранда поймала себя на том, что она волнуется. По-настоящему. Как будто не сама инициировала это свидание. В столовой и правда был накрыт стол. Посреди стола стоял такой же букет из белых роз, как были в ее комнате. Баронессы нигде не было видно, но на столе стояла еще одна записка: «Рада, что ты согласилась. День обещает быть длинным. Советую перекусить. Если тебе не нравятся блюда на столе — позвони в колокольчик и прикажи слугам приготовить то, что ты захочешь. А после — выходи на террасу. Обнимаю» Миранда не могла объяснить, что с ней происходило, но при мысли о еде, ее желудок неприятно сжался. Она позвонила в колокольчик и попросила принести ей кофе — в идеале в стакане с крышкой. Максимально горячий латте был подан буквально через минуту — как будто его держали для нее наготове. Она прикрыла глаза, отпила немного кофе и направилась на террасу. К своему удивлению, она слишком быстро научилась ориентироваться в поместье — как будто она жила тут всю жизнь. Баронесса стояла там — одетая точно так же, как Миранда. Ее привычную высокую прическу сменил низкий хвост, и Миранда невольно заметила, что так ей намного лучше. Баронесса улыбнулась, как только редактор вышла к ней. — Ты прекрасно выглядишь, — на выдохе проговорила она и прикусила нижнюю губу. — Да. Костюм идеально сел по моим параметрам. Как на меня шили. Баронесса усмехнулась. Ее швеям не привыкать работать в ночную смену, но Миранде знать об этом не обязательно. — Как твое ребро? Миранда пожала плечами. Как ни странно, на второй день ребро стало болеть намного меньше. Куда страшнее ей казались разбитые лоб и губа. И если со лбом ничего страшного — его нужно было просто закрашивать, то губа после вчерашнего страстного поцелуя долго ныла. Пристли пообещала себе быть сегодня сдержаннее. Хотя бы попытаться. Баронесса кивнула и жестом пригласила Миранду к припаркованному рядом джипу. Она помогла Миранде сесть на переднее сидение, а сама села за руль. — Я подумала, что позвать тебя в ресторан — это глупо. Ты бываешь там постоянно по работе, поэтому ты не сможешь расслабиться, — она завела мотор. — Как ты относишься к дикой природе? — Хорошо. И это были их последние слова за всю дорогу. Баронесса следила за дорогой, Миранда, не отрываясь, смотрела на Баронессу. Молчание не было неловким. Скорее это была уютная тишина, когда Миранда задумалась, что происходит. Она никогда не была на свидании с женщиной. Они всегда ее окружали — модели, стилисты, фанатки Подиума, но Баронесса… Что-то внутри Миранды сломалось, когда она получила приглашение на бал и костюм с париком. Она думала, что это просто интерес, но после того противовольного поцелуя она поняла, что это химия. Откуда она взялась? Загадка века. Это просто случилось и все. Баронесса остановилась у забора из сетки рабицы. Она вышла из машины, открыла Миранде двери и галантно подала ей руку, но, когда Пристли вышла, не отпустила ее, а стала гладить большим пальцем ладонь. Глядя в глаза, она подняла руку и поцеловала ее: — Прости, я не могла удержаться. Нам сюда. Все так же не отпуская руки, она подошла к забору и открыла едва заметную калитку. — Это заповедник. Хэллмен-Холл спонсирует его целую вечность, поэтому мне разрешено посещать его, когда я захочу. Это мое место — только мое. Они шли сквозь густой лес. Разговор не клеился, и это уже переставало быть уютным. И Баронесса, и Миранда чувствовали напряжение в воздухе, и обеим это не нравилось, но найти слова или тему они не могли, да и трудная дорога по сырой — видимо, ночью шел дождь — земле не располагала к дружеской беседе. Вдали слышался шум шоссе. — Закрой глаза, — Баронесса остановилась. — Зачем? Ты завела меня в лес, чтобы перерезать мне горло? Ужас на лице Баронессы проявился настолько очевидно, что Миранде стало неловко. Перед глазами Баронессы встала картина того, как ее охрана прикрывается от брызг крови Круэллы. Она представила на месте Круэллы Миранду, ее начало подташнивать. — Ты мне веришь? Миранда кивнула. — Это правильно. Я никогда не причиню тебе вреда. Закрой глаза. Миранда подчинилась. Баронесса взяла ее за руку и развернула на сорок пять градусов. Она положила ладони на глаза Миранды и повела вперед: — Открывай. Миранда ахнула. Это был не шум шоссе. Прямо посреди леса был, окруженный камнями, водопад. Огромный массив абсолютно белой воды, чистое чудо стихии. Миранда, конечно, видела водопады, но сейчас ее прибило к месту. Она даже не могла пошевелиться — это было слишком красиво. Как на картинке. Она было подумала, что тут можно провести блестящую фотосессию, но тут же откинула эту мысль. Это место Баронессы, и она привела ее сюда. — Знала, что тебе понравится. Завораживает, правда? Миранда только кивнула. Не отводя взгляда от воды, она нашла руку Баронессы и сильно сжала ее. — На самом деле, это не мой любимый вид. Пойдем, я покажу тебе кое-что еще. Они двинулись вверх к водопаду, осторожно поднимаясь по камням. Баронесса шла чуть впереди, давая Миранде опору каждый раз, когда это было необходимо, а потом прошла в очень узкую пещеру справа от водопада. Коридор был настолько узким, что им пришлось идти боком, но рук они не отпустили. За водопадом пряталась пещера. На каменном полу был расстелен плед, лежали несколько подушек и стояла корзина. Баронесса подошла, и вытащила оттуда канапе, бутылку вина, фрукты и свечи. — Ты же за рулем! — А кто сказал, что мы поедем назад на машине, — Баронесса подмигнула, вытаскивая из корзины еще и фужеры. Миранда опустилась на подушки. Вода была настолько близко, что капли падали на ее волосы, но это совсем не смущало. Когда вино было разлито, а первый тост — разумеется, за нас, — был произнесен, былая неловкость улетела. То ли алкоголь, то ли атмосфера развязали Миранде язык. Она болтала без умолку обо всем на свете: о моделях, о том, что эпоха гламура скоро уйдет и — она это чувствовала — наступит эра комфорта в моде. Она даже зачем-то рассказала о своем первом муже, а потом резко замолчала, глядя Баронессе в глаза. — Распусти волосы. — Что? — Распусти их. Для меня. Пожалуйста? Хэллман улыбнулась на один бок. Неужели ее сон был настолько вещим? Одно быстрое движение, и ее локоны раскинулись по плечам. Миранда протянула руку и бережно провела по ним. Такие мягкие и здоровые, как будто Баронесса никогда их не красила. Появилось желание запустить в них пальцы и перебирать пряди снова и снова. Она села прямо напротив Баронессы и поддалась своему порыву. — Они такие красивые, — прошептала она, проводя ладонями по коже головы спутницы. — Мягкие. Неужели и правда свои? — Я собираюсь их покрасить. Седина мне не идет, в отличии от тебя, — в ответ на ласки Миранды, она приобняла ее за талию. — Не нужно. Пока рано, — она пропустила прядь сквозь пальцы. Баронесса смотрела на нее в упор. На этот тонкий нос, на маленькую морщинку между бровей, на губы, которые снова нарывались на поцелуй. Единственный сдерживающий фактор — обещание никаких поцелуев до конца первого свидания. Она переместила одну руку на нос Миранды и несколько раз аккуратно провела по нему. Идеально.  — Я не понимаю, что со мной. Я как будто теряю контроль рядом с тобой, — ответила она на вопросительный взгляд Миранды. Их лица были на расстоянии сантиметров десяти. Баронесса проследила пальцем линию скул, провела по челюсти и чуть приподняла лицо Миранды за подбородок. Как она могла так быстро влюбиться? — Я не знаю, но я вижу это. То, как ты на меня смотришь. Баронесса подняла брови. Она что, сказала последнее предложение вслух? — Знаешь, чего бы я действительно хотела? Утопить этого урода, который разбил твое ребро, — Миранде вовсе не обязательно знать, что это желание уже исполнено. — Если бы ты была цела, я бы прижала тебя к себе со всей силы и не выпускала до конца. — До конца чего? — Всего. Пристли придвинулась еще ближе. Нет, она просто нарывалась, а Баронесса привыкла получать то, что она хотела. Она запустила руку в волосы Миранды и, со всей нежностью, на которую была способна, легко прижалась губами к щеке редактора. Пристли повернула голову и вовлекла ее в настоящий поцелуй. Долгий, терпкий, со вкусом вина и граната. Страсть захватывала и заставляла терять голову — Баронесса подалась вперед и опустила Миранду на подушки, нависая сверху. Она оторвалась лишь на секунду, чтобы еще раз посмотреть в эти безумные голубые глаза, а потом припала со страстным поцелуем к шее редактора. Она не хотела оставлять следов, но стон, который последовал за поцелуем, не оставил никаких шансов. Баронесса хотела вызвать его снова. Она хотела слышать это постоянно, это был самый сладкий звук на свете. Она себя не контролировала, пока несколько капель не упали на ее голову. Она резко остановилась и отпрянула. Миранда посмотрела на нее в полном непонимании. — Наше свидание только на середине. И, как бы я не хотела тебя, я не могу допустить, чтобы это произошло в пещере, - она снова наклонилась и чмокнула Миранду в губы. - Мы же не подростки, - еще поцелуй, на этот раз от Миранды. - Нельзя. - Ты права, - Миранда снова потянулась за поцелуем. - А вторая часть свидания будет такой же красивой? Или мы можем просто побыть еще здесь? Рядом. Баронесса легла на спину ближе к воде и притянула Миранду на свое плечо так, чтоб больное ребро лежало на ее теле, а не на твердом камне. Она гладила Миранду по спине, иногда не удерживалась и целовала ее волосы, лоб, щеки. То, как Пристли вписывалась в ее объятья, заставило Баронессу впервые в жизни молиться. Лишь бы это длилось как можно дольше. В идеале - всегда. А потом пришло осознание, что она никогда и никому не отдаст Миранду. И эта мысль, пришедшая на третий день знакомства, с каждой секундой становилась только сильнее. Она создана для Миранды. И она ее не отпустит. Миранда ее. Ее Миранда.